Последовало еще одно чреватое хрустом костей долгое рукопожатие.
— Да, денег я Лене поднесу завтра, а сегодня выдам тебе три сотни сам.
— Вот это дело! Мужик слов на ветер не бросает!
— А то!
Получив свою персональную пенсию за сегодняшний день, новоявленный почетный работник полового труда радостно распрощался с гостями и устремился пропивать полученное. Душа его просто пела. Именно таким образом адвокат и посоветовал ему вложить положенные ему после суда средства, однако после вычета вознаграждения адвокату полученного дневного дохода Юрке хватало только на бутылку в день. Что ему только одна бутылка — на задний зуб еле хватает… А тут еще на целых три подвалило, да и с закусью, вот свезло, так свезло! Машку он теперь и пальцем не тронет, да и жену колотить перестанет, не зверь же он какой-то, в самом деле? Она ж получала только в тех случаях, если не давала ему денег в те моменты, когда у него душа горела. С человеком в таком состоянии шутить совсем нельзя, а отказывать ему просто опасно для жизни! Продавщица была несказанно удивлена тем, что он прикупил еще и пластмассовый стаканчик, вместо того, чтобы, как обычно, хлестать из горла — теперь ты, Юра, будешь пить культурно, а не как раньше, когда этому мешали, как бы это сказал Семен, во он, кстати, и толковый мужик! Раньше тебе мешали э-э-э… стесненные материальные обстоятельства, а теперь все будет очень даже цивильно! Юрка было собрался двинуться к приятелям, но очень вовремя вспомнил условия Семена и направился в заросший парк. Зайдя туда подальше, он пробрался через густые кусты, чтобы никто не помешал, присел на корягу, заметил валявшийся рядом кусок разбитого зеркала и живо сообразил, что ему не придется пить в одиночестве. Юрка наполнил пластмассовый стакан, стукнул им по осколку зеркала, сказав при этом «Дзынь», пожелал своему отражению «Ваше здоровье, Юрий», залпом выпил и радостно ощущая разливающееся по телу тепло, решил, что все прошло просто чудесно! Перерывчик между первой и второй был совсем небольшим…
Глава 46
После того, как Юрка удалился на достаточное расстояние, а его бывшие товарищи тоже уныло поплелись вдаль, в дверях появилась Машина мать. Серега сразу понял, что даже мимолетная оценка ее достоинств по силуэту была абсолютно верной. Волосы у нее были каштановыми и слегка вьющимися, хотя, возможно, и от завивки. Он понял, что если Маша в ее годы будет выглядеть так же, он будет абсолютно счастлив, хотя… Мрачное выражение лица подошедшей женщины портило все создавшееся издалека впечатление.
— Маша, давай-ка зайди, поговорим
Сергей удержал ее за руку
— Когда за тобой заехать?
— Через час-другой заедете — вмешалась Ленка, которая быстро подсуетилась и приблизилась к ним. Шепотом она добавила: «Не вмешивайтесь! Я им обоим мозги вправлю! Все будет хорошо!»
Серега совсем не был в этом уверенным, но делать было нечего. Придется через часок отбивать свою будущую жену у тещи, если что… Возникшая мысль не на шутку поразила самого ее автора. Ну ничего себе! Ты, считай, почти что женой обзавелся! Кстати, отбивать-то, возможно, и в самом деле придется, а ведь мира в семье это явно не добавит…
— Пойдем-ка, Серега, в кафешку, пожуем
— Да мы ж завтракали недавно! — ответил Сергей и с удивлением ощутил то, что изрядно проголодался! Это, видимо, отразилось на его лице
— Эх, Серега… Нервное напряжение сжигает калории не хуже, а, порой, даже намного лучше физических упражнений!
— Мда, перенервничал я изрядно…
— Открою тебе, Серега, правду, и я тоже! Ладно, пойдем жрать!
Двое мужчин удалились от дома, в котором вовсю завязывалось женское общение, которое началось на сильно повышенных тонах. Зайдя в комнату, мать обратилась к Маше:
— Поздравляю Вас, Мария Юрьевна! Не каждая женщина может вот так узнать себе цену!
Маша уставилась на мать.
— За триста рублей в день сняли! На московской трассе вон и то по пятьсот, да за один раз, а ты еще и радуешься, аж светишься, дура набитая!
— Сама ты дура! Он хороший и добрый, а если тебе не нравятся триста рублей, так на себя-то посмотри! Тебя вообще даром пользуют, почти все деньги отнимают, да еще при этом и колотят. Сама бы в своей жизни разобралась для начала, а потом поучать взялась! Тоже мне, специалист по отношениям с мужиками! Прямо как сапожник без сапог…
Мать ошеломленно уставилась на Машу. Такого решительного, сильного и, кстати говоря, справедливого отпора от тихой прежде дочери она совсем не ожидала! Придется ей, видимо, привыкать к тому, что дочка уже взрослая! — с удовлетворением подумала Маша.
— Так, вы, две дуры, успокойтесь, да глаза друг другу не выцарапайте! — вмешалась Ленка. Они на самом деле хорошие.
— Да лучше Юрки быть очень нетрудно! И он ведь добрым был поначалу, пока не запил… А ты сама тоже хороша! Поперлась в твои-то годы на дискотеку!
