– Девушка, что это у вас?
Жаба, как и ожидалось, резко остановилась и стала оглядывать себя.
– Что? Где? – недоуменно засуетилась она.
Но ответ, если и получила, то уже не в этой жизни. Потому что это были последние слова на этом свете. Второй исполнитель подошел к ней за спину. Как только она остановилась и пролепетала свои наивные вопросы, резко свернул ей шею. Сильному накаченному мужику ничего не стоило сделать это с хрупкой девушкой, которая, тем более, не ожидала нападения.
Жаба, очевидно, и не поняла, что с ней произошло. Но исполнители не дали упасть обмякшему телу сразу. Первый, который задал вопрос, подхватил её. Второй левой рукой поднял наклонившуюся голову за волосы, а провой ударил обрезком строительного уголка, дробя позвонок у основания черепа. Ударил не со всей силы, надо было имитировать естественное падение. Но вполне достаточно, чтобы у эксперта не возникло лишних вопросов.
Впрочем, это была излишняя страховка.
Следствие сразу признало смерть несчастным случаем.
Сейчас бытовуха никого не волнует. Вечером всяко случается на плохо освещенных улицах и неубираемых лестницах забытых подземных переходов.
Все это мне рассказали ребята, когда на кладбище я «приняла работу» и полностью произвела расчет.
У родственников, точнее, у её мамы (больше родных, которых волновала её никчемная судьба, у Жабы и не было) сомнений в трагической случайности не возникло.
Так что, признаваясь Олегу в том, что реально произошло, с точки зрения преследования по уголовке, ничем не рисковала.
Даже если он и пойдет сообщать кому-то что-то, кто его слушать будет? Я здесь совсем не при делах. Алиби у меня на тот момент просто железобетонное. Меня в известную больничку на обследование положили! На три дня!
Но тогда зачем я все это Олегу рассказала?
Потому что баба! Потому что хотела его испытать. Уйдет или останется. Уйдет – молодец! Умный мальчик! Мой мир и его мир, хотя и находятся в одной временной шкале, но существуют в разных плоскостях. Соприкасаются – да! Но не смешиваются. Это сейчас, когда пришли новые времена, кажется, что всё объединилось. Стало единым жизненным пространством.
Это только кажется. Как говорит мой папа, блатные не могут взять верх! Потому что тогда наступит большой бардак. Это не выгодно в первую очередь самим деловым. Потому что по сути своей – криминал питается нарушением порядка. Но чтобы нарушать, должен быть этот самый порядок. Не будет порядка – не будет питательной среды для тех, кто его нарушает и этим живет.
Пришла эпоха растерянности. Самые наглые и оборотистые начали раньше других хватать свои куски от ставшего внезапно рыхлым «пирога». Но кусков становится меньше, а блатных – больше.
В какой-то момент криминал начнет сам себя загонять в свою нишу. А люди Порядка опомнятся. Нравится нам это или нет, но порядок в любом случае сильнее. Потому что на его стороне больше людей. Порядок выгоднее всем. В том числе и деловым.
Это иллюзия, что смешались два мира. Я живу в своем. А он – совершенно в другом! Если он пошлет меня, то покажет свою мудрость.
Но как раз этого я и не хочу.
Я хочу, чтобы он стал дураком! И остался со мной.
Это не мгновенное решение. Накануне всю ночь не спала. Не потому что боялась бывшую подругу в гробу увидеть: она сама выбрала свою судьбу. Просто не могла решить: говорить ему всё как есть или продолжить играть в наивную глупенькую дурочку в полуподростковом возрасте?
Решилась вывалить всё, как есть, тоже не сразу. Перебирала варианты всевозможных «сказочек-рассказочек». Ну, чтобы подготовить… Дескать: заманили, обманули, сбили с пути истинного.
До самого момента разговора в кафе, так и думала действовать. Артистизма мне не занимать… Но в последний момент вдруг спросила: а зачем? Зачем врать и угождать? Пусть как есть, так и узнает. Решение примет сам. Но не по лжи, а по правде. Без базара!
Вот и вывалила! Всё как есть!
Он сидит напротив меня. И даже не скрывает, что ошарашен. Кстати мне очень нравится, что он не прячет свои мысли и эмоции. Но сейчас они больше похожи на приговор.
Мне его жаль. Ещё больше жаль себя. Я уже не могу сдерживать себя, чтобы узнать его решение: уйдет или останется!
Не вру!
…Я не хочу, чтобы он встал и ушел.
…Без слов.
…Не обернувшись.
…Хотя именно этого я заслужила!
…Но он мне просто нужен!
… Это я дура, а не он!
…Это я сейчас точно знаю!
…Почему он молчит?
… Но вот он встает. Без слов…
…И, не задвигая стул, делает шаг к выходу…
Глава 22Он
Кто сказал, что жизненный опыт приходи с годами? С годами приходят болячки, уныние и геморрой! Жизненный опыт приходит с шишками. Разница только в том, как эти шишки ты получаешь: так сложились обстоятельства или по собственно «доброй воле».
Не буду кокетничать, мой жизненный опыт во многом – моя собственная инициатива. Неуёмное любопытство, склонность к авантюре и фатализм (хотя и контролируемый) значительно обогащают мой запас знаний о том, как можно вляпаться в самые нелепые ситуации.
