— Может быть, кто-то из ваших друзей пошутил? — осторожно спросил Зомби, неотрывно глядя в лицо Цыбизовой сквозь темные очки.
— У меня нет друзей, способных шутить так глупо! — рассмеялась Цыбизова. — Еще чего! — добавила она с жестом, который тоже насторожил Зомби. Этот жест вдруг вступил в какое-то противоречие с тем ее образом, который до сих пор складывался. Вдруг что-то пошловатое, вульгарное выглянуло из нее и тут же спряталось. Роза, ваза, изысканная поза в кресле… И вдруг это подергивание плечами, будто перед ним сидела полупьяная девица вокзального пошиба. «Она не такая, — подумал он. — Во всяком случае, она далеко не всегда такая… В ней есть второе дно. И еще надо разобраться, какое дно — второе…»
— Ну а если предположить? — настаивал Зомби. — Скажем, в порядке бреда… Для себя вы нашли какое-нибудь объяснение случившемуся?
— Думайте что хотите, — она беззаботно отмахнулась от всех подозрений и предположений. — Наверно, все-таки кто-то из моих приятелей по пьянке взял да и устроил эту хохму! Отправил в редакцию, а вы и рады! Тут же тиснули.
— Да, — согласился Зомби. — Что-то подобное может быть… А что касается того, что мы, не глядя, вот так запросто тиснули, как вы говорите… Все и проще, и сложнее. Хорошо сделанный снимок красивой женщины украсит любой номер газеты… Вот сердце нашего ответственного секретаря и дрогнуло…
— Ладно! Замнем для ясности! — рассмеялась Цыбизова, чуть заметно покраснев от столь откровенного комплимента. — Передайте вашему секретарю, что я его прощаю.
— Как бы там ни было, мне поручено принести вам наши глубокие извинения, — несколько церемонно проговорил Зомби, но Цыбизова не уловила в его словах фальши. — Это у нас первый случай, и надеюсь, такого больше не повторится. Разве что в порядке извинения мы опубликуем вашу фотографию уже с истинной фамилией и вашей настоящей профессией. А? Как вам такая идея нравится?
— Нет уж! Увольте! С меня хватит и этой славы! И так на весь город ославили!
— Скажите, а вам не кажется, что мы с вами где-то встречались? — Зомби произнес один из заготовленных вопросов.
— Встречались? С вами? — Цыбизова склонила голову к плечу, некоторое время рассматривала гостя пристальнее, чем раньше, снова передернула плечами. — Вряд ли… Я хорошо запоминаю людей. По работе мне приходится встречаться с десятками, если не с сотнями незнакомых людей… И всех я помню.
— Какая же у вас работа?
— Страховой агент. Вы не боитесь за свою жизнь?
— Думаете, мне грозит опасность?
— Конечно! Для жизни всегда есть опасность. Иначе люди не умирали бы… А если они время от времени умирают, значит, опасность существует.
— И что же из этого следует?
— Единственный выход — застраховать свою жизнь! — рассмеялась Цыбизова, и Зомби не мог не отметить ее прекрасные зубы, открытую, раскованную улыбку человека, который отлично владеет собой.
— И тогда опасность исчезнет? — улыбнулся и Зомби.
— Нет, конечно… Но в случае, если вы останетесь живы, у вас будет какое-то утешение… В виде нескольких миллионов рублей.
— А что вы еще страхуете? — чуть подправил разговор Зомби, выводя его на нужное направление.
— Господи! Да все, что пожелаете! Дома, имущество, машины… Ну, так что? Договорились?
— Надо подумать… Уж больно неожиданное предложение…
— А что у вас есть?
— Все, что вы только сейчас перечислили, — дом, имущество, машина, жизнь вот пока еще есть… — Он оглянулся по сторонам. — Знаете, мне кажется, что я здесь уже был…
— Ошибаетесь. Но это понятно — все квартиры одинаковы, вся мебель одинакова…
— Но не хозяйки!
— А! — она шало рассмеялась. — И хозяйки, при ближайшем рассмотрении, конечно, тоже одинаковы!
Ответить Зомби не успел — зазвонил телефон. Поначалу Цыбизова не хотела брать трубку, она пренебрежительно махнула рукой в сторону звонка и снова повернулась к Зомби. Но ему было важно услышать даже самый пустячный ее разговор, и он показал рукой на аппарат. Дескать, говорите, я могу и подождать. И Цыбизовой не оставалось ничего иного, как взять трубку.
— Да! — резко сказала она посерьезневшим голосом. — Слушаю.
Некоторое время Цыбизова молча слушала, сдвинув брови и сразу сделавшись старше. Поймав ее скошенный в его сторону взгляд, он понял, что она не может говорить откровенно, пока он в квартире.
— Хорошо, — сказала она. — Пусть будет так. Я буду через пятнадцать минут. Тут у меня неожиданный гость, — она улыбнулась Зомби, — но мы уже заканчиваем беседу. Да так, пустяк. — Он понял, что она объясняет причину его появления. — Нет, никогда, — она сказала кому-то, что видит его впервые. — Об этом потом. — Зомби догадался, что Цыбизова объясняет кому-то причину его появления, кто-то встревожен, кто-то хочет подробных объяснений. Причем речь идет не о шутливой ревности или любовном подзадоривании. Кто-то задавал Цыбизовой жесткие вопросы.
И он поднялся.
Цыбизова тут же положила трубку.
