«Деготь» еще только готовился, на стол не накрыли, поэтому сортир можно было занимать. А оттуда воняло, хоть святых выноси. Захар слышал, как пролилась вода, как лязгнуло ведро. С толчка слез мордастый толстяк с короткой толстой шеей. Он вышел прямо к Захару.
— О-о, новенький! — обрадовался он.
И протянул ему руку, якобы для приветствия. На самом деле Захара тупо проверяли. Нельзя пожимать руку «петуху» и человеку, который только-только справил нужду на виду у всех.
— Помочь хочешь? — Захар обозначил движение, как будто собирался отдать ему свою скатку из матраса и постельного белья.
— Я с тобой здороваюсь, брат!
— Мои братья руки после параши моют.
— Умный? — набычился арестант.
— Не зли меня, — спокойно и даже с улыбкой сказал Захар.
— А то что?
Захар пропустил вопрос мимо ушей. Всем своим видом он давал понять, что толстяк умер для него. Но если он вдруг воскреснет, придется зажмурить его по-настоящему.
Он подошел к столу, за которым собрались избранные. На него демонстративно не обращали внимания, но все же он поздоровался.
— А чего так тихо? — спросил паренек с большими глазницами под маленькими бровями.
Глазки такие же маленькие, как и брови. Зато наигранной наглости в них выше крыши. Но это все на показуху. Он спросил, а сам невольно огляделся: как реагируют на него остальные.
Захар едва коснулся его взглядом. Он смотрел на коренастого парня с широким приплюснутым носом и полузакрытым правым глазом. Зрачок этого глаза безжизненно смотрел куда-то сквозь Захара. Ненастоящий зрачок, стеклянный.
— Шумно тут у вас, поэтому и поздоровался тихо, — сказал Захар. — Все равно ведь не услышите.
— Зато увидим, — усмехнулся одноглазый.
— Ну ты же смотрящий, ты должен видеть.
— У меня на лбу ничего не написано.
— Написано. Для тех, кто читать умеет.
— А ты, значит, умеешь?
Захар кивнул, и его повело в сторону. Он стал терять равновесие, но кто-то схватил его за плечи.
— Ниче се, у него тут распахано!
Это был толстяк с толчка, и он рассматривал шрам у него на темечке. Мало того, что Захару трепанировали череп, ему еще пластину титановую вставили, волосы на которой совсем не росли.
По этой пластине и щелкнул пальцами толстяк. Захар едва не потерял сознание от боли.
— Зачем?
Он чуть не упал, поворачиваясь к толстяку.
— А вдруг ты робот? — засмеялся тот.
— Не робот. Но уродов распознаю на раз.
Под мышкой у Захара матрас, в руке сумка, он просто не мог ударить толстяка кулаком. И ногой тоже. А бить головой — смерти подобно. Он просто сдохнет от боли, если сделает это. Или даже впадет в кому. Но толстяк перешел черту, и Захар просто обязан был ответить.
— А кто урод? — взвыл мордастый.
И Захар ударил. Со всей силы. В голове взорвалась бомба, земля ушла из-под ног. И он даже увидел себя летящим вниз с отвесной скалы в бурлящую горную реку.
Но в себя он пришел в положении стоя. Его качало из стороны в сторону, его выкручивало вокруг своей оси, но он стоял и смотрел на толстяка, который с трудом поднимался с пола. Поднимался и при этом испуганно пятился. Как будто поверил в то, что имеет дело с роботом.
— Гуня, а ты в натуре урод, — раздалось над ухом.
Кто-то стоял сзади и в упор смотрел на Захара.
— Что там? — спросил одноглазый.
Он находился совсем рядом, но Захару казалось, будто он говорит издалека, причем и сверху и снизу одновременно.
— Да ему в больничке надо быть, а его к нам закинули…
— Захара, говорят, на больничку приняли, — сказал кто-то.
Захара повело в сторону, он снова стал терять равновесие, но упал почему-то на какую-то шконку. Кто-то кому-то что-то говорил, кто-то поднимался с этой шконки, освобождая Захару место. Говорили все, говорила вся камера, говорили даже стены, пол и потолок, но Захар уже ничего не понимал. Он стремительно терял сознание.
Глава 14
Обвинение предъявлено, завтра на этап и в СИЗО. Если, конечно, адвокат не сможет его отмазать. А он уже взялся за дело, жмет на факт незаконного изъятия оружия. Где понятые? Где протокол?..
Может, уже завтра Соуса выпустят. Но хорошо это или плохо? Капеллан подпряг его под серьезные дела, а он засветился и стал опасен. Как бы не поставили его на перо. Как это сделали с Аллой.
Точно Соус ничего не знал. Никто не говорил ему, что случилось с Аллой. Может, она перешла в руки к другому сутенеру, там и пропадает. А может, она отправилась к Скунсу, но так до него и не добралась. А почему?.. Что, если ее убили? Сначала рассорили с Соусом, а потом и зачистили. Сделать это мог тот же Капеллан. Возможно, он и подговорил Фикуса…
Алла напрягала Капеллана. Во-первых, она могла сболтнуть лишнее своим подружкам. А во-вторых, могла перессорить братву… Все это Соус понимал, но не думал, что Капеллан пойдет на крайние меры…
А может, и нет ничего. Возможно, Алла тупо раздвигается сейчас под очередным клиентом.
