— Где Капеллан? — спросил Присула.
— Не знаю такого, — мотнул головой Творог.
— Очень хорошо, — улыбнулся Араб.
И врезал своему обидчику кулаком в живот. Это было не трудно: Творог висел на растяжках под потолком. Заброшенный лодочный сарай на берегу реки, в безлюдном месте, посторонних нет. Здесь его и похоронить можно будет, если что.
— Да не знаю я, — сквозь зубы процедил мужик.
Караван кивнул, глядя на Творога. Мощный он мужик, и дух в нем несгибаемый. Такого хоть на флаги режь, все равно молчать будет.
Араб размахнулся, чтобы ударить, но Караван осадил его. И вплотную подошел к пленнику.
— Шантан сбежал, Капеллан сбежал, их больше нет. И не будет. Зачем тебе умирать за них?
— Если его нет, зачем ты его ищешь? — зло спросил Творог.
— Его нет, а такие, как ты, остались. И они умеют стрелять. И убивать.
— Я стрелять ни в кого не собираюсь.
— Не знаю. Ты Капеллана знаешь давно, ты работаешь на него.
— На кого я работаю? У меня свой магазин… Я на себя работаю…
— И на Капеллана.
— Не знаю такого.
— Может, мы у твоей жены спросим? Может, она знает?
Караван коварно усмехнулся, глядя, как меняется в лице Творог.
— Не работаю я на Капеллана…
— Совсем не работаешь?
— Ну, иногда он просит… Но давно уже не просил…
— А кого мог попросить?
— Не знаю.
— Мы не станем тебя убивать, — в раздумье сказал Караван. — Зачем? Нам ведь не ты нужен. И даже не Капеллан. Просто мы не хотим, чтобы он кого-то убил… И тебе это не нужно?.. Или нужно?
Творог пожал плечами. Если у Капеллана есть враги, то ему их не жалко.
— Тебе все равно?.. А ведь он женщину собирается убить.
Творог никак не отреагировал на эти слова.
— Женщину, говорю, собираются убить, — повторил Караван. И хлестко добавил: — Такую же молодую, как твоя жена.
Мужик дернулся, люто глянул на него.
— Мы возьмем твою жену в заложники. Если с нашей женщиной что-то случится, то случится и с твоей…
— Я не знаю, кого он там собирался убить. И меня он под свои дела не подпрягал.
— А кого подпрягал?
— Не знаю.
Караван обвел взглядом своих бойцов и повернул к выходу. Он уже переступил порог, когда Творог подал голос.
— Арсений может знать.
Караван остановился, повернул назад. Лед лопнул и тронулся. И теперь Творог скажет все. Что знает.
Глава 17
Движения нет, но мышцы напряжены. Никогда еще восхождение не давалось Захару так тяжело, как сейчас. И слабость в теле давала о себе знать, а еще страх высоты вдруг добавился. Но как бы то ни было, он взял свою высоту. Потому и холодный ветер, задувающий за воротник, казался ему теплым ласковым бризом.
— Пойдем?
Захар лежал на спине, глядя в темнеющее небо. Зойка звала его к дому, но ему не хотелось подниматься.
— Голова болит? — встревоженно спросила она.
— Да нет, нормально все…
Усталость одолевала его, но это была обычная обессиленность после тяжелой физической нагрузки. Скоро силы восстановятся, и он будет чувствовать себя прекрасно. Во всяком случае, было такое предчувствие.
— А чего такой потерянный?
— Устал.
— Не хотела бы тебе это говорить, но…
— Что, но?
— Это наше место. И Жанны здесь не должно быть. Даже в мыслях.
— Мои мысли — это мои скакуны. И не надо ставить их в свою конюшню…
— У нее свой скакун. Пусть на нем и скачет.
— Ты сама подняла эту тему. А она лежала себе спокойно…
— Пусть и дальше лежит. А мы пойдем…
— В баню?
— Отличная, кстати, идея.
Зойка подала ему руку, но Захар не принял ее помощь. Он поднялся, восстановил равновесие. Прислушался к себе. Шум в ушах еще не совсем улегся, но это кровь еще не успокоилась. А в остальном голова даже не капризничает.
По тропинке, вымощенной скальным камнем, они прошли к бревенчатому дому с большими крепкими окнами. Захар прислушался. Только ветер шумит и больше ничего. И чувство тревоги не колется под ребром. Но пистолет он тем не менее достал.
— Жанна знает об этом доме? — спросила Зойка, настороженно глянув по сторонам.
— Давай ты не будешь Жанну подозревать.
— Я всех подозреваю, — качнула головой она.
— А если я начну подозревать?.. Откуда я знаю, с кем ты здесь была?
— Если бы у меня кто-то был, ты бы давно это уже знал… Но ведь не узнал?
Захар качнул головой. Он не мог предъявить Зойке ничего, кроме догадок и домыслов. И это его успокаивало.
— И ты почувствуешь, если у меня кто-то был, — тихим голосом добавила она.
Они поднялись на крыльцо размером с хорошую террасу, Зойка отомкнула дверь, Захар зашел в остекленную веранду и с удовольствием вдохнул в себя запах сосновой рощи. А в самом доме пахло свежесрубленной елью. Бревна мощные, толстые, в комнатах стесанные под брус. В каминном зале на полу — шкура убитого медведя, на ней — массивное кресло-качалка.
Захар обошел дом, включая в каждой комнате свет. Не было здесь никого. И чужим мужиком не пахло… Да и не могла Зойка никого сюда приводить.
