Петя вскочил, но удар в челюсть опрокинул его на пол, и Джафар, сопя, навалился на Тарханова сверху.
Алешу и Гордея спасло только то, что пьяный бандит выпустил в несчастного Артура всю обойму.
Привлеченные шумом, к месту трагедии сбежались остальные бандиты. Под дулами «калашей» невозможно было шевельнуться. От расправы Алешу и Гордея спас Товарисч. Его гневные окрики заставили бандитов разойтись. Уходя, они бросали на пленников злобные взгляды.
— Гордей… — начал Алеша, чуть не плача.
— Молчи! — оборвал его Гордей.
— Есть, кэп!
О чем тут было говорить? О том, что Артур сам по глупости пошел навстречу смерти? Это и так было ясно. О том, как больно потерять друга, да еще так нелепо?
Какой смысл? Мужчинам не пристало плакаться.
Товарисч помог им вырыть в песке глубокую могилу для Артура. Потом над ней все в том же полном молчании они насыпали холмик. Прощальное слово Гордея было коротким.
— Прости, что не уберегли, — сказал Гордей.
Он подошел к самой кромке прибоя и сел на песок, опустив голову. Гордей был старшим в экипаже и сейчас не мог простить себе того, что случилось.
Алеша и Товарисч подошли к нему.
— Принеси мне свой автомат, — вдруг глухо сказал Гордей, не поднимая головы.
— Нет, так дело не пойдет, — покачал головой Товарисч.
— Ты хочешь с нами в Москву?
— Хочу. Но я со своими воевать не буду.
Гордей скрипнул зубами.
— Скажи спасибо, что сегодня умер только один из вас, — продолжил Товарисч. — Завтра может умереть другой. Поэтому мы уедем до восхода солнца.
Едва забрезжил рассвет, они на руках откатили джип подальше, чтобы шум мотора не разбудил спящий пьяным сном лагерь. Товарисч сел за руль. Двигатель оглушительно зачихал, не желая заводиться. Потревоженные птицы с гомоном взлетели над пальмами.
Джип сдвинулся с места, когда беглецам показалось, что все пропало. Вслед уходящей машине из зарослей раздались выстрелы.
— Кажется, пронесло, — сказал Гордей. — Земной поклон Артуру!..
Встречный ветер быстро высушил слезы, невольно навернувшиеся на глаза Алеше.
Джип все-таки сдох, но это произошло уже в нескольких километрах от города Босасо. Днем входить туда было опасно, и беглецы укрылись до ночи в придорожных зарослях.
Когда сгустились сумерки, Товарисч провел Алешу и Гордея узкими вонючими улочками в какой-то захудалый отель на окраине города, владелец которого был из одного племени с Товарисчем.
Утром Товарисч собрался на переговоры с властями, чтобы через них связаться с Москвой и потребовать выкуп за пленников.
— Какой выкуп? — возмутился Гордей. — Ты же говорил, что все устроишь без денег!
— Деньги не для меня, — ответил Товарисч. — Для наших чиновников. Без денег они ничего не станут делать. А за деньги тут все можно.
И он ушел, предупредив, чтобы русские носа не высовывали из отеля. Тут всего месяц назад разъяренная толпа мусульманских фанатиков насмерть забила камнями немецкую журналистку только за то, что она была белой.
Ежедневные переговоры длились две недели. Наконец Товарисч вернулся в отель, бережно неся за пазухой трубку спутникового телефона.
Москва не верила путаным объяснениям сомалийских чиновников и требовала личного разговора с русскими пленниками. Поскольку все делалось практически нелегально, в расчете на крупную взятку, то Товарисчу и дали спутниковый телефон, чтобы русские связались со своими. У Товарисча был записан нужный номер в Министерстве иностранных дел.
Но на звонки никто не ответил. Только тогда Алеша сообразил, что в Москве сейчас глубокая ночь, и решительно взял у Гордея трубку.
— Я позвоню отцу, — сказал Алеша. — Это вернее будет. И в смысле денег, и вообще!..
Басов-старший отозвался на звонок немедленно. Семья днем и ночью находилась в тревожном ожидании, не получая вестей от Алеши. Банкир растерялся лишь в первые секунды, но быстро взял себя в руки, и разговор пошел деловой, без лишних эмоций.
— Держитесь! — сказал на прощание Басов. — Я вас вытащу!..
Никто так и не узнал, какой ценой провернул Басов эту сложнейшую операцию, но только уже на пятый день пленники получили официальное разрешение вылететь транспортным самолетом в Алжир, где их уже ждали сотрудники российского посольства.
Не веря своему счастью, Алеша и Гордей шли по летному полю сквозь строй угрюмых автоматчиков в камуфляжной форме. Рядом шагал сияющий Товарисч. У трапа чернокожий офицер долго разглядывал Алешу и Гордея, потом махнул рукой — проходите.
Товарисч двинулся было за ними, но офицер преградил ему путь. Они горячо заспорили, все больше повышая голос.
К офицеру приблизились два автоматчика.
— Он с нами! — крикнул задержавшийся на трапе Гордей. — Мы вместе!
Офицер выхватил из кобуры пистолет и направил его на Гордея.
