Хлопцы подходили к ним, держа автоматы у животов. Красноармейцы сперва пятились, потом им это надоело. Они остановились.
– Нестор, глянь, на них же новенькое все, с иголочки! – заявил Сморчук. – Пропадет, жалко будет. Не с покойников же снимать, с дырками, в крови.
– Да они и сами новенькие, – выдал Горбаш. – Молодняк, мать его, не оперились еще.
Бабула подошел поближе, поигрывая «вальтером». Ему надоело таскать в руках автомат «МР-40», и он повесил его за спину. Красноармейцы действительно были в новом обмундировании. Да и все остальное – ремни, сапоги, пилотки – выглядело свежим, только со склада.
Ближе всех к Нестору стоял светловолосый стройный парень. Он не боялся. Разве что досада искажала молодое скуластое лицо. Смотрел, набычившись, сжал кулаки.
– Снимай портки, боец, – бросил ему Бабула. – Да и все остальное тоже. Тебе уже не треба.
– Не буду я ничего снимать, – процедил красноармеец. – Пошел ты! – Он кратко и конкретно обрисовал направление.
Бабулу покоробило. Будет еще всякая зелень посылать его в такую даль. Он выстрелил парню в сердце. Тот качнулся, растопырил руки так, словно искал опору в воздухе, и повалился навзничь. Остальные зароптали, тоже сжали кулаки.
Бабула подошел к следующему смертнику. Это был паренек лет восемнадцати, с кукольным лицом, нескладный, худосочный. Он выпрямил плечи, поднял голову. В голубых глазах переливались слезы. А еще там была надежда. Может, не расстреляют? Вдруг помощь придет?
– Коммунист? – без обиняков спросил Бабула.
– Нет. – Красноармеец сглотнул. – Рано нам еще. Комсомольцы мы.
– Ну и хорошо. Комсомольцев мы тоже любим. Ладно, не шутить мы сюда собрались. Снимай одежду. – Он выразительно повел стволом. – Шевелись, говорю, или сразу пулю в лоб. А так проживешь на пару минут дольше.
– А разница есть? – осведомился Клычко.
– Ты прав, Богдан. – Бабула ощерил давно не чищенные зубы. – Разницы никакой. Это всех касается. А ну, раздевайтесь!
Помявшись, красноармейцы начали стаскивать штаны и гимнастерки. Все пятеро были белее мумий, молчали.
Бабула укоризненно покачивал головой. Неужели им без разницы, что сейчас подохнут, в такие-то молодые годы? Хоть бы кто-то стал умолять сохранить жизнь. Он, конечно, не сделал бы этого, но выслушал бы такие слова с немалым удовольствием.
А они молчали. Разделись до исподнего, бросили под ноги штаны, гимнастерки, сапоги.
Слезы выступили из глаз кукольного мальчика. Он не сдержался, шмыгнул носом.
– Жить хочешь? – спросил Бабула.
– Хочу, – хрипло отозвался красноармеец, утирая слезы кулаком. – Очень даже. Специально на фронт ехал, чтобы нечисть фашистскую гнать с нашей земли. Таких подонков, как ты, в расход пускать. А вон как вышло. Даже не успел ничего.
– Не томите, ублюдки, – проворчал его товарищ, смуглый, с дерзко торчащим вихром. – Стреляйте скорее, чего ждете?
– Торопитесь куда? – спросил Бабула. – Ладно, хлопцы, уважим ребят. Кончайте их. – Он сплюнул и с прищуром смотрел, как падали красноармейцы под автоматным огнем.
Время поджимало. Дорога прямая, все видно.
– Живо, хлопцы, шевелитесь! Собрать обмундирование, все связать. Взорвать орудийные замки, чтобы эти «дуры» уже никогда не выстрелили. Открыть капоты «Студебеккеров», забросать гранатами! – распорядился Нестор. – Хрен они куда-нибудь поедут! И быстро в лес, пока нас тут не засекли!
На следующий день Бабула и пятеро его бойцов возвращались из Лыжан, где договаривались с верными людьми насчет поставки продовольствия. По лесу шли свободно, поляны преодолевали короткими перебежками. В поля не выходили, двигались опушками, растягивались цепью. Лежали за проселком, грызли травинки и меланхолично наблюдали, как по дороге ехали полуторки, набитые автоматчиками в касках.
– Пару мин бы сейчас, – выразил общее мнение Фадей Горбаш.
Потом они перебежали дорогу, углубились в лес. Снова вышли на пустое пространство перед косогором. Справа осталась дорога в обход холма.
Бабула отправил на гору Фадея, самого проворного. Тот вприпрыжку взобрался на холм, растянулся на вершине, тут же напрягся, немного сполз и через пару секунд уже семенил обратно с какой-то загадочной физиономией.
– Пан поручик, там дорога продолжается за холмом, – сообщил он, отдуваясь. – Вон та. По ней «эмка» едет и мотоцикл с двумя москалями. Это штабная машина, пан поручик. В ней наверняка важная шишка. Решайте, через пару минут они по этому леску поедут. – Он кивнул на скопление берез и осин по правую руку.
Бабула размышлял недолго. В «эмке» вовсе не обязательно гнездится важная птица. Весь Советский Союз ездит на таких вот автомобилях. Но чем черт не шутит! Надо пакостить москалям, гадить им на каждом шагу!
Он отдал приказ, и вся группа прыжками устремилась к лесу. Меньше чем через минуту хлопцы попадали за деревьями вблизи дороги и стали нагребать на себя опавшую листву.
Не померещилось Горбашу. Гул моторов быстро нарастал.
