– Пожалуй, я просто… подожду. – Я скрестила руки на груди. – Спасибо за беспокойство.
Фергус, успевший вернуться, вскинул брови. Джейми поставил принесенное ведро рядом со мной.
– Тем способом я уже пользовался, саксоночка, – поведал он. – Представь, на корабле, при всех… – Он положил руку мне на затылок и прижал кружку к губам. – Так гораздо быстрее. Ну давай, глоточка хватит.
Я только сильнее стиснула губы. От одной только вони желудок норовил вывернуться наизнанку, не говоря уже об омерзительном виде темной жидкости, в которой плавали крошки, и воспоминаниях о вязкой коричневой слюне капитана, стекающей по палубе.
Джейми не собирался спорить и уговаривать. Он просто-напросто зажал мне нос, а когда пришлось открыть рот, чтобы вдохнуть, влил в него эту жижу.
– М-м-м!
– Глотай. – Джейми зажал мне рот ладонью, не обращая внимания ни на попытки освободиться, ни на возмущенное мычание.
Я значительно уступала Джейми по силе. Выхода было два: или глотать, или задыхаться.
И я глотнула.
– Как новенькое! – Джейми закончил полировать кольцо полой рубашки и полюбовался его блеском в свете фонаря.
– Ага, чего совсем не скажешь обо мне, – холодно отозвалась я, лежа безвольным мешком на палубе. Река будто покачивалась подо мной. – Знаешь, кто ты, Джейми Фрейзер? Ты самый настоящий первосортный садист и ублюдок – вот кто.
Он наклонился и убрал с моего лица влажные пряди.
– Как скажешь. Но если ты уже начала ругаться, саксоночка, значит, жить будешь. А пока отдохни, ладно? – Джейми нежно поцеловал меня в лоб и уселся поудобнее.
Когда суматоха улеглась и на палубе навели былой порядок, мужчины удалились в каюту, чтобы поправить и свое душевное равновесие при помощи бутылки яблочного бренди. Капитан Фриман спрятал ее в бочке с водой и тем самым ухитрился спасти от пиратов. Рядом со мной стояла кружка этого напитка, но меня слишком тошнило, чтобы что-то вообще глотать. Правда, теплый фруктовый аромат действовал успокаивающе.
Теперь мы шли под парусом. Всем ужасно хотелось оказаться подальше от злосчастного места, где на нас напали, словно там до сих пор таилась некая опасность. «Салли-Энн» плыла куда быстрее, чем обычно, и у фонарей уже не вились стайки насекомых. Лишь парочка златоглазок сидела на балке. Крошечные зеленые тельца отбрасывали едва заметные полоски теней. Из каюты донесся взрыв хохота, которому вторил рык Ролло. Все возвращалось на круги своя.
По палубе гулял долгожданный ветерок – осушал липкий пот на моем лице, играл с кончиками волос Джейми. На лбу мальчишки залегла морщинка, и он слегка наклонил голову в глубокой задумчивости.
Конечно, ему было о чем поразмыслить. Одним махом мы из богачей – хотя бы потенциальных – превратились в нищих. От тщательно собранных в путешествие вещей остались мешок с бобами да использованный ящик с медикаментами. Что уж теперь говорить о желании Джейми не появиться на пороге Иокасты Кэмерон попрошайками… Нынче мы мало чем от них отличались.
У меня перехватило горло от жалости к Джейми. Былое раздражение исчезло. Если оставить уязвленную гордость, перед нами возникла страшная пустота там, где на карте значилась территория под названием «будущее». Оно и раньше было неясным, однако острые края всех вопросов сглаживало знание, что у нас есть деньги.
Даже дорога на север казалась приключением, ведь мы полагали, что у нас в руках сокровище. Я никогда не думала, что придаю деньгам большое значение, но теперь, когда у меня грубо выбили из-под ног землю, голова отчаянно кружилась, словно я падаю в глубокий темный колодец и никак не могу остановить падение.
А что же чувствует Джейми? Ведь на нем лежит ответственность не только за себя самого и меня, но и за жизни остальных… Иэн, Фергус, Марсали, Дункан, обитатели Лаллиброха… даже чертова паршивка Лири. Я не знала, смеяться или плакать от мысли о тех деньгах, которые Джейми ей отправил. Мстительная тварь оказалась в куда лучшем положении, чем мы.
