Остановка. И хотя впереди горел зеленый свет, «жигуленок» притормозил, причем, остановился не посередине дороги, как это бывает, а причалил к обочине. Но едва трамвай двинулся дальше, выполз на проезжую часть и «жигуленок». Андрей знал, что впереди будет тупик – достаточно широкий круг, внутри которого стояли всевозможные ларьки, киоски, небольшой цветочный базар, и машина не сможет сопровождать трамвай на всем протяжении разворота. Пройдя вперед, Андрей сел у самой кабины водителя, но так, чтобы тот не мог видеть его в зеркало. Когда на последней остановке все сошли, он остался, пригнувшись на своем сидении. «Жигуленок», казалось, пребывал в растерянности – Андрея среди пассажиров не было, но и вагон со стороны проезжей части выглядел пустым. Водитель заметался – дал задний ход, потом рванулся вперед, но там не оказалось дороги. А трамвай тем временем, не закрывая дверей, продолжал свой путь по кругу. И в тот момент, когда проходил мимо цветочного базара, Андрей выпрыгнул наружу и тут же протиснулся в узкое пространство между ларьками. Оказавшись перед дощатым забором какой-то стройки, перемахнул через него, пробежал, не останавливаясь, между завалами бетонных плит, балок, кирпичей. Стройка оказалась безлюдной, и, выйдя в распахнутые ворота. Андрей почувствовал себя в безопасности. Он был доволен собой – оторвался от преследователей, даже не дав тем понять, что заметил их.
К дому, где жила Света, Андрей прошел по дороге, которой никогда не ходил. И даже в последний момент не решился войти сразу, а лишь дождавшись, когда на дорожке вдоль дома не было ни души, проскользнул в подъезд.
Света сама открыла дверь и Андрей, войдя, тут же захлопнул ее за собой.
– Гонятся? – спросила она с улыбкой. Андрей молча смотрел на нее, не слыша вопроса. Он был уже счастлив, что видит Свету, что она дома.
– Какая ты красивая, – произнес он привычное приветствие. – Просто невероятно.
– Ты тоже ничего… Только задерганный немного… Что-то случилось?
– Ты одна?
– Одна, но мои скоро вернутся. Через полчаса… Можем успеть, а? Если постараться, конечно. Постараемся?
– Нет, – он покачал головой. – Потом…
Раздался телефонный звонок, и до того как Андрей успел остановить Свету, она взяла трубку.
– Да? – сказала она с улыбкой. – Слушаю! – И тут же протянула трубку Андрею. – Тебя.
– Меня?! – он зажал ладонью микрофон и с ужасом смотрел на Свету. – Но никто не знает, что я здесь… Вернее, никто не должен знать. Он назвался?
– Нет, просто попросил передать трубку. Я подумала, что ты ждешь этого звонка… Если хочешь, скажу, что тебя нет, а?
– Да уже поздно… Слушаю, – сказал Андрей в трубку.
– Ты так ловко обставил моих мудаков, что теперь-то я уверен в тебе полностью, – Андрей узнал голос Заварзина.
– А ты сомневался?
– Конечно.
– Подбери другого.
– Лучше парня мне не найти. И Свете тоже, – и Заварзин, повесил трубку.
Андрей прошел в комнату, упал в кресло и опустил лицо в ладони. Света пристроилась рядом, попыталась заглянуть в глаза.
– Ну давай, – сказала она. – Выкладывай.
– Они снова взяли меня в оборот, – произнес Андрей, помолчав. – Они снова взяли меня в оборот.
– Новый заказ?
– Да.
– Когда?
– Завтра.
– Это прекрасно! – воскликнула Света. – За ночь мы проедем не меньше пятисот километров. А при хорошей погоде и всю тысячу.
– Тысячу километров – это хорошо, – проговорил Андрей. – Но в какую сторону?
– А! – она шало блеснула глазами. – На все четыре стороны!
– Ну, ты даешь… – встал, подошел к окну, долго сквозь гардину всматривался в уличное движение и все-таки высмотрел уже знакомый зеленый «жигуленок».
– Света, слушай внимательно. Я не знаю, как все сложится дальше, но у меня должны быть развязаны руки. А для этого ты должна быть в безопасности.
– В каком смысле?
– Если я сделаю что-то не так – пострадаешь ты.
– Пусть попробуют!
– Не надо, Света. Они могут. Ты должна исчезнуть. На неделю. За эти дни много чего случится… Я сейчас на двух крючках – у следователя и у Заварзина… Помолчи. Ты должна исчезнуть. Прямо сейчас. Я выхожу из дому, вслед за мной отъезжает вон тот зеленый «жигуль», – Андрей подвел Свету к окну, – видишь? Ты говорила, у тебя есть подруга? Можешь к ней забраться на неделю?
– В общем-то, могу, но я не понимаю…
– Да не надо ничего понимать! – сорвался Андрей. – Я предупреждаю тебя об опасности. Я говорю, откуда она, эта опасность. Я говорю, как ее избежать.
– А я должна только слушаться?
– Да. Ты должна слушаться.
– Но сию секунду я не могу исчезнуть… Может быть, вечером? Андрей! По-моему, ты паникуешь… Ведь ничего не случится, если я чуть повременю, а?
– Ты даешь слово, что сегодня же исчезнешь на неделю?
– Даю.
– Позвони ей сейчас, своей подруге, и договорись. И главное – чтобы она держала язык за зубами. Никому. Понимаешь – в полном смысле слова.
