— Ну, мне ли не знать… — усмехнулся на прощание дон Педро перед тем, как закрыть дверь.
Само собой, все срочные дела дона Педро ждали его в соседней комнате с микрофоном. Однако, целый час не было слышно практически ничего! Только шелест платья и скрип стула, со временем все более и более частый, и, очевидно, это не был стул Хуана. Потом раздался женский голос и дон Педро от удивления чуть не упал со стула, осознав заданный вопрос:
— Сколько Вам лет?
— Сорок два. Вам нравятся старые солдаты? — легкая насмешливость проникла и очень отчетливо ощущалась даже сквозь микрофон.
— Мне нравятся настоящие мужчины! Дядя как-то рассказывал о Вас…
— Настоящий мужчина должен… быть достоин настоящей женщины. А я — человек без родины, с тяжелым прошлым, оставившим во мне пару дыр, и скорее всего, на чем свет стоит лающийся во сне на незнакомом языке от очень невеселых снов и воспоминаний. Друзья, когда они у меня еще были, на это часто жаловались… Да и что скажет дон Педро?
— Ну, он знакомил меня со всякими…
— Желавшими породниться с ним, а не с Вами?
— Именно! Как-то у Вас все очень коротко, но емко говорится…
— Как сказал один безусловно великий человек… «Лучше меньше, но лучше». Напрямую это не переводится, в оригинале красивее…
— Получается действительно лучше! А если женщина скажет, что ей наплевать на все, что ей сказал настоящий мужчина?
— Ну… настоящая женщина даст мужчине понять это лучше, чем словами…
Через несколько секунд раздался шелест одежды со звуком поцелуя и дон Педро точно бы упал, не успей ухватиться за стену. Черт побери! Он же, в отличие от всех предыдущих домогавшихся олухов, которые вовсю мололи языками, и десятка раз не заговорил! Но ведь с какими правильными интонациями и ударениями… От удивления и радости подслушивавший с трудом услышал продолжение разговора.
— Ох… дон Педро… он же даст приказ меня убить!
— Ты же убежишь, или вообще их всех перебьешь!
— Это раньше было легко сделать, а после того, как я их сам учил…
— Да, пожалуй, я об этом не подумала… Давай все-таки убежим!
— Куда и что потом? Не стоит… Настоящий мужчина не сторонится ответственности за то, что сделал. Прибьют меня, и ладно, будет хоть кому-то меня вспомнить, мать с отцом померли уже…
— Не говори так!
Дон Педро понял, что пора вмешиваться. Застав целующуюся парочку, он с трудом сдержал улыбку. Заметив его, Хуан встал, достал пистолет и, не отводя взгляда в глаза, молча протянул оружие хозяину рукояткой вперед. Дон Педро выкинул пистолет за порог…
Теперь в семье у супругов с очень похожими именами было уже трое детей и дон Педро знал, что пришвартовал Хуана очень надежно… Кстати, Хуан после того, он стал его родственником, за исключением того, что стал временами звать его босс, как и прочие из штаба, никакого панибратства не проявлял…
— О чем задумались, босс?
— О прошлом… Как это ты ухитрился пулю в медаль заполучить?
— Случайно, и не в бою, как может показаться, а на построении. Какой-то душман, сукин сын, из снайперской трехлинейки образца 1942 года выстрелил почти с трех километров. Не попал с такого расстояния, ясное дело, ни в кого, но рикошетом прилетело. Мы в бой медалей не надевали, а, если бы я ее и нацепил — все равно ничем не помогло бы при попадании…
— А почему?
— Медаль «За отвагу» пулю держит слабо, проверено прошлой войной.
Заметив непонимающий взгляд, Хуан набрал что-то по-русски в строке поиска google. Среди появившихся картинок он быстро выбрал нужную и повернул монитор к хозяину. Дон Педро невольно вздрогнул…
Снимок был черно-белый, но, именно поэтому, благодаря мрачному и угрюмому контрасту, сильнейшим образом воздействовавший на зрение, воображение и, скорее всего, даже на подсознание. Смотреть, казалось бы, совершенно не на что, но деталей было очень много. Прежде всего, бросались в глаза руки. Это были руки очевидно пожилого человека, лет не меньше семидесяти, натруженные и морщинистые. К тому же, бывшие уже не очень ловкими от старости, так как большой палец правой руки не слишком удачно ухватился за тканевый верх, прикрепленный к медали. Возможно, эти руки уже вовсю крючил артрит, или изображенный был просто очень стар, уже за 90… На самой медали, лежавшей на ладони левой руки, была здоровенная выщербина от пули у края. Становилось совершенно ясно, что пуля, пробив медаль, направилась дальше в тело… Надписи на медали дон Педро не мог прочесть, но изображенные там танк и три самолета были точно такими же, как и на медали в его сейфе. Очевидно, что державший медаль действительно проявлял отвагу не единожды и попадал под пули не в переносном, а, судя по медали, даже в прямом смысле…
— Ну как Вам снимок? Выпукло?
