Через три дня дон Педро зашел на бронированную трибуну, окруженную пуленепробиваемым стеклом, чувствуя себя при этом полнейшим идиотом. Хотя после рассказов Хуана о различных покушениях и возможностях современных снайперских винтовок он понял, насколько был прав. Вокруг находились сотни две человек, вооруженных до зубов, имелось даже два противотанковых гранатомета РПГ-7 на случай чего. В ответ на усиленный аппаратурой голос с трибуны раздался громкий ответ, слышный на всем пустыре и дон Педро сразу понял, что тут запахло армией. Только там умеют ставить такие громкие командные голоса…
— Дон Педро, я верю в слово потомка испанских грандов. Дайте мне слово, что если мы не договоримся, вы дадите мне десять минут на уход. После можете меня искать.
— Даю слово сделать так, как Вы сказали. Хотя я не думаю, что за десять минут Вам удастся выбраться из города.
В ответ раздался хохот…
— Вы, случайно, не японский камикадзе? — невольно вырвалось у дона Педро.
— Нет, сейчас увидите, кто я… — раздался ответ, произнесенный после того, как невидимый собеседник отсмеялся.
Между хибарами показался человек, явно не бывший японцем. Впрочем, это был и не гринго-американец, те таких глупостей явно не делают… Незнакомец уверенно шел между двух рядов стволов, которые следили за каждым его движением и знай себе, только посматривал по сторонам, при этом, как бы дико это не звучало, веселясь, но лишь слегка. Но вот когда он увидел РПГ… У края пустыря вновь раздался смех, от которого многие даже стволы опустили… Да не сумасшедший ли он!? Однако, незнакомец взял себя в руки и направился к державшему РПГ, не забыв перед этим извиниться перед доном Педро за минутную задержку.
— Уважаемый, как Вас зовут?
— Карлос. — машинально ответил тот, так как вопрос был задан настолько властно и уверенно, что не ответить было невозможно.
— Карлос, если Вы будете стрелять из РПГ, стоя спиной к стене, Вы в самом лучшем случае получите контузию. Да и все товарищи рядом с Вами — тоже. При этом в меня Вы не попадете. Кстати, если бы все остальные начали в меня стрелять, вы все бы перебили с полсотни своих же, так как пули на таком расстоянии летят навылет.
Оставив Карлоса, да и его товарищей, с открытыми ртами, незнакомец уверенно подошел к подтащенной, как только он появился, рамке металлоискателя. Тем временем Карлоса и еще одного державшего РПГ гнали от греха подальше пришедшие в себя товарищи. Перед рамкой пришедший вытащил из-за пояса четыре пистолета и положил их в коробку. Однако, когда он прошел через рамку, раздался звон. Незнакомец было непонимающе дернулся, но потом понял, в чем дело и обратился к дону Педро.
— Мне надо будет кое-что Вам показать, и если мы договоримся, мне бы не хотелось того, чтобы об этом болтали. Пошлите ко мне, пожалуйста, неразговорчивого человека.
Таковой приближенный к дону человек быстро нашелся и незнакомец вытащил из внутреннего кармана увесистый сверток. Развязал он его уже в коробке и у неразговорчивого человека очень сильно приподнялись брови… Сам незнакомец прошел через рамку. Которая на сей раз не зазвенела.
— Дон Педро, могу Вам сказать, что опасности там точно нет, но это очень даже… необычно… — отрапортовал проверявший, смотревший теперь на пришедшего с большим уважением.
Тем временем незнакомец уверенно подошел к трибуне и молча развернул сверток на ней. Дон Педро уставился на более, чем десяток медалей или орденов, погоны с одной большой звездочкой и, по форме одного ордена в виде звезды, выругав себя, живо вспомнил то, какой еще народ испытывает такое презрение к смерти. Присмотревшись, он увидел на одной медали оставленную пулей вмятину… Однако… И он пришел наниматься ко мне!?
— А почему не Иностранный Легион, или какая нибудь частная военная компания?
— Они вполне могут начать воевать с моей страной. Вы — вряд ли. Хотя… страну и так скоро растащат, но мне все же совершенно не хочется это приближать.
— А почему не наняться к своим?
— К тем, кто растащил и продолжает растаскивать то, чему я служил всю жизнь? Тошно…
— Ну, деньги не пахнут…
— Императору Веспасиану, которому предписывают авторство этих слов, их наверняка приносили уже вывонявшимися. А я совсем не император — сказал незнакомец и дон Педро удивился. Вояки в других странах тупые, как пробка, но не этот. Мало кто из них точно сказал бы имя римского императора…
— Ну, мои деньги — они тоже местами…
— Я понимаю. Мне — главное, чтобы они не были с запахом развала России, все остальное — побоку. После 1991 года я стал намного спокойнее смотреть на множество вещей и запахов…
— Гм… А что, если вы подосланы русскими конкурентами?
— Дон Педро, я мог бы Вас убить голыми руками, приблизившись на два метра.
— И не ушли бы после этого живым… — Незнакомец расхохотался
— Неужели я веду себя, как человек, которому очень дорога жизнь?