Ну, казалось, что надо было сделать вполне внятному человеку, который совершенно не собирается играть в модную нынче игру «сделай распальцовку крутым челам»? Правильно – держаться подальше от разборок, да еще и с заказными похоронами! Потому как велика вероятность, что следующим объектом заказа можешь стать ты сам. Не потому что вдруг станешь каким-то заметным персонажем в том, зазеркально-криминальном мире, а просто потому что ты находишься рядом с подобной фигурой.
Здесь не нужен глубокий анализ. Достаточно включить телевизор, где только в «Спокушках» не сообщают о бандитских разборках! Или полистать газеты. Про новое радио я просто молчу.
Новое время – это попса и кровь: веселись не хочу. Имена бандитов мы уже лучше знаем, чем героев нашего прошлого или классиков литературы. Многих, правда, «слава» догоняет уже посмертно!
Нужны мне, простому обывателю, такие игры? Да не в жисть!
Поэтому, когда это юное нежное создание рассказало мне все, как есть (а в том, что она говорит правду, я не сомневался ни на секунду – такое не придумывают), мое первое желание было четким и простым – закрыть этот эпизод своей жизни, как несостоявшийся в самой начальной фазе.
Поэтому и ничего не стал говорить. Просто встал. Даже сделал шаг к выходу. Ничего не объясняя. А кому и зачем я должен что-то объяснять?
Да, я сделал шаг к выходу.
Как крутые киношные герои мне надо было просто уйти, не оглядываясь!
Но я не был героем блокбастера! Девочка мне действительно нравилась. Я посмотрел на неё.
Наверное, это была моя ошибка.
Она сидела совершенно бледная, внутренне сжавшаяся в комочек. Глаза у неё были, как у бездомного котёнка, который немного посидел на руках у нашедшего его человека, а сейчас вдруг понял, что его снова выкинут на холодную и недобрую мостовую!
Саша не была такой потерянной на кладбище, когда закапывали её подругу-жертву.
Я понял, что мне её жалко… Жалко этого монстра, для которого заказать приятельницу детства – просто эпизод обыденности. Жалко существо, которое живет совсем в ином человеческом измерении, в котором понятия добра и зла если и существует, то совсем в других координатах и воплощениях. Всё так! Но сейчас я был для неё, может быть, последней зацепкой в нормальном мире, из которого она не хотела бесповоротно уходить.
Конечно, я ей ничего не должен. Никому не собирался ничего объяснять. Никому, кроме самого себя.
Да, она чудовище. Живет по чудовищным правилам.
А мы что? Ангелы во плоти? Ты с ней столкнулся после разговора с кем? Что ж ты, дорогой, тогда тому бандиту не сказал всё, что о нем думаешь? Или, на крайний случай, не ушел так же гордо отвергнув любые предложения криминального авторитета? Крови ведь на нем, надо думать, не в пример этой девочке? Нет, я спокойно пошел на компромисс со своими убеждениями и мировоззрением!
Сейчас решил поиграть в чистюлю с непоколебимыми моральными принципами? Только потому что там твой драгоценной жизни и жалкому благополучию грозили серьезные неприятности, а в случае компромисса – можно было здорово поправить, ко все прочему, материальное положение? Здесь девочка была совершенно беззащитна перед тобой, и ты мог встать в позу моралиста-обличителя?
В конце концов, хватит себе врать. Она мне нравится. Как это ни странно звучит, все эти кровавые истории добавили к её привлекательности парадоксальную остроту, как нежному блюду не мешает острый перец для обострения вкусовых ощущений.
Мне не хотелось оставлять её. Особенно после того, как она раскрылась, если не полностью, то значительно! И потом Санька мне просто не простит, если я брошу на жизненном сквозняке такого потерянного «котенка»!
– Что сидишь? – бросил я резко. – Допивай свой кофе.
– И?… – выдавила она из себя едва слышно. Я не думал, что она, такая уверенная в себе, может быть на столько беззащитной.
– И … – протянул я, передразнивая. Но недолго, – поехали отсюда!
Она не стала спрашивать, куда мы поедем. Послушно сделала глоток уже остывшего напитка и вскочила, всем видом показывая, что готова подчиниться всем моим распоряжениям. Мне не жалко было недопитого кофе. Просто сейчас надо было показать, что командовать парадом отныне буду я! А ты, голубушка, будешь молчать и слушать! И слушаться! Во всяком случае, в ближайшем будущем. А дальше посмотрим.
Мы вышли из кафе. Я подошел к машине, сунул ключ в замок двери, но он не захотел поворачиваться. Вот этого только не хватало! Заклинило! Ладно, черт с ним! Обошел машину и попытался открыть пассажирскую дверь! Но и она не открывалась! Ну что за черт возьми! Всё одно к одному.
Тут я увидел, что Саша показывает украдкой пальцем вправо. Я не понял.
– В чем дело? – спросил я с раздражением. Нашла время, когда кокетничать!
– Это не твоя машина… – очень тихо сказала она, словно боялась, что её кто-то еще, кроме меня услышит!