— Извините, — раздался рядом голос, заставивший ее вздрогнуть. — Вы не выручите меня?
На соседнем балконе, отделенном невысокой перегородкой, стоял с застенчивой улыбкой синеглазый парень, сосед Миледи. Они не были знакомы, но несколько раз обменялись какими-то незначительными фразами.
— А что такое? — спросила Миледи.
Она никогда не умела отказывать, не смогла и на этот раз. Синеглазый парень в два счета уговорил Миледи присмотреть за своим малолетним племянником. Передав мальчишку через перегородку, синеглазый мгновенно исчез.
— Тебя как зовут? — спросила у мальчика Миледи.
— Иван, — ответил он, разглядывая ее.
— Пойдем в комнату, Ваня.
Миледи не умела обращаться с детьми, но внезапно испытала непонятный прилив нежности к этому симпатичному чужому мальчишке.
Такой мог бы быть и у нее, если бы не случился выкидыш. Неосознанное желание ощутить себя, пусть ненадолго, в роли матери охватило Миледи.
— Сейчас мы с тобой поедим чего-нибудь вкусненького, — сказала она ласково. — Но сначала отправляйся в ванную.
— Это зачем? — подозрительно спросил Ванечка.
— Как это зачем? Руки мыть.
— Я не хочу.
— Пожалуйста, без фокусов! — сказала Миледи, все больше вживаясь в роль. — Перед едой руки надо мыть обязательно!
— А я и есть не хочу
— Чего же ты хочешь? — слегка растерялась Миледи.
— Я домой хочу.
— Вот твой дядя вернется, и пойдешь.
— А он не мой дядя.
— А чей?
— Не знаю. Только не мой. У меня вообще дяди нет. Он вам наврал.
— Что наврал?
— Все! — Ванечка посмотрел в глаза Миледи и отчеканил: — Они меня украли!
— Как украли? Кто?…
— Не знаю. Дядьки чужие. Я гулял в сквере с няней Тамарой. А они подкрались и — цоп! И в машину посадили. И сюда привезли.
Наступило долгое молчание. Эта дикая история совершенно не укладывалась в голове у Миледи. Неужели такое могло быть на самом деле?
Да нет же, это, наверное, такая детская игра! Ведь синеглазый сосед предупредил, что его племянник — фантазер. Что ж, Миледи с удовольствием подыграет мальчишке, чтобы не огорчать его.
— Вон оно что! — сказала Миледи, сделав таинственное лицо. — Значит, ты попал в лапы бандитам. Как же теперь быть?
— Очень просто, — ответил Ванечка. — Надо позвонить в милицию.
Такого поворота Миледи не ожидала. Не звонить же ей на самом деле по «02».
— Не могу, — торопливо соврала она. — У меня… У меня телефон не работает. Сломался.
— Тогда можно просто отсюда убежать.
Миледи беспомощно осмотрелась.
— Опасно, — наконец придумала она. — А что, если бандиты дежурят у подъезда? Они нас сразу зацапают.
Ванечка задумался.
— Мы с тобой обязательно найдем выход из положения, — пообещала Миледи. — А сейчас давай все-таки перекусим. Иди мыть руки.
Ванечка согласился неохотно, но аппетит у него оказался отменным.
Время шло, незаметно стало вечереть, а синеглазый сосед все не возвращался. Однако Миледи была только рада этому. Общение с Ванечкой наполняло ее ощущением незнакомого счастья. Хоть бы этот странный дядя вообще не вернулся, хоть бы его на улице машиной переехало. Тогда Ванечка навсегда остался бы у нее.
Вот такие глупые мысли теснились у Миледи в голове, и она, понимая всю их бредовость, невесело рассмеялась.
— Вы чего смеетесь? — насторожился Ванечка. — Надо мной? — Он в этот момент с полной серьезностью изображал вождя ирокезов.
— Да что ты, Орлиный Глаз! — замахала руками Миледи. — Я над собой. Какая я дура!
— Не такая уж и дура, — благосклонно заметил Ванечка.
Они играли до изнеможения. А потом Ванечка внезапно уснул мертвым сном посреди игры. Миледи бережно раздела его и уложила на свою кровать. Глядя на умиротворенное личико посапывающего мальчишки, она вдруг решила спеть ему колыбельную. Но в памяти крутились только какие-то идиотские, не подходящие к случаю шлягеры.
Тогда Миледи стала тихонько напевать бессмысленную считалочку из своего детства:
Омск, Томск, Ачинск,
Чита, Чита, Челябинск.
Омск, Томск, Ачинск,
Чита, Чита, Челябинск…
И опять беззвучные слезы текли по ее щекам…
Наступил новый день, а синеглазый сосед словно в воду канул. Миледи находилась в полном смятении, не зная, что и подумать. Вдруг Ванечка ничего не сочинил, а рассказал ей правду о его похищении? Миледи страшилась снова завести с ним разговор об этом. Она усадила Ванечку перед включенным телевизором, а сама попыталась обдумать сложившуюся ситуацию.
— Вот папа вернется, — неожиданно объявил Ванечка, — он тут всем покажет!
— А кто у тебя папа? — встрепенулась Миледи.
— Не скажу! — с внезапной враждебностью ответил он.
— А мама? — уже без всякой надежды спросила Миледи. Ответа не последовало, и она поняла, что ребенок причислил ее к своим врагам, разлучившим его с родителями.
Оставалось только действительно позвонить в милицию. Другого выхода не было. Миледи вся сжалась, собираясь с духом, перед тем как подойти к телефону.
