сять килограмм выжимал, а я девяносто. Я никак сто десять не смог выжать десять раз подряд. Я единственный, кто ему может сказать: Вова, после того, как тебе отрезали руку, ты стал намного злее, жестче, ты обижаешь своих близких друзей. Вот я, например, вижу, что ребята от тебя отворачиваются – твоя жестокость отталкивает от тебя тех, кто все эти годы был тебе предан. Я единственный, кто может это ему сказать! Я никогда в жизни не принес «тамбовским» ни копейки. И с меня никто не попросил и не попросит. У меня свой бизнес, я его смогу сам защитить. Меня убить можно, а получить с меня невозможно. Я сам фигура, всех знаю. На меня никто не наедет. Они все мои товарищи.
… С Малышевым, например, у меня конфронтация. Ну Малышев и заказывает меня, убийство за убийством. Но я же не сломился, не преклонил голову…
У Кумарина и Глущенко, помогающих мне, нет никакого интереса. Есть понятие дружбы. Когда тот же самый Глущенко лежал раненый и умирал, у больницы первым оказался я. И когда меня взорвали, первым приехал ко мне Глущенко – бросив свои дела и выйдя из самолета, хотя он уже улетал. И когда Кумарину нужно было собирать деньги на операцию, то у меня никто не просил этих денег, я сам сколько смог, столько собрал и послал…
… В этом городе сейчас нет бандитов. Единственный человек в городе, который что-то решает на бандитском уровне, это Кумарин. Больше бандитов нет в этом городе. Кумарин тоже не бандит, он просто единственный человек, который влияет на ситуацию в городе… Нет больше ни одного человека.
… Бройлер – вообще не фигура в этом городе. Он входил всего-навсего в первую бригаду, которая сделала имя Малышеву, – Стас Жареный, покойный, Поп, покойный, Викинг, Марадона, покойный.
… Андрей Маленький – коллектив у него на сегодняшний день один из самых больших и самых кровавых. С «тамбовскими» их рядом не поставишь.
Он серьезная эфэсбэшная фигура. Один из очередных агентов глубокого внедрения. Есть понятие такое – нетрадиционные методы работы, есть отдел оперативного внедрения, он давно завербован на очень серьезном уровне. Я знаю, что непосредственно руки тянутся в Москву.
… Сейчас весь РУОП, процентов семьдесят – восемьдесят, работают на заказ. Вот за меня, например, сейчас заплатили пятьдесят тысяч долларов – чтобы меня посадили…
… Вот такой вот «питерский феномен». Его живой рассказ в особых комментариях не нуждается…
По оценкам информированных наблюдателей к середине 1998 года в Питере лишь 10 процентов от общего количества крыш были крышами чисто бандитскими. Процентов двадцать существовавших крыш предоставляли бывшие и действующие сотрудники ГУВД, РУОПа, ФСБ и других правоохранительных структур. Оставшиеся же семьдесят процентов были крышами смешанными или комбинированными (иногда их еще называли полосатыми (черно-красными): черная масть – бандитская, красная – ментовская). В комбинированной крыше одни функции выполняют бандиты, а другие – сотрудники правоохранительных органов. В частности, бандитов в основном используют в тех ситуациях, где нужно оказать на кого-либо жесткое (вплоть до физического) воздействие. Но бандиты в основной своей массе – люди не очень хорошо образованные, и уж тем более они не обладают специальными профессиональными навыками. Они не могут, например, быстро и качественно осуществить розыск скрывающегося объекта, в то время как для сотрудников криминальной милиции такая работа – привычное дело… С коммерческой точки зрения (соотнесенной с реалиями текущего момента) – такие крыши наиболее эффективны. «Комбинированную крышу» не стоит воспринимать примитивно – бандиты и менты вовсе не обязательно должны при этом дружить семьями и сидеть в одном офисе. Но – с государственной точки зрения – «смешанная крыша» страшна тем, что у бандитов и сотрудников правоохранительных органов оказывается общий источник финансирования или, проще говоря, – общий бизнес. В такой ситуации, конечно, очень сложно говорить о реальной борьбе с организованной преступностью. О смешанных и ментовских крышах в Питере стараются не говорить и не писать, но эта ситуация очень хорошо известна и бизнесменам, и самим правоохранительным органам. В качестве иллюстрации ко всему вышеизложенному можно привести следующий любопытный факт: в апреле 1998 года из питерского РУОПа вынужден был уволиться по собственному желанию, но при весьма скандальных обстоятельствах первый заместитель начальника РУОПа. Его отфиксировали на видеопленку «не в том месте и не с теми, с кем надо». Ушел в отставку и начальник РУОПа. Еще одному его заместителю следственная бригада Генеральной прокуратуры предъявила обвинение в злоупотреблении служебным положением и направила в МВД представление об отстранении от занимаемой должности. В ходе разбирательств с «руоповским делом» выплыли весьма неожиданные и более чем пикантные подробности – оказалось, например, что в Петербурге возможно было даже зарегистрировать коммерческую структуру по юридическому адресу «улица Чайковского, 30» – то есть по адресу особняка РУОПа…
Когда рыба гниет с головы – стоит ли удивляться тому, что стратегия борьбы с оргпреступностью не только не претворена в жизнь, но даже и не разработана…
Широкое распространение в Питере института «красных» и «полосатых» крыш не могло не привести к тому, что коммерческие интересы действующих сотрудников правоохранительных органов стали постоянно сталкиваться, а это обстоятельство, в свою очередь, спровоцировало настоящую войну между различными частями правоприменительной системы. Особенностью этой войны стало то, что ее никто открыто не объявлял, но в той или иной мере в нее оказались втянутыми представители практически всех подразделений всех имеющихся в Питере правоохранительных структур. При этом никакой четкой «линии фронта», разделявшей враждующие стороны на «ваших» и «наших», не было. Откуда ей было взяться, если все воевали со всеми – более того, даже в одном и том же ведомстве у разных групп сотрудников зачастую не совпадали интересы
