— Как он там, привет мне не передавал? — Николай на всякий случай оценил ширину стола и поразмыслил над ответом.
— Ну… как бы Вам сказать… Я, вообще-то, его спрашивал, передать, или нет.
— А он чего?
— Сказал с очень непрозрачным намеком, что если он мне и не дал в ухо при упоминании Вас, это не означает того, что я могу рассчитывать на удачную взятку при каждой сдаче.
Джексон коротко и негромко рассмеялся.
— Не любят они меня… В принципе, я их понимаю, явно есть за что, но… все-таки, мне это не совсем понятно. Ведь были же люди, успешнее и результативнее меня, и отнюдь не один-двое… Но уровень нелюбви ко мне, все-таки, намного больше, имел возможность сравнить.
— Я как-то поразмышлял над этим вопросом после Вашего отъезда из Москвы…
— Интересно, к чему Вы пришли?
— Скажу прямо, мой ответ может доставить Вам неприятности.
— Вряд ли они будут большими, чем четырнадцать расстрелянных за сотрудничество, куда уж хуже. Давайте…
— Ну, как скажете. Один из наших академиков говаривал, что русский и арабский — это системные языки мозга. А человек, который может так здорово говорить по-русски, он и думает…
Разговор был прерван появлением официанта, который, как это часто бывало с многими в Париже, принципиально не понимал английского языка. К счастью, меню было на и на английском, а с помощью тыканья пальцами все удалось заказать очень быстро. При этой процедуре физиономия Джексона была довольно напряженной, он, видимо, размышлял над услышанным.
— Кажется, я понимаю, что Вы хотите сказать…
— Продолжить?
— Снявши голову, по волосам не плачут…
— Неужели Вы только сейчас додумались до того, что очень хорошо умея говорить и думать, как русский, Вы в очень значительной степени уже и стали русским? А отношение русских к предателям… оно совсем не европейское, упомянутые Вами четырнадцать — это только очень маленькая иллюстрация. Вот они Вас поэтому и не любят… кстати, по-моему, совсем не сознавая этого.
— Мда… меня в управлении часто критиковали за излишне русский образ мыслей. Я говорил, что и обязан думать, как русские, но, вот когда они сами начали это подтверждать…
— А я ведь Вас предупреждал…
— Пожалуй, сам виноват, надо было слушать.
Разговор был прерван появлением официанта с бутылкой, проворно налившего два бокала красного. Ну-ка, проверим, хорошо ли он владеет нашей школьной программой…
— Он фармазон, он пьет одно…
— Стаканом красное вино.[15] — усмехнулся продолживший Джексон. Стаканы граненые попросим?
— Сдается мне, это обратит на нас излишнее внимание — усмехнулся в ответ Николай. — И как это Вам так удалось научиться так ловко и правильно говорить?
— А Петр Валерьевич разве не рассказывал?
— Ну, он разговорчивостью явно не отличается, сказал только в общих чертах, что учил Вас кто-то не из нынешнего, а из прошлого Санкт-Петербурга, того, который до 17 года был…
— Это верно… Он работал на AMPEX.
— Простите?
— Эх, вы, русские, даже не можете вспомнить всех своих же изобретателей… Первый нормальный видеомагнитофон современной конструкции с блоком вращающихся головок был создан на фирме, основанной Александром Матвеевичем Понятовым. Первые три буквы AMP — его инициалы, а EX — сокращение от excellence — совершенство. Даже сам процесс видеозаписи в специальной литературе некоторое время назывался ампексированием, а он получил Оскара за вклад в технологию.
— Да мы вообще много чего наизобретали, где уж тут упомнить. Двухцилиндровую паровую машину, например, по-моему, так еще до Уатта… Стало быть, на AMPEX работал?
— Он снял у отца один из сдаваемых им домов рядом с нашим. И, как он говорил, шутки ради начал по вечерам учить четырехлетнего малыша русскому языку. Папаша еще и скидку потом за это сделал. А потом, когда на пенсию вышел, ротмистр стал заниматься еще плотнее и лучше…
— Научил, однако, очень даже неплохо…
— Не жалуюсь — усмехнулся Джексон. — Вообще, странное с русскими изобретателями творится. Такое впечатление, что в массы идет только изобретенное ими за рубежом.
— Эх, Питер, вот тут Вы неправы. А как же танк Т34, катюша, она же БМ-13 с ее многочисленным потомством и автомат Калашникова, который даже на нескольких гербах государств есть? Я вот недавно смотрел новости про эфиопскую войну, гляжу — негры какому-то очень знакомому танку гусеницу чинят…
— Неужели Т34?
— Да, она самая, тридцатьчетверка. До сих пор бегает. Вообще, в этом плане Вы рассуждаете, как американец.
— Это еще почему?
— Что-то Вы, Питер, совсем непоследовательны — ухмыльнулся Николай. То недовольны тем, что за русского примут, то с непонимающим видом спрашиваете… Рассуждение Николая прервал громкий смех собеседника.
— Однако, с русскими не соскучишься! Особо если говорить не по делу, а просто «за жизнь». Раньше мне это практически не удавалось…
— За что Петр Валерьевич сейчас на Вас и обижается…
— Не без этого… А все-таки, что же такого американского в моем суждении?