Месть… Новый страх затмил все остальные. Джейми, конечно, не особенно мстителен для шотландца, но ни один горец не станет молча и смиренно принимать такую потерю. Потерю не только богатства, но и чести. Как же поступит Джейми?..
Пока, стиснув зубы, он сверлил взглядом темную реку. Видел ли он в ней то кладбище, где, поддавшись пьяной сентиментальности Дункана, содействовал Боннету в бегстве?
До меня запоздало дошло, что вряд ли его терзает материальная сторона нашего злоключения. Скорее всего, об этом Джейми еще даже не задумался. А тонул он в куда более горьких воспоминаниях – именно он помог Боннету спастись от виселицы и отпустил на волю, охотиться на невинных. Сколько еще людей пострадает от рук пирата?
– Ты не виноват. – Я коснулась колена Джейми.
– Неправда, – тихо отозвался он, не глядя на меня. – Я знал, кто он такой. Мог бы предоставить его вполне заслуженной судьбе. Какой же я дурак…
– Ты проявил милосердие. Это не одно и то же.
– Почти.
В преддверии дождя в воздухе витала прохлада. Джейми глубоко вздохнул, сделал глоток из кружки с яблочным бренди и наконец глянул на меня, предлагая тоже выпить.
– Да, спасибо.
Я попыталась сесть, но Джейми придержал меня за плечи и помог к нему прислониться. А потом поднес к моим губам кружку. Теплая, как кровь, жидкость мягко заструилась по языку и обожгла горло, избавляя от следов тошноты и табака. На их место пришел устойчивый ромовый привкус жженого сахара.
– Лучше?
Кивнув, я протянула правую руку. Джейми надел мне кольцо, нагретое в ладони, а потом крепко сжал мои пальцы.
– Он следил за нами от самого Чарльстона? – спросила я вслух.
Джейми покачал головой. Распущенные волосы упали на лицо.
– Вряд ли. Если бы он тогда узнал про камни, то устроил бы засаду еще на дороге. Нет, думаю, он узнал про них у слуг Лиллингтона. Я-то полагал, что нам ничего не грозит, ведь мы успеем отправиться в Кросс-Крик, пока не пройдет слушок. Но кто-то успел проболтаться… Может, лакей, а может, швея.
Хотя внешне Джейми казался спокойным, внутри его бушевали чувства. По палубе пронесся порыв горячего ветра – гроза приближалась. Рыжие пряди скользнули по щеке, и Джейми откинул их назад, запустив пальцы в густую шевелюру.
– Мне жаль, что второе кольцо пропало, – помолчав, сказал он.
– О, да вс… – Я хотела сказать, что все в порядке, но слова застряли в горле, стоило мне осознать потерю.
Я носила золотое кольцо в знак принесенных, забытых и возобновленных клятв, а потом, наконец, освобождения. Это был символ замужества, семьи, большой части моей жизни. И последняя память о Фрэнке… которого я, несмотря ни на что, все же любила.
Джейми, не говоря ни слова, взял мою левую руку и стал легко поглаживать костяшки большим пальцем. Я тоже молчала. А потом вздохнула и повернулась к корме. Деревья на берегу громко шелестели на ветру в предвкушении, заглушая все остальные звуки.
Крошечная капля упала на щеку. Моя обмякшая бледная рука лежала на ладони у Джейми, такая непривычно хрупкая, что я испугалась.
Я привыкла так или иначе следить за руками. Они – мой рабочий инструмент, способ касаться, перемежая нежность и силу, необходимые для исцеления. Я восхищалась их своеобразной красотой, пусть и отстраненно. Красота заключалась в умелости и силе, и осознание этого делало их достойными восхищения.
Рука оставалась той же, бледной, с длинными пальцами и слегка выпирающими костяшками. Странно обнаженная без кольца, но, несомненно, моя. Однако она лежала на ладони гораздо более крупной и грубой, поэтому казалась столь крошечной и хрупкой.
Джейми стиснул правую руку сильнее, вжал серебряное кольцо в кожу, напоминая о том, что осталось. В ответ я обхватила кулак Джейми и крепко прижала к сердцу. Упали крупные капли дождя, но мы так и не сдвинулись с места.
На кораблик и берега обрушилась завеса ливня. Капли загрохотали по листве, палубе, речной воде, будто скрывая нас от всего мира. Их прохлада мягко омывала кожу, исцеляя раны, нанесенные страхом и потерей.
