Дурные примеры заразительны. Теми же методами провращается в международный банковский центр и Люксембург. В результате на январь 1984 года в Люксембурге насчитывалось 115 банков, большинство из них — иностранные. Один Кальви в свое время повесил там пять вывесок. Его люксембургские филиалы взяли в кредит половину той суммы в 1 миллиард 400 миллионов долларов, которая растворилась в фиктивных панамских банках.
Редкий день в капиталистических странах обходится без ограбления банков. В ноябре 1983 года в Англии налетчикам удалось, что называется «за один присест», похитить З тонны чистого золота стоимостью более 30 миллионов фунтов стерлингов. А ведь банки охранялись по всем правилам полицейской науки. После того как в той же Англии в 1963 году при обстоятельствах, до сих пор остающихся не раскрытыми, было совершено «ограбление века» — грабители остановили поезд, перевозивший деньги, и «облегчили» его груз на 2,5 миллиона фунтов стерлингов, — деньги и драгоценности стали перевозиться только в специально оборудованных броневиках под охраной автоматчиков, готовых открыть огонь в любую минуту. В самих банках с каждым годом появляются все более хитроумные устройства, предназначенные для охраны ценностей. В практику вошли сейфы с электронными запорами, телевизионные камеры, просматривающие каждого входящего, система сигнализации, при срабатывании которой налетчики оказываются в западне.
О каждом ограблении банка газеты сообщают под аршинными заголовками. На поиск грабителей бросаются специалисты высшего класса. Тем, кто поможет найти преступников, сулят большую денежную награду.
Когда же происходит не ограбление банка, а ограбление банком, газеты молчат и никто не взывает к правосудию.
— Что значит отмычка по сравнению с акциями? Что значит взлом в банке по сравнению с основанием банка? — ставил резонные вопросы один из героев брехтовской «Трехгрошовой оперы».
По сравнению с банкирами налетчики занимаются детскими забавами. Самые сенсационные кражи приносили грабителям несколько десятков миллионов долларов. А Кальви обвинили в «исчезновении» 1 миллиарда 400 миллионов долларов. Вот это действительно ограбление века.
Методы обогащения банков самые разнообразные. Они вздувают проценты за пользование кредитными карточками, норовят запустить лапу в сейфы попавших в их тенета предприятий, беззастенчиво грабят государственную казну.
Осуществляется это ограбление главным образом посредством незаконного, что, естественно, никого не останавливает, вывоза капитала за границу. Когда японцы придумали пословицу: «Деньги не имеют ушей, но слышат, не имеют ног, но скачут», они вряд ли представляли все возможности денег «скакать».
В деятельности Синдоны, Кальви и Ортолани вывоз капитала являлся едва ли не главной формой ограбления. Сколько денег перекачали они через границу, можно только гадать.
Одна из таких операций стала достоянием гласности. Выяснилось, что 12 ноября 1975 года швейцарский «Банко дель Готтардо» направил распоряжение миланскому «Банко Амброзиано» продать принадлежащие ему миллион 200 тысяч акций компании «Торо», В тот же день, как показали документы, оказавшиеся позже в руках следствия, в адрес «Банко Амброзиано» пришло распоряжение из миланской компании «Чентрале» срочно купить акции «Торо» и — какое совпадение! — на точно такую же сумму, которая указывается в распоряжении «Банко дель Готтардо». И хотя этот банк заломил за каждую акцию компании «Торо» цену 35 тысяч лир, когда на миланской бирже они котировались всего по 13 тысяч лир, никаких вопросов у покупателя не возникло, операция была мгновенно осуществлена. Без малого 40 миллиардов лир были перечислены в Швейцарский банк и беспрепятственно перекочевали через Альпы.
Загадочные совпадения и поразительная щедрость покупателя объясняются очень просто: и «Банко дель Готтардо», и «Торо», и «Чентрале» принадлежали... «Банко Амброзиано». Всю эту махинацию Кальви осуществил для того, чтобы перевести обесценивающиеся в Италии лиры в более стабильную валюту.
Однако чаще и Кальви, и Синдона обходились без сложных хитроумных комбинаций, а действовали через Марцинкуса и Институт религиозных дел.
Ватиканский банк имеет возможность беспрепятственно и в неограниченном количестве переводить деньги в Швейцарию, Люксембург, США и даже на Багамы. Законы итальянского государства на него не распространяются, а моральные принципы для Марцинкуса не существуют. Вот и переправляли банкиры мафии через этот канал падавшие в цене лиры в другие страны, где они обращались в доллары, франки и марки. А порой совершались самые откровенные спекуляции. Однажды Институт религиозных дел предоставил «Банко Амброзиано» заем в 50 миллиардов лир, которые Кальви предпочел получить в одном из своих швейцарских филиалов в местной валюте. Вскоре лира подешевела по отношению к швейцарскому франку более чем в три раза. И тогда Кальви, вернув 50 миллиардов лир в Ватикан, сорвал куш в 100 миллиардов. Открытым остается только вопрос: сколько получил в виде комиссионных сотрудничавший с ним банкир в сутане?
