— Кстати, — обернулся Сильвестр к Калинниковой, — вот эта ваша подручная…
Он глазами указал на «медсестру», которая после схватки с разъяренным Леонидом Николаевичем выглядела сильно потрепанной.
— Вера, — устало подсказала директор.
— Эта ваша Вера вполне может знать больше, чем кажется на первый взгляд.
— Что вы тут несете? — вскинулась «медсестра». Калинникова остановила ее одним коротким окриком.
— Очень странный обыск она устроила в квартире коллекционера. Подумайте сами — человек ищет ожерелье и даже не удосуживается проверить самые простые тайники. В комод с Тониным бельем она даже не заглядывала. И в холодильник, заметьте, тоже. Хотя в морозильнике лежали завернутые в фольгу брикеты прессованного шпината и мешки замороженных ягод. Это был не обыск, а театральное представление, — закончил Сильвестр. — Думаю, Вера отлично знала, что никакого ожерелья в квартире нет. Кстати, вы заметили, что она очень красивая девушка? Леонид Николаевич сразу заметил…
Взорвав свою «бомбу», Бессонов направился к выходу, вся команда потянулась за ним.
— Теперь мы в машину точно не влезем! — сказала счастливая Шура, активно опекавшая вновь обретенную подругу.
Тоня выглядела вялой и призналась, что почти все время спала. Вероятно, вместе с водой ей давали снотворное. Ни о каком ожерелье она раньше не слышала, а известие о двойной жизни Фофанова приняла стоически.
— Поезжайте домой, — решил Сильвестр, — но не расходитесь. Напоите Тоню черным кофе, мне нужна ее ясная голова. Дождитесь Костю Чихачева. Надеюсь, он приедет с новостями. Я завершаю дело. Остался один маленький штрих. Хочу покончить со всеми тайнами именно сегодня. Шура, подойдите на секунду ко мне, я должен попросить вас об одолжении.
Оттащив Шуру в сторону, Сильвестр пару минут что‑то энергично ей объяснял, после чего отпустил королевским взмахом руки:
— Можете ехать. Мы с Майей подтянемся, как только закончим одно маленькое дельце.
— Маленькое дельце? — переспросила та, когда джип уже выехал со стоянки и влился в поток уличного движения. — Что за маленькое дельце?
— Я отправляюсь грабить квартиру, — невозмутимо заявил Сильвестр. — Ты можешь остаться в стороне. Я справлюсь и без твоей помощи.
Глава 14
Прошло несколько часов, и Сильвестр с Майей вновь появились на пороге квартиры Леонида Николаевича Изотова. Им открыла заметно посвежевшая Тоня, за спиной которой маячил взволнованный Герман.
— Как хорошо, что вы приехали, — сказала Тоня, понизив голос. — Костя вас очень ждал.
— А почему «ждал»? — удивился Сильвестр. — Ждал, ждал и не дождался?
— Нет, тут другое. — Она почесала нос и призналась: — Шура завела его в дядин кабинет и уже битый час выясняет с ним отношения.
— Разве у них есть отношения? — спросила Майя.
— Не знаю, удобно ли об этом говорить, — кашлянула Тоня, — но я сама слышала, как Шура за дверью сказала Косте, что у нее к нему чувство. Это ужасно!
— Почему ужасно?
— Потому что он ухаживает за мной. Теперь я чувствую себя примерно как та царевна, в которую влюбились все семь богатырей скопом, оставив с носом всех окрестных невест.
Они прошли в гостиную. При их появлении Леонид Николаевич поспешно затушил в пепельнице сигарету и замахал обеими руками, разгоняя дым.
— Сейчас окошко откроем… — начал было Герман.
— Не надо! — осадил его Сильвестр. — Не люблю, когда под люстрой кружат насекомые. А вы давно протирали пол? Мне кажется, здесь немного пыльно.
За дверью кабинета слышалась какая‑то возня и басистые всхлипы.
— Вам ясно? — спросила Тоня трагическим шепотом. — Она плачет.
— Может быть, это Костя плачет, — проворчал Леонид Николаевич. — Надо же, попал парень. Если Шура что‑то задумала, ее, как бронепоезд, с пути не свернуть. С детства такой была. Помню, у моей соседки пряники воровала.
— Что ж, — сказал Сильвестр, — я готов вмешаться. А то мы будем ждать развязки до морковкиного заговения. Костя должен поделиться снами кое‑какой информацией, придется его вытаскивать.
Он подошел к двери в кабинет и громко постучал.
— Эй, Костя! Шура! Это Сильвестр. Извините, но вы оба мне нужны. Срочно!
В кабинете что‑то упало, послышались тяжелые шаги, дверь распахнулась и на пороге возникла Шура. Ее знаменитая челка стояла дыбом, и взгляду всех присутствующих наконец открылись ее глаза — большие оленьи глаза с длинными ресницами.
— Шура, да вы красавица! — воскликнул потрясенный Герман.
— Спасибо, — мрачно поблагодарила Шура, вытерев нос указательным пальцем. — Я там Костю немного того… напугала. Так вы можете его забрать.
— Он хотя бы жив? — спросил Леонид Николаевич. — Помню, когда ты была маленькой…
— Я никогда не была маленькой, — с надрывом ответила Шура. — Я с самого рождения была большой и толстой.
— Что ж, если не удается хоть как‑то уменьшиться, — раздался из‑за ее спины голос Кости Чихачева, — нужно хотя бы изменить нрав на более мирный!