— Действительно выпукло…
В который раз дон Педро поразился способности Хуана потрясающе точно подбирать слова. Благодаря не только высокой четкости, но и множеству деталей и смыслов, услужливо подсказываемых разбуженным воображением, плоский снимок на самом деле был чрезвычайно выпуклым… Отнюдь не впервые дон Педро с уважением подумал о народе, который мог массово проявлять не безумно-фанатичную, как у японцев, а, хоть и очевидно вынужденную (Гитлера с Наполеоном они к себе в гости явно не звали!), но при этом твердую, спокойную и расчетливую отвагу. Интересно, что же делал тот старик, когда в него, как сказал Хуан, «прилетело»? Атаковал пулеметную точку, оттаскивал раненного товарища или даже был в разведке? Кто его знает… Да и потомки их, очевидно, не хуже, вон один из них рядышком сидит… И сколько их таких разошлось по миру после 1991 года…
— Босс, со всем уважением, может, о деле поговорим?
— Эх, жаль, не любишь ты прошлое вспоминать. Рассказать-то явно можешь много чего интересного…
— Так люди всех специальностей, которые тесно связаны с жизнью и смертью, порой не любят… многих аспектов своей профессии.
— Например?
— Докторам ведь частенько не нравятся собственные лекарства, верно?
Дон Педро только расхохотался… Обсуждение плана заняло около часа и было чрезвычайно продуктивным — как и всегда с участием Хуана. По плану тому срочно требовалось ехать в Москву за данными, перед этим вновь договорившись о комиссионных за выдачу в Москве сотни тысяч наличными с местными русскими. Не везти же такую кучу денег через границу! Все было оговорено, Хуан уже попрощался и собирался уходить, но дон Педро остановил собеседника.
— Можно тебе вопрос из… местного прошлого? Предупреждаю — очень даже личный.
— Пожалуйста.
— Как это ты сумел за час расшевелить Хуаниту, после того, как столько горе-кавалеров ее домогались?
— Да это же тоже, в сущности, военный вопрос.
— Это как же? — дон Педро непонимающе уставился на собеседника. Не первый раз Хуан ставил его в тупик…
— Ну, тут, скорее, вопрос из военной истории, а не современный… Правда, еще и психология есть.
— Говори, не томи
— Говорить буду образно… Представьте себе армию, которая регулярно отбивается от множества различных осаждающих в неприступной крепости…
— Ага, представил…
— Штука в том, что осаждавшие армии неприступную крепость все время беспокоили. То на лестницах с одной стороны лезут, то с другой ров засыпят, а то и вообще катапульту подтащат. В общем, обычно в крепости явно не скучно и есть чем заняться…
— Понятно…
— А теперь представьте себе, что пришли новые, продвинутые осаждающие и просто сидят себе спокойно. Ни рвов не засыпают, ни с таранами не лезут, ни подкопов не роют. Расслабленность и покой. Чего в крепости будут делать после внезапной тишины и смертной скуки?
— Так ты намекаешь на то, что они сами засуетятся?
— Совершенно верно. От ничегонеделания у них в руках и ногах возникнет зуд и они сами рано или поздно полезут на вылазку. А вот если хорошо подумать, как во время их вылазки себя повести — то крепость и падет… Времени до наступления скуки внутри предостаточно, обдумать все можно не торопясь…
Дон Педро с удивлением и потрясением посмотрел на Хуана и начал самозабвенно, до слез, хохотать…
Глава 77
В России в это время было совсем не смешно… Да и в попавшей на кучу оспоренных операций телефонной компании — тоже. Не говоря уже про обслуживающий телефонную компанию банк, которому очень даже ярко светил изрядный штраф от платежной системы. Но в двух последних случаях по крайней мере, более-менее отсутствовали неопределенности, за исключением того, почему именно отлетела система мониторинга в телефонной компании. В то, что она отключилась чисто случайно, никто не верил. Дежурившую смену уже протряхнули самым серьезным образом, однако там все действовали по инструкциям. Проблема явно была с железом и возникла точно без участия смены — уровень доступа дежурного позволял только отключать порты сетевого оборудования, а не конфигурировать его. Ошибки на сетевых портах явно были, в недоступных дежурным лог-файлах все записано. Служба безопасности телефонной компании вовсю трясла людей «повыше», разбирались и с сервером и с его обслуживающей компанией, но толку не было. Однако, эта проблема была сущей мелочью по сравнению с тем, что творилось в России…
На севере восточного полушария очень многие действительно были поставлены в тупик. Обычно, места крупных утечек данных по кредитным картам быстро локализуются совместными усилиями банков. Просматриваются списки операций по пострадавшим картам, находятся торговые точки, в которых побывали клиенты-бедолаги, находятся места, где все они побывали и готово. Конечно, специалисты понимали, что мест утечки данных по 20000 карт может быть и несколько, но не столько же! По многим картам были проведены считаные операции, но, мало того, по некоторым их и вовсе не проводилось! Конечно, были варианты того, что номера с кодами CVV сперли члены семьи. Детки, например, часто списывают втихаря данные отцовской карты и потом преловко ими пользуются. А потом папаши почему-то находят в своих выписках нечто вроде пресловутого sexonlinemovies.com… Но тут был явно не тот случай, как можно собрать воедино столько ворованных данных по всей России… Даже если брать все точки, в которых побывали только по три карты из списка, а таковых было под тысячу, оставалась еще целая куча не попадавших ни в одну из троек номеров. Такое вообще ни в какие ворота не лезло! Одновременное появление тысяч жульничающих торговых точек — это уже совершенно через край… А представить себе одновременную утечку данных в полусотне банков еще сложнее. Ситуация была полностью непонятной. Николай вовсю ломал над ней голову, но так ни к чему и не пришел. То, что коллеги в иных банках тоже ничего не поняли, дела совершенно не облегчало.