Я вмиг ощутила себя ужасно беззащитной и в то же время совершенно неуязвимой. Впрочем… именно так я всегда себя чувствовала рядом с Джейми Фрейзером.
Часть четвертаяПоместье «Горная река»
Глава 10Иокаста
Кросс-Крик, Северная Каролина, июнь 1767-го
«Горная река» располагалась на краю мыса Кейп-Фир, как раз над слиянием рек, которое и дало городку Кросс-Крик его название. Размера городок был, в общем-то, немаленького, вдобавок располагал шумной пристанью. Вдоль береговой линии выстроились несколько крупных складов. А когда «Салли-Энн» медленно поползла вдоль причала, в нос ударил сильный смолистый запах, который висел над городом и рекой в горячем влажном воздухе.
– Господи, я как будто скипидара вдохнул, – прохрипел Иэн, стоило новой волне вони нас захлестнуть.
– Да так и есть, парень, – блеснул редкой улыбкой Этроклус.
Он кивнул на баржу, привязанную неподалеку. На ней возвышались горы бочек, из которых сочилось нечто черное. На более крупных виднелись клейма владельцев и выжженные буквы Т, означавшие, что внутри перевозили терпентин.
– Именно, – согласился капитан Фриман. Он щурился из-за яркого солнца и помахивал ладонью перед носом, будто мог отогнать вонь. – В это время года из глубины штата сюда прибывают сборщики смолы. Все – смолу, терпентин, деготь – отправляют в Уилмингтон на барже, а потом дальше на юг, на верфи Чарльстона.
– Не думаю, что здесь только в терпентине дело. – Джейми промокнул шею платком и кивнул на самый большой склад, где у дверей дежурили солдаты в красных мундирах. – А ну-ка принюхайся, саксоночка.
Я осторожно втянула воздух. Да, было что-то еще… горячий, знакомый аромат…
– Ром? – спросила я.
– И бренди. А еще немного портвейна. – Джейми шевельнул длинным носом, чутким, как у мангуста.
– Не растерял талант, да? – удивленно глянула на него я.
Двадцать лет назад Джейми управлял винным делом своего кузена Джареда в Париже, и его обонянием и чувством вкуса восхищался весь дегустационный зал.
– Я по-прежнему отличу мозельвейн от лошадиной мочи, если сунуть их мне под нос, – усмехнулся Джейми. – Но отличить ром от терпентина – не великий подвиг.
Иэн набрал полные легкие воздуха и тут же закашлялся.
– А по-моему, ничем другим тут и не пахнет, – покачал он головой.
– Отлично, – отозвался Джейми. – Значит, в следующий раз вместо выпивки угощу тебя скипидаром. Куда дешевле выйдет. Тем более, – добавил он тихо, когда все разразились хохотом, – теперь я вряд ли смогу позволить себе нечто большее… Ладно, скоро уже будем на месте. Ну что, похож я на нищего попрошайку, саксоночка?
Аккуратно расчесанные и перевязанные лентой волосы сияли на солнце, свет красиво очерчивал хмурый профиль. Джейми выглядел шикарно, подумала я, уловив беспокойную нотку в его голосе. Я понимала, к чему он спрашивает. Может, у него в кармане ни пенни, но выставлять это напоказ он не намерен.
Мысль, что ему придется появиться на пороге тетушки в роли бедного родственника, ужасно ранила гордость Джейми. И даже осознание, что таким его вынудили стать обстоятельства, ничуть не облегчало положения дел.
Я внимательно оглядела Джейми. Сюртук и камзол смотрелись вполне прилично. Тут нужно сказать спасибо кузену Эдвину, который любезно их предоставил. Хорошее серое сукно отлично сидело, а пуговицы были хотя и не серебряными, но из сплава олова со свинцом, как у преуспевающего квакера.
В остальном Джейми, конечно, мало чем походил на квакера. Льняная рубашка уже запачкалась, но пока на нем сюртук, никто этого не заметит. А оторванную пуговицу на камзоле успешно прикрывало кружевное жабо – единственное излишество, которое Джейми себе позволял в одежде. Чулки в порядке – голубой шелк, дырок не видно. Белые льняные бриджи относительно чисты, а вот обувь несколько портила общую картину. Заказать новые мы попросту не успевали. Ботинки Джейми были целыми, и я как могла замаскировала все потертости при помощи сажи и жира. Вот только все равно они подходили фермеру, а не джентльмену – толстая подошва, грубая кожа и скромные пряжки из рога. Оставалось надеяться, что тетушка Иокаста не судит гостей по ботинкам.