Нестор шепотом командовал:
– Клычко и Карагуля – взять на себя охрану, Жмелик – пасти дорогу в оба конца, остальные – все внимание на легковушку!
Маленькая колонна приближалась. Это действительно была «эмка», весьма популярная в Советском Союзе. Черная, как ворона, с плавными обводами крыльев над передними колесами, с блестящей радиаторной решеткой. Стекла отсвечивали. Нельзя было понять, сколько людей в машине.
Впереди тарахтел мотоциклет с люлькой. В ней пулеметчик. Еще один москаль за рулем. Красные петлицы, погоны, околыши фуражек. Не простая Красная армия, какое-то особое охранное подразделение.
К черту этих «особых», их всего двое!
Люди Нестора открыли огонь одновременно. Мотоциклист выпустил руль, взмахнул руками и откинулся на спину. Мотоцикл развернулся и помчался прямиком на дерево. Из люльки вывалился второй военнослужащий и закричал от боли, наверное, кости переломал. Но это не помешало ему передернуть затвор автомата. Мотоцикл врезался в осину и очень даже красочно взорвался.
Клычко бросил на дорогу гранату. Осколки накрыли покалеченного москаля, лежавшего там. Он истекал кровью, скреб ногтями укатанную грунтовку.
Водитель «эмки» сделал попытку улизнуть, надавил на газ, но машина завиляла. Одно колесо было пробито пулей. «Эмка» еще прыгала по обочине, а шофер с автоматом Судаева уже выпрыгнул из нее и покатился с обочины в лес. Он приподнялся, огрызнулся короткой очередью. Блеснули сержантские лычки на погонах.
По нему ударили из нескольких стволов. Шофер повалился в траву.
«Эмка» съехала с обочины, накренилась. От удара о бугор распахнулись дверцы, сорвалось с оси колесо, и выгнулось крыло.
Сзади сидели два офицера. Один из них начал стрелять из пистолета. Ответом ему был безжалостный кинжальный огонь. Этот герой вывалился лицом вперед из задней дверцы. С затылка его лилось как с мокрой губки. Второй пассажир тоже не подавал признаков жизни.
Буткевич поднялся первым, выбрался на дорогу, широко оскалился. Попалась птичка, да еще и не выжила! Стали подниматься остальные хлопцы.
Тут вдруг застрочил автомат, снова замелькали на другой стороне дороги сержантские лычки. Жив был москаль, только прикинулся мертвым.
Буткевич качнулся, выпучил глаза, грохнулся на дорогу и затрясся в конвульсиях. Остальные попадали на землю. Черт побери!
Проворный сержант расстрелял боезапас и скачками уносился в лес. Он протаранил гущу кустарника и скатился в овраг.
Хлопцы, сквернословя, топали за ним, вырвались к оврагу, но того и след простыл. Обозленные бойцы строчили по пади, по лесу.
– Хватит! – прикрикнул Бабула. – Невелика птица, пусть летит. Все назад!
Спотыкаясь о коряжины, хлопцы выбегали обратно на дорогу и машинально крестились – отмучился Адам. Их сподвижник был мертв. Пули кучно попали в грудь. Ладно, все там будем.
Бабула бросился к накренившейся машине, возле которой лежал офицер с майорскими погонами. Ему было лет под сорок, спортивно сложенный, виски тщательно выбриты. Портупея, планшет, все как положено.
Бабула забрался в салон, держа «вальтер» наготове. Второго пассажира пули пригвоздили к сиденью. Он задрал голову. Фуражка свалилась с нее. Плотный, щекастое лицо с приплюснутым носом. Китель полевой, скромный. На нем погоны с большой одинокой звездой. В воинских званиях противника Бабула разбирался.
– Ни хрена себе, хлопцы, – озадаченно пробормотал он. – Мы целого генерал-майора завалили. Крупный кабан. Какого хрена он тут катался почти без охраны?
– Форсил, – заявил Карагуля. – У москалей бывает, даже у генералов. Они часто пренебрегают опасностью, думают, что заговоренные. Он, наверное, свои части объезжал…
– Пан поручик, там танки едут! – выкрикнул Жмелик, летя по дороге и размахивая руками. – Валим в лес! Они уже близко.
Бабула выхватил нож, срезал с генерала планшет, сорвал такой же с майора. На базе он разберется, кто это такие и чего им надо было.
Жаль, что живым не взяли генерала. Хотя на хрен он нужен? Куда его денешь? Геморрой с гарантией. Немцам продать? Так где они?
А самому Нестору секретные военные сведения особо ни к чему. Не того он полета, чтобы ими воспользоваться.
Судя по звуку, приближались хваленые советские танки «Т-34». Эскорт генерала отстал? Или эти стальные коробки сами по себе поганят украинскую землю? Выяснять это было некогда.
Мертвого Буткевича хлопцам пришлось оставить на месте гибели. Они кинулись с дороги в лес и растворились за деревьями.
Глава 8
2016 год, август
Касьян Гныш готов был уничтожить все прогрессивное и любое другое человечество. Злость бурлила в нем, взывала к неразумным поступкам. Он еле сдерживался. Два дня на нервах! Самогон и награбленные вещи потеряли, пока прыгали по ухабам.
Без задней дверцы «Нива» смотрится великолепно. Если Федор узнает, то точно выставит Касьяна из дома и никогда назад не пустит. Кто ему Касьян? Всего лишь сводный брат, какое-то недоразумение, заноза в заднице, запущенный геморрой! Выгонит к чертовой матери и ни разу не вспомнит.