— Извините, пожалуйста, — сказал он, нащупывая у стола свою трость. — Я вас задержал… Мои полчаса истекли… Надеюсь, мы еще увидимся?
— Что значит «надеюсь»?! — воскликнула Цыбизова. — А страхование?! А ваша жизнь, ваш дом, ваша машина… Кстати, какая у вас машина?
— «Девятка».
— И она не застрахована?!
— Это так важно?
— Это первое, что вы должны сделать. Ваша жизнь вряд ли кому понадобится, а вот машина… Где она стоит?
— Во дворе.
— Под открытым небом?
— Да… Это плохо?
— Сколько вы на ней наездили?
— Тысяч десять… Может быть, двенадцать…
Зомби прекрасно видел ее неподдельный интерес ко всему, что касалось машины, и отвечал именно то, что, по его мнению, было важно для человека, решившего его машину угнать, то есть он отвечал в подзадоривающем, провоцирующем духе.
— Ваша беспечность меня удивляет, — сказала Цыбизова. — Вот моя визитная карточка… Звоните в любое время дня и ночи. Зовите меня, и я немедленно к вам прихожу.
— Даже так?
— Дозвониться ко мне вы сможете только тогда, когда я сама этого пожелаю, — она рассмеялась. — На ночь я телефон выключаю, на выходные выключаю, когда у меня друзья… тоже выключаю… Поэтому говорю смело — звоните в любое время дня и ночи.
— Понял… Спасибо. Обязательно позвоню. — Он повернулся и направился к выходу, чувствуя страшную усталость от затянувшегося разговора.
— Постойте, а как вас зовут? Ничего себе познакомились!
— Алексей. Алексей Птицын.
— Оставьте и вы свой телефон, раз уж случилось у нас такое неожиданное знакомство.
— Не беспокойтесь, я вас найду, — заверил Зомби, улыбаясь и удивляясь себе — откуда у него эта неуязвимая наглость, откуда эти слова, которые он произносит так легко, не задумываясь, причем человеку, которого видит, может быть, первый раз в жизни. «В этой жизни», — уточнил он для себя, осторожно спускаясь по лестнице.
В подъезде на него опять дохнуло густой вонью мочи, и он постарался быстрее выйти на свежий воздух. Ему не понравилось, как пристально на него смотрел человек, стоявший в телефонной будке, не понравился внимательный взгляд из-за приспущенного стекла «Жигулей», но у него уже не было сил на это откликаться. Он свернул за угол и побрел ближайшей дорогой к больнице. И единственное, чего ему хотелось, — как можно быстрее добраться до своей маленькой палаты и рухнуть в кровать.
Последнее время Вика соблюдала особую осторожность — подходила к дому каждый раз с другой стороны, а подойдя, еще и присматривалась — нет ли поблизости ее соседей, с которыми Андрей поступил так непочтительно.
Какое-то время удавалось избегать встречи с ними, но она понимала, что рано или поздно с ними столкнется, рано или поздно придется посмотреть им в глаза.
Некоторое время она надеялась, что Андрей придет и на следующую ночь, а там, глядишь, чего не бывает, останется на какое-то время.
Но нет, не пришел. И не позвонил.
Она обиделась. Но не потому, что не пришел, это, в конце концов, его дело, и у нее нет на него никаких прав. Дело было в другом — он оставил ее один на один с этими хмырями болотными, получается, что бросил им на растерзание. Вот этого она не простила. Да, у него могли быть основания, могли быть важные дела, непреодолимые обстоятельства, но все равно, все равно та ночь давала ей право на иное к себе отношение.
— Не пришел… И не позвонил, — повторяла она вслух и все больше проникалась мыслью, что надеяться может только на собственную осторожность. Да, конечно, Андрея можно понять — он еще не отошел от прошлогодних событий, его рыжекудрая подружка до сих пор преследует его, выглядывая из-за каждой шторы, из телефонной будки, прячась в толпе или в листве скверов. Да, все это можно представить и понять. Но он не пришел и не позвонил.
Однажды, не выдержав, Вика сама набрала его номер. К телефону долго никто не подходил, потом в трубке раздался женский голос, очевидно мать. Голос был вполне доброжелательный, Вике он показался даже участливым, но она не решилась заговорить и повесила трубку.
Вика почувствовала опасность, когда уже ничего нельзя было изменить — перед ней стоял раскрытый лифт, рядом никого не было, а сзади мягкими, неслышными шагами приближался человек, которого она последнее время боялась больше всего на свете. Еще не увидев его, еще не услышав ни единого слова, поняла — он. Амон вышел из тени лестничной площадки, видимо, поджидал там, среди ведер и швабр. Скорее всего он увидел ее еще на подходе к дому, обогнал и, войдя в подъезд, затаился в темноте. И теперь молча, улыбчиво — она, даже не оборачиваясь, видела выражение его лица — приближался к ней сзади.
— Далеко, красавица? — спросил Амон, отрезая путь к выходу из дома.
Приблизившись вплотную, он грудью подтолкнул ее к лифту, и Вике ничего не оставалось, как войти в кабину. И она вошла, решив про себя — будь что будет. Войдя следом, Амон нажал верхнюю кнопку. Двери с грохотом захлопнулись, кабина дернулась и поплыла вверх. Теперь никто, ни единая живая душа на всем белом свете не могла прийти на помощь. Вика была в полной власти этого человека.