В ту же секунду автоматчики заломили Товарисчу руки и пинками погнали его прочь от трапа. Обернувшись, он успел бросить на русских прощальный взгляд, полный отчаяния и смертельной тоски…
Уйти из квартиры ей не дали. Под напором родителей Миледи прошла из прихожей в комнату и там постаралась сесть против света, чтобы ее было труднее рассмотреть. Но Верунчик и Станислав Адамович продолжали изучать ее пристальными взглядами.
— Поймите, Вероника, — начал горячо объяснять Станислав Адамович. — С Милой произошла какая-то странная история. Она куда-то исчезла таинственным образом, и мы никак не можем найти концов. Может быть, вы что-то знаете?
— Да я сама удивляюсь, — ответила Миледи, тщательно взвешивая каждое слово. — Вдруг пропала с горизонта. Не заходит, не звонит… Вот я и решила сюда заглянуть.
Родители переглянулись.
— А как давно вы ее видели в последний раз? — спросил Станислав Адамович.
— Даже не помню… — осторожно ответила Миледи. Ей было неуютно под взглядом матери, которая, казалось, видела ее насквозь. Пока муж пытался выудить у нежданной гостьи, хоть какие-нибудь сведения о пропавшей дочери, Верунчик молчала. И вдруг в наступившей паузе раздался ее полный страдания голос:
— Доченька, не надо притворяться. Ведь я же твоя мама!..
У Миледи сердце ушло в пятки и кровь бросилась в лицо. Но тут вмешался Станислав Адамович.
— Ну Верунчик, Верунчик!.. — ласково заговорил он, гладя плачущую жену по голове. — Ну что ты такое говоришь, ей-богу!..
— Извините. Мне пора. — Миледи поспешно поднялась.
— Вы, пожалуйста, заходите к нам. И если что-то про Милу узнаете, и просто так. Мы всегда были рады подругам дочери. Заходите, ладно? И ключ у себя оставьте. Может быть, дадите нам свой телефон?
— У меня нет телефона, — сказала Миледи, не глядя на отца. — Я вам сама буду позванивать…
Выйдя из квартиры, Миледи, как во сне, спустилась по лестнице. Слезы душили ее. В какой-то момент она едва не повернула назад, чтобы упасть перед родителями на колени и во всем признаться. Но страх перед трудными объяснениями оказался сильнее. Все это случится когда-нибудь, но только не сейчас. Потом, когда она внутренне будет к этому готова…
Станислав Адамович, вернувшись из прихожей в комнату, увидел, что Верунчик влепилась лбом в оконное стекло и провожает взглядом уходящую женщину. Станислав Адамович обнял жену.
— А знаешь что, Стасик? — тихо сказала Верунчик. — Я сейчас скажу тебе одну страшную вещь. Это была она. Я не тронулась умом, не бойся. Это была она. Я не знаю, что она сделала со своим лицом и почему не захотела, чтобы мы ее узнали. Но это была она.
— Не надо, Верунчик, — сказал Станислав Адамович неуверенно. — Это все твои больные фантазии.
— Нет, не фантазии. Ты и сам так думаешь. Разве нет?
Станислав Адамович промолчал. Теперь, когда женщина ушла, он был почти готов согласиться с женой. Не надо было отпускать эту Веронику. Ему казалось, что он начинает сходить с ума.
Миледи, опустив голову, удалялась от дома. Внезапно путь ей преградил какой-то мужчина.
— Простите, — сказал он, — вы случайно не знаете, в каком подъезде двадцать шестая квартира?
Миледи вздрогнула. Это был номер той самой квартиры, из которой она только что сбежала. Неужели продолжается слежка? Она подняла глаза и едва сдержала изумленный возглас.
Перед ней стоял явный иностранец, но она узнала его с первого взгляда. Гриша. Гриша Шафран!..
— Извините, не знаю, — пролепетала Миледи.
— Слушайте, — напористо сказал Гриша, разглядывая ее. — Я вас, кажется, знаю. Мы с вами нигде не встречались раньше?
Конечно, они встречались, и еще как. Но это было давно, и не здесь, а в Нью-Йорке. Веселенькая там была история!
— Вы ошиблись, — сказала Миледи и торопливо пошла дальше.
Гриша смотрел ей вслед, наморщив лоб. Что-то знакомое было в фигуре этой женщины, в ее походке. Думая об этом, он двинулся на поиски той квартиры, где, по его сведениям, жила незабываемая Миледи.
Глава третьяМороз по коже
Проснувшись, Зоя взглянула на часы и ахнула. Было почти одиннадцать утра. Давненько она не поднималась так поздно. Хотя сегодня это было вполне объяснимо. Вся семья засиделась за столом до глубокой ночи, жадно слушая рассказы Алеши о его невероятных приключениях под африканским солнцем.
Зоя лежала, привыкая к странной тишине в квартире. Муж, как всегда, умчался по делам ровно в восемь. Дверь в спальню Маринки была плотно закрыта, и Зоя не без оснований предполагала, что молодые супруги, истосковавшиеся в разлуке, вряд ли выберутся из постели до вечера.
Никаких срочных дел у Зои на сегодня не было. Даже вчерашнюю посуду она по укоренившейся привычке перемыла и расставила по местам, перед тем как лечь спать.
Неспешно попив на кухне кофейку, Зоя в халате спустилась за почтой. Из внушительной пачки газет выскользнул листочек извещения.