— Не знаю ни про какую одежду!
— Собирайтесь, с нами поедете! — Игнат кивком указал на машину, возле которой стоял Самойленко.
Но стоял он не руки в брюки, а ушки на макушки. Если вдруг подъедут бандиты Котляра, они разбираться не станут, кто есть кто, всех мочить будут. Видимо, Самойленко не исключал такой вариант, поэтому держал руку на рукоятке пистолета.
— Куда с вами?
— Не переживайте, трехразовое питание, прогулку и ночной сон мы вам гарантируем!
— Почему это я должна ехать?!
— Чьи это туфли? — Игнат спросил негромко, но резко, женщина пугливо вздрогнула.
— Ну вы же сами сказали. Не знаю, Квасов он или нет, но его Квасей называли.
— Одежда где?
— Выбросила.
— Куда?
— Туда! — Савохина указала в сторону оврага, разрезающего поселок на две половины.
— Пойдемте, покажете!
— Это далеко!
— Ничего, дойдем, не сотремся.
— Ну-у… — замялась женщина. — На самом деле я их спрятала.
— Где?
— Ну там у меня сено, корову когда-то держали…
Сено лежало прямо в огороде, старое, прелое, еще чуть-чуть, и будет чистый перегной. Савохина вздохнула, взяла вилы, которыми совсем недавно пользовалась, раскидала кучу, откопав спрятанный под ним ворох одежды.
— А уехали ваши друзья в чем? — спросил Игнат.
— Да какие они друзья! — всхлипнула женщина.
— В чем уехали?
— Да было у меня кое-что, от Кузи осталось.
— А когда уехали?
— Утром. Машина подъехала, забрала их.
— Какая машина?
— «Жигули», голубая, с антенной. — Савохина очертила пальцем длинную дугу.
— В какое время?
— Я уже на стол накрыла, яишенку пожарила. Где-то в половине девятого. Они, правда, спали, завтракать не хотели. А подъехала машина, вышел мужчина.
Шаманка взяла след в районе восьми утра, Игнат собрался на лодочную станцию, Самойленко это слышал. Но как он мог предупредить преступников, если он остался на месте преступления. Пошел вслед за Игнатом и позвонил от директора базы? Но Игнат сразу же отправился в санаторий, по побережью они не блуждали, время даром не теряли. А Квася появился едва ли не сразу, как они подъехали… Нет, не успевал Самойленко предупредить. Может, он сделал это еще до того, как Игнат повел Телятникова к месту преступления? В принципе, он мог и сам сообразить насчет лодки.
— Как он выглядел?
— Плотный такой. Важный. Крутой. Лет тридцати… Лысый.
— Совсем лысый?
— Как шар!.. А брови густые! Короткие такие, черные. Лоб такой большой, глаза маленькие, он как черепаха под панцирем.
— Черепаха под панцирем, — кивнул Игнат.
А ведь Котляр на самом деле напоминал черепаху под панцирем. Голова лысая, круглая, глаза маленькие, глубоко посаженные, а лоб как будто бронированный. И повадками он также чем-то напоминал панцирное животное. Высунет голову, глянет, и обратно в укрытие.
— Он их всех тут поднял!
— О чем говорили? — Игнат смотрел на машину, от которой не отходил Самойленко.
— Да не говорили! Просто он всех поднял и сказал, что надо ехать. Шухер, сказал!
— Ну вот, хоть что-то, — одними губами усмехнулся Игнат.
— Ругался очень. Про лодку что-то сказал…
— А про убийство?
— Насчет убийства не знаю, но одежда в крови была… Вы меня что, арестуете? — Савохина скривилась, собираясь заплакать.
Игнат хоть и торопился, но тем не менее, обнаруженные вещи изъял как положено, и акт составил, и понятых привлек. Вещи погрузили в машину, а Савохину забирать не стали. А за что? Может, она в чем-то и провинилась, но улики сохранила. Игнат прихватил и туфли, которые она выставила на просушку. Уезжая, он посоветовал женщине закрыть дом и уехать куда-нибудь на время.
— Куда едем? — спросил Самойленко, собираясь трогаться.
— В отделение!
Игнат едва не опоздал. Телятников собирался уезжать вместе с экспертами — в сопровождении двух патрульных машин из района, которые забрали задержанных.
— Даже не знаю, что с Полуяновым делать, — сказал следователь, глядя на машину, в которой находился задержанный курортник. — Картина в целом ясна, столько улик… Но вдруг все-таки причина смерти — падение с обрыва?
— Полуянов думал, что это нападение, испугался, дернулся. Ануров на ногах еле держался.
— И тем не менее… Пусть у тебя пока побудет, а завтра морг даст заключение. Если падение с обрыва ни при чем, если причина смерти — удар по голове, завтра и отпустишь… И эту официантку на твое усмотрение. Если она как-то связана с бандой, это одно, а если просто запугали…
— Разберемся.
— Давай, а то у меня тут с делами завал.
Телятников уехал, оставив Игната наедине с Баштаном. Вор потерял трех своих бойцов, мало того сам попал под удар. Также под подозрением находился и Котляр. Выдернул Квасю с лежбища, отправил за лодкой, а сам в кусты. И попробуй теперь докажи его вину. Ну приходил, ну что-то говорил, куда-то отправлял. Не будет его следов на месте преступления, та же Савохина откажется от своих показаний при первой же весточке от воров.
