— Ты наблюдала за мной?
— Вроде того. Ты ведь хорошо разбираешься в женщинах, верно? У тебя их было много. Та, с которой ты разговаривал в ресторане, — это была Хелен?
— Откуда ты знаешь?
— У нее рыжие волосы, ты рассказывал.
— Когда мы встречались, они были другими — волосы, я имею в виду. Теперь она их завила, сделала перманент.
— Я заметила, как она поглядела на тебя, как только вошла. Ты рассказал ей, что мы задумали, ведь так?
— Я должен был ей рассказать — ведь она нас здорово выручила.
— А потом ты провел с ней ночь?
— Ну да, вообще-то… — забормотал он. Потом окрепшим голосом: — Да, мы спали вместе. Но мы ничего такого не делали. — Господи Иисусе! Он словно со стороны, не веря собственным ушам, слышал свой голос. Как будто он извиняется, оправдывается в чем-то.
— Ты доверяешь ей?
— Да, конечно, доверяю. Конечно. Иначе не стал бы ей рассказывать.
— Ты спросил ее, что она думает обо всем этом? Ты хотел знать ее мнение?
— Может быть. Не помню точно.
— Ты хочешь все бросить? Ты в любой момент можешь это сделать. Можешь взять и уйти. Я тебя не держу.
— Я с тобой, — ответил Джек.
— В самом деле? — Она пристально глянула на него.
Джек опустил руки ей на плечи, чуть-чуть подтянул девушку к себе, поцеловал в теплые, приоткрывшиеся навстречу ему губы.
— Ты со мной? — повторила она.
Она ждала ответа, и он снова поцеловал ее — поцеловал, потому что хотел этого, потому что ее лицо казалось таким нежным и беззащитным, а за спиной, из-за распахнутой двери гостиной подступала темнота, поцеловал ее, потому что не знал, что сказать.
— Что это значит? — уточнила она.
— Нужно все анализировать?
— Ты хочешь переспать со мной? Хочешь заняться со мной любовью?
— Погоди, — сказал он. — А что это значит? Ты спрашиваешь, чего бы я хотел, или ты мне это предлагаешь?
— Я слишком серьезно отношусь к этому, — усмехнулась Люси. — Мне всегда казалось — уступить можно лишь непреодолимому порыву чувств.
— Ну да, в общем и целом. Понимаешь, главное — чтобы ты сам себя устраивал. Нравился себе. Тогда все в порядке. А серьезно относиться к этому не обязательно. Можно просто получить удовольствие — большое удовольствие.
— Я никогда не занималась любовью.
— Неужели?! — вырвалось у него. Он тут же пожалел, что выдал свое изумление, и поспешил как-то поправиться: — Ну да, конечно. Ты же давала обет целомудрия.
— Меня это как-то не слишком интересовало…
— Ну да, ты хранила чистоту. Но теперь ты стала думать об этом, да?
— Знаешь, когда я впервые подумала об этом?
— Расскажи мне, — попросил Джек.
— Тогда, в спальне, когда я сидела возле тебя на кровати. Потом я призадумалась: может, я затем и пришла к тебе — то есть я напрашивалась на это.
— Я думал, тебе просто надо выговориться.
— Да, конечно. Но я сидела на твоей кровати и так отчетливо чувствовала, что мы с тобой — вдвоем в темной спальне. Это было так близко, интимно. С этого все и должно начинаться, и мне это понравилось. Мне хотелось, чтобы ты дотронулся до меня, и все же я ужасно этого боялась.
— Погоди…
— Я узнала о себе кое-что, о чем раньше и не подозревала.
— Ты полумерами не довольствуешься. Ушла из монастыря — так уж ушла.
Она снова улыбнулась ему — трепетно, нежно.
— Никогда не забуду тебя, Джек. Ты так похож на него.
Теперь он знал, на кого он похож. В тот раз, когда Люси впервые сказала об этом, Джек не понял, но теперь ее улыбка, ее глаза и эти мурашки, бегущие по спине, подсказали ему.
— Я уверена, он был в точности как ты. До тех пор, пока он не сорвал с себя одежду и люди не принялись швырять в него камни, обзывая его дурачком. Ты — вылитый Франциск Ассизский.
Без пяти десять позвонил Рой. Люси с минуту поговорила с ним, потом передала трубку Джеку. В ее глазах проступила тревога.
— Он в гостинице, — предупредила она и продолжала наблюдать за Джеком, прислушиваясь к разговору.
— Рой?
— Слушай, я тут устроился практически напротив его номера, через двор. Сижу в темноте, приоткрыл свою дверь, наблюдаю за лифтом и вижу дверь пятьсот первого номера. Они загнали новый автомобиль в гараж на той стороне улицы, затащили в комнату пять больших мешков и с тех пор не выходили. Малыш снует взад-вперед, говорит, они выпили три бутылки шампанского, перешли на коньяк и собираются позвать девочек. Пусть эта твоя, как ее, Хелен выманит их на пару минут из номера, и мы обтяпаем наше дельце.
— Нет-нет, это не годится.
— Пусть постучится к ним, а когда откроют, вертанет задницей и бежит к нам. Они выйдут, мы зайдем.
— Она в этом не участвует.
Он оглянулся на Люси, а в трубке все сильнее распалялся Рой:
— К черту, она одна не в деле, а сделала больше, чем все остальные.
Они втроем собрались на террасе, Каллен сидел в своем любимом кресле. Он оторвался наконец от журнала и тоже посмотрел в сторону Джека.
— Это Рой? — поинтересовался он.
Джек коротко кивнул и спросил Роя:
— А где индеец?
