– Если нам не заплатит Петр Иванович, будем на доходы от нашей книжки жить! – удовлетворенно крякнул Артемий Иванович, глядя, как расхватывают у торговца товар. – Вот я сейчас их еще увеличу.
Растолкав очередь, Владимиров купил книжку и гордо потряс ею в воздухе.
– Как же! – возмутился Фаберовский. – С чего это моя книга вдруг стала книгой пана?
– Если б я тебе не помогал, о чем бы ты писал? Тебе когда выплатят гонорар? Ирландцы потерялись, на них денег больше не надо, а вот за Дарью и Урода мне платить уже нечем, да и самому приходится потуже подтягивать ремень.
Артемий Иванович расстегнул жилетку: ремень действительно стал слишком коротким и уже едва застегивался на животе.
– Ты ведь заплатишь за них, Степан, а? Вдруг деньги от Пёрда сразу не придут.
Глава 88
– А чего же вы не на дознании? – удивился Артемий Иванович, когда утром к нему в «Александру» явился Фаберовский.
– Да до дупы все дознания! – махнул рукой поляк. – Поскольку ирландцев Легран и Батчелор не нашли, получим деньги и исчезнем на время. А о дознании в газетах прочитаем. В банк, скорее в банк!
Кто бы возражал, но только не Артемий Иванович. Получить деньги и исчезнуть – разве можно было еще о чем-то мечтать? По столь торжественному случаю Артемий Иванович вдел цветок в петлицу своего пиджака и они вышли на Найтсбридж ловить кэб.
– Боже мой, неужели это все! – мечтательно вздыхал Владимиров, оглядывая нарядную улицу и не замечая дождя, который казался ему золотыми монетками, прыгающими по лужам. – Деньги подходят к концу, а счета приносят каждый день. А теперь свобода! И на улицах столько красивых женщин! Теперь уж мы заживем по-настоящему! А поляка к черту! Всех к черту! Люблю Англию! Я б здесь навеки поселился!
У здания банка, выбираясь из кэба, он царственным жестом вручил кэбмену последний соверен и поплыл навстречу своему счастью. Поляк, не отставая, следовал сзади, бубня о том, что не следует так сорить деньгами.
Пока кассир возился с бумагами, пальцы Артемия Ивановича выбивали победную дробь по прилавку. Наконец кассир вернул чек обратно и сообщил скорбным голосом:
– Счет исчерпан, джентльмены.
– Как это исчерпан?! – изменился в лице Артемий Иванович, надел пенсне и уставился в чек. – А где мои триста фунтов?
– Так-так, – поддержал Владимирова поляк. – Они должны были прийти еще вчера!
– Ничем не могу помочь, господа. Деньги не приходили, счет исчерпан.
Артемий Иванович рыкнул, как лев, и протянул руку в окошечко, чтобы схватить кассира за горло, но Фаберовский успел оттащить его.
– Пан сошел с ума! Хотите оказаться в полицейском участке? Если деньги не пришли, значит их не отсылали.
– Что же теперь делать? – Артемий Иванович безнадежно посмотрел на разом померкший мир снаружи банка, на унылый дождь, выкинул из бутоньерки в корзину цветок и медленно поплелся к выходу, не ожидая ответа.
– Поедем ко мне до дому, – догнал его поляк. – Может, мы еще получим их. Когда-нибудь. И потом, мне скоро переведут деньги за книжку.
На Эбби-роуд они сразу же, не сговариваясь и не снимая пальто, проследовали к буфету в столовой, где поляк налил по стакану джина. После принятия этой экстренной меры раздиравшая их сердца тоска несколько отпустила.
– А вы знаете, во второй половине октября в Лондон приезжал Ландезен и я встречался с ним? – подавленным голосом спросил Артемий Иванович, печально заглянув в опустевший стакан.
– А то я не ведаю! – воскликнул Фаберовский, скидывая пальто на стул и глядя через залитое струями дождя окно столовой на мокрый сад и на пустые окна соседнего дома. – Именно тогда у меня появилось ощущение, что все может кончиться так скверно.
– А может, у Пёрда Иваныча просто денег нет? – спросил Владимиров, погружаясь в кресло и пододвигаясь к камину.
– У русского царя нет денег? И пан Артемий в то верит?
– Не очень-то…
– А я вовсе не верю. Для чего Рачковский не забывал присылать деньги раньше и вдруг разом запамятовал о том, когда мы добились для него желаемого? Розмари, на мое имя не приходило никаких отправлений?
– Пока вы ездили с мистером Гуриным, почтальон принес телеграмму.
Поляк взял поданную телеграмму и показал ее Артемию Ивановичу.
– Немедленно разыщите ирландцев! – возмутился Владимиров. – На этот раз они сами сбежали и я тут ни при чем! И вообще, откуда он узнал об ирландцах? Опять ваш Легран донес.
– Я кастрирую этого Леграна! – в сердцах воскликнул Фаберовский.
– Сам?!
– Попрошу об этом моего будущего тестя.
– А я переезжаю из гостиницы в какое-нибудь другое место, – осторожно сообщил Артемий Иванович. – У меня уже нет денег, чтобы оплачивать счета в отеле.
Поляк никак не выразил своего к этому отношения и Артемий Иванович решился продолжить дальше:
– Степан, заплати за меня, Христом Богом молю. Хотя бы несколько дней.
