Но Холмс был неуловим. Получив страховку и отдав часть ее Джепту Хау, он вернулся в Сент-Луис, где нашел миссис Питцель больной и напуганной. Он убедил ее взять младшего и старшего ребенка и уехать к родителям в Галву, штат Иллинойс, пообещав присоединиться к ней в Детройте через две недели с Эллис, Нелли и Говардом. Холмс добавил, что ее муж будет тоже в Детройте. Сам же он приехал в Детройт за несколько дней до назначенного времени и оставил троих детей в пансионе. Затем он поехал в Ричмонд, Индиана, вернулся в Детройт с Джорджианой Йоук и поселил ее в другом пансионе. Когда приехала миссис Питцель, он поселил ее в третий пансион. Холмс перемещался по стране, чувствуя, что за ним следят детективы Пинкертона. «В эти путешествия, – писала чикагская «Джорнал», – Холмс возил с собой троих: миссис Питцель, мисс Йоук и детей, все они жили друг от друга на расстоянии четырех кварталов во всех городах и путешествовали вместе, и никто не догадывался о существовании попутчиков». Такое удивительное путешествие продолжалось два месяца, но 17 ноября 1894 года Холмс появился в Бостоне, где его арестовали и отправили в Филадельфию. Через неделю после ареста Холмса мисс Йоук была у родителей в Индиане, а миссис Питцель нашли в Берлингтоне, Вермонт, где Холмс оставил ее в доме ждать, пока приедет ее семья. Холмс прожил в доме несколько дней, но в припадке гнева убежал, когда она застала его копающим яму на заднем дворе. Полиция была уверена, что он рыл могилу, но по неизвестным причинам решил не убивать женщину. Миссис Питцель арестовали и доставили в Филадельфию, но вскоре выпустили, так и не выдвинув обвинения.
Холмс наотрез отказался отвечать, что случилось с тремя детьми Питцелей – Нелли, Говардом и Эллис. Детектив Гейер решил найти их и поставить точку в деле этого чудовища. В Чикаго он выяснил, что почта Холмса отправлялась каждый день в Гилмантон, Нью-Гемпшир; из Гилмантона в Детройт, из Детройта в Торонто, из Торонто в Цинциннати, из Цинциннати в Индианаполис и т. д. Больше восьми месяцев Гейер шел по следу Холмса через Средний Запад и Канаду, останавливаясь в каждом городе, исследуя каждый дом, в котором останавливался Холмс. В Детройте дом, в котором Холмс жил с детьми, был еще не занят, и в подвале была вырыта большая яма. В Торонто Гейер искал восемь дней, прежде чем нашел дом номер шестнадцать на Винсент-стрит, который снимал мужчина с двумя девочками. Холмс брал лопату у соседей якобы вырыть яму для хранения картофеля, Гейер взял ту же лопату и копал в том же месте. Не так глубоко пришлось прокопать, прежде чем он нашел в земле тела Нелли и Эллис Питцель. Наверху в спальне был большая вентиляционная шахта с резиновой трубкой, которая шла из газовой трубы. Было очевидно, что Холмс заставил девочек войти в эту шахту, возможно, когда они играли в прятки, и отравил их газом.
За те несколько дней, что они прожили в Торонто, девочки рассказали соседям, что у них есть маленький брат в Индианаполисе, с этими данными Гейер поехал в Индиану и тщательно изучил девятьсот домов. Наконец, в пригороде Ирвингтона он нашел дом, который снимал Холмс и в котором он прожил неделю. Расследованию Гейера помогло то, что в этом доме после монстра никто не жил, и печка, которую использовал Холмс, стояла в кухне нетронутой. В печи детектив обнаружил обуглившееся тело Говарда Питцеля. Холмс рассказал много разных версий, когда ему предъявили улики, добытые детективом Гейером: он настаивал на том, что Питцель совершил самоубийство, и заявил, что троих детей убил загадочный молодой человек, который уехал в Европу с Минни Уильямс. Но в своей знаменитой «исповеди», которую он написал, ожидая приговора, Холмс заявил, что ему было очень больно слышать, что Гейер нашел тела Эллис и Нелли Питцель в Торонто. «Я снова увидел, – писал он, – эти два маленьких личика, как они смотрели, когда я уходил, и этот невинный, испуганный детский поцелуй и слышал искренние слова прощания».
6
Вердикт, вынесенный судом, признал Холмса виновным в убийстве Бена Питцеля. Судебный процесс, который начался 28 октября 1895 года, был одним из самых сенсационных процессов века, и пресса освещала его так, что даже газеты нашего времени не смогли бы сделать это лучше. У них был первоклассный материал для работы. Кроме загадок «замка», которые были описаны очень подробно в показаниях свидетелей, Холмс устроил несколько впечатляющих сцен в зале суда, потерял самообладание и разрыдался, когда Джорджиана Йоук появилась как свидетель обвинения; он отказался от адвокатов и попытался защищать себя сам. Но талант и изворотливость, которые он проявил, опрашивая свидетелей и оспаривая правильность закона, ни к чему не привели; процесс завершился через шесть дней, и суд вынес приговор о признании Холмса виновным в убийстве. После процесса присяжные заявили, что приняли решение за одну минуту и оставались в комнате для присяжных два с половиной часа только для соблюдения формальностей.
