— Я вас слушаю.
Она повернулась на голос и увидела Диконова. Этот быстроглазый мужчина с лисьим выражением лица смотрел на нее внимательно и с намеком.
— Мои поздравления, Станислав! — Жанна приподняла бокал шампанского.
— Я вас не знаю.
— И вам непонятно, что я здесь делаю? — Жанна глянула на него так, как будто собиралась зааплодировать, восхищаясь его нахальством.
— Ну, мне, конечно, приятно, что такая красивая женщина принесла мне поздравления…
— Приносят соболезнования, Станислав Андреевич.
— И сожаления… Мне очень жаль, но… — Диконов показал взглядом на дверь.
— Это мой ресторан.
— Да? — Диконов окинул ее взглядом, и его лицо расплылось в улыбке.
Выглядела Жанна на все сто, именно поэтому он готов поверить ей.
— Как обслуживание?
— Все очень хорошо, — натянуто улыбнулся он.
— Я так понимаю, вы не рады моему присутствию?
— Ну, почему же…
— А невесту уже похищали? — весело спросила Жанна.
— А разве ее должны похитить? — нахмурился Диконов.
— Простите! Я хотела спросить про ее туфельку…
— Дикий обычай.
— Совершенно с вами согласна… Ладно, не буду вам мешать.
Жанна хотела поговорить с Диконовым прямо сейчас. Но его смутило присутствие Шантана. Он ушел, но его тень все еще блуждала по залу. И тень, и глаза. Возможно, здесь еще оставались люди, которые могли, подслушав ее разговор с Диконовым, позвонить Шантану.
Жанна покинула банкетный зал. В холле отеля к ней подошел Грек, и она предложила ему организовать развлекательный номер. А через час к ней в люкс доставили Диконова. Рот ему заклеили, чтобы не орал, а руки связывать не стали. Бургунд и Альберт просто держали его за руки.
Диконова втолкнули в комнату, где Жанна томилась в ожидании, утопая в удобном, глубоком кресле. Бургунд сорвал с его рта полоску скотча, Диконов взвизгнул от боли. И вытаращился на Жанну.
— Это вы?!
— А ты надеялся, что тебя изнасилуют мои ребята?
— Изнасилуют?
— А у кого сегодня первая брачная ночь? Кто должен лишиться невинности?
— Немедленно верните меня обратно! — потребовал Диконов.
— Тогда нам придется похитить твою невесту. Выбирай: или она, или тебя! — Жанна откровенно издевалась над торгашом.
— Что вы себе позволяете?
— Я позволяю?! Думаешь, я собираюсь тебя насиловать?.. На всей твоей свадьбе столько водки нет… Кстати, а почему ты со мной на «вы»?.. Ну да, ты же знаешь, кто я такая…
— Хозяйка ресторана.
— Ой, ну, конечно!.. — Жанна с насмешкой сомкнула ладони у себя под подбородком. — Хозяйка ресторана… Дочь Ставра… Любимая женщина Захара Байкалова…
— Это все вы?
Жанна глянула на Бургунда, и тот локтем ударил Диконова в солнечное сплетение. Альберту пришлось его поднимать, ставить на ноги.
— Не изображай из себя придурка, Стасик. Ты прекрасно знаешь, кто такой Байкалов. И про меня ты все знаешь… Зачем ты ходил к следователю Сажкову?
— К Сажкову? А кто это?
Бургунд снова ударил Диконова в «солнышко». И Альберту опять пришлось поднимать стонущее тело.
— Вспомнил?
— А-а, следователь Сажков! Олег Яковлевич!
— Зачем ты сдал Захара?
— Захара?! Я не сдавал Захара… Я просто сказал, что свидетель не мог видеть, как он убивал Коломийцева.
— И зачем ты это сказал?
— Ну, меня попросили…
— Кто?
— Ну, подошел какой-то человек…
На этот раз Диконова ударили по почкам. Причем сразу по обеим. И пока он корчился от боли, Альберт сходил за водой и вылил на него целый графин.
— Кто тебе сказал сдать Захара?
— Ну, я не могу сказать…
— Я убью тебя гораздо раньше. И сделаю это с особой женской жестокостью… — Жанна поднялась с кресла, подошла к Диконову и хищно посмотрела ему в глаза. — Ты меня понимаешь?
— Но я не могу.
Жанна вздохнула, глянув на Грека.
— Невесту нужно вернуть гостям.
Он кивнул, достал из кармана нож, выщелкнул лезвие, а Бургунд стал снимать с жертвы штаны.
— Шантан!.. Это все Шантан!..
Жанна снова глянула на Грека, и тот вернул нож на место.
— А ты можешь идти. — Диконову она показала на выход.
— Вы меня отпускаете?
— А почему нет?.. Или ты побежишь к Шантану жаловаться?
— К Шантану?
— Расскажешь ему, что ты его предал.
— Я его предал?.. Ну да, конечно, я его предал…
— Будешь молчать, никто об этом не узнает. И будешь спокойно спать со своей молодой и красивой.
— А вы не скажете?
— Зачем? Мы не собираемся воевать с Шантаном.
— Ну, тогда я пойду…
Жанна едва заметно кивнула, отпуская Диконова, но когда тот шагнул к двери, удивленно повела бровью.
— Ты, кажется, что-то забыл.
— Забыл.
— Ты не рассказал, зачем Шантан замахнулся на Захара.
— На Захара?
— И что ему нужно от меня?
— Этого я не знаю, — мотнул головой Диконов.
Альберт ударил его кулаком по голове, сверху вниз, в самое темечко. Бедняга расплакался от боли и унижения.