Подозреваемых увезли, но Игнат не расслаблялся, режим усиления отменять не стал, на патрулирование поселка отправил одну группу, а остальные силы распределил на охрану отделения.
— Я так понял, мы большое дело сделали, товарищ капитан, — сказал Самойленко, делая вид, что испытывает чувство гордости за своего начальника.
— Вопрос, что дальше? — Игнат смотрел ему прямо в глаза.
— А что дальше? Дальше Баштан пусть привыкает.
— К чему?
— А к тому, что новый начальник его не боится.
— А старый?
— Старый и связываться не стал бы. Это я о Березкине. Сазонов, тот покруче. Сазонова Баштан как бы побаивался.
— Как бы?
— Договаривались мы! — Самойленко набрался смелости посмотреть Игнату в глаза.
— Как?
— Ну и с рынка долю имели… Вы же об этом?
— Не можешь бороться с явлением, возглавь его?
— Да не возглавляли мы…
— Крохи с барского стола? Чисто чтобы глаза закрыть.
— А закрывай не закрывай, воровской интерес всегда вокруг спекулянтов крутился. Спекулянты, цеховики, сейчас коммерсанты. И ничего мы с этим сделать не сможем.
— Интерес, он может быть кровным, а может и кровавым. Ануров с Трояновым на чужой территории промышляли, делиться надо, а они не поделились. Ануров сбежал, а так бы покоился сейчас на дне морском, рядом с Трояновым. Сколько их там таких, за бакенами, которые делиться не захотели?
Игнат смотрел статистику, не особо граждане в милицию с заявлениями обращались, не просили оградить их от воровских поборов. Но люди-то пропадали, и почти все имели хоть какое-то, но отношение к незаконным доходам. И девчонки пропадали, случалось и такое.
— И ничего мы поделать не можем?
— Ну как же? Квасов сядет, Лосев, Ревень — уже хорошо.
— Ну, только так и можем…
— И можем, и будем… Так вот с Баштаном у нас и будет разговор. Пока его самого за жабры не возьмем.
— Да я-то не против, просто Баштан ответить может.
— Пусть отвечает. Встретим.
— Ну да, — как-то не очень весело отозвался Самойленко.
— Если страшно, ты знаешь, что нужно делать.
Рапорт на увольнение он мог положить прямо сейчас, Игнат завизирует с удовольствием.
— Да, страшно, но сдаваться нельзя. Уголовщины в Морячке всегда хватало, но с Баштаном блатные совсем раздухарились. В стойло их ставить надо, иначе пропадем.
— Пропадем, — кивнул Игнат.
Он и соглашался с лейтенантом, но при этом не верил ему. Слова словами, а кто-то же слил Анурова и Троянова? И Котляра предупредил, что дело пахнет керосином.
— А с официанткой что делать? — спросил Самойленко.
— А что не так?
— Да нет, все так. Если ее надолго, то вещички бы надо передать.
— От кого передать?
— Да знакомая одна моя интересуется.
— Знакомая?
— Мать Шадровой, — смущенно сказал Самойленко.
— Твоя знакомая?
— Соседи, считай.
— А что за саму Шадрову скажешь?
— А что сказать… Брат у нее старший срок мотает.
— Бывает.
— Вторая ходка.
— Рецидивист?
— Да я бы сказал, неудачник. И в первый раз по глупости вляпался, и во второй. А так парень он вроде ничего.
— Из команды Баштана?
— Я бы не сказал…
— Лосева, Ревеня знает?
— Может, и знает.
— Это не праздный вопрос.
— Знает, — кивнул Самойленко.
— И Шадрова Лосева и Ревеня знает?
— Ну, она так по малинам не шатается, но, может, кого-то и знает.
— Значит, меня она подставила по знакомству?
— Я бы сказал, по глупости… Вы бы поговорили с ней, а то мается девчонка.
— Ну да, — кивнул Игнат, вспомнив, как Шадрова вскрикнула у него за спиной, предупреждая об опасности.
Нет, она не спасла его, еще до нее на блатных среагировала Шаманка, но тем не менее.
Игнат велел доставить Шадрову к нему в кабинет, поднялся на второй этаж, там глянул на часы. Половина третьего, не так уж и поздно, но если учитывать, что Игнат работает с четырех утра, тем более без завтрака и без обеда… Зато столько дел сделано.
Дверь открылась, он думал, привели Шадрову, но в кабинет, широко улыбаясь, вошла Зойка.
— А чего на обед не идем? — спросила она.
— Да замотался. — Игнат с интересом смотрел на хозяйственную сумку, которую она держала в руках.
— Да уж, такая куролесица!.. Говорят, у вас столько арестованных.
— Говорят, в Москве кур доят.
— Ну, кур я вам не обещаю, а вареников с картошечкой очень даже.
Зойка вынула из сумки эмалированную кастрюлю, завернутую в полотенце, поставила на стол, достала две вилки, одну передала ему, а другую вернула в сумку.
— Передай Лешке, увижу пьяным, убью! — улыбнулся Игнат. — Суток на десять минимум.
— Да ты уже говорил. А ведь он поверил!
Игнат открыл крышку, и рот наполнился слюной. Вареники с картошкой, в масле, с луком.
— Это, а Пашке передачку можно? — замялась Зойка. — Я и ему тут принесла.
— Пашке?! — задумался Игнат.