Дело Холмса было подано на апелляцию в Верховный суд Пенсильвании, который подтвердил вердикт, и 30 апреля 1896 года губернатор отказался вмешиваться в это дело. 7 мая 1896 года, за девять дней до своего тридцатишестилетия, Холмс был повешен в тюрьме Мояменсингода.
«Можно утверждать, – писала чикагская «Джорнал» в день приведения приговора в исполнение, – что у всех вырвется вздох облегчения, после того как Герман Маджет, или Генри X. Холмс, человек или чудовище, будет уничтожен, – это будет равносильно избавлению от чумы».
7
В Чикаго никогда больше не появлялось убийцы такого размаха, как Холмс, но убийства, совершенные Германом Билликом, начавшим свою деятельность через десять лет после того, как повесили Холмса, вызвали к себе не меньший интерес, чем в свое время преступления чудовища из «замка». Биллик, симпатичный и крепкий цыган со сверлящими черными глазами, так же как и Холмс, пользовался успехом у женщин. За двадцать пять центов он предсказывал будущее и продавал амулеты и зелья. Он мог гипнотизировать людей и обладал мистическими способностями, которые унаследовал от матери. Эта образованная леди, по его словам, была ведьмой. Однако, убивая шесть человек, членов одной семьи: отца, мать и четырех дочерей в возрасте от двенадцати до двадцати двух лет, Биллик полагался не на чары и сверхъестественные силы, а на мышьяк.
Биллик, чье настоящее имя было Вадзисек, приехал в Чикаго осенью 1904 года из Кливленда, где его мать была предсказательницей на протяжении нескольких лет. Он поселился с семьей, состоящей из его жены, двух сыновей и дочери, в маленьком доме на западе Девятнадцатой улицы, на котором вывесил табличку «Великий Биллик. Предсказатель». По соседству с ним находился скромный дом Мартина Взрала, где тот жил с женой Розой и семью детьми. Взрал продавал молоко и был одним из преуспевающих граждан цыганского квартала; у него было на счете в банке больше двух тысяч долларов, свой дом, и его бизнес регулярно приносил чистой прибыли от семидесяти пяти до ста долларов в неделю.
Спустя какое-то время было установлено, что Биллик выбрал семью Взрал себе в жертвы еще до того, как поселился по соседству. Несколько дней после прибытия он не сделал ни одной попытки сблизиться с семьей, и таинственность, которой он окружил себя, была главной темой для разговора в окрестных кварталах. Но однажды он пришел к Взралам за молоком, и, когда Взрал наполнил банку и стал отдавать ее Биллику, тот уставился на него, пробормотал что-то неразборчиво и сказал: «У тебя есть враг. Я вижу его. Он пытается уничтожить тебя».
Биллик оставил продавца молока в беспокойстве на несколько дней, а затем опять пришел к Взралам и сказал Мартину Взралу, что его враг – другой молочник, живущий через улицу. Предсказатель предложил использовать свой сверхъестественный дар в интересах Взрала и в полночь, пока девять Взралов сидели в страхе, Биллик варил дурно пахнущее зелье на кухонной плите, а затем с церемониями бросил эту смесь на крыльцо врага. «Теперь, – сказал Биллик, – ты будешь процветать. Он не сможет навредить тебе». И так как Взрал был очень трудолюбивым, он действительно процветал, его бизнес продолжал расти. Биллик и его способности получили признание; его считали спасителем семьи Взрал. Он отказался взять плату за свои услуги, но согласился взять в долг двадцать долларов.
Взралы были добропорядочными католиками, но при этом очень суеверными, и у них не было причин сомневаться в способностях Биллика; более того, они сами видели, как с помощью колдовства он предотвратил большую опасность. Завороженные, они слушали его рассказы о сверхъестественных чудесах, которые он творил, и о его матери – ведьме. Через несколько недель Биллик полностью подчинил себе всю семью; казалось, Взралы существовали только для того, чтобы угождать предсказателю. Он проводил столько же времени в доме Взралов, сколько в своем собственном, и спал с миссис Взрал и ее дочерьми практически на глазах у их отца и мужа. Миссис Взрал была так увлечена Билликом, что иногда она не покидала дома целыми днями, боясь, что он может прийти в ее отсутствие.
Каждый раз, приходя к Взралам, он занимал у них деньги; к началу 1905 года он полностью опустошил банковский счет Мартина Взрала и забирал уже большую часть денег от продажи молока.
Чтобы получать больше денег, три дочери Взрала нанялись на работу прислугой, и отдавали все заработанные деньги жадному шарлатану. Он купил новую одежду, приобрел хорошую лошадь с коляской и совершил путешествия в Нью-Йорк, Саратогу и Калифорнию, за все это заплатил Взрал. По его совету миссис Взрал застраховала жизни своего мужа и четырех дочерей на суммы от ста пяти до двух тысяч долларов. Единственными незастрахованными остались старшая дочь Эмма, сын Джерри и младенец. И только они в результате спаслись.
В начале марта 1905 года у Мартина Взрала начала спадать пелена с глаз; он жаловался на нехватку денег и сожалел о состоянии бизнеса и однажды даже отказался в очередной раз одолжить Биллику денег. Чтобы исправить такое отношение к себе, тот дал миссис Взрал белый порошок, который якобы будет оберегать, и сказал ей класть порошок в еду мужа. Через несколько дней Взрал пожаловался на боли в желудке, как большинство людей, которых малыми дозами травили мышья