Да уж, здравствуй и прощай, зеленое счастье! Без восторгов были встречи – и без печали расставанья!
Я вышел из квартиры, открыл дверь «тамбура» (у нас дополнительный вход на площадку перед дверьми квартир). Братки уже были у двери.
Их было трое. Двое – типичные бандюганы в тренировочных «адидасах» с Черкизовского рынка, обвисших кожанках, из которых вырастали накачанные шеи с мощными золотыми цепями и на них – бритые головы, накрытые кепочками-блинчиками, которые не производили такого устрашающего впечатления, как шеи. Третий, что за старшего, был крупный парень, выглядевший вполне цивильно: отглаженные брюки, модельные ботинки – чистые, не смотря на весеннюю грязь. Вместо толстой золотой цепи – шелковый шарф на шее.
– Вы мне звонили? – спросил я первым на правах хозяина.
– Вы Олег? – ответил мне вопросом на вопрос старший в пальто и громко выдохнул.
У меня после такой «визитной карточки» сомнений не было. Вопрос только в том, зачем этому крупному человеку еще и два мордоворота до кучи? Для моего устрашения? Так я уже незнамо сколько раз перекрестился в душе, что не попытался в телефонном разговоре качать права. Знать, уважают!
Ну это я себе, конечно, льщу! Это обычная их манера общения. Чтоб на корню пресечь все поползновения жертвы к сопротивлению!
– Держите! – я протянул конверт, чтобы и мысли о моем несогласии с их требованиями не возникло.
Крупный взял протянутый мною конверт, открыл его.
Черт возьми, а ведь я даже не проверил, сколько там бумажек! Ни вчера, ни сейчас. А вдруг не хватает. Вот будет неудачка… Здесь объяснительных требовать не будут. Здесь сразу выяснять начнут! Не административными, но от этого не менее эффективными мерами.
Но все обошлось. То есть сошлось – заявленная сумма с числом банкнот.
Не говоря ни слова и даже не кивнув, главный развернулся и направился к выходу. За ним – сопровождающие его мордовороты.
Да и мне ждать было больше нечего. Я отправился в обратную сторону – домой, в свою квартиру. Хоть одна радость – свое родовое гнездо я отстоял от непрошенных завоевателей!
А когда переступил порог своей любимой квартиры, вдруг тоска-жалость накатила.
Ну действительно, обидно! Не за деньги, которые уплыли, не задержавшись у меня. Не за так и неотремонтированный движок своей верной «восьмерки» – бегает и бегает, нечего копаться. Не за не купленный новый компьютер – ничего, и моя экстишка вполне еще попашет.
Обидно до слез совсем по другому поводу! Стало жалко, что не трахнул я эту Элеонору Изумрудову. Видишь ли, корчить стал из себя делового человека! Какое-никакое, а удовольствие получил бы. Пусть и не эмоциональное: еще неизвестно, какая она баба в койке, так хоть статистическо-зоологическое. Статистическое – еще одной девкой большой на моем донхуановском счету, что не может не щекотать мужское самолюбие. А зоологическое – все это богатство и моё! Это тоже могло бы согреть душу и тело!
Мораль сей басни такова: не был никогда морально устойчивым, так и нечего начинать на старости лет!
Я подошел к компьютеру и с садистским удовольствием стер новенькую папку «PEVITSA» …
Глава 15Она
Иномарок в Москве заметно прибавилось.
Раньше, когда я еще была совсем зеленая, за навороченную, хотя и подержанную, машину с Запада готовы были отдать двухкомнатную квартиру. Это в конце 80-х.
Сейчас «Жигули», «Москвичи» и «Волги» уже бледненько выглядят по сравнению с забугорными тачками.
Правда, иномарка иномарке рознь.
Чиновники, бандиты и новые русские (хотя, чем они отличаются?) раскатывают на новых лимузинах и джиперах.
Публика попроще приобретает слегка подержанные машины.
Ну, а понтярщики без особых средств просто на раритетах рулят. Не просто на раритетах, так еще и на праворуких. Из Японии, говорят, на траулерах гонят во Владик. Рыбу ловят и в Японию продают. А оттуда с автосвалок машины грузят. Вот такой бизнес. Даже до Москвы доезжает этот хлам.
Правда, Паровоз предпочитает «девятку». На ней он меня сейчас и везет. Говорит, при его работе – самое то! С места быстрее трехгоршечного «ауди» рвет. А в городе приёмистость на старте пригодится, если надо от погони оторваться.
У меня тоже своя тачка есть. Но сейчас она не катит, как престижная. Обыкновенная «копейка». Правда, её перебрали до винтика. Движок новый стоит. Аккумулятор чуть ли не танковый. Цвет веселенький – канареечный. Только не люблю я ездить сама. Не из-за того, что непрестижная тачка. Дергаюсь много. Да ладно, чего там – просто боюсь. Отец иногда берет порулить. Я – нет. Только если совсем припрет. Только на самые важные дела еду сама.
Сегодня попросила Паровоза подбросить. Он обычно болтовнёй отвлекал и успокаивал.
Сегодня молчит и зло пыхтит за рулем. Еще утром, когда встретились, я заметила, что он не в духе. Я поэтому и машины на дороге начала рассматривать.
Но мне в конце концов надоело это молчаливое бухтение.
– Паровоз, колись, ты чего набычился. Тебя обидел что ли кто? Это кому такое удалось, оставаясь в живых? – попыталась я его расшевелить шутливым тоном.
Но Паровоз шутки не принял.