– Молодоженам нужно отдельное жилье, – поляк засмеялся деревянным смехом. – Самый дешевый пансион – в меблирашках в районе Пимлико.
– Это где?
– В десяти минутах ходьбы от вокзала Виктория через Сент-Джеймский парк. Там как раз недавно нашли женскую руку. Пойдемте, пан, я дам вам деньги и можете заниматься переездом. Мне хочется побыть одному.
Выпроводив пьяного Артемия Ивановича искать себе комнаты для проживания, Фаберовский заперся в кабинете. Пока им просто не прислали деньги, поляк полагал это признаком грядущего разрыва Рачковского со своими агентами в Лондоне. Если таковой разрыв произойдет и они окажутся по разные стороны баррикад, Рачковский просто раздавит их. А поэтому им надо найти союзника. Единственный, кто приходил на ум – генерал Селиверстов. И хотя в другой ситуации Фаберовский отверг бы идею подобного альянса, на этот раз обстоятельства сами подталкивали его к этому союзу и он, взяв лист бумаги, изложил генералу Селиверстову план, только что созревший у него:
«Ваше высокопревосходительство,
милостивый государь Николай Дмитриевич!
Прошу прощения за то, что я так долго не отвечал на Ваше письмо от 27 сентября. Беру на себя смелость предложить Вам некоторые факты и соображения, могущие Вас заинтересовать.
Я располагаю сведениями об одной авантюре, затеянной в Лондоне небезызвестным Вам г-ном Рачковским, непосредственный исполнитель каковой находится ныне у меня в руках. Я располагаю также рядом документов, которые в совокупности с показаниями вышеозначенного человека позволят русской Заграничной агентуре избавить себя от сомнительного и нечистоплотного авантюриста, обосновавшегося в самом сердце Франции и бросающего тень на самое русское самодержавие как раз в тот момент, когда в отношениях между Парижем и Петербургом вот-вот наступит желанное согласие.
Для сего я предлагаю переправить этого человека и документы на рыбачьем судне в Бельгию, в Остенде, где Вы с Вашими людьми встретите меня, дабы обезопасить от возможных акций со стороны Рачковского. Если Вы заинтересованы, прошу незамедлительно сообщить мне об этом, так как Рачковский не будет ждать и не только моя, но и жизнь важного свидетеля находится ныне в большой опасности.
С сим и остаюсь, Ваш покорный слуга
Стефан Фаберовский
(Лелива де Спальский)»
ДЕЛО № 153 ч.3/1909 ОСОБОГО ОТДЕЛА ДЕПАРТАМЕНТА ПОЛИЦИИ
ПИСЬМО ФАБЕРОВСКОГО – РАЧКОВСКОМУ
12 ноября 1888 г.
Эбби-роуд, 9
Сент-Джонс-Вуд
Лондон
Милостивый государь!
Последнее убийство потрясло не только английское общество, но даже меня, хотя всякие ужасы, которые пишут в газетах про развешанные на гвоздях по стенам кишки, голову, которую она держала в руках и весь прочий бред суть газетные выдумки, можете им не верить.
Нас с господином Гуриным потрясло также отсутствие денег на нашем счете. Учитывая, что правительство объявило прощение всем соучастникам, не участвовавшим непосредственно в убийстве, советую поторопиться.
Ждем денег
Ваш Stefan Faberowski
Глава 89
С больной головой и в скверном настроении приехал утром Фаберовский в контору на Стрэнде. Все его джентльменство, столь тщательно культивируемое с самого момента поселения в Англии, исчезло бесследно, поэтому когда пожилая леди, спускавшаяся ему навстречу по лестнице, недостаточно быстро посторонилась, он просто отшвырнул ее к стенке и не остановился, чтобы выслушать ее возмущенные вопли.
– Легран, – рявкнул он на француза. – Эта дама, которая постоянно ходит к нам со своим мопсом, подрывает нашу репутацию надежного и удачливого детективного агентства. Съездите на блошиный рынок, купите ей иного мопса. Приметы его у вас есть, а все остальное она давно уже позабыла.
Испуганный необычным состоянием своего шефа француз засуетился и стал собираться на рынок.
– Вы нашли мне ирландцев? – остановил его поляк.
– Нет, сэр, мы с Батчелором…
– Я плачу вам жалование, Легран, но проку с вас, как с волос в дупе! Придется ехать в Ист-Энд самому. Но так и знайте, отольются еще кошке птичкины слезки!
Не прощаясь, поляк покинул контору и отправился на Ламбет-стрит расспрашивать соседей. А Легран, оставив за себя в конторе Батчелора, выскочил на улицу, взял кэб и велел везти его на Эбби-роуд. Ему предстояла сложная задача – не вызывая ничьих подозрений, выяснить, где сподручнее всего заложить заряд динамита.
– А, вот и ты, Гасси! – встретила его на пороге Розмари с растрепанными волосами, в подоткнутой юбке и с мокрой тряпкой в руках. – А хозяина нет дома.
– Я знаю.
Француз отступил на шаг, когда девушка двинулась к нему, угрожающе размахивая тряпкой.
– Ты позволишь пройти к нему в кабинет?
– А тряпкой по своей усатой морде не хочешь?!
Легран с трудом уклонился от грязной тряпки, которой Розмари намеревалась шваркнуть по лысеющей голове детектива, и отступил на крыльцо.