— Мне надо поговорить с Роем, — подал голос Каллен.
— Он болтался внизу, — ответил Рой, — а потом куда-то отправился на «крайслере». Сейчас его тут нет.
— Он ехал за нами до Галфпорта.
— И что?
— Ничего, я стряхнул его с хвоста.
— А что тебе удалось выяснить?
— Элвин Кромвель держит свое суденышко наготове. Собирается завтра отплыть вместе с ними.
— Ты хорошо поработал, а?
— Значит, сегодня они никуда не денутся… Рой, ты что, выпил?
— Пропустил рюмочку. А ты почем знаешь?
— Что-то ты не ворчишь по обыкновению.
— Ладно, слушай сюда. Раз мой первый план тебе не понравился, у меня есть другой. Малыш войдет в комнату, чтобы принести заказ или прибрать за ними, а мы войдем вместе с ним. Да мы все за спиной у него уместимся.
— Знаешь, Рой, однажды я пытался взять президентский люкс. Я пять дней следил за этой парочкой, чего у них только не было, эта баба каждый раз выходила в новом гарнитуре — выставлялась, вот, мол, какая я богатая. Я пробрался к ним в номер, и как ты думаешь, что я там взял?
— Что-то не пойму, к чему ты клонишь, — откликнулся Рой.
— Ничего мне не обломилось. Она держала драгоценности в гостиничном сейфе. Ее мужик даже деньги туда клал. Мораль: если тебе кажется, что все идет как нельзя лучше, не верь глазам своим.
— Слушай, Джек, не могут же они запихать в гостиничный сейф пять больших мешков.
— А ты заглядывал в эти мешки, Рой?
— Ну, а куда еще они могли сунуть деньги?
— Понятия не имею, Рой, но когда люди тащат на глазах у всех пять мешков к себе в номер, выставляют это напоказ, можно голову на отсечение дать — денег там нет. Малыш проведет нас в номер, мы ничего там не найдем — и что дальше? Как только мы уйдем, копы примутся за Малыша, проверят его отпечатки и предложат ему сделку. Мы вернемся в «Анголу» как раз к началу сбора соевых бобов.
— Нет, ты скажи, куда они могли спрятать зеленые? — настаивал Рой.
— Подожди до утра, — сказал Джек. — Утром выясним. Малыша не трогай, ясно тебе? Он завязал, оставь его в покое.
— Ох и тоска с тобой, — вздохнул Рой. — Ладно, подвези-ка сюда Калли, все веселей будет вдвоем. После полуночи и сам приезжай вместе с Люси, только на двух машинах, чтобы к утру мы были готовы. Швейцару скажешь, что у нас в пятьсот девятом вечеринка. Может, нам и вправду напиться, к дьяволу?
Едва трубка коснулась аппарата, Люси ревниво спросила:
— Ты о ком сказал: «Она в этом не участвует»? Обо мне?
— Речь шла о Хелен. Он хочет снова использовать ее как наживку.
— А тебе это не по душе?
Каллен, не вставая с кресла, пробурчал:
— Я же сказал — мне надо поговорить с Роем.
— Сейчас я отвезу тебя к нему, — пообещал Джек.
— Почему это она не участвует? Ты же все рассказал ей, и она тебе помогла? — настаивала Люси.
— Она помогла мне по дружбе, только и всего. Сейчас я отвезу Калли, потом заеду к «Муллену» переодеться. Через пару часов встретимся в гостинице, идет? Машину оставь в подземном гараже на той стороне улицы.
— Она для тебя все что угодно сделает, да?
Джек вгляделся в напряженное, повернутое к нему навстречу лицо и тихо спросил:
— Что ты хочешь знать, Люси? На что она готова для меня или о чем я готов попросить ее?
Покойник, с утра приведенный Лео в порядок, располагался теперь в недорогом «бейтсвилле» в одной из маленьких комнат для посетителей. Вглядевшись при свете лампы в лицо усопшего, Джек подивился его здоровому румянцу и необычной прическе — редкие седые волосы были зачесаны на лоб а-ля римский сенатор. Джек мог с уверенностью сказать: это работа не Лео.
Но где же сам Лео? Если он уже уехал, то должен был заступить на дежурство охранник. Джек заглянул в другие комнаты для посетителей. Риджина сказала, что Лео, видимо, ждет еще одного клиента, иначе бы не опоздал к ужину. Однако, кроме того покойничка, в малой гостиной никого не видать. Может быть, Лео сейчас как раз и занимается вторым трупом? Ладно, надо посмотреть, не стоит ли его машина позади дома, а еще проще — подняться наверх и проверить там. Проверить надо в любом случае. Кто-то там есть. Джек был в этом уверен — кто-то должен быть наверху. Только вот непонятно, почему, прожив три года в этом филиале морга, сегодня он все время дергается, его так и тянет глянуть через плечо, не крадется ли кто за спиной.
Охранник должен был бы сидеть здесь, в холле, или в приемной. Его термос с кофе всегда стоит на столе. Куда же он подевался?
Джек поднялся по лестнице и уже стоял в дверном проеме, когда послышался какой-то звук — словно кто-то тихо прикрыл дверь, лишь слегка щелкнув замком. Двойные двери в процедурную были закрыты, и двери в помещение, где стояли образцы гробов, — тоже. Джек с тоской вспомнил о той «беретте», которую он отобрал у Криспина Рейна, нашел под сиденьем его автомобиля, а затем о «беретте» полковника. Господи, он же держал эту пушку в руках, а потом положил обратно в ящик, оставив индейца мокнуть под душем и дав себе зарок больше никогда —