— Пожалуй, нет…
— Как Вам объяснить… Я, наверно, уже не человек, а волкодав, у которого убили хозяина. Загрызть тех, кто его прибил, возможности у меня нет, но запах их переносить сложно и я ищу себе нового хозяина, да подальше. Чтобы в родные места нечасто заходить и поменьше с теми людьми встречаться. Comprendo?[7]
— Si… Ну что же… в детстве мне всегда хотелось иметь собаку…
— Благодарю Вас.
— Как бы Вас звать?
Дон Педро открыл паспорт, увидал имя Иван и тут же нашел нечто близкое
— Вы будете Хуаном.
— Спасибо!
Конечно, кое-кто вначале поворчал от решения дона, но только вначале… Хуан с разрешения босса взял с собой нескольких людей, которые живо перестали питать иллюзии относительно того, что им бы удалось поймать нового товарища, если бы договоренность не была достигнута. Продав четыре пистолета, он купил несколько мешков азотных удобрений и пару десятков радиоуправляемых игрушек, после чего за три дня наделал столько взрывных устройств, что хватило бы и на полтысячи преследователей… И работали они так, как надо — после получения разрешения на взрывы пустырь был существенно расширен.
Хуан с самого начала занимал в его организации достаточно странное положение. Сложно было точно определить его… не то, чтобы должность, которых у членов его штаба просто не было. Скорее, зону ответственности. Безусловно, он однозначно отвечал за тренировку уличной «пехоты», сотников в которой со времени появления Хуана прибавилось с трех до восьми, причем связываться с людьми дона уже и не рисковали. Конечно, дон Педро понимал важность организации и, в отличие от конкурентов, изначально разделил всех на десятки и сотни, что было воспринято Хуаном с безусловным одобрением. Но все это было любительством на фоне действий настоящего профессионала. Несмотря на весьма значительные успехи, сам же Хуан порекомендовал дону Педро остановить расширение бизнеса и договориться с конкурентами по хорошему, так как он сумел очень четко объяснить то, что загнанные в угол люди становятся чрезвычайно опасными. Хозяин сразу же оценил мудрость совета и организовал встречу для того, чтобы зафиксировать статус кво, в котором ему принадлежала половина всего не совсем легального бизнеса. Однако, дельный совет от Хуана можно было получить и по очень многим иным поводам. Очень часто, когда штаб ломал голову над какой-то проблемой, возникшее молчание прерывалось голосом традиционно сидящего в стороне Хуана, после которого возникало мгновенное просветление. Он всегда умел выбирать чертовски подходящее время для того, чтобы высказаться… Хотя Хуан обычно оставался безмолвно слушающим очень-очень долго и тогда в нем действительно было многое от собаки, которая все понимает, но не говорит. С удивлением дон Педро начал понимать, что Хуан ничуть не менее образован, чем он сам. Конечно, иезуитский колледж — это не какой-нибудь университет, но по местным меркам это очень даже неплохо, к тому же дон Педро и самообразованием занимался вовсю. Вояка немало удивлял его. К тому же, он был лишен приписываемого русским порока. Когда дон Педро принес ему паспорт на имя Хуана Родригеса и специально купленную бутылку русской водки, тот с благодарностью, но и со вздохом отставил ее в сторону.
— Надо приобретать местные привычки. Давайте текилы или, лучше, красного, так как пить вредно. А тут еще и жарко, это ж не Якутск зимой…
Само собой, уже через полгода Хуан пользовался заслуженным уважением всего штаба, и совсем не потому, что он мог в полном составе перебить его голыми руками. Это, конечно, тоже имело некоторое значение, но… от этого правильным чувством была бы лишь боязнь, а не уважение. Через год дон Педро даже начал беспокоиться, как бы не увели бы такого ценного человека конкуренты, мало ли что! И тут ему пришла в голову блестящая мысль. Его племянница Хуанита, хоть и чрезвычайно хорошая собой, но, благодаря его положению, или, скорее, по причине такового, была весьма близка к тому, чтобы окончательно стать тридцатилетней старой девой. Некоторых потенциальных женихов он и на пушечный выстрел не подпустил бы, других она сама, не будучи дурой, видела насквозь, а понять то, что им нужно родство с доном, а не она сама, было совсем нетрудно даже для идиотки. При этом младшая сестра нещадно пилила дона и надо было что-то делать. И тут ему пришла в голову неожиданная мысль…
— Познакомься с моей племянницей, Хуанитой
— Buenos Dias.[8] Приятно видеть настолько красивую женщину. — Сказано это было таким же тоном, каким говорят «сегодня хорошая погода», слово «настолько», хоть и выделялось, но практически неуловимо.
Раздался заранее оговоренный телефонный звонок. Дон Педро извинился.
— Срочные дела. Вернусь через час-полтора, а ты пока постереги Хуаниту.
— Ну, со мной она в полнейшей безопасности, можете на меня положиться. Вы же знаете, что если понадобится даже кого-нибудь убить для ее защиты — проблем не будет. — Тон высказывания был полностью аналогичен предыдущему.