Кожинов продолжал усталым голосом:
– В семь у него назначена встреча в каком-то условном месте «где Бирна слушали». Что это может быть?
Рабчук глубокомысленно заметил:
– Если слушали, то это музыка. Может быть, концертный комплекс на Горбушке?
– Подожди.
Генерал обратился в переговорное устройство:
– Внимание, все посты! Где в Москве можно было «Бирна послушать»? Предположительно, это музыкант.
Кто-то тут же отозвался:
– В парке Горбунова, товарищ генерал. Был там концерт Дэвида Бирна, я видел по телевизору.
Кожинов промокнул платочком лоб:
– Молодец! Смотри почаще!..
Рабчук отозвался:
– Ну, что, товарищ генерал?
– Ты слышал?
– Слышал.
– Действуй осторожно…
Бондарович и Макарова,
7 часов вечера,
25 марта 1996 года,
кафе «Восточное» возле парка Горбунова
Бондарович время от времени внимательно посматривал в зеркало заднего вида, – всякое может быть.
«Вроде, чисто за спиной. Как знать, может, и пораньше надо было выехать, покружить по городу хорошенько… В двух-трех ситуациях отсечь предполагаемый хвост. Не собой ведь рискую…»
Место было назначено довольно неопределенное. Но иначе – как? Виктория, понятное дело, знала, что служебный телефон Бондаровича прослушивается. Поэтому осторожничала. Молодец!..
Александр крутился по переулкам, не забывая поглядывать в зеркальце.
«Ничего! Как-нибудь не разминемся… Она ведь тоже понимает, что место назначено неопределенно. Поэтому должна занять соответствующую позицию – с хорошим обзором… Надо еще для верности покружить вокруг парка… А может, подойти пешком к концертному комплексу? Впрочем, туда можно и подъехать через южные ворота».
Александр проехал вдоль главной – восточной – стороны, свернул направо и подъехал ко въезду в парк. Из кустов появилась женская фигурка в темном плаще.
«Ага! Вот она – красавица!»
Он притормозил.
Стремительно скользнув на переднее сидение, Виктория просто сказала:
– Здравствуй.
Александр посмотрел на нее с удовольствием:
– Добрый вечер, – ему нравилась девушка, ему (к его удивлению) нравилась и ситуация.
Он тихонько ехал вперед.
Виктория кивнула куда-то за окно:
– Там в парке есть довольно тихое местечко, кафе «Восточное», давай поговорим там.
– Давай поговорим… – Александр пожал плечами и повернул направо.
У Макаровой блеснули обидой глаза.
– У дедушки был обыск; всю квартиру перевернули гады. Так что сомнений уже никаких – я в розыске. Можешь задержать и сдать важного государственного преступника. Знаешь, как похвалят? – грустно сказала Виктория.
– Я вчера ночью одного вашего «телефониста» пытался задержать. Чуть кота не лишился, но задержал только куртку и кепку, – шутка получилась не очень смешная, наверное, потому, что Александр много внимания должен был уделять дороге; он все еще опасался, что притащил за собой хвост; однако напряжение Виктории несколько разрядилось.
Девушка хмыкнула:
– Кстати, Кожинов взял пакет, повертел его и только буркнул: «Ладно», – она опять показала за окно. – Сейчас налево. Не гони, скоро остановка.
– Знаю…
В кафе, стены которого были расписаны в очень непонятном стиле (если все же набраться мужества и попробовать выразить этот стиль словами, то получится что-то типа «Кошмар меломана»), сидели две стайки молодежи. Денег у них – не трудно догадаться – практически не было, и веселились они по большей части за счет резервов хорошего настроения и небольших доз недорогого российского пива.
Александр и Виктория сели за столик, взяв в буфете по чашке кофе.
Девушке, которая, по-видимому, замерзла, ожидая Александра, горячий кофе пришелся очень кстати.
– Что это такое странное играет? – спросила Виктория.
– М-м, это, насколько я помню, Кустурица, – блеснул эрудицией Банда. – Нравится? Музыка к фильму «Аризона Дрим», он югослав.
– Чувствуется.
– С чего начнем, Виктория Васильевна?
– Не знаю, абсурдная ситуация, – девушка, обхватив чашку ладонями, грела замерзшие пальцы. – Я знаю, что поступок необходим, но очень сомневаюсь, то ли я делаю.
Александр улыбнулся:
– Остапа понесло?
– Что вы сами думаете обо всем этом?.. – Виктория неопределенно повела рукой, жестом пытаясь помочь языку. – Вы же как бы прикоснулись.
– Я гораздо менее вашего осведомлен о кремлевских играх. Не моя стихия. Но совершенно уверен в том, что Глушко не убивал Смоленцева.
– Почему вы уверены? Уверен – сильное слово, – она сделала маленький глоток.
– По двум причинам, Виктория Васильевна. Первая: Глушко истерик и малоуправляемый человек, как-то он даже бросил стаканом в Смоленцева…
– Теракт, – заметила девушка.
– Демонстративный жест всего лишь, но не попытка нанести реальный ущерб здоровью. Так вот, Смоленцев, зная скандальный и порывистый норов Глушко, не расслабился бы в его присутствии до такой степени, чтобы пропустить удар пепельницей в височную область.
