Фары встречных машин мутными пятнами мелькали в мелкой мороси.
Александр включил «дворники», потушил сигарету.
– Виктория, а насколько ты веришь в эту версию?
– В том-то и дело, что не знаю. Елена – здравомыслящая уравновешенная женщина. Но я ведь помню ту историю, из-за которой ушла с должности ее личного охранника. Елена отнеслась к моим порывам вмешаться удивленно и, что самое неприятное, высокомерно. Для нее просто ничего не значили проблемы какой-то актрисочки. Казалось, она просто не верит, что столь низкое существо, как смазливая глупенькая актрисочка, способно чувствовать боль или стыд, или еще какие-то человеческие чувства. Насколько развился у Принцессы этот комплекс с тех пор, я не могу судить. Если паранойя власти проникла в ее сознание, то ей вполне могло показаться, что жизнь Виктора Смоленцева не слишком важная штука, когда речь идет о ее амбициях. Остальное – вопрос случая и недостаточной опытности в таких делах.
– Понятно, Виктория. А не мог, например, сам Кожинов организовать это для нее?
Девушка покачала головой:
– В Кремле – нет. Для нее – нет.
– Почему?
– Они терпеть друг друга не могут.
– Кто еще в списке?
– Сам Кожинов.
Александра очень увлек разговор:
– Ты подозреваешь его в предательстве?
– Он верный цепной пес. Но он тоже привык за эти годы к власти, – Виктория с легкостью строила разные модели, демонстрируя ясный хороший ум. – Теперь, когда власть Президента находится под большим вопросительным знаком, Кожинов мог захотеть остаться на своем посту – или где-нибудь рядом – и при новом Президенте. Такие случаи бывали, причем, чаще, чем любые другие.
– Что делать в этом случае? – время от времени поглядывая на девушку, Александр открыто ею любовался.
– Попытаться раскрыть Президенту глаза.
– Как? – изумился Банда.
– Через ту же Елену.
Александр задумался на минуту:
– Я понимаю, что мы должны в первую очередь встретиться с Монастырской. Ты в состоянии как-то связаться с ней?
– Я видела список ее мероприятий на завтра, мы ведь… – она запнулась, – обеспечиваем охранные мероприятия. Можно что-то придумать.
– Хорошо. Что у нас на третье?
– Вся эта катавасия может быть происками некоего третьего лица.
– Стоп, Виктория, – вздрогнул Бондарович, – ключевое слово – «катавасия».
Бондарович начал высматривать что-то на обочине и подрулил в конце концов к таксофону. Когда парень вышел из машины, Виктория последовала за ним. Номер, который набирал Александр, был ей незнаком.
– Алло, Марина Григорьевна, – несколько заискивающим тоном проговорил Александр, когда абонент ответил, – я снова не смогу появиться дома, срочные дела, служба, понимаете… Вы покормите котика, пожалуйста, – Банда досадливо скривился, – мне крайне неудобно, но я даже не уверен, есть ли что-нибудь в холодильнике…
Не то связь работала так хорошо, не то голос Марии Григорьевны был чересчур громок, но даже Виктория слышала, как старушка сказала:
– Помолчи, милок. Я к тебе заходила уже, так на меня накинулись и обыскали. Страху нагнали… Засада у тебя. Кота – сердешного – заперли в ванной и голодом морили… Я Филю забрала все-таки к себе, настояла, а их выругала всех. Так что пусть живет у меня твой хищник, пока не вернешься.
– Вы просто золото, Марина Григорьевна, я давно уже ваш должник, – поцеловал Бондарович микрофон и поскорее повесил трубку, – пока не успели определить, в каком районе города находится автомат.
Виктория тихо засмеялась:
– Я-то думаю, что за ключевое слово «катавасия», а он больше всего за кота переживает. Заинтриговал меня – хуже некуда. Так и говори, что «котовасия»… – кот Вася… Ей-Богу, надо обязательно увидеть это сокровище.
Александр улыбнулся ей в ответ:
– Бабе Марине я давно уже дал дубликат ключей – из-за того, что часто не могу вовремя вернуться и покормить кота. Она каждый вечер звонит в дверь, и если я не открываю, то входит и кормит зверя. А сегодня она попала в засаду, но кота однако спасла.
– Да, я слышала. Сколько хлопот вокруг него.
– А дома-то засада!..
– Это все из-за меня…
Александр, хмыкнув, сказал в пространство:
– Ерунда. Главное, я за кота спокоен… Жена, когда уезжала от меня, тоже пошутила на прощанье: «С котом жил, с котом помрешь». Неужели это была не шутка, а пророчество?
Виктория отвернулась и набрала номер:
– Позвоню Фаине Яковлевне.
– A-а, связная.
На том конце трубку подняли быстро.
– Алло, здравствуйте, Фаина Яковлевна.
В трубке раздался совершенно спокойный будничный голос с некоторой картавостью:
– Здравствуй, голубушка. У дедушки был обыск со скандалом, приезжал сам Карпик к концу, разрешил архив оставить и оружие не трогали. Засады нет, но вокруг дома, конечно, бродят молодцы. И в окна через бинокль глядят. Понимаешь, кого поджидают?.. – она сделала значительную паузу. – Видела Олю в магазине, дедушка просил по возможности звонить мне каждые два часа. Звоните, мне, старухе, веселее будет при деле.
