Джейн глядела на Ноубла, по щекам у нее текли слезы, подбородок дрожал.
– Черт меня подери, – выдохнул Огастес, повторяя излюбленную фразочку Ноубла. – Вы хотите жениться на маме?
– Да, Гас. Хочу. Если она согласится.
Огастес вскочил на кровать. Он не мог больше сдерживаться. Он принялся скакать, и прыгать, и вопить, и вертеться, а потом наконец повалился на покрывало рядом с Ноублом Солтом:
– Скажи да, мама! Прошу, скажи да.
15
Скажу тебе да.
Я хочу этого всем
Сердцем и душой.
Ноубл ушел в свою каюту, давая Джейн время собраться с мыслями, но уже через минуту вернулся, держа в руках видавшую виды кожаную папку для бумаг, и снова сел рядом с ней:
– У меня есть все, что может понадобиться. Даже свидетельство о рождении на имя Ноубла Солта.
Огастес уселся за стол и решил отпраздновать предложение, которое Ноубл сделал его матери, открыв принесенную стюардом корзину. В ней обнаружились крекеры, сыр, хлеб, абрикосовый джем. Огастес съел все вишни в шоколаде и лишь после этого с виноватым видом спросил, не хотел ли кто-то еще их попробовать. Потом он задумался, не переменить ли ему имя на Огастеса Солта.
– Звучит по-ковбойски, правда, мама? Огастес Солт. – Он облизнул пальцы и отправился умываться, на все лады бормоча это имя.
– Джейн, это ведь простая формальность, – мягко проговорил Ноубл, не сводя с нее глаз. – И потом, Ноубл Солт не мое настоящее имя, а значит, брак вряд ли будет считаться законным. – Он пригладил усы. – Поймите, я не стану придавать этому браку значения. Не стану от вас чего-то требовать, вести себя не так, как теперь. Я знаю, кто я и в чем состоит моя работа. Знаю, для чего я здесь. И это не изменится. Когда все будет сделано… Я пойду своей дорогой и оставлю вас в покое, как вы и хотели. И никаких поцелуев.
Отчего-то эти последние слова ее рассмешили, но вместо смеха вышло судорожное всхлипывание. Она едва держалась, уповая лишь на свой голос да на Всевышнего, а бандит, который признался, что носит в чемодане свидетельства о рождении на разные фальшивые имена, решил, что она переживает из-за поцелуев.
– Для чего вам понадобилось свидетельство о рождении на имя Ноубла Солта?
– Когда бежишь от правосудия, неплохо иметь при себе документы на несколько имен. Последние шесть лет я провел, открывая и закрывая банковские счета под разными именами, так что мне пригодились официальные документы на все эти имена. Я решил, что свидетельство может понадобиться, если мне снова придется назваться мистером Солтом. Когда я думал об этом имени, то улыбался. Мало какие из моих подставных имен вызывают у меня улыбку. – Он раскрыл кожаную папку и протянул ей бумагу: – Родился двадцать первого февраля, в тот самый день, когда мы с вами познакомились, но, конечно, в другом году. В тысяча восемьсот шестьдесят шестом. Отец – Вирджил, тот самый настоящий доктор Солт, если я правильно запомнил. Мать – моя собственная, Энн Паркер. Это все правда… То есть… документ настоящий. Только подпись поддельная.
– Чего вы хотите от меня, Бутч Кэссиди? – прошептала она. – Мы с вами знакомы всего несколько дней. Вы явно чего-то хотите. А я сейчас не в состоянии торговаться.
– Я знаю вас шесть лет. И ничего не хочу, голубка. Не от вас. И в этом я вам торжественно клянусь. Я буду рад снова услышать, как вы поете. Я бы мог до конца жизни слушать ваше пение, и это занятие никогда бы меня не утомило. Но это не ловушка, не обман. Я могу помочь вам. И намереваюсь помочь.
Когда он звал ее голубкой, вот так, мягко и нежно, словно мог подставить свои широкие плечи под ее ношу и избавить от всех забот, что-то распускалось в глубине ее сердца. Но она не могла позволить себе доверять ему и его ласковым словам.
Она кивнула, но больше ничего не сказала – не согласилась, но и не отказала. Если утром они сумеют беспрепятственно высадиться, то забудут о предложении, и ей не придется давать ответ.
Они собрались, сложили вещи, чтобы при первой же возможности сойти на берег. А потом легли, полностью одетые, и принялись ждать. Она не верила, что лорд Эшли способен просто убраться, поняв, что его планы расстроились, и все же остаток ночи, бесконечной, бессонной, прошел без происшествий.
Но на рассвете, как и предупреждал Ноубл, в ее каюту постучался капитан Смит. Круги у него под глазами подтверждали, что и он тоже всю ночь не спал.
Капитан сообщил Джейн, что получил приказ от своего начальства в «Уайт Стар Лайн» и телеграмму от французских властей. Ему надлежало задержать ее, запереть в каюте и вернуть обратно в Шербур с первым же обратным рейсом. Ордера на ее арест не было. Ей требовалось лишь вернуться для допроса, но высшие чины давили и настаивали, и капитан был вынужден подчиниться.
– Корабли «Уайт Стар Лайн» выходят в море из Шербура. Мы стараемся выполнять приказы об экстрадиции, выданные нашими партнерами. «Уайт Стар Лайн» обязана действовать согласно законам и прихотям многих иностранных государств. В вашем случае мне приказали поступить согласно требованиям французской полиции.
