Ушами хлопать явно было нельзя, через минуту-другую незваные гости будут здесь! Сергей плотнее прижался к спине Семена. Неожиданно ему вспомнился стих, который он читал в каком-то из романов Джека Лондона
Мы спина к спине у мачты
Против тысячи — вдвоем![24]
Это было давно, когда его родители были еще живы и библиотека, оставшаяся от умершей бабки со стороны матери, еще радовала его… Впрочем, надо радоваться и тому, что у Семена такие длинные руки. Эти идиоты пытаются лезть в узкий проход по одному-двое к человеку с не только длинными, но и сильными руками, а также с очень хорошо поставленным ударом. Немудрено, что они там вовсю отгребают! Даже ни одного удара не пропустил, силен, старый, явно встречает еще на подходе. Движения, ощущаемые спиной Сергея, были мощными и решительными. Казалось, что у Семена под кожей сильно и неумолимо двигаются шатуны и поршни огромного судового мотора и корабль, движимый им, вовсю разрезал носом волны наседающих на него людей с той же неумолимостью передаваемой двигателем силы и мощности. А вот, кстати, и показалась набегающая гуськом троица. Кулак Сергея сжался и он, не мешкая, двинул находящегося впереди Кольку. До класса учителя ему было далеко и один коварный, но, к счастью, не слишком сильный, а также плохо нацеленный удар Дипломата по ребрам Сергей таки пропустил. И хитер же, зараза, бил из-за спины нападавшего не глядя, и явно думал попасть в солнечное сплетение, а третьей руки Серега совсем не ждал! Однако в итоге все трое лежали на земле, а Сергей продолжал стоять. С той стороны все вроде бы тоже стихло. Раздался спокойный и иронический голос Моркофьева, однако Сергей чувствовал спиной его напряжение
— Серега, сколько там у тебя тел?
— Да вроде, как три — откликнулся он же тоном
— Тела-то дышат?
— А какое это имеет значение? — быстро сориентировавшись, подыграл Сергей
— Ну бляха-муха, говорил же я тебе о том, что убивать никого не надо!
— А чего ж так? — прозвучал ответ с нарочитым унынием
— Эх, блин, вы, молодые, ранние, да еще и резкие, как понос! Вот прибьешь ты их, так им-то уже ничего, а нам потом на венки скидываться! Глянь-ка, что там и как.
Сергей уже присмотрелся и видел то, что «тела» вполне себе живые, однако умышленно двинулся поближе.
— Ну… дышат все, вроде бы!
— Вот и славно! А то еще менты разбираться придут. Оно-то в принципе, и не особо страшно, драку в 32 на двоих всяко вынужденной обороной признают, но геморроя с ними чересчур много. Топай давай сюда!
Ну ни хрена себе! 29 человек положил, зараза, и еще и пересчитать успел! — с восхищением подумал Сергей, «топая», куда сказано. Впрочем, лежали там уже не все, кое-кто привставал или держался за стены. Лица у многих уже были расцвечены так, что понадобился бы не один десяток банок краски для того, чтобы получить всю палитру получившихся разнообразнейших оттенков синего, желтого и красного. Да и у многих других наступало пожелтение и посинение. Но больше всего Серегу поразили взгляды женщин, которые, казалось бы, должны были выражать ужас. Однако многие из них смотрели не только на него, но и на Семена с очень сложным выражением лиц. Да, если приглядеться как следует, во взглядах присутствовало чувство опасности, однако рассмотреть его под разнообразными оттенками от удивления и восхищения до обожания было достаточно мудрено. Сереге пришло в голову то, что женщины смотрят на них, как на каких-то высших существ, прямо, как на спустившихся с небес богов, задавших трепки окружавших их смертным и теперь выбирающих, кого именно они возьмут с собой на Олимп. А старикан-то был прав — тут вряд ли кто откажется! Сзади послышался какой-то шумок и, быстро обернувшись, Сергей увидел Дипломата, который потихоньку отходил в сторонку, держась за стену. Нападать он явно не собирался и Серега даже пожалел об этом, так как за такой удар надо бы его, гада, еще дополнительно поколотить! Однако, присмотревшись к физиономии противника, стало ясно, что ему, пожалуй, хватит, и так ему лишний раз врезал, осерчав за коварство. За исключением подобных тихих шумов и стонов, издаваемых пострадавшими, стояла тишина и все присутствующие молчали. Сергей опять отвлекся на женщин и с удивлением понял, что большая их часть смотрят на Семена, а не на него. Ну и ну! Он невольно присмотрелся к Семену и с удивлением для себя отметил, что, вообще-то, он очень красив настоящей мужской красотой. Совершенно не той, которой отличаются мальчики с лаком для волос в женских сериалах, и которые часто совсем даже не мальчики. Ближе всего, пожалуй, была дикая красота Конана-Варвара, но и в ней на фоне Семена чувствовалась какая-то неестественность, особо после того, как оценил подвиги, сделанные присутствующим вживую. Одно дело на экране мечом или кулаками махать, там и так все сами прилягут, когда по сценарию надо, а вот попробуй-ка в жизни такое провернуть! Твердый решительный профиль, крупные, но правильные черты лица, решительный и суровый разрез глаз. Раньше он совсем не замечал этой красоты. Но, кроме красоты, Семен издавал какие-то притягивающие женщин, как магнитом и незримо витающие в воздухе первобытные, прямо-таки пещерные флюиды мощного самца, который заявился сюда напрямую из каменного века, поколотил всех мужиков и сейчас вовсю собирается домогаться их женщин. Собственно, в отношении последней пары пунктов все даже было совершенно правильным — именно так оно по жизни и случилось. Сергей даже почувствовал зависть к Семену, хотя и на него самого тоже было направлено немало взглядов. Он начал было грустно думать о том, что никогда не добьется такого же эффекта, однако размышления были прерваны голосом Моркофьева
— Так, господа. Предупреждаю сразу — это был показательный урок. Полезете еще — буду ломать кости или вообще убивать. Если думаете, что в определенных государственных органах меня этому не научили — ошибаетесь. Для не любящих ментов говорю сразу — это не органы внутренних дел, а кое-что намного покруче.