Попрощавшись, Виктория объяснила Александру:
– Фаина Яковлевна – старая правозащитница. Именно поэтому она – идеальная связная, опытная и спокойная. Она, похоже, даже обрадовалась своей полезности.
– Странное сочетание – старый чекист и правозащитница.
– Они знакомы через Ольгу Борисовну и всегда испытывали друг к другу уважение. Дедушка ведь был на преподавательской работе и в подавлении инакомыслия в семидесятые прямого участия не принимал, да и не одобрял, если честно. Считал, что это глупость.
Александр открыл перед девушкой дверцу:
– Поехали?
В машине Виктория продолжила разговор:
– Так вот, в третьем варианте я почти не ориентируюсь. Мы обсуждали это с дедушкой вчера ночью. Он многое подсказал, но информации, к сожалению, было недостаточно. Не прибавилось ее и сегодня. Третьей силой, которая каким-то образом организовала этот кризис – или только пытается его использовать, – могут быть военные…
Александр быстро набрал скорость:
– Отставка Министра обороны тому подтверждение. Они не должны без боя сдавать свои позиции.
– Да, ведь за министром покатятся головы всей его гвардии, а размеры хищений в армии такие… – Виктория округлила глаза. – Но это отдельная тема.
Глядя сейчас на девушку, Банда не мог не улыбнуться:
– Я, пожалуй, больше здесь осведомлен. Это как раз по моей части.
– Но это может быть кто угодно: руководитель администрации, Секретарь Совета безопасности, даже ваш председатель ФСБ.
– Это вряд ли.
– Дедушка тоже так считает, – она была такая волнующая в эту минуту: щеки разгорелись, глаза так и сияли.
– Виктория…
Девушка почувствовала, что сейчас последует личный вопрос и повернула голову к Александру.
Тот с довольно сумрачным видом смотрел на дорогу:
– Почему вы все-таки обратились ко мне?
Виктория рассмеялась:
– Это тоже предугадал и посоветовал дедушка.
– Феномен какой-то, – ухмыльнулся Банда. – Без него нигде не обходится.
– Когда вчера вечером он посоветовал обратиться к вам в поисках союзника, я отнеслась к этому весьма скептически, – призналась Виктория. – Мне это показалось преждевременным и опасным. И в первую очередь для вас; на себя я уже махнула рукой… Но когда на следующий день я попала в шаховое положение, то почему-то, не раздумывая, позвонила к вам. Пошла на поводу у интуиции. А вот почему вы не подвели, – это для меня загадка. Ведь вы не Дон-Кихот какой-нибудь, а опытный оперативник. И вдруг ввязались в такую авантюру… Рискуя всем – благополучием… наверное, даже жизнью…
Она подавленно замолчала.
– Могли бы мне комплимент сказать, что-нибудь об открытом честном лице, – Бондарович понял, что пришло время поддержать девушку морально; он живо представлял себе, каково ей сейчас: ведь это по существу на нее объявлена охота; и какими охотниками! Голос у него был уверенный. – Я вам тоже сейчас скажу, что мне ваш дедушка понравился, вот я и решил рискнуть карьерой, свободой и жизнью.
– А помимо обыкновенной симпатии к дедушке? – живо отреагировала Виктория. – Я думаю, что его авторитет тоже сыграл свою роль в вашем доверии к моим проблемам и идеям.
– Вы правы. Но, кроме этого, мне не понравилась сама ситуация. Мне показалось, что вы тоже почуяли здесь предательство.
– А что же еще?
– Предательство на самом высоком уровне, которое может иметь фатальные последствия. Заметили, все варианты заключают в себе один и тот же процесс: упоение властью, страх ее потерять – и преступные предательские действия.
– Так оно и есть. Вот видите, мы с вами единомышленники! – обрадовалась Виктория.
Они давно уже выехали за город, и Банда развил порядочную скорость. Но быстрая езда нисколько не мешала ему поддерживать разговор:
– Я просто завяз одним коготком в очень крупном деле, которое уже нельзя выбросить из головы. Разве серьезный шахматист сможет пройти мимо интересной партии? Вот и я… Так что всей птичке пропасть.
– Но почему вы поверили моему странному звонку? – все допытывалась Виктория. – Почему не решили, что это какая-нибудь хитроумная проверка?
– Заметили, что мы снова перешли на «вы»?
– Душевные излияния всегда имеют схожесть с чем-то из романтической литературы.
– Пожалуй. У тебя просто кризис доверия. Что-то подобное всегда случается в переломные моменты судьбы, – рассудил Бондарович. – Ты воспитана в семье, где сильный и умный дедушка пользовался абсолютным доверием. Так?
– Он и сейчас – глава.
– Отсюда твое стремление браться за трудные дела, отсюда же поиск на службе такого начальника, которому можно верить во всех вопросах.
Виктория приглядывалась к километровым столбикам:
– Александр, поворачиваем направо.
Бондарович перестроился в правый крайний ряд.
Девушка припомнила:
– Как ни странно, Кожинов сегодня говорил мне почти то же самое. О том, что я просто потеряла к нему доверие. И сослал меня в Ярославль.