– Сколько бы получал на Западе специалист его уровня?
– Возможно, значительно больше, – Сергей Михайлович посерьезнел. – Там, насколько я знаю, люди не стесняются вкладывать деньги в рекламу, не пугаются огромных гонораров специалистам. Но ведь мы здесь в «Молодежной» делаем одно общее дело, а он был как бы инородным телом, индивидуалистом до мозга костей.
Александра интересовал еще один важный вопрос:
– Как выглядел по сравнению с ним Смоленцев?
– О!.. Смоленцев – был другой гранью таланта…
Виктория Макарова,
4 часа дня,
24 марта 1996 года,
редакция телестудии «Молодежная»
Виктория уверенно толкнула дверь.
Миловидная, но замотанная секретарша с заплаканными глазами поднялась навстречу и замахала руками:
– Сергей Михайлович сейчас очень занят. У него важный посетитель.
Виктория вздохнула:
– Потрудитесь передать ему, что пришел не менее важный посетитель.
– Вы?
– Я лейтенант Макарова из службы безопасности Президента, мне нужны показания по делу об убийстве вашего руководителя. Срочно.
Секретарша вытаращила глаза:
– А я думала… Извините!.. А у него там целый майор из комиссии по расследованию. Ведет допрос.
– Вот и хорошо! Будьте уверены, он мне не помешает, – не колеблясь, Виктория нажала на ручку и прошла в кабинет Зацепина.
Бондарович и ухом не повел на появление своего куратора из службы безопасности Президента, в то время как в голове пронеслись мысли о всех последствиях, которые теперь можно было ожидать. Макарова, разумеется, доложит своему начальству, что «отстраненный» Бондарович все еще активно работает по делу; Кожинов тут же позвонит председателю ФСБ с претензией, а тот устроит грандиозную выволочку Щербакову. Жарко же придется бедному Щербакову…
– Здравствуйте, – только и сказала Виктория, проходя и усаживаясь.
– Простите… – Зацепин адресовал девушке недоуменный взгляд. – Вы по вопросу съемок?..
Пробы откладываются на неопределенное время. Сами понимаете…
Банда тихо улыбнулся и счел необходимым представить:
– Это лейтенант Макарова из охраны Кремля, она входит в ту же следственную группу, что и я.
– Именно так, – подтвердила Виктория, она уверенно «брала быка за рога». – Мне нужно задать вам ряд вопросов. Не думаю, что это будет слишком обременительно для вас…
– Но господа, – с улыбкой развел руками Зацепин, – вы же видите, какой у меня сегодня день!.. Я посвятил сколько смог времени товарищу майору. Координируйте как-нибудь свои действия, наконец…
Александр промолчал, благородно уступая инициативу прекрасной даме.
– У нас разные ведомства и разные методы работы, – объяснила Зацепину Виктория. – К тому же, если не пойдете мне навстречу, я пожалуюсь Кожинову и он вас проглотит живьем. Вам известно, кто такой Кожинов?
– Сдаюсь, – Зацепин театрально поднял руки вверх.
– Ведите беседу, – галантно предложил Виктории Бондарович. – А я, если что, задам параллельный вопрос…
Его «жертва», кажется, совсем не впечатлила Макарову:
– Спасибо, но некоторые вопросы носят совершенно конфиденциальный характер. У меня нет санкции на допрос в вашем присутствии, товарищ майор.
– Хорошо, – согласился Бондарович, – будем считать, что я закончил. У меня только есть для вас несколько слов, Виктория Васильевна, и передача.
– Что за передача?
Оставив обескураженного Сергея Михайловича в его кабинете, они удалились на минутку в приемную. Александр подал Виктории большой полиэтиленовый пакет.
Макарова вскинула на Банду удивленные глаза:
– Что это значит?
– Тут куртка и кепка.
– И кому же я их должна передать?
– Вашему техническому сотруднику с расцарапанными в кровь руками. А может, и с расцарапанным лицом. Еще ему следует передать на словах, что он изрядная сволочь: кота можно было бы не травить газом, а скрутить и запереть в сортире, – Банда так и сверкал глазами, не умея сдержать справедливый гнев. – Но оставленные вещи я вашему сотруднику все-таки возвращаю, потому что кот остался жив и мое табельное оружие – на месте.
Виктория изобразила растерянность:
– Я не понимаю, о чем идет речь. Вы уверены, что все правильно?
– Передайте мешок Кожинову, он сразу все поймет, – Бондарович развернулся к двери.
– Это Филя, что ли, пострадал? – спросила Виктория теплым дружеским тоном (всего минуту назад она позволяла себе держаться с прохладцей; это называется в народе – «табачок врозь»), но ответа не получила.
Ей оставалось только пожать плечами и вернуться в кабинет Зацепина.
Телевизионщик как ни в чем не бывало покачивался у себя за столом в кресле. У него была какая-то мысль, как говорится в известном мультике, и он ее думал. Зацепин окинул вошедшую Викторию профессиональным оценивающим взглядом и любезным тоном предложил:
– Мы могли бы с вами сделать совместно пару передач. Нехорошо, что за кремлевскими стенами пропадает неоцененной такая внешность… Не хотите это обсудить где-нибудь в ресторанчике? Я знаю подходящий поблизости…
Виктория будто не слышала его слов:
– Скажите, Сергей Михайлович, Смоленцев все решения принимал сам или все-таки советовался с кем-нибудь по стратегическим вопросам работы телерадиостудии?