— Ну, справедливости ради, это и не все русские видят. Дело в том, что в России у русских очень хорошо получается только сравнительно простая, ремонтопригодная и надежная боевая техника. Все остальное — как получится.
— По-моему, вы принижаете самих себя рассуждениями о простоте…
— А Вы думаете, что легко придумать что-то по-настоящему простое, но при этом делающее нечто намного более сложное? «Усложнять — просто, а упрощать — сложно» — сказано ведь даже американцем…
— Вот что Вам действительно удается очень легко — так это ставить собеседников в тупик парадоксальной правильностью своих суждений.
— Ну, хотя умом Россию и не понять, но мы все ж, и зная это, все равно частенько пытаемся ее понимать… А Вам, Питер, можно не волноваться, Вы еще не вполне русский, раз говорите о парадоксальной правильности наших суждений…
— Большое Вам спасибо, успокоили — со смехом ответил Джексон. Подошел официант с салатами и Николай, заговорившийся по-русски, машинально сказал «Спасибо». Собеседники с удивлением услыхали ответ «Пожальюйста» и официант с улыбкой удалился.
— Нет, каково!? Английский язык он из принципа не понимает, а русский — только в путь. Да еще и улыбается…
— А Вы, Питер, русский язык почаще вспоминайте. Правда, чаевых давать придется больше…
— Мда, хоть и приятно, но невыгодно…
— Ладно, Питер. Позволите непрофессиональный вопрос про ваш центральный офис?
— Ну, я ж разве не говорил, что там взялись за дело?
— Подробностей никаких не сообщили?
— Само собой, нет, но сообщение подписано самим директором. Однако… понимая Ваше любопытство… исходя из своей прошлой практики могу сказать, что отделы, отвечающие за, э… рекламу в России и Латинской Америке, а также компьютерщики и прочие там технари-математики озадачены не на шутку. И работают они уже прямо сейчас. На 99 процентов уверен, что действовать начали не более, чем через полчаса после прочтения моего сообщения. И то, полчаса — это с очень большим запасом…
— Ладно, спорить с опытным человеком не буду. Вообще, мы сейчас со стороны, наверно, смотримся, как актеры в тех самых кинокомедиях, о которых вначале говорили — зашли в хороший ресторан и обсуждаем дела…
— Пожалуй, что так — с усмешкой ответил Джексон. Никогда бы не подумал, что вот так вляпаюсь… По информации от коллег такое раньше даже случалось, но достаточно редко. Да и, строго говоря, мы тут, как частные лица.
— Вы-то все же менее частное лицо, а я прямо, как кур во щи попал. И двух суток с получения новости о проблеме не прошло…
— Ладно, будет Вам о делах. Если я еще что-то понимаю, мы еще о них всласть успеем наговориться. Вон наше мясо несут, давайте просто поедим и не будем вести себя, как герои этих самых комедий. Приятного аппетита!
— Спасибо!
В то самое время, когда Николай и Джексон беседовали, ответственный за криптографию торопился в кабинет директора ЦРУ, который минут пять назад приземлился, что было слышно по тарахтению вертолета. Он был пропущен без очереди, да ее и не было, так как директор вообще никого не принимал с утра. Помошники пропустили ответственного без малейших проволочек. Директор было хотел ругаться столь скорому визиту, но, увидав целеустремленный взгляд визитера, частично подавил гнев и резко спросил:
— Что-то выяснили?
— Кое-что… С вероятностью минимум 95 % для решения проблемы требуется суперкомпьютер.
— Так это что, самодеятельность какого-то государства или крупной корпорации?
— Вовсе нет.
— Как так?
— Очень просто. Забыли, что мы даже заблокировали поставки игровых приставок в Ирак из-за того, что из них можно было суперкомпьютер собрать? Это уже вполне доступно частным лицам, которые обладают деньгами. А таких немало.
— Понятно… Проблема в том, как этих самых частных лиц найти.
— Достаточно легко. Найдите частных лиц, у которых самые большие счета за электроэнергию. Несколько сот компьютеров потребляют очень много.
— А вот это уже кое-что! В поисках возникает совершенно определенный фактор, который поддается четкой оценке. Молодцы! Как вам удалось до этого так быстро додуматься?
— С помощью простого психологического приема.
— Это какого же?
— Не знаю, оцените ли вы юмор ситуации… Вы результатом довольны?
— Даже очень! Как же Вы так быстро сообразили?
— Ну, я пришел и начал ругаться на то, что некто донес руководству явно ложную информацию о том, что DES взломали. А оно всполошилось по пустякам, не разобравшись в проблеме…
— Чего!?
— Вначале был просто хохот. А я потом начал задавать наводящие вопросы о том, как бы начальство переубедить и выступать в роли адвоката дьявола.
— Так…
— Прежде всего, мне пришлось согласиться со своим собственным утверждением о том, что будь это просто, DES бы уже давно взломали. А потом была выдвинута гипотеза о том, что кто-то мог разработать метод отсечения неверных вариантов. Но на перебор оставшихся все равно требуются вычислительные мощности класса суперкомпьютера. И тут вспомнили про Ирак и эмбарго.