Кочерга задумчиво оглянулся на спящего в закутке Академика, перевёл взгляд на Ждана.
— А ведь он прав. Если собрать локализацию вольных бродяг, проанализировать все последние встречи, то пожалуй можно прикинуть с дюжину претендентов из тех, кто мог бы оказаться этим эпосом.
Ждан пожал плечами, отодвинул пустую посуду.
— Не-а, не получается. Чёрный же без оружия ходит, сами рассказывали, а кто у нас в Зоне без оружия хоть раз появлялся? Я, например, таких не знаю. Ну, если только кто-то из военной разведки. У тех и аппаратура, и экипировка лучшая в Зоне.
— Нет, — покачал головой Кочерга. — Не военный, это точно.
Батон согласно кивнул:
— Не, не военный. Вояк с такими гениальными способностями не бывает. А этот Чёрный что хочет, то и делает. Ни звери, ни аномалии, ему не страшны. Любой хабар, мешками — на раз плюнуть. Я бы хотел быть таким. Прогулялся, насобирал самое ценное и всю жизнь балдей.
Ждан еле заметно усмехнулся.
— Вот так просто? А этого гения хоть раз у перекупщиков или барыг видели? С мешками-то хабара?
Батон растерялся.
— А может он его сразу на Материк переправляет… хабар этот.
Ждан хмыкнул.
— Вряд ли.
Батон нахмурился соображая. Глянул на Кочергу, в ожидании весомых доводов, но тот только пожал плечами. Наконец, хмыкнул и, откинувшись на спинку стула, сложил руки на груди.
— Всё равно я ему завидую.
— Грех это, — вздохнул Кочерга.
— Да и завидовать там особо нечему, — добавил Ждан устало.
— Так-таки и нечему? — усмехнулся Батон и посмотрел на обоих, как ученик, заподозривший учителей в лукавстве. — Самим-то, небось, тоже завидно, только скрываете…
Ждан потёр бороду тыльной стороной ладони и заговорил, будто размышляя вслух:
— Люди питают иллюзии, что гениальность — завидная черта. Они думают, что гений — это сладенький коктейль из славы, почитания и богатства. Они не предполагают, что гений — это всего-навсего невозможность выбора иного пути. И очень часто — это лишения, гонения и неблагодарность современников… а иногда и потомков.
Талантливым, в отличие от гениев, несколько проще, но и у тех чаще всего жизнь не сахар.
Батон скептически выслушал и, насупившись, пробурчал.
— Талант… гений… какая в жопу разница?
— Талант, — пояснил Макар. — Это тот, кто может хорошо делать всё, что захочет. А гений — только то, что может. Но он не может этого не делать.
Ждан кивнул.
— А деньги, почитание и слава, которые иногда сопутствуют банальному таланту, сегодня вообще достаются бездарям и пустышкам, либо перекупщикам и торгашам.
Ждан поднялся из-за стола и козырнул на прощанье. Макар тоже приложил два пальца к виску и двинулся следом за старшим.
Батон нахмурился, переваривая услышанное, а Кочерга посмотрел вслед уходящим соседям и, состроив архи серьёзную рожу, глубокомысленно добавил:
— Так-то вот, брат Батоша! Эт те не с солдафонами общаться. Эт интеллигенция, едрёнтыть. Они те чё хочешь обоснуют…
26. Промзона
Ворота со стороны Свалки
Этим утром на посту у ворот Промзоны стоял украинский дозор. По обыкновению «долговцы» из незалэжной Украины смотрели на сталкеров, как помещик на проезжающего по его дороге почтальона. Только один ответил на приветствие еле заметным кивком и, сохраняя внешнюю фанаберию, тайком подмигнул Ждану.
Макар подождал, когда пост останется за пределами слышимости и ткнул пальцем за спину.
— А это что за весельчак?
Ждан понял о ком вопрос и едва заметно улыбнулся.
— Это Руля Колосок. Мы с ним ещё на Материке знакомы были, когда он в Россию на Зареченские бои приезжал. Потом грянули все кризисно-политические перетрубации, и он надолго завис дома в Киеве. Пытался тянуть бизнес, но дела в стране катились через задницу, и ему в конце концов это всё сильно надоело. Плюнул и подался сюда. Здесь иной раз пересекаемся в баре, перебрасываемся парой слов, а так… у них в «Долге» свой круг общения, и тёплые отношения с москалями не приветствуются, тем более не из их клана. Вот мы и не афишируем наше знакомство. Каталог-регистр как раз он и подогнал.
Ждан замолчал, всматриваясь в далёкие пятна кустов. За ними вырастал первый холм свалки, заваленный мятыми железными конструкциями. Макар тоже сконцентрировал внимание на темнеющей впереди поросли, но утро было удачным и, кроме сиганувших пару раз из-под ног зайцев, до самого холма никакой живности не было.
Ждан вытащил дозиметр и забрал вправо от холма, промеряя фон каждые пять минут. Фонило терпимо. Пока можно было свободно передвигаться без респираторов и защитных костюмов, но за вторым холмом дозиметр перешёл с ритма утомлённого танго на бодрый фокстрот и Ждан, с досадой цокнув языком, свернул в сторону леса. Ветер дул со свалки, и от фонящих холмов вытягивались длинные языки остаточной радиации.