— Вот моя мама! — донесся до нее возглас Ванечки.
Миледи подняла голову и недоуменным взглядом уставилась на экран телевизора. Там крутили какой-то давнишний клип Жанны Арбатовой.
— Это?… — потрясенно спросила Миледи. — Это твоя мама?…
— Моя!.. — с вызовом ответил Ванечка.
И Миледи поняла, что на этот раз он точно не врет. Все поплыло у нее перед глазами. Сын Жанки?… Миледи показалось, что она сошла с ума. Такого не может быть, такого не бывает!..
Телефон залился оглушительным звонком. Миледи, словно во сне, взяла трубку. Позвонивший мужчина говорил с невероятным трудом. Казалось, он был в дымину пьян.
— Пацан… который у тебя… — невнятно прозвучал голос в трубке. — Его украли… Для выкупа… Очень крутая братва… Ты осторожней там, поняла?… Замочат в два счета…
Миледи догадалась, что это звонит синеглазый сосед, но язык у нее прилип к гортани.
А из трубки доносилось:
— И еще вот что… Ты меня извини, ладно?… Прости!..
И связь оборвалась.
Два последних месяца с ним творилось что-то непонятное. Он вдруг потерял всякий интерес к своему бизнесу. Ему стало безразлично, попадет он в Думу или нет. Единственное, чем Сильвер еще хоть как-то занимался, это сиротский приют. Туда он вбухал немалые деньги, но пальцем не шевельнул для того, чтобы привлечь к этому внимание прессы.
Генерал Панов был обо всем осведомлен и нервничал, не понимая, что происходит с Сильвером. А Сильвер и сам этого не понимал. Между тем все было предельно просто. Сильвер самым банальным образом влюбился.
Еще никогда в жизни с ним такого не случалось, а если и случалось, то было давным-давно позабыто. Теперь же, когда рядом с Сильвером появилась Ксюша, судьба его была решена раз и навсегда.
Сильвер не вернул ее в приют, как обещал. Он просто позвонил директрисе и заявил, что девушка останется у него.
— Вы хотите ее… удочерить? — с запинкой спросила директриса.
— Пожалуй… — задумчиво ответил Сильвер. Такая идея не приходила ему в голову. Он только чувствовал, что расстаться с Ксюшей не может. — Это можно устроить?
— Вполне. Только надо все официально оформить через комиссию.
С официальным оформлением проблем не возникло. Бизнесмен Марьямов был достаточно богат, и все было решено в считанные дни. Когда Ксюшу спросили, согласна ли она стать приемной дочерью господина Марьямова, она уставилась своими черными глазищами на Сильвера, и тот мгновенно взмок, опасаясь отказа. Но девушка утвердительно кивнула, и у него отлегло от сердца.
Формально Ксюша стала дочерью Сильвера. Но он-то знал, что любит эту шестнадцатилетнюю девчонку совсем не как дочь. Он знал это — и от этого мучился.
За два месяца совместной жизни стараниями приемного отца Ксюша превратилась в очаровательную маленькую женщину с загадочным взглядом. Сильвер откровенно любовался ею, словно редкостным экзотическим цветком. Или диковинной игрушкой. Только игрушка эта была живой, теплой, нестерпимо желанной. И когда их глаза встречались, черная молния ее взгляда пронзала Сильвера насквозь.
Говорить Ксюша так и не начала. Сильвер мог лишь догадываться о том, что творится в ее душе. Но во всегдашнем молчании Ксюши была своя прелесть. Возможно, будь она болтушкой, это очень быстро прискучило бы Сильверу.
Он часто разговаривал с девушкой, не ожидая ответа. Ему хватало ее выразительной мимики или лаконичного жеста.
Хоть раз назвать ее дочерью у него не повернулся язык. Он звал ее Ксюшей и гадал, как бы она к нему обращалась, если бы могла говорить. Немота девушки упрощала их отношения, поэтому Сильвер все откладывал и откладывал поход к врачам, хотя твердо решил вернуть Ксюше речь.
Она навела в холостяцком логове Сильвера образцовый порядок и неожиданно показала себя искусной кулинаркой. Сильвер догадывался, что она лезет из кожи вон в ответ на его заботу, но порой замечал на себе ее вопросительный взгляд.
Впервые это случилось, когда он шутливо приобнял девушку и вдруг почувствовал, как послушно подалось навстречу ее тело, увидел раскрывшиеся для поцелуя губы и затуманившийся взгляд. Сильвер испугался. Он хотел ее, но не мог позволить себе даже мысли о физической близости. Не из-за разницы в возрасте. Это было чепухой. Были другие причины. Во-первых, это могло выглядеть платой за ту новую жизнь, которую он устроил Ксюше, а во-вторых…
Во-вторых, была причина посерьезней.
Минуло две недели их совместной жизни, когда Сильвера ночью разбудило легкое прикосновение. Он открыл глаза, еще ничего не соображая. Ксюша, совершенно обнаженная, проскользнула под одеяло и обняла его. Сильвер застыл в оцепенении, молясь о чуде.
Но чуда не произошло. Он оставался бессилен. Милицейская пуля в давнишней перестрелке навсегда убила в нем мужчину. Сильвер давно смирился с этим, защитился черным юмором на сей счет, но как это было объяснить девушке, чье горячее тело прижималось к нему! Он посмотрел ей в глаза. Черных молний там не было и в помине. Только недоумение.