В октябре 1982 года, уже после краха Кальви, министр казначейства Италии Андреатта, выступая в парламенте, довольно подробно рассказал о махинациях «Банко Амброзиано» и соучастии в них Института религиозных дел. Но когда речь зашла о том, чтобы указать на сообщников и политическое прикрытие, благодаря которым Кальви и Марцинкус могли осуществлять мошенническую стратегию, Андреатта не пошел дальше слов о «личном несогласии с их действиями». «Ещё хуже то, что министр казначейства, — писала в этой связи газета «Унита»,— не смог или не захотел объяснить, где были правительство и все его органы (начиная с секретных служб) во время невероятных махинаций президента «Банко Амброзиано», Личо Джелли, Умберто Ортолани и монсеньора Марцинкуса».
Что касается, по крайней мере, секретных служб, то они-то были вместе с вороватыми банкирами и фашиствующими политиканами. Это и помогало, да и по сей день помогает Джелли и Ортолани вершить темные дела.
Если начать перечислять всех западноевропейских банкиров, которые попались (о тех, кто не попался, пресса пока помалкивает) на незаконных валютных операциях, понадобится не один том. По данным Жана Циглера, после избрания президентом Франции Франсуа Миттерана богатые французы перевели на номерные счета в банки Швейцарии не менее 500 миллиардов франков. В конце 1983 года в Париже проходил, как писали газеты, «грандиозный» процесс по делу 62 руководящих служащих банка «Банк де Пари э де Пэи-Ба», сокращенно «Париба», во главе с генеральным директором. Они обвинялись в том, что нелегально переправили за рубеж 160 миллионов франков. Процесс был шумный, но сопоставьте цифру, приведенную Циглером, с этой суммой, и станет ясно, что, делая много шума из ничего, суд, по сути дела, укрывал куда более крупных хищников. А решение суда обелило и обвиненных. Несмотря на то что прокурор охарактеризовал деятельность генерального директора «Париба» Пьера Мусса как «мошенничество, которое стало системой», суд снял с него обвинения. Легким испугом отделались и многие другие. Лишь 16 обвиняемых были приговорены к различным срокам заключения, да и то условно.
В начале 1984 года в парижском издательстве «Плон» вышла книга Жана Бомье «Банкиры, которые нами правят». В ней приводится пример того, как в 1964 году банкиры Женевы, Базеля и Цюриха сорвали намерение английского лейбористского правительства, возглавляемого Гарольдом Вильсоном, увеличить размеры пенсии по старости.
Казалось бы, какое им дело до социальных программ в Англии. Но они боялись за свои барыши. В швейцарских банках лежали крупные суммы в английских фунтах. Банкиры сочли, что Англия не располагает необходимыми средствами для дополнительных расходов по социальному обеспечению. Реализация программы лейбористов, решили в Швейцарии, повлечет за собой серьезный дефицит государственного бюджета и вспышку инфляции. Чтобы избежать возможных потерь, «цюрихские гномы» выбросили на рынок имевшиеся у них фунты стерлингов, английская валюта покатилась вниз со скоростью слаломиста... Чтобы остановить падение фунта, правительству Вильсона пришлось отказаться от своих намерений.
«Эта история, — отмечает Жан Бомье, — была не первой и не последней в своем роде. То английский фунт, то итальянская лира, то бельгийский или французский франк неоднократно становились в послевоенный период предметами международной спекуляции и рушились под ее ударами. И каждый раз более или менее решающую роль играли швейцарские банки».
Не упустить свое, а точнее, урвать чужое стараются все банки капиталистических стран. Отнюдь не невинными агнцами являются и банки Италии. Компетентная английская газета «Файнэншл таймс» относит их к числу самых прибыльных на земном шаре. И прибыли достигаются отнюдь не самыми праведными средствами.
Крах «Банко Амброзиано» поставил ряд острых вопросов. На пленуме ЦК ИКП в октябре 1984 года подчеркивалось, что «два самых крупных итальянских частных банка — «Банка привата итальяна» Синдоны и «Банко Амброзиано» Кальви представляли собой связующее звено между крупными нелегальными накоплениями и антидемократическими политическими организациями».
Коммунисты ставили вопрос о необходимости разорвать это звено, вырвать финансовые зубы у дракона.
Власти же дальше разговоров, по сути дела, не пошли.
Когда Личо Джелли оказался в швейцарской тюрьме, итальянские власти направили официальный запрос о его выдаче. В Риме даже вслух мечтали о том, что Джелли поможет раскрыть тайны финансовых махинаций Синдоны и Кальви и многих загадочных политических событий. Но швейцарцы не торопились с ответом, а Умберто Ортолани времени не терял. Он приехал в Женеву и принялся за дело. Многим казалось, что песенка «великого магистра» спета. Но, несколько перефразируя слова Марка Твена, можно сказать, что слухи о его смерти оказались преувеличенными. Рано списали Джелли со счета, поторопились. Не прошло и года, как он бежал из тщательно охранявшейся ультрасовременной тюрьмы, бежал, хотя итальянская полиция, подслушавшая несколько разговоров членов семьи Джелли, взывала к швейцарским коллегам быть начеку, хотя дирекцию тюрьмы предупреждали, что люди, принятые в последнее время на работу, судя по всему, подосланы ложей «П-2», хотя два стражника в рапортах сообщали, что Джелли предлагал им фантастические суммы за помощь.