— Но я действительно не знаю… Он сказал — я сделал…
Жанна кивнула, глядя на Диконова. Это ничтожество можно было использовать только вслепую. И все равно Шантан поступил не очень умно. Ему нужно было грохнуть своего пса, чтобы тот его не сдал.
— И мы скажем. Что ты его сдал. И тогда он сделает тебя.
— Но вы же сказали…
— Ты молчишь, и мы молчим. Ты говоришь, и мы заставляем тебя замолчать. Навечно… Не веришь? — резко спросила Жанна.
Диконов торопливо кивнул. Да, он верил. И боялся. Но удержит ли он язык за зубами? Может, грохнуть его? Но как на это решиться? Да и нельзя его убивать. Шантан быстро все поймет, если узнает об исчезновении Диконова. А Шантана сейчас не нужно тревожить…
Глава 15
Капеллана найти будет нетрудно. Захар прошерстит своих врагов, найдет среди его людей человека, который служил в Афгане с восемьдесят седьмого по восьмой год, вычислит Капеллана. А через него и человека, на которого работает Соус. И на пацанов может выйти — на Фикуса, на остальных. А потом убьет его самого. Сначала опустит, а потом убьет. И Фикус тогда умрет «петухом» и предателем. И умирать будет мразью, и умрет, как падаль.
Нет, нельзя так. Нужно исправлять свой косяк. Если умирать, то с музыкой… А может, и не умрет Соус? Может, у него еще есть шанс?
Соус сидел на дальней шконке и угрюмо смотрел на избранных. Захар за столом, смотрящий Халам, с ними еще трое из блаткомитета. Пацаны там на вид неслабые, но зеленые. Для них блатная романтика не более, чем способ подняться над толпой. Вряд ли они готовы умирать за воровские идеалы. А Капеллан мог бы предложить им выбор. Мужик он здоровый, драться и убивать умеет. Сначала Захара нужно сделать, затем Халама. А остальных можно будет подчинить своей воле. Главное, жути нагнать, а Соус знал, как это делать.
А Захара убить нетрудно. Соус видел, как мужик с соседней шконки перекладывал из одного носка в другой ложку с заточенной ручкой. Сиделец этот ни с кем не конфликтует, по ночам должен спать крепко, надо бы одолжить у него заточку. А ночь уже близка, скоро отбой.
Первым из-за стола поднялся Захар. Его слегка повело в сторону, Халам подал ему руку, но Захар отказался от его помощи. Он вышел из-за стола и остановил свой взгляд на Соусе.
Взгляд у Захара спокойный, незлой, и Соус легко мог бы выдержать его. Но нельзя этого делать, Захар может увидеть вызов в нем.
Захар ничем не выдал своих мыслей или даже приговора насчет Соуса. Он вернулся на свою шконку, лег, закрыл глаза. А к Соусу подошел скуласто-мосластый Малахол.
— Марафет в хате наведешь, — небрежно сказал он. — Тряпка на параше.
Малахол сплюнул на пол и растер плевок ногой. Соус уныло кивнул, соглашаясь, а после отбоя взялся за тряпку.
Но прежде чем вымыть полы, ему пришлось вычистить загаженный толчок. Он возился с дерьмом и представлял себя в роли обиженного. Если его опустят, дерьмо будет в его жизни на завтрак, обед и ужин. Да и не жизнь это будет… Лучше умереть. А еще лучше завоевать себе право на достойную жизнь.
Сосед уже спал, когда он вернулся на шконку. И в блатном углу жизнь улеглась, затихла. Табачный дым постепенно оседал на пол, как влага из воздуха — росой на траву.
Но Соус не торопился. Он лежал на шконке и ждал. А время шло, веки тяжелели. Но Соус держался, не засыпал. Потому и дождался, когда Захар поднимется и сам подойдет к нему.
А в руке у Соуса заточка. И он готов к удару.
Захар совсем близко. Соус резко поднялся, вынес вперед руку, но Захар вдруг куда-то исчез. Нет перед ним никого. Только сонная пелена перед глазами. Спит камера. И Захар спокойно лежит на своей шконке. Идти до него совсем чуть-чуть.
Сосед даже не почувствовал, как Соус забрал у него заточку. И никто не заметил, как он подошел к спящему Захару. Горло у него открыто… А рядом лежит Хабал. Сначала Захар, а затем он…
Три — число счастливое. Два раза Соусу не повезло, но третья попытка будет удачной. На этот раз рыба с крючка не сорвется.
Соус замахнулся для удара. И на мгновение замер. На самом деле он покушался на Захара трижды. Сначала похитил его, хотя должен был пристрелить, потом гонялся за ним по горам. На третий раз он ударил его арматуриной по голове. И что? Захар жив и даже угрожает ему…
Что, если Захар заговоренный? Может, он его, Соуса, проклятие?.. Но поздно уже бояться. Рука уже на замахе, заточка в ней держится крепко, еще одно мгновение и все.
Но рука вдруг оказалась в жестком захвате. И лицо Захара — перед самыми глазами, близко, близко. А в живот больно входит что-то обжигающе острое. И боль не простая, парализующая.
— Спокойно, спокойно…
Одной рукой Захар держал Соуса за руку, а другой проворачивал в его животе заточку. И шептал, шептал. Так приговаривают, когда режут любимого кабанчика.
— Все хорошо, все хорошо…
Захар умиротворял Соуса, настраивал его на спокойную встречу с вечностью. Но умирать так не хотелось. А руки уже не слушались, ноги немели. Но еще не умер голос.