– Ну почему же, – пожал плечами поляк. – Не была б нужна, не женился бы.
– Я уже заказал места в ресторане Пагани на Грейт-Портланд-стрит на одиннадцать часов, сразу после венчания, – сказал ему доктор Смит. – Самое время нам, дорогой зять, составить список гостей. Должен вас сразу предупредить, что я настаиваю на том, чтобы в список на правах почетного гостя был включен доктор Гримбл.
– В таком случае я рад сообщить, что свидетелем нашего бракосочетания я пригласил крайне привязанного к вам и вашей семье мистера Гурина.
– Вы делаете это мне назло! – крикнул доктор Смит. – Пенни, оставь нас!
Пенелопа поспешно удалилась к себе в спальню и поляк понял, что сегодня никакого объяснения не выйдет.
– Я действительно пригласил мистера Гурина вам назло, доктор Смит, – сказал Фаберовский. – Когда вы его видите, вы становитесь похожи на разъяренного страуса, а меня это веселит. Не надо вращать глазами и топорщить усы, Гримбл, я боюсь вас не больше таракана, запеченного в булке. И вообще, мне глубоко плевать, кого вы пригласите! Хоть комиссара Уоррена с доктором Андерсоном!
– Вы со своим Гуриным разрушили мою семейную жизнь, мистер Фейберовский!
– Я не отвечаю за Гурина, доктор. Не пеняю же я вам за то, что ваш ученик Гримбл лезет в мои собственные брачные дела!
Он вышел из гостиной на лестницу и, нагло усмехнувшись в лицо выскочившему следом доктору Смиту, поехал на Стрэнд в контору к Батчелору.
К великому удивлению Фаберовского, в агентстве, кроме рыжего сыщика, он застал Леграна.
– Он приехал вчера, – пояснил Батчелор. – Говорит, что был у какой-то шлюхи.
– Мне противно вас видеть, Легран, – бросил французу поляк. – Убирайтесь к себе и не показывайтесь.
Легран нехотя ушел в спальню, а поляк отвел Батчелора в служебную комнату и сказал, плотно закрыв дверь:
– Я буду говорить, а ты стучи что-нибудь на пишущей машине, словно печатаешь. Легран не должен слышать, о чем мы говорим. Дело в том, что я освобождаю тебя на сегодня от всякой работы по агентству. Тебе надлежит выехать в Даунс и нанять там рыбачую шхуну, с тем, чтобы в воскресенье ночью я смог переправить Урода и ирландцев на континент. Мы придем туда на катере в день отплытия.
– Сколько вы дадите за перевоз?
– Не более двадцати фунтов. Леграну о цели твоей поездки не говори. И не надо делать так, чтобы о том ведал весь Даунс и все окрестные деревни на тридцать миль вокруг. Ты останешься в Лондоне, я перепишу агентство на тебя на случай, если я не вернусь или погибну.
– Я должен предупредить вас, мистер Фейберовский. Сегодня утром в агентство заходил один странный субъект, очень интересовался, часто ли вы ездите в Вулворт и не знакомы ли вы там с цирюльником Уильямом Делхеем с Уэстморленд-роуд. Я ничего не сказал ему, но мне кажется, что он из полиции.
Хотя Батчелор сделал все возможное, чтобы Леграну не стало известно о цели его отлучки из агентства, француза перехитрить не удалось. Зная о сути предложения Фаберовского генералу Селиверстову, не стоило большого труда догадаться, что Батчелор отправился к устью Темзы договариваться о переезде на континент. Едва только кэб с Батчелором отъехал от подъезда и растворился среди прочих экипажей, омнибусов и колясок, двигавшихся по Стрэнду, Легран выскочил на улицу, и в свою очередь помчался на Харли-стрит.
Подозрительный Ботли долго не хотел впускать француза, пока тот прямо не сказал бывшему мороженщику, что работает на мистера Проджера. Только после этого Леграну позволено было войти в дом. В то время как Ботли ходил к Смиту докладывать о приходе посетителя, на лестнице показалась Пенелопа и спросила:
– Вы ждете моего отца?
Про себя Легран обложил девушку самыми грязными ругательствами, потому что теперь она могла сообщить о его визите поляку, однако состроил на лице улыбчивое выражение, и подкрутив напомаженный ус, сказал:
– Да. Ваш слуга пошел докладывать обо мне.
– Мне кажется, я вас где-то видела, – сказала девушка. – Вы ехали вместе с нами в омнибусе, когда мы с Эстер собрались поймать Потрошителя, так? А потом мы опять встретились в полицейском участке, у вашего друга была еще сломана рука. Как его здоровье?
– Вы такая чудесная девушка, – залебезил француз. – У вас такой чудный жених. А моему другу хорошо, с него уже сняли лубок и он теперь прыгает, как молодой козел.
– Проходите, мистер Гранд, доктор Смит ждет вас, – сообщил Ботли.
Легран поспешил подняться и укрыться от расспросов в кабинете у доктора. Кроме доктора здесь находился также Энтони Гримбл со своим неизменным моноклем в глазу. Они как раз обсуждали список подарков, которые приглашенные на свадьбу гости должны будут подарить новобрачным. Гримбл не допускал мысли, что Пенелопа может выйти замуж за кого-нибудь другого, кроме него, поэтому со стоическим мазохизмом участвовал во всех свадебных мероприятиях, словно это была его собственная свадьба.
