Там же, в Латинской Америке, Джелли, Ортолани и Кальви особенно прибыльно занимались тайной торговлей оружием. Одним ударом они убивали двух зайцев — снабжали оружием крайне правых и денежки гребли. Платило ЦРУ, которое и задание давало. Деньги перечислялись в «Банко Амброзиано» и его филиалы.
Миланская экспортно-импортная фирма «Стибам», за безобидной вывеской которой скрывалась организация по тайной продаже оружия, расположилась в помещении, принадлежащем «Банко Амброзиано». Значение этого факта раскрылось далеко не сразу. Миланскому прокурору Карло Палермо понадобились годы и незаурядное мужество, чтобы распутать клубок преступлений. За это время он подвергался давлению со стороны коллег, вынужден был преодолевать западни и даже отстранялся от должности, когда среди лиц, замешанных в торговле оружием, назвал родственника тогдашнего премьера. Однако Карло Палермо сумел доказать, что служебным положением злоупотребил не он. Тогда группа судей из Тренто вместе с членами официально распущенной к тому времени, но явно продолжающей действовать масонской ложи «П-2» обвинили Карло Палермо в «некомпетентности» и поставили вопрос о том, чтобы дело о подпольной торговле оружием и участии в ней секретных служб было передано римским судебным властям. Другими словами, в руки того самого Акилле Галлуччи, который даже парламентской комиссии по расследованию деятельности ложи «П-2» палки в колеса ставил.
Карло Палермо сумел изрядно разворошить муравейник, Мало того, что он установил тесную связь между контрабандистами и торговцами оружием и наркотиками, он выявил участие в грязных делах итальянских секретных служб, действовавших в тесном контакте с ЦРУ. Обнаруженные документы раскрыли картину многомиллионных сделок. Одно Сомали в 1982 году получило оружия на 400 миллионов долларов. И какого оружия! 116 танков, 20 вертолетов «Кобра» и тысячи ракет к ним. При этом, как отмечала газета «Унита», поставлялось «новейшее оружие, о котором итальянская армия даже не мечтает».
Связующим звеном между ЦРУ и ложей «П-2» служил некий Франческо Пацьенца.
— Слушай, — сказал однажды в трудную минуту своему сообщнику в Италии находившийся в бегах Личо Джелли, — кто для нас важен, так это Пацьенца. Он связан с мафией и Хейгом. Говорят, он работает на ЦРУ.
Еще как работает. Бывший руководитель итальянской военной контрразведки генерал Джузеппе Сантовито называл его своей «правой рукой». У Хейга, последовательно занимавшего посты главнокомандующего войсками НАТО в Европе и государственного секретаря США, Пацьенца был «доверенным лицом».
Ходят слухи, что Пацьенца на пару с другим агентом ЦРУ, Майклом Ледином, сыграл злую шутку с итальянскими секретными службами, продав им за несколько миллионов, перечисленных на их текущий счет в Швейцарском банке, так называемое исследование о левацком терроризме, представляющее собой компиляцию старых общедоступных публикаций. Но ведь не исключено, что Сантовито знал, за что платит деньги. Генерал отнюдь не был чужд финансовых махинаций, и он вполне мог войти в сговор с двумя «тихими американцами». Тем более что всегда мог сослаться на их связи с ЦРУ. Кому-кому, а ЦРУ, дескать, нельзя не верить.
Именно Пацьенца на последнем этапе жизни Кальви давал советы банкиру. А потом, по официальной версии, как в воду канул.
Вот уж действительно, нет более слепых, чем те, кто не хочет видеть.
— Через несколько дней после смерти Кальви, — рассказывал член комиссии по расследованию деятельности масонской ложи «П-2» депутат-коммунист Антонио Беллоккио, — четыре человека, разыскиваемые властями, четыре человека, чьи показания были «на вес золота», спокойно играли в Женеве в теннис. Да, да, в теннис. Этими людьми были Ортолани, Джелли, Карбони и Пацьенца.
В начале 1984 года на Сицилии произошли два события, которые снова заставили всю Италию говорить о мафии. Незадолго до полуночи 4 января был убит публицист и драматург Джузеппе Фава. Автомобиль, в котором находился его труп, обнаружили около здания театра, где накануне шла пьеса Фавы «Последнее насилие», разоблачающая преступления мафии. Фава и раньше смело вскрывал преступления «общества чести». Редактируемый им ежемесячник не проходил мимо ни одного злодеяния мафиози, ни одной их тайной операции, ставшей достоянием гласности. И вот Фава, четвертый журналист за период с 1970 года, был зверски убит.
А на следующий день полиция арестовала заместителя председателя областной джунты Сицилии, второго человека в местном правительстве социалиста Сальваторе Сторнелло. Ему предъявили обвинение в преступной деятельности, связанной с мафией. Как установило следствие, он получил взятку в несколько сот миллионов лир за то, что содействовал предоставлению контрактов компании, находившейся в руках мафии. Одновременно были арестованы еще 11 человек, итого — 12. Всех их судья Франческо Мизиани подозревал в том, что они связаны с Пацьенцой.