Приподнявшись на цыпочках, я поправила жабо и стряхнула с плеча Джейми перышко.
– Все будет хорошо, – шепнула я, улыбаясь. – Ты прекрасен.
Джейми изумленно покосился на меня, однако мрачная отчужденность на его лице сменилась улыбкой.
– Это ты прекрасна, саксоночка. Румяная, как яблочко, красавица. – Он выпрямился и со вздохом глянул на племянника. – А Иэн, может, сойдет за раба, которого я купил в качестве свинопаса.
Иэн был из тех людей, чья одежда, неважно какого качества изначально, тут же превращалась в обноски. Половина шевелюры уже вырвалась из плена зеленой ленты. Острый локоть торчал из дырки в новенькой рубахе, а манжеты успели посереть от грязи.
– Капитан Фриман говорит, что мы вот-вот прибудем! – воскликнул мальчишка. Глаза его сияли от возбуждения. Он перегнулся через борт, чтобы первым увидеть пункт нашего назначения. – Как думаете, что будет на ужин?
Джейми с нескрываемым неудовольствием посмотрел на племянника.
– Тебе, скорее всего, достанутся объедки, как собакам. У тебя что, нет сюртука, Иэн? Или расчески?
– А, есть. – Иэн рассеянно оглянулся, словно ожидал, что вышеупомянутые вещи вдруг появятся из воздуха. – Сюртук был… где-то. Кажется.
Искомое обнаружилось под лавкой. Правда, на нем уже удобно устроился спящий Ролло. Мы быстренько оттряхнули сюртук от собачьей шерсти и, втиснув в него Иэна, усадили мальчишку, чтобы расчесать и заплести волосы. В это же время Джейми поспешно напоминал ему о манерах, хотя единственным советом было держать рот на замке как можно дольше.
Иэн добродушно кивал.
– Тогда ты сам расскажешь тетушке Иокасте про пиратов, да? – спросил он.
Джейми мельком глянул на щуплую спину капитана Фримана. Бесполезно ожидать, что такую историю не разнесут по всем тавернам в Кросс-Крике, как только мы сойдем с палубы. Так что через несколько дней – а может, и часов – она дойдет и до плантации.
– Да, я ей расскажу, – отозвался Джейми. – Только не сразу, Иэн. Пусть сперва она к нам привыкнет.
От городского шума и вони причал поместья отделяли несколько миль спокойной речной воды и буйно разросшаяся зелень. Проследив, чтобы Джейми, Иэн и Фергус были умыты и расчесаны, я удалилась в каюту. Там я стянула грязное платье и, поспешно обмывшись, скользнула в кремовые шелка, которые надевала на ужин у губернатора.
Мягкая ткань легкой прохладой легла на кожу. Может, она смотрелась слишком официальной для дневного времени, но для Джейми было важно, чтобы мы все выглядели прилично. Особенно теперь, после встречи с пиратами. А кроме шелка, я могла выбирать между грязным хлопковым или чистым, но потертым платьем, которое я привезла из Джорджии.
С прической мудрить было нечего. Я быстро причесала волосы и перехватила их лентой у шеи; остальные локоны вились как попало. Зато не нужно беспокоиться о драгоценностях, уныло думала я, натирая до блеска серебряное кольцо. На левую руку я по-прежнему старалась не смотреть – слишком обнаженной она выглядела.
Когда я выбралась из каюты, вдали уже показалось поместье «Горная река». В отличие от остальных плантаций с хлипкими, крошечными причалами оно могло похвастаться полноценным и крепким деревянным пирсом. На краю сидел чернокожий мальчик и от скуки болтал босыми ногами. Едва заметив «Салли-Энн», он сорвался с места и убежал, скорее всего, доложить о нашем прибытии.
Наш скромный кораблик с гулким стуком замер. Из-за стены деревьев виднелась каменная дорожка, проходившая через ровные лужайки и сады и обегавшая с двух сторон парные статуи, что замерли посреди клумб. А вела она к широкой веранде впечатляющего двухэтажного дома с колоннами и множеством каминных труб. Неподалеку от клумб стояла крошечная постройка из белого мрамора – своего рода усыпальница. Я тут же задумалась об уместности шелкового платья и нервно пригладила волосы.