– Что бы вы делали, если бы она оказалась американкой? – спокойно спросил Ноубл.
– Простите? – Капитан нахмурился.
– Если миссис Туссейнт выйдет замуж за гражданина Америки, то и она сама, и ее сын, не имеющий отца, незамедлительно станут гражданами Америки, ведь так?
– Таков закон, каким я его понимаю.
– Я бы хотел жениться на миссис Туссейнт, капитан Смит. Вы сможете нас поженить?
Капитан Смит раскрыл рот от изумления. У Джейн внутри все оборвалось. Он это сделал. Ноубл Солт действительно сделал то, о чем говорил.
– Это решит вашу проблему, капитан, – пояснил Ноубл. – Вам не придется высылать назад во Францию гражданку Америки лишь потому, что вы получили запрос. Ни договоры, ни даже профессиональная вежливость такого не предполагают.
– Так, значит, вы на ней женитесь…
– Да. Прямо сейчас.
– …Но выйдет ли она за вас замуж?
Оба они развернулись и взглянули на Джейн, устало наблюдавшую за происходившим словно сквозь дымку. Ей ничто не казалось реальным, а значит, ничто не было ни правильным, ни неверным, и потому она кивнула:
– Да, капитан Смит. Выйду.
Капитан опустил руки на колени и, склонив голову к плечу, ненадолго задумался, а потом кивнул и шумно выдохнул, так что усы у него чуть колыхнулись:
– Я могу выдать разрешение на брак, но не имею полномочий провести церемонию. Этим должен заняться капеллан. У нас на борту как раз есть капеллан, он возвращается в Нью-Йорк и имеет при себе все необходимые бумаги. – Он снова ненадолго задумался. – У вас есть документы, подтверждающие, что вы гражданин Америки, мистер Солт? Достаточно свидетельства о рождении. Гражданство миссис Туссейнт будет привязано к вашему.
Ноубл протянул капитану свидетельство о рождении на имя Ноубла Солта.
– Очень хорошо, – пробормотал капитан. – Идемте со мной.
Капеллан по имени Стивен Лэндсем задал им несколько вопросов. Услышав, что они знакомы уже больше шести лет, он был приятно удивлен и обрадован. Капитан Смит тоже воспрял духом. Уже через час в кают-компании прошла скромная церемония.
Все закончилось за каких-нибудь три минуты – подписи, клятвы и неловкое, мимолетное касание губ, смутившее всех собравшихся. Позже, когда они остались вдвоем, Ноубл искренне извинился за этот поцелуй.
Запись, сделанная капитаном в бортовом журнале за тот день, гласила: 11 июля 1907 года миссис Джейн Туссейнт, подданная Франции, вышла замуж за гражданина Америки мистера Ноубла Солта. Брачную церемонию провел капеллан Военно-морского флота США Стивен Лэндсем. Свидетели: сын невесты Огастес Туссейнт; миссис Сара Смит, супруга капитана Эдварда Смита; и старший помощник Уильям Мердок.
Джейн обошлась без фаты, а Ноубл – без цветка в петлице. У Огастеса беспрестанно урчало в животе, хотя он, казалось, больше всех радовался тому, как обернулось дело, и принялся аплодировать, едва их объявили мужем и женой. Капитан потрепал Джейн по руке, а капеллан широко улыбнулся ей и попросил автограф для своей матери:
– Она не поверит, что я имел удовольствие встретиться с вами, мадам Туссейнт. Несколько лет назад она побывала на вашем выступлении и с тех пор восхищается вами. Вчера вечером я слышал, как вы пели, и теперь вполне ее понимаю. Вы просто волшебница. Колдунья.
– Первая лодка отчалит от борта «Адриатики» и отправится в порт Нью-Йорка в восемь утра. На борту будут моряки и портовый инспектор, – вмешался капитан Смит. – Вы трое тоже отправитесь на берег на этой лодке. Я предупредил экипаж. Стюард вам поможет. Очень скоро вас увезут с «Адриатики», и вы окажетесь вне моей зоны ответственности.
– Я вечно буду благодарна за вашу помощь, капитан Смит, – сказала Джейн, сжимая его руку. Она не сомневалась: когда станет известно, что они с Огастесом сошли с корабля, капитану придется тушить серьезный пожар.
– Порой меня называют «капитаном миллионеров». Мне это прозвище не по душе, мадам Туссейнт. Не люблю, когда высокомерные лорды лезут в чужую жизнь и указывают, что мне делать, а что не делать на моем корабле. Вы дали мне возможность разрешить эту ситуацию, и я вам признателен. Желаю вам удачных гастролей.
– Благодарю вас, капитан.
Она снова зарделась, в глазах снова встали слезы – не самое удачное сочетание.
– Я всегда готов переправить вас через океан, если только вы споете для пассажиров.
– Я вам признательна, сэр.
– Мистер Солт… считайте это свадебным подарком, – произнес капитан, повернувшись к Ноублу; жена капитана держала в руках обрамленный портрет Джейн, что висел в коридоре, у входа в обеденный зал для пассажиров первого класса. – Огастес сказал, что вы хотели его иметь. Можете забрать и раму.
– Я сказал, что вы хотели только портрет, – вмешался Огастес, – но капитан Смит опасается, что без рамы портрет повредится.