– Да ну их! Интеллигенты хреновы! Меня еще учить будут, как с фраерами разговаривать! – судя по всему, ему захотелось выговориться.
– Я тебе сочувствую. – максимально успокаивающе промурлыкала я. – Но если честно, то ничего не поняла. Ты внятно мне расскажи? Кто на тебя наехал?
– Да ну их! – в сердцах повторил Паровоз. – Ну, сказал мне Физик и Балет разобраться с этой телкой. Вдовушкой Ключа, что в прошлом месяце менты мочканули, когда брали.
– Её за муженьком решили отправить?
– Да кому она нужна? Просто решила в звездули записаться. Сейчас же все, кому не лень, поют! Так вот вместо того, чтобы подойти к авторитетным людям, попросить, сказать, что да как, она решила все сделать сама.
– Что такого? Ну хочет, пусть щебечет.
– Так, выть она может все, что угодно. Но эта начинающая звездища решила сама бабки тратить. А Ключ ведь братве задолжал. Фактически его бабок там и не осталось. Вдову, конечно, никто не бросит. Но и свободы не фиг давать. В общем, сказали мне бабки назад вернуть.
– И тебя фраера послали?
– Щазззз! Кто пошлет меня? Да нет, мужики с пониманием оказались. Я культурно объяснил – они без звука отдали.
– Так в чем причина волнений?
– Да меня Балет чуть в асфальт не вкатал. Говорит, что с этими фраерами надо было вежливо, объяснить, извиниться. Дескать, эти пиджаки могут быть еще полезными. И надо было с ними расшаркиваться… Извиниться… То да сё…
– Ты что был груб?
– С какого дьявола? Наоборот! Пальто надел, костюмчик, ботинки. Всё чики-пуки. Мы что, из села что ли?
Я посмотрела на Паровоза в его обычной необъятной куртке со множеством карманов и понтовых блестящих штанах с лампасами, и поняла, на какие жертвы он пошёл, выполняя задание! А его не только не оценили, но еще и отругали! Понятно, что большой мальчик обиделся!
– Так ты с Балетом поругался?
– Ни с кем я не ругался. Нужны они мне очень! Просто отдал телефоны этих их неприкосновенных понтярщиков, пусть сам перед ними кадриль выделывает!
Ну, понятно, Паровоз был обидчивым пацаном, но не дураком. С начальством можно побурчать. Но ругаться – значит, потерять всё!
– Чем закончилось?
– Да ничем. Взяли и сказали, что сами свяжутся с этими фраерами. Вот и флаг им в руки! Они начальство – пусть думают! Нам это ни к чему!
– Правильно! Ты своими делами занимайся! И в голову не бери.
Он шумно выдохнул, соглашаясь со мной!
Замечательно! Успокоился – уже хорошо! Меня бы кто успокоил? Разговор предстоял уж больно неприятный.
Паровозовы проблемы забыли! Мы проехали мимо сталинского небоскреба на Котельнической набережной. Он стоял серый и в каких-то потеках, слово тающий под весенним солнцем огромный сугроб. Нырнули под мост и поехали вдоль кремлевской стены. Оставался всего один поворот у Боровицкой башни, потом – Манеж. И я приехала.
Разговор сам по себе был не сложен.
Я ясно видела, как он пройдет. Но очень уж хотелось разговором и закончить. Может, с годами у избалованной куклы выросли мозги?
Паровоз лихо повернул, нарушая все мыслимые правила. Но гаишники, судя по всему, его машину знали и просто не «заметили» этот маневр.
Я с трудом выкарабкалась из «девятки», стараясь не задеть грязные пороги. Интересно, конструкторы думали, как женщине отсюда вылезать?
Направилась к массивным дверям слоноподобного здания! Оно мне с детства показалось таким. Так до сих пор и воспринимаю!
Дверь открывает швейцар. Двери странные – внизу массивная ажурная решетка из латуни, как лучи из круга. Интересно: покрыта лаком или каждый день натирают, чтобы блестела? А сами двери словно из тяжелого дуба. Может, так оно и есть.
Холл, куда я попала, напоминает старую станцию метро. Толстенные угловатые колонны из гранита подпирают тяжелый потолок в квадратах, который похож на огромную вафлю. Тяжелые люстры, как перевернутые тарелки в огромных бронзовых подставках. А по краям – матовые стеклянные шары! Везде лепнина, лепнина. Такое впечатление, что перенеслась в другое время. Если бы не куча новомодных коммерческих киосков со всякими аляповатыми матрёшками с Ельциным и его командой, подносами с видами Кремля, какими-то фанатскими шарфами и розовыми ушанки с военными кокардами. Любопытно, кто всё это покупает?
Так, мне надо на шестой этаж. В ресторан. Но сначала к зеркалу. Для такого разговора надо в себе быть полностью уверенной.
Короткая норковая шубка с воротничком-стойкой. Это я удачно прикупила. Строгий деловой костюм ровного темно-серого окраса и белая блузка с черным, немного легкомысленным бантиком. Косметики по минимуму… с волосами всё нормально. Ни единого намека на блондинку.
Поднимаюсь наверх. Все так же монументально! Сам ресторан – это просто нечто! Бесконечный зал. На высоченных, но теперь уже круглых колоннах, балконы и переходы. Такие же массивные бронзовые с матовым стеклом светильники на мощных цепях. Из зала – выход на летнюю веранду. Она над входом на балконе. Но сейчас, естественно, закрыта – еще не сезон! Просто Дворец общественного питания, а не ресторан. Впечатляет. Я здесь впервые.