Дрова уже лежали в камине, осталось только поднести спичку. Щепки вспыхнули так, как будто были посыпаны порохом. Захар опустился в кресло, чтобы перевести дыхание.
— Отдохни, — Зойка накрыла его пледом.
Холодно в доме, как в осеннем лесу. Но и дышится также легко и глубоко.
— Не надо.
Дел у него невпроворот. Котел запустить надо, баньку затопить.
— Я сама все сделаю, — сказала она.
— Ты очень много всего делаешь сама, — усмехнулся он.
— Это плохо?
— Женщина должна сидеть дома.
— Это ты про Жанну?
Захар пожал плечами. Жанна такая же неугомонная, также вертится как белка в колесе. Но Зойке совсем не обязательно было напоминать о ней. Ему вовсе не хотелось думать о том, чем и с кем сейчас занимается Жанна. Может, она еще только ужинает со своим бизнесменом. А может, он ее уже и танцует…
Зойка запустила котел, смахнула легкий налет пыли с мебели. А Захар занялся баней и раскалил печь докрасна. Но Зойка не позволила ему прогреть тело до самого костного мозга. Через три минуты она вытащила его из парилки. Нельзя ему перегреваться. Так же как и заливаться. Пара бокалов пива и все.
Зато в постели она его не щадила. Долго-долго его разогревала. И когда он перестал думать о Жанне, набросилась на него изголодавшейся волчицей. Тогда Захар и подумал о том, что любовью они занимаются вовсе не там, где нужно. Их место там, в темноте и на холоде, на краю скального выступа.
Но мысль об экстриме не добавила огня. Не возникло желания переместиться с места на место и сбрызнуть ощущения адреналином. Да и Зойка не рвалась в безумную ночь…
Захар помнил, как они начинали свою совместную жизнь. Его уже тогда тянуло к Жанне, ему порой невыносимо хотелось уйти от Зойки. В такие моменты они приезжали сюда и отдавались друг другу на краю обрыва. И это возвращало их отношениям прежнюю силу. А сейчас они вернулись сюда после разрыва, который еще не преодолен. Они просто обязаны были пройти через свой «смертельный номер», чтобы начать все заново. Но Захар как-то не очень хотел возвращаться к старому. Неужели Зойка тоже не стремится вернуться в прошлое?.. Если да, то почему они здесь?
Шампанское веселило, пьянящий мужской взгляд заводил. Жанна смотрела на Севастьяна и понимала, что влюбилась в его глаза, в его улыбку, в его голос. Он это чувствовал, и его взгляд уже искрил от неприкрытого желания.
— Поехали ко мне? — спросил он.
— В Первомайский?
Жанна задумалась. До Первомайского километров сорок, по плохой дороге. С одной стороны, далековато. Но с другой — влюбленная женщина готова ехать за своим мужчиной хоть на край света. А она не хотела. Вот если бы ее за собой позвал Захар… Но где же эта сволочь?..
— Зачем в Первомайский? У меня здесь квартира.
— Почему я об этом не знаю?
Жанна знала о Савельеве почти все. Где живет, с кем, чем владеет, какие планы строит на будущее. И квартира в городе у него действительно была, но он продал ее, когда начинал свой бизнес. Всем рискнул, но в люди выбился… Правда, сейчас он в подвешенном состоянии, но ведь она поможет ему встать на ноги. У них все серьезно. Голова идет кругом, как серьезно…
— Ну, она не совсем моя… — улыбнулся он.
— У друга ключи взял? — засмеялась она.
— Тебе это знакомо?
Жанна вскинула брови, удивленно глянув на него.
— Это я в смысле, что молодость вспомнить приятно, — спохватился он.
— Я еще не старая.
— Да, но я уже не молодой…
— Сейчас нафталин посыплется.
— Если ты никогда не была на квартире у друга, можно попробовать.
— Не была.
Однажды она попала на квартиру к четырем друзьям. Эти уроды пытались ее изнасиловать. Но появился Патрик, ее будущий муж. Он в одиночку избил их всех. А потом выпустил в ночь голышом… Жанна всегда улыбалась, вспоминая об этом.
— Поехали? — спросил Севастьян.
Улыбка сошла с ее губ. Патрик был отличным парнем, но, став ее мужем, очень быстро оскотинился. И Севастьян мог опаскудиться… А зачем ей это нужно?
Захар, тот как был, так и оставался козлом. То с ней, то с Зойкой, то с ней, то с Зойкой — так и скачет по жизни. Но так-то ж Захар. Она готова была терпеть его и дальше. Но и отомстить ему бы не мешало.
— Ну, можно еще посидеть… — Севастьян вынул из ведерка со льдом бутылку шампанского, взвесил ее в руке, глянул на донышко, вернул на место. И стал искать взглядом официанта.
— А шампанское у тебя есть? — спросила Жанна.
— Только одна бутылка. И только для одной женщины. Для королевы… И сегодня я ее открою.
— Королеву?
— Бутылку… А может быть, и королеву.
— Мужчина не должен ни в чем сомневаться.
— Я не сомневаюсь.
— Но и самоуверенность может подвести.
— Едем?
Жанна кивнула, и Севастьян попросил счет.
Два ее телохранителя дежурили в зале, еще один ожидал на улице. Он открыл ей дверь, они сели в машину — на заднее сиденье. Там Севастьян и попытался ее обнять. Причем сделал это уверенно, по-хозяйски. Жанне это даже понравилось. Но ее смутил водитель, на него она и показала. Севастьян все понял и вскинул руки, капитулируя перед обстоятельствами.