– Браво, – проаплодировала Виктория. – Это меня убеждает. За врагом всегда искоса следят. У Смоленцева хорошая реакция, хорошая спортивная форма. Я это доподлинно знаю.
– Приходилось поиграть на корте?
– Во всяком случае – видеть, как он играет… Он ведь и в горячих точках сколько раз бывал… Действительно, этот аргумент очень важен.
Бондарович кивнул:
– Подозреваемый Глушко по сравнению с ним – хлюпик.
– А второе?
– А второе: обширная гематома на левой скуле. Вкупе с повреждением нескольких шейных позвонков это позволяет точно установить причину смерти: его ударил ногой в голову хорошо тренированный боец и убил этим ударом. Остальное – декорации для дураков.
– Пожалуй, и тут вы правы, Александр, – Виктория была очень рада, что обрела в его лице союзника (и какого!); ее одну машина кремлевских интриг раздавила бы в два счета. – Вы знаете, что и ручка подкинута?
– Да, я допрашивал Глушко.
– Вот как. Значит, вас беспокоит именно эта сторона дела? Но вы знаете, что дело, сфабрикованное вокруг Глушко, – только надводная часть айсберга?
Александр посуровел:
– Догадываюсь, Виктория Васильевна. Но мне становится неуютно, когда под расстрельную или, по крайней мере, многолетнюю статью идет невиновный человек.
– Я уверена, что срок ему не грозит.
– А я не уверен, простите. И спать бы спокойно не смог…
– У него будут лучшие адвокаты от блока коммунистов. Во всяком случае, один из их лидеров так утверждает. Вообще, арест Глушко – маневр для отвода глаз. Или провокация.
Виктория, отогревшись, сразу очень похорошела.
– Это вы? – Бондарович внезапно протянул Виктории журнал с южными снимками.
– Да, – Виктория с неудовольствием откинула журнал в сторону. – Я была в личной охране Елены.
– Не сошлись характерами? – Александру было просто любопытно знать что-нибудь про этот период жизни Виктории.
Девушка слегка поморщилась:
– Не то чтобы не сошлись, мы долгое время неплохо ладили. Знаете, такие стабильные отношения – чуть-чуть на дистанции?.. – Виктория задумалась, припоминая. – На одной из дач в кругу Смоленцева была довольно грязная история.
– Это уже интересно! – улыбнулся Банда.
– Охранник Борис, сейчас он повсюду сопровождает Елену, грубо попользовался какой-то молоденькой те ле девочкой. Я стала возмущаться, и тут меня поразило полное спокойствие и Смоленцева, и Елены. И действительно, девочке утром пообещали какую-то рольку или программу, и она за завтраком уже вовсю улыбалась. Я же предстала перед всеми какой-то дурой, белой вороной. Борис с тех пор ухмыляется, видя меня, и как бы намекает, что мне тоже с ним понравилось бы. В общем, не те возникли обстоятельства – и сложились неизвестно в чью пользу…
– Пожалуй, в пользу теледевочки, – пошутил Александр.
– А вы знаете, действительно! – оживилась Виктория. – Я не думала в этом направлении. Но, кажется, после той рольки у нее дела пошли в гору. Я видела ее потом в двух или трех клипах. Хотя не могу сказать с уверенностью: может, ею еще кто-то пользовался?
– Ясно. У меня давно создалось впечатление, что на телевидении праведникам не место… Что вы намерены делать дальше? – он перевел разговор ближе к теме. – Ведь не напрасно же вы втянули меня в это предприятие, – Бондарович рассеянно посматривал за окно; следующую фразу говорил, как бы удивляясь сам себе. – Странно, но я с охотой полез в это бесперспективное и опасное дело.
– Вы считаете его бесперспективным?
– А вы так не считаете?
– Когда была одна, – считала. А теперь…
– Хотите сказать, мы вдвоем сила?
– Примерно так…
– Что ж, мне нравится ваш оптимизм. Он вдохновляет и меня… Итак, ваши планы…
Виктория, видя его реакцию, почувствовала себя много увереннее:
– Я собираюсь узнать, кто убил Смоленцева и с какой целью. Существует весьма ограниченное количество вариантов, и я хочу спровоцировать «момент истины». И считаю, что у меня есть шанс, если вы мне…
Виктория вдруг изменилась в лице и резко толкнула, – переворачивая, – столик на входивших в заведение двоих молодых людей.
Один из них крепко получил по бедру и со стоном упал, а второй хорошо отработанным движением выхватил пистолет и скомандовал:
– Лечь! Руки за голову!.. – при этом потянулся левой рукой за наручниками, что висели у него на поясе под расстегнутым пальто.
Как говорится: размечтался!
Ясно, что до конца провести свою идею в жизнь парень не сумел. Не позволили обстоятельства.
Александр ловко поднырнул ему под руку, когда в той поднимался пистолет на уровень груди, и сделал ему переворот с подсечкой. Рука оказалась вывихнута, а молодой человек упал. Он, видно, совсем упустил из внимания, что перед ним противник, который кое-что умеет, – не исключено, что даже лучше его самого.
Виктория и Александр метнулись к дверному проему, за которым была кухня.