– Все так опасно? – посерьезнела Света.
– Опасней не бывает. Знаешь, какая моя главная задача на эту неделю? Выжить.
– Может быть, нам обоим скрыться у подруги, а? Прекрасная будет неделя, Андрюша?
– Понимаешь… Это будет, конечно, прекрасная неделя, но… последняя. Я на двух крючках и мне нужно избавиться от обоих.
– Это возможно?
– Попытаюсь. Все. Мне надо идти. – Андрей поднялся, еще раз посмотрел в окно. Машина стояла на месте. – Сейчас я их уведу. И ты не затягивай. Скоро такое завертится…
– А мне не хочешь рассказать?
– Хочу. Но нельзя. Ты не должна этого знать. Так будет безопаснее. Не знаешь и все. Это сразу видно – знаешь или нет.
– Думаешь, попадусь?
– Ох, Света… Я стараюсь все предусмотреть… Ну… – он обнял ее, поцеловал в губы. – Если б ты знала, какая ты красивая!
– Не скромничай. Ты тоже ничего. Ну, ни пуха!
– К черту!
Андрей никак не мог понять – зачем Заварзину понадобилось именно его задействовать на это убийство? Ведь куда проще подключить своего боевика и без всяких хлопот убрать Пафнутьева, если уж он так мешает. Но постепенно понимание приходило к нему и он вынужден был признать, что расчет Заварзина правильный. Убийство должен был совершить именно Андрей. Следы он оставит в любом случае. Отпечатки пальцев на винтовке, наверняка его сфотографируют возле этого дома, возле той скамейки, скорее всего уже щелкнули. При необходимости его легко можно будет сдать правосудию и заткнуть им все дыры. А поскольку у них есть люди в милиции, значит, кто-то еще и звезду получит. Если в этом надобности не возникнет, то Андрей навсегда становится послушным исполнителем. Опять же, у него явная причина избавиться от Пафнутьева – ведь тот его заподозрил, если, конечно, верить Заварзину. Но тут он, похоже, не врет… Остается один выход – Пафнутьев должен исчезнуть, а Заварзин должен отстать.
Выйдя на улицу, Андрей оглянулся на зеленый «жигуль» и пошел в противоположную сторону. Машина осталась на месте. Через сотню метров опять оглянулся – его никто не преследовал. Значит, стерегли Свету.
Он вошел в телефонную будку.
– Ты еще дома?
– Да, вот собираюсь… Уже созвонилась с Леной. Она ждет.
– Подожди, пока не выходи. По-моему, зеленый «жигуль» стоит под твоими окнами.
– Знаешь, его нет. Только что уехал. Но не за тобой, а в другую сторону.
– Понятно. Будь осторожна. Главное начнется завтра.
Андрей повесил трубку, осторожно выглянул из будки, но не увидел ничего подозрительного. Ему нужно было побывать в нескольких местах, причем, оставаясь незамеченным. Это было главным условием успеха задуманного.
Сначала он прошел к дому, где жил Заварзин. Но сколько ни ходил вокруг, ничто не привлекло его внимания. Окна квартиры были, как всегда, зашторены, форточки закрыты. Тогда Андрей направился к дому на противоположной стороне улицы.
Судя по всему, здесь недавно шли ремонтные работы – вокруг разбросаны комья смолы, тут же бочка, в которой эту смолу растапливали, в торце дома был установлен подъемник. С его помощью, видно, на крышу доставляли смолу и заливали протекающие места. Дом был окружен бестолково разросшимися кустами, поэтому, когда Андрей бродил вокруг, никто не заметил его, никто не обратил внимания. Он и сам не знал, зачем забрался сюда, но чувствовал, что не зря.
– Ничего, ребята, – время от времени бормотал он себе под нос. – Дайте немного времени, совсем немного и мы все утрясем… Только не торопите меня, не толкайте под локоть…
Андрей поймал себя на том, что не хочет думать о безвыходности своего положения. Природа словно бы взяла на себя заботу о его духовном здоровье, выключив тяжкие раздумья. Он понимал, что положение скверное, но не отказывался от попытки спастись. Так начинающий шахматист, проиграв партию, все-таки не сдается, надеясь то ли на чудо, то ли на зевок противника, то ли не осознавая своего положения.
А почему они решили избавиться от Пафнутьева? – вдруг возник вопрос в его сознании. Заварзин не хочет, чтобы он вышел на меня? Но тогда куда проще избавиться от меня… Значит, он и на них вышел… И попались они по-крупному, если даже мое исчезновение их не спасает…
Андрей вдруг увидел, что сидит на скамейке, на которой завтра должен оказаться Пафнутьев. С удивлением осмотрелся, пытаясь вспомнить, как здесь оказался, какой дорогой пришел…
Трамвай долго стоял на остановке, входили и выходили люди, наконец он тронулся. Приблизившись к повороту, остановился. Горел красный свет светофора., Вспыхнул зеленый и тут же начал набирать силу скрежет колес о рельсы.
«Как я раньше не замечал этого визга, – озадаченно подумал Андрей. – Сколько вообще всего происходит вокруг, чего я не вижу… И нужны какие-то события, потрясения, чтобы это стало видимым, ощущаемым».
Откинув голову назад, он увидел сероватую от пыли листву. Листья, казалось, были вырезаны из жести и раскрашены в зеленовато-серый защитный цвет. И небо, с которого лилась невыносимая жара, тоже было какого-то сероватого цвета.