– Чем могу быть полезен, мистер Гранд? – спросил Смит, откладывая в сторону список гостей.
– Это я могу быть полезным вам, – заявил Легран. – Один раз я уже оказывал услуги нанятому вами Проджеру. А хочу я сказать вам следующее: ваш будущий зятек собирается удрать на континент, даже не дожидаясь венчания. Он только что отправил своего подручного, рыжего Батчелора подыскать подходящую посудину где-нибудь в Даунсе.
– Я знал, что этой свадьбе не бывать! – торжествующе воскликнул Гримбл.
– Ну нет! – взвился Смит. – От меня не сбегал еще ни один пациент! Собирайтесь, Гримбл, и проследите за этим Батчелором. Я хочу знать, о чем он договорится.
ПИСЬМО ЛЕГРАНА – АББЕРЛАЙНУ
23 ноября 1888 года
Лондон Восточно-Центральный.
Милостивый государь!
Имею честь сообщить, что разыскиваемый вами Уайтчеплский убийца, известный публике под именем Джека Потрошителя, проживает где-то в Вулворте и работал некоторое время в цирюльне мистера У. Делхея на Уэстморленд-роуд, 176 мозольным мастером.
О. Л-н.
Глава 96
После скудного завтрака Артемий Иванович поймал Фаберовского на лестнице.
– Мы когда едем, в воскресенье? Воскресенье – это послезавтра, осталось совсем немного. Неужели там нас накормят? Хотите, я почитаю вам главы из моего нового трактата о пользе правильного пищеварения? Нет?! Ну, так слушайте.
Фаберовский попытался проскользнуть к себе в кабинет, но Артемий Иванович не пропустил его и прочел, выставив перед собой руку с бумажкой:
– Ничто не наносит такого вреда организму, как неправильные пищеварительные процессы вследствие нерегулярного и незначительного поступления в него пищи. Ее непоступление вызывает голодные спазмы в желудке, что приводит к сильнейшему раздражению его обладателя. С уменьшением количества еды интенсивность жизненных явлений снижается до полной остановки их и приводит к смерти от перераздражения. Свидетельством в пользу этого могут служить высохшие умершие организмы фараонов, найденные в египетских пирамидах.
– Какой же метод лечения для раздраженных фараонов предлагает пан Артемий?
– Лечение спиртосодержащими растворами и обильной пищей.
– Добже, – сжалился над Владимировым поляк. – Если пан спрячет свой трактат, я дам ему кое-что. Пойдемте в столовую.
Артемий Иванович покорно пошел за поляком следом и Фаберовский достал из буфета сыр цвета слоновой кости, удивительно похожий на желтоватый кусок обыкновенного мыла.
– Что это? – Артемий Иванович принюхался, повозив носом по плотной, без каких-либо дырочек и глазков массе.
– Терка для соплей, – ответил поляк. – Сыр чедер.
Владимиров не сумел совладать с собой и впился зубами в сыр, Фаберовский едва успел отдернуть руку. Когда он пришел в себя, Артемий Иванович уже отряхивал крошки с сюртука. Сунув руку в карман, поляк вынул серебряную монетку и опустил ее в ладонь Владимирова:
– Сходите в лавку, купите на полкроны пару кроликов и на полкроны сыра с хлебом. Рози приготовит нам бранч[24].
Артемий Иванович ушел, но не успел он дойти до калитки, как в нее ворвались доктор Смит и Энтони Гримбл, крича и воинственно размахивая тростями. Они отпихнули Артемия Ивановича в сторону и вбежали в дом, громко вызывая Фаберовского. Владимиров забыл о чувстве голода и возможности усыхания своего организма до состояния фараона, и кинулся следом.
– Мы все знаем! – крикнул Гримбл Фаберовскому, увидев его в гостиной. – Я следил за вашей рыжей обезьяной со Стрэнда до самого Даунса и разговаривал со шкипером шхуны «Флундер», на которой вы собираетесь завтра убежать на континент. А, вы изменились в лице! У вас ничего не получится!
– Дорогой доктор Гримбл, – сказал Фаберовский. – Хотя вы носите монокль, модный пиджак и подвернутые штаны, в вашей голове пусто, как в желудке у мистера Гурина. В ваших интересах было бы способствовать моему бегству на континент, когда бы я такое замышлял.
– Может быть Даффи позвать на помощь? – спросил Артемий Иванович. – Он там на кухне с Розмари картошку чистит.
Но Фаберовский решил не прибегать пока к услугам ирландца.
– Я знаю, что инспектор Абберлайн взялся найти того припадошного, которого я осматривал летом, – злорадно произнес Смит, потирая ладони. – Так и знайте, вы у меня в руках!
– Успокойтесь, доктор. Как я могу убежать от вашей прекрасной дочери, да и мистер Гурин не позволит мне порвать отношения с вашей семьей. Верно говорю? – Фаберовский ткнул Артемия Ивановича в брюхо, в котором тотчас заурчало, что вызвало на лице Владимирова бессмысленную улыбку. – Если мистер Батчелор, которого Гримбл окрестил рыжей обезьяной и которому я об этом обязательно сообщу, отправляется на континент, то это вовсе не значит, что и я еду с ним. Да будет вам известно, что уик-энд я собирался провести вместе с Пенни, и только доктор Гримбл может мне помешать в этом своим присутствием.