— Дай-ка глянуть…
На экране был пресс-релиз, заголовок которого большими буквами сообщал:
Компании …. и …. объявляют о планируемом слиянии
— Ну, лично мне все стало понятно. Объявление о значительном успехе с любой стороны могло двинуть в разные стороны стоимость акций, пришлось бы по новой договариваться и все такое прочее. А тут загнали вопрос под ковер и весь сказ. Обе стороны заткнулись и молчат…
— Мда, похоже, что ты тут совершенно прав…
— Ну, тут не догадаться сложно… Особо задним числом.
— Задним умом все крепкие, это факт… А как же невидимые руки рынков и все такое прочее?
— Эх, знатно ты прикалываешься! — со смехом сказал Ростецкий. При этом они еще на социализм лаются, а сами-то… Эти невидимые руки уже давным-давно у них за спиной связали и все там по плану идет. В крупных корпорациях планирование поставлено не хуже, чем в Госплане. Не говоря уже о множестве картельных сговоров… Наиболее вопиющие еще кое-как открывают, а сколько при этом не нашли…
— Это ты точно сказал… И теперь никак не узнаешь, первый ты, или второй, что уж тут сделаешь…
— Пожалуй… Ну, да и хрен бы с ним, я привык уже. Постой-ка!
Ростецкий глазами указал на двух стажеров с пятого курса, которые рисовали по лекалам хитрые кривые, то ли в своих дипломных работах, то ли в каких-то учебных материалах. Николай с трудом сдержал смех. Он уже знал, что сейчас будет, так как был свидетелем подобного на их прежней совместной работе и двинулся вслед за Ростецким для того, чтобы поддержать его.
— Эх, Николай Владимирович, приятно вспомнить молодость…
— Да, мы-то давно дипломы писали, давно…
— Интересно, знают ли они об особенностях кривых на этих лекалах?
— Ну, Алексей, это вряд ли…
— А что в них такого особенного? — раздался недоуменный вопрос.
— Это оху… в общем, ох, какие специальные кривые! Касательная в их нижней точке всегда горизонтальная.
— Да неужели!?
— Ну, не верите, так проверьте. Линейка вон у Вас имеется, знай себе, прикладывайте, да и проверяйте. Ладно, о чем пишете-то?
Задав еще по паре-тройке отвлекающих вопросов, они удалились. Действо началось незамедлительно. Один из пациентов стал прикладывать к линейке лекало, а второй внимательно следил за результатами. Глаза у испытующих стали округляться и в глазах у них появилось озадаченно-восхищенное выражение… Это было еще ничего, но вот когда у одного от возбужденного усердия в удивленно приоткрывшемся рте показался кончик языка… Пришлось быстренько смотаться на уединенную лестницу, по которой, сразу же после закрытия двери на этаж, прокатился громкий веселый хохот…
— Мда… Говоря солидно и без нецензурных выражений, имеет место пушной зверь песец.
— Это, пожалуй, не простой, а очень даже лютый песец — язык-то как высунулся!
На лестнице раздался новый взрыв хохота. Когда его раскаты смолкли, что случилось отнюдь не сразу, разговор продолжился.
— Не, блин, чему их не то, чтобы в институте, а даже в школе учили!
— Да… не знать, что для абсолютно любой кривой касательная в нижней точке всегда горизонтальная…
— Вообще, по большому счету, тут плакать надо… Куда ж мы идем-то?
— Эх… если раньше с развитием цивилизации народ умнел, то сейчас это ни хрена не так…
До собеседников донеслись шаги, уже довольно близкие. В таком веселье услышать их заранее было довольно сложно. Показался не кто-нибудь, а председатель в сопровождении пары охранников.
— Плакать действительно надо… Чего, на самом деле этого не знают? — послышался вопрос председателя.
— Именно так! — дав знаком Ростецкому указание помалкивать, сказал Николай. Мы тут недавно двум товарищам как бы между прочим сказали, что на лекалах специально нарезают очень особые кривые, у которых касательная в нижней точке всегда горизонтальная…
— А они что? — довольно сильно заинтересовался председатель
— Ну, пока линейки к лекалам прикладывали, мы еще как-то держались, но вот, когда один при этом от усердия высунул язык, не выдержали и сюда убежали…
— Да… я бы, пожалуй, и сам не выдержал. Где именно эти товарищи сидят, от этой двери будет видно?
— Должно быть видно, четвертый стол направо.
Председатель подошел к двери и выглянул вправо. За какие-то жалкие секунды даже на его отнюдь не приспособленной к передаче чувств спине отчетливо отразились сосредоточенность поиска, любопытство, за которым последовало немедленное обалдение, после чего спина затряслась и председатель отшатнулся от двери в хохоте.
— Чего? Что там такое?
— Они… они… они же там до сих пор… с очень круглыми глазами линейки прикладывают!
— Гос-с-с-поди…
Вопреки общему согласию относительно того, что надо бы плакать, на лестнице раздался новый продолжительный взрыв хохота.
— Крендели вы ехидные!
— Да, Владимир Сергеевич, мы именно такие! — совершенно честно и искренне подтвердил Ростецкий.