Судя по виду, он подвергся физическому нападению и вышел злой, красный и ужасно растрепанный.
— Так, — провозгласил Сильвестр и несколько раз хлопнул в ладоши, словно собирал малышню к обеду, — призываю всех меня выслушать. Тоня, я могу считать вас хозяйкой дома и быть уверенным, что нахожусь на вашей территории?
— Конечно, можете! — растерянно ответила она. — А разве это важно?
— Очень важно.
Сильвестр предложил всем рассесться полукругом.
— Вы поручили мне расследование, которое теперь закончено. Однако результаты могут вас шокировать и сильно повлиять на вашу дальнейшую жизнь. Готовы ли вы выслушать меня или желаете оставить все как есть?
— Как это так?! — закричала Шура, устроившаяся на стуле, предварительно отодвинутом подальше от Чихачева. — После всего, что я пережила, гоняясь за мотоциклистами?!
— Оставить все как есть значит ничего не рассказывать? — на всякий случай уточнил Герман.
— Да, ничего не рассказывать, — подтвердил Сильвестр.
Майя подтащила стул к двери и села так, чтобы в любой момент выскочить в коридор и открыть дверь. Они ждали гостей, и она очень нервничала.
— Нет, Сильвестр Семенович, — твердо сказала Тоня, — я против того, чтобы оставить все как есть. Разве я смогу выбросить из головы смерть жениха и бывшего мужа? За мной охотились, меня похитили… Нет‑нет, вы должны все рассказать.
— Извольте.
Сильвестр встал так, чтобы видеть всех вместе и каждого в отдельности.
— А вы что, нашли убийцу? — снова перебила Шура.
— Разумеется. Леонид Николаевич, — обернулся он к Изотову, — я обвиняю вас в том, что вы похитили собственную племянницу с целью скрыть старое преступление, совершенное вами в тот момент, когда погибла ваша сестра с мужем.
Войди сейчас в комнату Билл Гейтс под ручку с Мадонной, он был бы просто убит полным отсутствием внимания к собственной персоне. Все разинули рты и уставились на Сильвестра с благоговейным ужасом. Один только Леонид Николаевич не стал разевать рот, наоборот, поджал губы.
— Вот, значит, как, — пробормотал он. — Я так и думал, что все этим кончится.
— Дядя! — воскликнула потрясенная Тоня. — Но как же… А эта женщина, директор ресторана?..
У Леонида Николаевича есть давний добрый друг, Баранов. В молодости он работал у него на стройке прорабом. Так вот, он договорился с этим Барановым, чтобы тот некоторое время подержал вас у себя. Вы помните, как вас похитили? Нет? То‑то и оно. Вы просто шли по улице, а потом оказались в незнакомом месте, верно? Дядя подмешал вам в еду снотворное и вместе со своим дружком ехал за вами на машине. Как только вы почувствовали слабость и опустились на скамейку, они вышли и под руки довели вас до машины.
— Все это было как во сне… Я думала, что мне это приснилось.
— Да, после большой дозы снотворного не всегда понимаешь, что было сном, а что явью, — подтвердил Сильвестр. — Однако в момент похищения за вами шел еще один «хвост» — люди директора Калинниковой. Они проследили за машиной Баранова, и когда тот добрался до места, ворвались в дом и увезли вас к себе. Но перед тем как увезти, решили припугнуть Леонида Николаевича в надежде вернуть ожерелье. Хотели воспользоваться вашим мобильным телефоном, но он разрядился и мог в любой момент отказать. Тогда они продиктовали нам номер телефона Баранова. В конце концов, это им ничем не грозило, верно?
Костя поднялся, сходил на кухню, принес бутылку воды и несколько стаканов. Тоня тотчас налила себе полный стакан и выпила его большими глотками. На дядю она не смотрела, а смотрела только на Сильвестра. И не она одна — на Сильвестра сейчас смотрели решительно все. Майя находилась в самом невыгодном положении — ей была видна только спина, иногда профиль. Но и этого было достаточно, чтобы любоваться боссом.
— Я протестую! — неожиданно сильным голосом сказал Леонид Николаевич. — Это инсинуации, это никак нельзя доказать!
Вы столько раз прокололись, что это даже перестало меня забавлять, — пожал плечами Сильвестр. — Во‑первых, записка в компьютере. Если Тоню похитили, кто мог ее написать? Только кто‑то из своих, вхожих в дом, верно? Вы об этом даже не подумали.
— Я надеялся, что записке поверят, — огрызнулся Изотов и тут же прикусил язык.
— Вы и мысли не допускали о том, чтобы сообщить в милицию. Такая позиция была бы понятна, имей вы на руках ожерелье и рассчитывая обменять его на Тоню. Но ожерелья у вас не было. Тогда на что вы рассчитывали? Любой дурак в такой ситуации побежит в милицию.
Теперь следующее. Когда позвонили люди Калинниковой, с вами случился шок. Представьте себе — вы отдали племянницу Баранову, уверены, что она в безопасности, а тут какие‑то похитители с требованиями! Помните, что вы кричали, сидя в этом кресле? Что вам нужно срочно позвонить. Немедленно, сейчас же. Когда я спросил, кому вы собираетесь звонить, вы с трудом сочинили правдоподобный ответ — Герману. На самом деле вы хотели звонить Баранову, чтобы узнать, что случилось. И вы таки позвонили ему, предупредив, что мы едем и чтобы он прятался. Поэтому кроме старой бабуськи в доме никого не оказалось.