Масляная улыбочка вмиг сошла с благообразного холеного лица Зацепина:
– Да, обычно я бывал в курсе его планов.
– У компании много финансовых проблем? – исключительно деловой тон Виктории не оставлял собеседнику никакой надежды сделать с этой красавицей «пару совместных передач». – Серьезных, я имею в виду.
Зацепин легко перешел на деловые рельсы:
– Да, как у всех сегодня.
– Какой документ вы готовили со Смоленцевым вчера утром?
– Вы имеете в виду заявку на перспективное развитие телерадиостанции? – Сергей Михайлович сначала как бы поразился столь глубокой осведомленности Виктории, но потом вспомнил, с кем имеет дело.
– Именно.
– Но эта бумага должна у вас быть – я имею в виду вашу службу. Смоленцев брал вчера список с собой на совещание в Кремль.
Виктория положила бумагу на стол:
– Она есть у нас, посмотрите, в таком ли виде она обсуждалась с вами?
Зацепин быстро просмотрел список:
– Да, все именно так, как мы обсудили с Виктором, – собеседник вдруг принял слегка печальный вид. – Трудно поверить, что это было только вчера утром.
– Расскажите, как Смоленцев мотивировал необходимость составления такой бумаги.
Кресло тихонько поскрипывало под Зацепиным.
– Он вызвал меня вчера утром и сказал, что будет на важном совещании в Кремле, что там хотят видеть полный список наших проблем. То есть что нужно редакции «Молодежной», чтобы уверенно развиваться. Мы и составили довольно наполеоновский перспективный план.
– Он выражал уверенность, что этот план будет выполнен?
– Не совсем так.
– А как?..
– Он говорил, что можно серьезно надеяться на разрешение некоторых проблем в связи с тем, что правительство перед выборами заигрывает со средствами массовой информации.
Виктория так и наседала:
– Какая проблема основная?
– Первая по списку, конечно, – производственные помещения, – Сергей Михайлович кивнул на бумагу. – Сейчас мы, как видите, ютимся в переполненной «Шаболовке». Тут и без нас народу хватает… Серьезная проблема с арендой студий – дорого и неудобно. Мы больше всего надежд возлагали на выделение нам помещений. Есть ведь и готовый вариант: выделить нам несколько помещений на «Мосфильме». Там отличная инфраструктура, чудесные павильоны. Конечно, потребуется значительная реконструкция, но это вопрос, на мой взгляд, вполне разрешимый. А «Мосфильм» все равно простаивает, точнее, пролеживает – в роли собаки на сене… – собеседник улыбнулся своей шутке. – Они выпускают сейчас вместо шестидесяти – всего два – три фильма в год. А за павильонами нужен уход, они же приходят в негодность, – Зацепин, который на время увлекся рассказом о своих планах, резко сбавил тон. – Боюсь только, теперь, со смертью Виктора, шансов у нас становится очень мало.
Виктория ничего не могла сказать ему на этот счет:
– А остальные позиции?
– Они все реальные, хотя – из цикла «хорошо бы». Спутниковое вещание, кабельная система, оборудование, – все это закладывалось для того, чтобы Елена Борисовна видела перед собой перспективы нашего развития. Ведь это было ее любимое детище. Елена Борисовна в свое время приложила немало стараний, чтобы телерадиокомпания «Молодежная» получила шанс на рождение и выживание. А концессия на видеопрокат лент Госфильмофонда могла бы с легкостью решить проблему финансирования компании…
– Понятно. Помимо надежды на государственную помощь, какие еще серьезные проекты рассматривались в редакции в последнее время?
Зацепин слегка замялся.
И Виктория была вынуждена прийти ему на помощь:
– Сергей Михайлович, меня не интересуют ваши коммерческие тайны, я не собираюсь входить в телебизнес.
– При ваших внешних данных и отличной дикции – вполне могли бы, – неожиданно выстрелил галантным комплиментом Зацепин. – Все-таки вы обдумайте мое предложение насчет совместных передач…
– Спасибо. Но я занимаюсь раскрытием убийства. Итак… Мне не нужны бизнес-планы, равно как и совместные передачи – извините! – Виктория строго придерживалась делового тона; она давно знала цену и весьма недалекую (альковную) перспективу традиционного для прилипал «Девушка, не хотите ли сниматься в кино?» – Меня интересует круг деловых и политических контактов Смоленцева в последнее время. Его друзья и враги. Что вы можете об этом сказать?
Сергей Михайлович решил все-таки, что ничем особенно не рискует:
– Были совместные планы с «Экобанком». К примеру, получи мы концессию, о которой я говорил, «Экобанк» инвестировал бы деньги в производство видеокассет и цифровых дисков. В свое время в Америке было кое-кем нажито миллиардное состояние на том, что тысячи старых лент тридцатых и сороковых годов были превращены при помощи компьютерной обработки в цветные – и запущены в видеопрокат…