— И не только поперлась, а даже снялась, пока они там все от удивления варежки поразевывали! Чо, завидно!? Молодые тупорылые овцы там тоже аж слюнями изошли от зависти! Кстати, стараниями твоей давней подруги, которая, по твоим словам, тоже хороша, ты максимум через пару лет станешь вдовушкой.
— Да отчего ж он сдохнет-то!? Вон тварь какая здоровенная и крепкая! Ему ведь, сколько не пей, все мало и хоть бы хны!
— Вот так и станешь, от того, что пьет! Давай-ка я тебе расскажу…
Услыхав подробный рассказ о том, как Серега действительно отнесся к Маше очень по-доброму и даже хотел ее искренне, но бестолково выкупить, а Семен, хорошенько подумав, выдал на гора простой, чрезвычайно действенный и эффективный, но при этом ужасно жестокий способ извести Юрку, мать невольно почесала в затылке.
— Да… старый там очень даже не дурак… И как же я сама-то до этого не доперла?
— Так с мехмата МГУ дураки не выходят!
— Он еще и математик?! С такими-то габаритами и силой? Ленка, перестань надо мной глумиться! Юрка ж всем руки сдавливал, а ему не сумел.
— Нисколько она не глумится — вмешалась Маша. Серега сказал, что он его высшей математике учил по памяти и совсем никуда не заглядывая. Да и ты сама-то сообрази, ведь придумать настолько простой и толковый способ на самом деле очень сложно, тут умище какой нужен! И сработало же все, четко и просто здорово. Во он как рванул за водкой, аж пятки засверкали.
— Это точно… Надеюсь, что ему трех пузырей в день хватит… Все-таки он больно крепкий.
— Не боись! Он же за деньгами именно ко мне будет ходить. А уж я ему в палатке со скидкой, как постоянному клиенту, самую паленую водку сплавлять буду. Если по 75, то там и четыре в день получится. Кстати, с паленой и три вполне должны подействовать, как надо. Кроме того, он же регулярно и досыта будет пить, а не так, как раньше.
— И то верно! Ленка, что бы я без тебя делала?
Давние подруги обнялись, Маша с удивлением заметила текущие из глаз матери слезы, ее плечи подрагивали. Лена обняла мать крепче и ободряюще, но в то же время ласково произнесла:
— Держись за меня, Катька, коза ты старая! Прорвемся!
— Старая!? Да ты же всего на десять дней моложе меня!
— А все равно, старая-старая-старая!!! — произнесла Ленка на манер школьной дразнилки.
— Ах ты ж… — произнесла Катя, шутливо замахиваясь, но, после того, как она посмотрела в глаза подруги, обе женщины засмеялись. Маша подумала о том, что она совершенно не помнила смеха матери.
— Ох, и дуры же мы тогда были!
— Эт точно… Одна хотела красивого, одна сильного, а результат налицо — вздохнула Ленка.
— А искать-то дурам надо было умного, кстати, еще об одной молодой дуре… — Мать повернулась к Маше, Ленка сделала так же.
— Ты там хоть не залетела?
— Не, у него резина была.
— Это хорошо… Ну, и как он тебе? Только, Христа ради, не говори, что хороший и добрый, так как лучше и добрее твоего отца быть легче легкого.
— Если вы об уме, то он умный, уже на второй курс Бауманки осенью пойдет. Сам он учится, на бюджете, без отца и матери.
— А они-то куда подевались?
— Померли, а как именно — расспрашивать не стала. Я и узнала только потому, что он походя сказал «мой покойный папаша говаривал», а потом один раз про то, жива ли мать, спросила. Жизнь у него тоже не сахар…
— То-то я смотрела, что он смурной слегка — вмешалась Ленка.
— Да, если присмотреться, это видно — подтвердила Маша. — Не сильно, но все же…
Мать повернулась к Ленке
— Тебе-то он как? Она ведь сейчас головой толком не думает ну совершенно, нам ли не знать…
— По-моему, очень даже неплох. И, кстати, насчет того, что он не дурак, дочь твоя права.
— Уж тебе-то судить о чужом уме! Ты ведь моложе меня и глупее! — усмехнулась мать
— Может, и глупее, но хорошо слышу, чего вокруг говорится — ухмыльнулась в ответ Ленка. Ты бы это тоже вразумела, если б от старости мозги не отсохли.
— Эх, дать бы тебе в ухо, чтоб много не слышала! И выпороть бы тебя вдобавок тоже не помешало, за полное отсутствие почтительности и уважения к старшим… А, если серьезно, уже интересно стало, что ж это я пропустила?
— В начале разговора ведь было ясно сказано про то, что он Семену помог и продолжает помогать. Матери с отцом у него нет, стало быть, помогает один. И если он помогает безусловно толковому человеку, то даже такой старой дуре должно быть понятно, что, как минимум, кое в чем он уже не намного глупее Семена. И это в таком-то возрасте!
— Действительно… Стало быть, умен в самом деле…
— Да и понравилась она Сереге тоже в самом деле. Он ведь Машку сразу среди прочих разодетых, начесанных да накрашенных овец, которые на него вовсю пялились с полуоткрытими ртами и строили глазки, выбрал. Хотя и одета она в перешитые Юркины шмотки и стояла при этом подальше и в тени. Те-то в первых рядах маячили, чуть друг дружке ребра локтями не поломали… А Маша не навязывалась ему ну нисколько!
— Однако, он начинает даже мне нравиться. Хоть и молодой, но уже видит человека, а не только тряпки на нем…