Судя по тому, как все притихли, слова, громко сказанные спокойным и уверенным тоном, примерно так, как заказывают официанту обед в хорошо знакомом ресторане, явно дошли до всех и желающих продолжать драку не нашлось. Семен повернулся к оклемывающемуся Дипломату.
— Теперь давайте о деле. Извините, уважаемый, но со всей прямотой должен заявить, что дипломат из Вас пока что хреновый. Если бы Вы малость сдерживались и задавали правильные вопросы, перед тем, как лезть получать по морде, то поняли бы, что мы тут никого обижать не собираемся и вполне согласны на баб, которые ничьи, или… ну, скажем так, являются общим народным достоянием. И обсудили бы этот вопрос нормально и без мордобоя. Так… кого бы тут выбрать из общего достояния…
— Меня, меня возьмите! Чего там эти молодые дуры в мужчинах понимают!
Сергей, присмотревшись, признал по цвету платья и телосложению бабу, которая убегала по проходу между палатками. Она была где-то лет на пятнадцать старше среднего возраста танцующих, хотя и смотрелась довольно аппетитно. Семен, судя по незамеченному никем, но ощущенному Сергеем движению руки, тоже растерялся, но живо взял себя в руки. Сам Семен выругался про себя. Она ж должна была просто проследить, пришла девка на танцы, или нет, да сообщить, если что не так, а тут такое изменение планов! Хотя… оно может и к лучшему, поможет погасить конфликт.
— Гм… А почему бы и нет?
— Во как это я удачно зашла со знакомыми поболтать!!!
Семен повернулся к Дипломату.
— Я так понимаю, что у Вас претензий по ее поводу быть не должно?
— Совершенно никаких!
— Вот видите, вполне можно решать вопросы спокойно и на взаимопримлемой основе! Эй, вы там, а ну не лезьте вперед, иначе сильно бойких пошлю нахрен, парень и сам разберется! Одну вон резвую взяли, и хорош! А ты, Серега, давай-ка посматривай по сторонам, да со мной посоветуйся, если что.
Сергей уже вовсю «посматривал по сторонам». Благо, свет после начала драки сделали поярче и он имел возможность намного лучше рассмотреть почти всех. Глядя на окружающих, Сергей вспомнил подслушанный втихаря разговор отца с товарищами о женщинах, когда батя еще был жив. Говорили об умении женщин краситься и, при рассматривании в памяти Сергея всплывали давно услышанные слова, произнесенные за пивом человеком, который был уже мертв
— Женщины в своем абсолютном большинстве учатся краситься как раз к тому возрасту, когда это уже перестает им помогать. Лет до 25 редко уходят намного дальше от того состояния, когда они тырили мамину помаду с румянами для того, чтобы выглядеть старше и красивее. Во всяком случае, даже красивые от хреново нанесенной косметики красивее точно не становятся. А о страшных — там вообще отдельная тема, эффект от раскрашивания получается вообще абсолютно противоположный. Когда индеец в кино, для того, чтобы казаться страшнее, наносит себе краску на морду, он просто начинает выглядеть совсем не страшнее, а даже прикольнее на экране. А вот когда нечто жуткое начинает намазываться с целью выглядеть покрасивее… Если как следует присмотреться и высмотреть, что да как, то вот там самые ужасы-то и скрываются…
Сергей, рассматривая присутствующих, погрустнел, как от воспоминания об отце, так и от сознания его правоты. Те, кто помоложе, явно, как до мамашиных румян добрались, личики, вроде, даже и ничего, однако со слоями, хоть и явно потоньше клоунского грима, но из-за бестолковости нанесения сильно на него смахивающим. И на хрена это им? — показать, что уже взрослые и могут мазаться, как хотят? Чушь какая-то, они ж вроде бы, наоборот, свой возраст занизить стараются, да и вообще, хрен их поймешь, этих баб! Присматриваясь получше под макияж других, которые были пострашнее, Сергей несколько раз с трудом удерживал себя от содрогания — ох и прав был папаша! Две даже никак не подходили под категорию просто ужасов, там народная аббревиатура ППЦ вовсю требовалась… И тут, водя взглядом из стороны в сторону, он увидел в более тускло освещенной зоне зала нечто такое, что заставило его приглядеться поприста