Нельзя назвать точную дату начала этой войны, но условно, с оговорками, можно сказать, что «боевые действия» шли вовсю уже летом 1996 года, когда ряду высокопоставленных сотрудников питерского УЭПа были предъявлены обвинения в совершении целого букета уголовных преступлений… Война эта не затихла и к лету 1998 года. Она ведется чисто по-милицейски – скрыто от общественности, через подставы, с использованием различных компроматов, которые позволяют организовывать служебные проверки и возбуждать уголовные дела… Фактура в этих уголовных делах, как правило, абсолютно реальная, беда лишь в том, что «сливающие» часто достойны такого же уголовного преследования, что и «слитые», да и настоящая мотивировка «слива» – это не пресечение преступной деятельности коллег, а устранение конкурентов… В ходе любой войны воюющие оттачивают свое мастерство и умение, которые позже могут быть реализованы на свободном рынке, – и действительно, где-то с середины 90-х годов в бандитском мире Питера широко распространилась практика решения спорных вопросов и конфликтов не только через «стрелки», «терки», заказные ликвидации, взрывы и поджоги машин, офисов и квартир, но и путем «слива в мусарню» противников, а также их бизнесменов. В частности, в питерских бандитских кругах почти в открытую говорили о том, что возбуждение в конце 1996 года уголовного дела в отношении Ефима состоялось не только благодаря мастерству оперативников из РУОПа, но и потому, что у Ефимова возникли серьезные трения с некоторыми видными лидерами бандитского Петербурга. Это, конечно, вовсе не означает, что разрабатывавшим Фиму оперативникам «засылали бабки» («сливают» ведь когда как – когда «всухую», а когда и со «смазкой»), – все зависит от того, кому «сливают», от реальности фактуры и от личности самого объекта. Бандиты тоже не любят платить деньги за ту работу, которую охотно сделают и просто «за совесть». А Ефимов находился в зоне повышенного внимания РУОПа давно – правда, в этой организации у него были не только противники, но и друзья. Вообще, Александр Ефимов – личность весьма яркая и неординарная, поэтому, пожалуй, стоит сделать небольшое лирическое отступление и рассказать о нем поподробнее.
Нужный человек, или Король питерских коррупиионеров
Александр Евгеньевич Ефимов родился в Ленинграде 5 ноября 1958 года в рабочей семье, никогда не знавшей особого достатка. В середине 90-х годов его уже называли одним из богатейших людей в городе на Неве, где его знали в основном как Ефима или Фиму – лидера одного из направлений знаменитого сообщества «тамбовцев». Путь Ефимова к богатству и успеху был труден и не прост. Он потребовал от Александра Евгеньевича огромных моральных, психологических и физических затрат, и в этих словах нет никакой иронии. Общеизвестно, что без труда нельзя выловить никакую рыбку из пруда, а Ефим умел ловить весьма и весьма жирных «карасей».
Его трудовой стаж начался в 1983 году. Фима тогда устроился буфетчиком третьего разряда в обычный скромный кинотеатр «Охта» и числился в Тресте столовых Красногвардейского района. В 1984 году он становится швейцаром (а проще говоря – вышибалой) бара-столовой номер шесть все того же района, любовь к которому он пронес сквозь бурное время перемен.
Ефимов особых результатов в спорте никогда не показывал, но парнем был достаточно крепким, способным при необходимости «решать вопросы». Именно тогда, в середине 1980-х, вокруг него постепенно сплачивается дружный «коллектив», который время от времени начинают привлекать серьезные люди для вышибания карточных долгов и других оперативно возникающих надобностей. У Ефима появляются деньги – достаточно значительные по тем временам. Он мог бы уже и не работать официально, но тогда еще преследовали за тунеядство, вот и приходилось Александру Евгеньевичу «подвешиваться» все в той же сфере обслуживания. (Опять же, он никогда не ленился за «лишней копейкой» наклониться, справедливо полагая, что она, копейка эта, рубль бережет.)
Недолгое время в 1985-м он «потрудился» буфетчиком в том же баре, где был швейцаром, но через несколько месяцев круто поменял профиль – оформился слесарем-сантехником в бане N25. В эту баньку любили захаживать и теневые дельцы, и бандиты. Фима всех встречал радушно и среди клиентов имел даже кличку Банщик. Не брезговал он принимать и сотрудников милиции – в скором времени его ближайшей связью станет офицер из отдела Управления угрозыска Алексей Никулин (позже на базе именно того отдела, где работал Никулин, будет создано знаменитое шестое управление – то самое, которое должно было бороться с организованной преступностью. А сам Никулин был весьма близок с Николаем Горбачевским, который несколько лет занимал должность заместителя начальника ГУВД Санкт-Петербурга и начальника службы криминальной милиции). У Ефимова вообще было очень много знакомых милиционеров, с которыми он поддерживал тесные контакты, справедливо полагая, что «все хотят кушать». Именно благодаря его широким связям в милиции и родился позже миф о том, что сам Ефимов служил когда-то участковым инспектором в Куйбышевском РУВД. На самом же деле Фима не служил даже в армии, а в Куйбышевском РУВД у него было просто очень много знакомых. Знакомства эти он позже, уже в 1990-е,