Скоро дозиметр сбавил темп и стал отщёлкивать обычный полусонный фон. Ждан снова прикинул направление ветра и, вздохнув, направился к видневшейся впереди дороге. Макар пробежал взглядом вдоль поднимающейся на пригорок асфальтовой полосы и не увидел ничего особенного, кроме нескольких пылящих аномалий, разбросанных слишком редко, чтобы вызывать беспокойство.
— Что-то не так? — спросил он.
— Не так как хотелось, — уточнил Ждан. — Нам бы напрямик вдоль свалки проскочить, но сегодня без защиты не проскочишь. Придётся двинуть между НИИ и фабрикой, а это очень нехорошее место. Там и в прежние времена отморозки баловали, а теперь, когда у них в Берлоге форпост…
— Да ладно, — попытался обнадёжить Макар. — Мы аккуратненько и без фанатизма, на чуйке и интуиции.
— Придётся…
Ждан выпростал из-под рюкзака автомат и, оставив его под рукой, вышел на потрескавшийся асфальт. Макар последовал за ним в трёх шагах сзади и слева, на ходу пытаясь настроиться на окружающее пространство. Чувствовал, что ни сзади, ни с флангов опасности нет, но дорога впереди скрывалась из виду, и что там за складкой местности, чувства пока молчали.
Перевалив пригорок, оба остановились оглядеться. Слева открывалась широкая пустошь с редкими деревцами. Справа, шагах в ста-пятидесяти, тянулась полоса лесопосадки. Впереди фрагментированное асфальтовое полотно пробегало с полкилометра и ныряло в тень высоких деревьев, плотно окруживших территорию какого-то объекта. За тёмными верхушками с побуревшей листвой просматривался прямоугольник серого здания с потускневшим панно на брандмауэре.
Ждан двинул рукой в сторону лесополосы.
— Вот там, за лесочком, у нас фабрика. А вон там, — он указал вперёд, вдоль дороги. — Территория НИИ.
Путь до Агропрома казался свободным и безопасным, если бы не бетонные конструкции, виднеющиеся на полпути. Поперёк дороги возвышалась покосившаяся стопка плит. Рядом из травы торчали раскиданные в беспорядке сваи и круглые колодезные блоки. Напротив них на обочине стоял вросший по ступицы строительный вагончик, покрытый «камуфляжем» из ржавчины и выгоревших лоскутов краски.
Ждан, почесал седую бороду и обернулся к Макару.
— Если бы ты делал засаду…
— Я бы залёг за плитами, — проговорил Макар, будто ожидал вопроса — И вон там, между свай. Третьего бы положил за вагон.
Ждан кивнул.
— А если бы ты знал, что там засада?
— Я бы сначала отправил стрелков слева по пригорку и справа за деревьями, чтобы накрыть засаду с флангов.
— А если бы ты делал засаду и догадывался о таком плане противника?
Макар поглядел на по обе стороны от объекта.
— Я бы положил стрелка на крыше, чтобы он контролировал подступы к флангам.
— Вот и мне кажется, что если там засада, то кто-нибудь наверняка будет курить на крыше… или у окон верхнего этажа. Потому нам надо мышками просвистеть вон до той лесополосы и под её прикрытием так же быстро проскочить подальше от этого заведения. А там уже пойдут перелески и просеки, где уйти или затеряться гораздо проще.
Макар глянул в сторону предстоящего рывка. Определил, что первые пятьдесят метров перекрыты растущими у НИИ деревьями, а следующие метров семьдесят будут как на ладони. Дистанция до предполагаемой огневой точки составляла не меньше шестисот метров, и это давало вполне приемлемые шансы, если в засаде не было опытного снайпера с подходящим оружием.
Макар с тревогой посмотрел на Ждана.
— Осилишь такой спурт?
— Такой осилю, — ответил Ждан. — Только давай шагом до во-он тех кустов, а там ты первый, потом я.
Макар ещё раз посмотрел на здание НИИ и направился вперёд. Спустя несколько секунд сзади послышались шаги, и напряжённый голос Ждана:
— Идём быстро и спокойно, будто собираемся к фабрике… В сторону НИИ не смотрим… Вот сейчас должны заметить… разглядели, что это не свои… сейчас до них доходит… а вот сейчас пожалуй могут и пальнуть… Пошёл!
Макар сорвался с места, и травяной ковёр стремительно заскользил навстречу. Секунды тянулись, а вокруг шумел встречный воздух, и шелестела под ногами трава. Когда он почти поверил, что засады нет, над головой упруго свистнуло. Издалека донёсся хлопок, и тут же воздух прорезала вторая пуля. Спасительные деревья впереди вырастали всё выше и выше, но нежная молодая поросль на краю лесополосы приближалась слишком медленно. В воздухе засвистело чаще — нервы у стрелка сдали, и он начал садить очередями. В тот момент, когда стрельба на секунду стихла, Макар гонным лосем пролетел сквозь бахрому молодняка и, едва не кувыркнувшись от путающихся под ногами веток, скрылся за стволами. Свист пуль поменял тональность — стрелок перенёс огонь на Ждана.
Макар сбросил рюкзак и рванулся назад, но в этот момент Ждан тяжело вломился в промятую им прореху и, пробежав с десяток шагов, тяжело привалился к дереву. В кустах несколько раз вжикнуло, с треском отлетели состриженные ветки, и всё затихло.
Ждан задыхался, но показывал Макару большой палец. Через минуту, кое-как выровняв дыхание, твёрдо распорядился:
— Дышим чуток, и лёгким спортивным бегом дальше. Пока на эту стрельбу ещё и с фабрики гопота не подтянулась.