В дверь вставили ключ, послышался скрип плохо смазанных петель, и в камеру вошел хорошо одетый, худощавый мужичок в стильных очках. Маленький, щупленький, слабый как телом, так и духом.
Соус поднялся со шконки. Фантик увидел его, узнал, улыбнулся. Но к нему подошел Крюк, длиннорукий здоровяк с такими же надутыми щеками, как и его пузо. Скучно ему стало, а тут интеллигентишка вдруг какой-то втерся, почему бы не развлечься?
— В мяч играешь? — спросил Крюк.
Фантик еще не успел ответить, а тот ударил его в живот. Фантик отлетел назад и врезался в дверь.
— Чего мяч не держишь? — засмеялся Крюк.
— Оставь мужика, — сказал Соус.
Крюк и с ним бы с удовольствием позабавился, да кто ж ему даст. Если только в морду. Или в живот, да так, чтобы аппендикс в трусы выскочил.
— А что такое? — набычился Крюк.
— Проходи, Фантик, чувствуй себя как дома, — Соус провел рукой по верхней над собой шконке.
— Ты его знаешь?
— Срок вместе мотали! — с торжествующей улыбкой и гордо сказал Фантик.
Соус был в зоне бригадиром, фактически руководил слесарным цехом, а Фантик работал у него учетчиком. Мужик он слабый, но умный. И с математикой дружил, и с эпистолярным жанром — какие письма он писал…
— Три года! — Фантик расправил плечи на всю их куцую ширину.
— А сейчас за что?
— Я же не виноват, что у меня вилка под рукой оказалась! — Фантик показал на бурые пятна крови на рукаве своей рубашки.
— Убил?
— Да нет…
— В глаз?
— Да нет, просто в живот… А у него от страха инфаркт случился, в реанимации сейчас.
— У Крюка пузо большое, и сердце крепкое. Да, Крюк?
— Меня вилкой не возьмешь.
— А если в глаз?
— Да я вас тут сам обоих в глаза сделаю! — быканул Крюк.
— Уверен? — Соус угрожающе надвинулся на него.
И громила дрогнул, отшагнул к своей шконке.
— Вдвоем на одного? — обиженно буркнул он.
Но Соус уже потерял к нему интерес. И переключился на Фантика. Он хоть и плюгавенький, но язык у него подвешен — скучно не будет.
Косячок под коньячок — милое дело. Но в постели у Варвары Караван курил обычные сигареты. Он же не на киче, где можно все. И можно, и нужно. Если есть возможности. А здесь он человек культурный, воспитанный, по фене не ботает, матом не разговаривает.
— А это правда, что Захар в тюрьме? — спросила Варвара.
— И Захар в тюрьме, — кивнул Караван. — И правда там же.
— У него же травма головы.
— Он с этой травмой фраерка… чудака одного вырубил. На ногах еле стоял, а врезал знатно.
— А без этого никак нельзя?
— Без чего, без этого?
— Ну, чтобы не бить никого… Можешь не отвечать. Там у вас в тюрьме одно сплошное насилие.
— Если не можешь постоять. А Захар смог…
Караван заслал маляву по его душу, обязал братву относиться к Захару с уважением. Но сделал это лишь после того, как Захар смог поставить себя. Братва его и без малявы зауважала. Еле живой, а так борзому вломил… Мало того, Захара знали и без малявы. Пусть и не блатной, но человек известный. И с большими возможностями.
А возможности у Захара конкретные, и к нему на крытый запросто могли заехать крутые парни, под охраной которых он мог бы чувствовать себя кумом королю. Но не было этого. Захар чалился в обычной хате, на общих условиях. И вел себя как правильный арестант. За ним присматривали, но не только для того, чтобы уберечь от всяких там непоняток. Караван хотел знать, как Захар держит себя. Пока без косяков…
— Как он вообще там оказался? — пожала плечами Варвара.
— Ну, от тюрьмы никто не застрахован…
Караван затушил сигарету, усилил вкус табака щедрым глотком коньяка. И поднялся. Хорошо с Варварой, но пора и честь знать. Сегодня вечером у него стрелка с нужными людьми, будет банька. Если все пойдет как надо, подвезут и девочек. И вряд ли Караван откажется от случайного удовольствия…
Он попрощался с Варварой, под охраной спустился вниз, сел в «шестисотый» «Мерседес». Машина хоть и не новая, но в отличном состоянии. На такой не стыдно на людях показаться… Говорил же Захар, что поможет ему с машиной. Сказал — сделал…
Он сел в машину с одной стороны, а Кистень — с другой. Караван удивленно глянул на него. Откуда он взялся?
— Тут у нас один фраерок нарисовался, — с ходу начал Кистень. — Кличка Соус, из мужиков, но приблатненный. В зоне бугром был…
— Короче.
— Сам он из Челябы, а мусора его здесь приняли. Со стволом.
— Еще короче.
— Соус здесь у нас уже давно, а никто ничего о нем не знает. Сам не объявлялся, ни с кем не пересекался. У него здесь корешок один живет, а он к нему даже не заезжал. Хотя мог. У мужика фирма здесь, что-то там с финансами связано, живет он кучеряво. А Соус ни разу с ним не пересекся. Почему?
— А взяли его со стволом?
— Со стволом…
— А он здесь уже давно?
— Так в том-то и дело. Он тут одну путану к рукам прибрал, на курорт с ней ездил. Ломоть с ее матушкой говорил, на Черном море они где-то были.