— Вообще, ты, Николай, мне всерьез помогаешь жить дольше, то сам, то с товарищами. От такого смеха с месяц жизни прибавляется, это точно! В мою молодость за такое вот поведение с лекалами и в обычной-то школе кол с минусом, а из физико-математической так вообще бы выперли ногой под зад…
Председатель с охраной удалился, продолжая посмеиваться. Когда хлопнула дверь внизу, Ростецкий перевел дух
— Уф… пронесло…
— Да нет, все нормально было. За правду он не наказывает, проверено.
— Ну… не все такие умные, как он. Другой бы и не понял, в чем тут фишка.
— Мда… то, что он умен — это действительно так, и без всякой лести.
— Вообще, Коля, повезло тебе с ним. По весне я, честно говоря, про тебя думал — пропал человек. Ан нет, ты трепыхаешься еще…
— Сам понимаешь, все рассказать не могу, но, сдается мне, что действительно повезло. Хотя, может я чего толком и не знаю, но пока что…
— Ну, это известная и даже стандартная ситуация — «Я хочу жить вечно, пока что все нормально». Особо не парься, но в любом случае нос по ветру держи и ушами не хлопай!
— Стараюсь!
— Я, честно говоря, эту хохму с лекалами вычитал в книге одного нобелевского лауреата, приколовшегося над американскими студентами годах где-то в шестидесятых.
— Мда… видать, американцы уже тогда были в категории «ну, тупые». Недаром создатель их атомного флота, кажется, Риковер, сказал нечто вроде того, что настоящая угроза национальной безопасности США — это советская средняя школа… А действует-то хохма знатно!
— Действует знатно, это факт, но… Елки-палки, через эту самую хохму надо, видимо, прямо сейчас на обед идти. А то, если они там до сих пор с линейкой маются — заржу ведь в голос, выдержка-то не бесконечная…
Пожав на прощание руку, Николай направился обратно в свой кабинет. Он тоже пошел в обход страдальцев с лекалами, мало ли, не выдержишь… По дороге он размышлял о том, сколь много инженеров и прочих технарей осело в банках. Кстати, именно благодаря этому российские банки без всяких преувеличений впереди планеты всей в плане банковских технологий. Благодаря технарям, которых в советское время шпыняли поговорками типа «чтоб у тебя зять был инженером», банковское дело в России чрезвычайно развилось. Все-таки с советским техническим образованием даже в финансах не пропадешь…
Глава 75
Через несколько дней в России уже наступила суббота, но в Латинской Америке был еще поздний вечер пятницы. После вопроса, заданного старшим из его собравшихся челнов штаба и последовавших затем вопросительных взглядов дон Педро сказал лишь одно слово:
— Si[4]
Все, кроме дона Педро, немедленно схватились за телефоны и разошлись по большой комнате, чтобы не мешать друг другу. В отличии от Профессора, который умел четко держать всю последовательность действий в уме, и донести ее до подчиненных так, что хватало только устного контроля, на столе у дона Педро лежала распечатка плана операции, сверстанная в Microsoft Project. Полиция, или хакеры дорого бы дали за такой план, однако, его автор был очень осторожен и составлял подобные документы только на неподключенных к Интернету компьютерах. Все действия, названия которых были достаточно условными, были представлены в виде стандартной диаграммы Ганта по минутам с необходимыми запасами по времени. Сейчас начиналось первое из них и дежурный техник после полученного звонка по мобильному телефону нажал на кнопочку одного достаточно хитрого устройства. Другое устройство, надетое на сетевой кабель, активизировалось и в кабеле появились помехи. Другой дежурный, который, как и первый, был заранее вознагражден доном Педро, знал об этом, но сделал соответствующую запись в журнале не сразу, но через такое время, которое с запасом укладывалось во внутренние нормативы реагирования на нештатные ситуации и не приводило к наказанию. После занесения записи в журнал он поднял трубку. Говорил он, очень тщательно продумывая слова, так как знал о том, что все его переговоры будут записаны.
— Плохая связь с системой мониторинга подозрительных операций. Полно ошибок на порту. Сразу скажу, сетевой порт перезагружать пробовал.
— Переключись на резервный порт
— Делаю, не отключайтесь… Похоже, на резервном порту такая же ерунда.
— Пошли дежурного проверить связь и заменить кабели. Кто там сегодня, Хулио?
— Он. Сейчас сделаю.
Само собой, Хулио и не думал менять кабели, но, для виду покопавшись в телекоммуникационном шкафу, бодро отрапортовал о том, что все заменено.
— Так, перезагрузись!
— Делаю. Но, по-моему, это глючат сетевые карты в сервере и перезагрузка ничего не даст. Что-то явно на уровне железа…
— Какой там SLA[5] на эту систему?
— Два часа в будни и четыре часа в пятницу вечером и выходные. Система считается не вполне критичной для основного сервиса компании, связь без нее работает, платежи — тоже.
— Связывайся с ними, пусть едут побыстрее. А пока… начальство дало добро на временную работу без мониторинга — не останавливать же все платежи.