В декабре того же года итальянские власти, получив доверительные сведения о намерении Пацьенцы прибыть в швейцарский город Лугано, послали туда секретных агентов. Они полагали, что пять международных ордеров на арест Пацьенцы дадут им возможность наконец-то надеть на него наручники. В итоге же получился еще один скандал — швейцарские власти обвинили итальянских сыщиков в шпионаже, а птичка снова упорхнула.
Три месяца спустя Пацьенца был арестован в США. Итальянские власти тут же обратились с просьбой передать его им. В дополнение к предоставленным ранее ордерам на арест Падьенцы итальянские власти выслали новые обвинительные материалы. Но в США не проявили стремления передать Пацьенцу итальянцам.
«У него и сегодня в США есть высокопоставленные покровители»,— многозначительно заявило западногерманское агентство ДПА.
Банковский бандитизм
В сентябре 1982 года, загримировавшись, чтобы не быть узнанным, Джелли появился в помещении Союза швейцарских банков. Он хотел снять с номерных вкладов 120 миллионов долларов, положенных Кальви.
Но магистра ждало горькое разочарование.
Флавио Карбони, который до этого безропотно выполнял его любые указания, предал Джелли. Он заранее дал знать полиции о визите Джелли. Прямо из чопорно-официального помещения банка Джелли в наручниках препроводили в тюрьму Шан-Долон.
За 30 послевоенных лет баланс швейцарских банков возрос в 20 раз. В 1950 году он составлял менее 30 миллиардов швейцарских франков, а в конце 1983 года достиг 600 миллиардов. Поразительные успехи достигнуты благодаря притоку иностранных капиталов, превративших Швейцарию в один из крупнейших банковских центров мира.
Об изощренности швейцарских финансистов еще Вольтер иронизировал: «Если женевский банкир прыгает в окно, прыгайте за ним — там деньги».
В принятом в 1934 году швейцарском банковском законодательстве есть статья 47, которая гласит: «Тот, кто, будучи сотрудником соответствующей организации или служащим банка, раскроет тайну, которая была ему доверена и с которой он ознакомился в силу своего служебного положения, а также тот, кто будет подстрекать других к нарушению служебной тайны, будет наказан тюремным заключением сроком до 6 месяцев или штрафом в сумме до 50 тысяч франков».
Статья 47 дает вкладчикам гарантию, равной которой нет во всем мире. Желающих воспользоваться ею становится все больше. Дело в том, что эта статья гарантирует налоговые льготы. В Италии, равно как в США, Франции, Англии, ФРГ, налоговое ведомство может потребовать раскрытия тайны вкладов, а в Швейцарии — нет. И не только Микеле Синдона, Роберто Кальви и Умберто Ортолани спешили укрыть деньги мафии и масонов в Швейцарии. Там обосновались все, кто рядится в тогу хранителей интересов государства, а на деле беззастенчиво обирает это самое государство.
Законченное выражение эти махинации обрели в номерных счетах. Личность их владельцев известна лишь ограниченному числу высокопоставленных банковских служащих. Поговаривают о реформах. «Но при ближайшем рассмотрении, — сделал вывод западногерманский журнал «Виртшафтсвохе»,— оказывается, что все новые предложения лишь ограничивают возможности злоупотреблений, но не могут устранить их полностью».
Лондонский журнал «Нью африкен» в 1983 году черным по белому писал: «Швейцарские законы о налогах и банках привлекательны как для законных, так и для незаконных форм деятельности. К примеру, свыше 600 холдинговых компаний американских транснациональных корпораций превратили Швейцарию в официальное место своей деятельности. Полная секретность банковского дела привлекает незаконные средства со всего мира, и неудивительно, что швейцарские банки находились в центре многих скандалов, где сделки оценивались в миллиарды долларов».
Существует правило, предписывающее швейцарским банкирам не принимать «подозрительные» деньги и драгоценности. Но это правило существует только на бумаге. «Местные банкиры, — отмечает американский журнал «Бизнес уик», — не видят причин, почему они должны стоять на страже мировых моральных устоев».
Депутат швейцарского парламента профессор социологии в Женевском университете Жан Циглер с полным основанием характеризовал существующие в Швейцарии порядки как «банковский бандитизм». Он бичевал банковских воротил, которые занимаются укрывательством краденого, требовал отмены статьи 47. Но Циглер успеха не достиг. Ему заткнули рот. Не грубо, не кляпом, а с помощью отработанных приемов буржуазной демократии. По поручению (читай: «на деньги») одного из трех финансовых китов страны — Швейцарского кредитного банка был проведен опрос общественного мнения, который показал, что 63 процента граждан возражают против отмены тайны вкладов.
Швейцарцы, как выразился Филипп де Век, бывший президент Союза швейцарских банков, «не откажутся от тех огромных возможностей для процветания, которые обеспечивает финансовая деятельность». Говорит Филипп де Век о швейцарцах, а думает о банкирах, а посему иностранные вкладчики могут быть спокойны.
Вот и растут в Швейцарии как грибы после дождя не только вклады, но и банки, которые носят местные названия, а принадлежат иностранцам типа Кальви и Ортолани и служат грязным целям.