Из дома к нам заспешили люди, и я сразу заметила хозяйку. Я признала бы в ней Маккензи, даже если бы меня не предупредили, кто она такая. Крепкая, с высокими скулами и лбом, как у ее братьев, Колума и Дугала. И, как племянник, Иокаста была очень высокой.
Возвышаясь на голову над толпой чернокожих рабов, она проплыла по дорожке, опираясь на руку дворецкого. Странно, на вид она совершенно в поддержке не нуждалась.
Скорость и уверенность шагов никак не вязались с сединой. Наверное, раньше Иокаста была как Джейми – в ее волосах по-прежнему оставался рыжеватый оттенок. Правда, уже не яркий, а скорее золотистый.
Из гущи мальчишек донесся возглас, и двое галопом рванули к пирсу, где окружили нас, вереща, как щенки. Сперва я ничего не могла разобрать; я поняла, что мальчишки кричат по-гэльски, только когда Иэн шутливо им ответил.
Я не знала, думал ли Джейми над тем, что сказать или сделать при встрече, но в итоге он просто шагнул к Иокасте Маккензи и обнял ее со словами: «Тетушка… это я, Джейми».
А потом он отошел, и я увидела на его лице незнакомое прежде выражение – смесь счастья и благоговения. Я вдруг осознала, что, должно быть, Иокаста очень похожа на свою старшую сестру – мать Джейми.
Кажется, глаза ее были синими, хотя я не могла сказать наверняка – их застилали слезы радости. Иокаста, смеясь, гладила племянника по щеке.
– Джейми! – восклицала она раз за разом. – Джейми, малыш Джейми! Ох, парень, как же я рада тебя видеть! – Она удивленно коснулась его волос. – Пресвятая Дева, вот это ты вымахал! Прямо как мой братец Дугал!
Радость Джейми чуть померкла, но он продолжал улыбаться.
– Тетушка, позволь представить тебе мою жену Клэр.
Иокаста тут же протянула руку, и я обхватила ее ладонями. Какие знакомые длинные, сильные пальцы… Да, костяшки уже распухли, но кожа оставалась мягкой, а расслабленное касание так напомнило Брианну…
– Рада с вами встретиться, моя дорогая.
Иокаста притянула меня к себе и поцеловала в щеку. От платья женщины пахло мятой и вербеной, и мне вдруг странным образом почудилось, что теперь я под защитой некоего доброго божества.
– Какая красота! – восхитилась она, касаясь моего рукава.
– Благодарю, – ответила я.
Настал черед Иэна и Фергуса. Хозяйка и их поприветствовала объятиями и ласковыми словами, рассмеявшись, когда Фергус поцеловал ей руку на свой непревзойденный французский манер.
– Пойдемте, – наконец позвала Иокаста, вытирая влажные щеки тыльной стороной ладони. – Пойдемте же, мои хорошие, выпьем чаю и откушаем. Вы наверняка умираете от голода после такого пути. Улисс!
Дворецкий тотчас шагнул ближе с низким поклоном.
– Мадам, сэр, – обратился он ко мне и к Джейми. – Все готово, мисс Ио, – тихо сообщил он хозяйке и предложил ей руку.
Когда они зашагали обратно к дому, Фергус повернулся к Иэну и отвесил поклон, передразнивая учтивого дворецкого, а затем насмешливо предложил мальчишке руку. Иэн в отместку дал ему пинка под зад и пошел по дорожке, с любопытством разглядывая все вокруг. Зеленая лента успела развязаться и болталась на середине спины.
Джейми фыркнул, но все же улыбнулся.
– Мадам? – Он согнул руку в локте, и уж я не смогла ему отказать.
Мы торжественно двинулись по дорожке к приветливо распахнутым дверям поместья.
Внутри дом оказался очень просторным. Высокие потолки, широкие застекленные двери… Я уловила блеск серебра и хрусталя, когда мы прошли мимо огромной парадной столовой. Наверное, Гектор Кэмерон был и в самом деле очень успешным плантатором.
Иокаста привела нас в свою личную гостиную, не такую большую, но не менее впечатляющую. Однако здесь, среди блеска мебели и украшений, встречались и домашние вещи. Например, на низком столике стояла корзина с вязаньем. За стеклянной вазой с летними цветами скрывался вычурный серебряный звоночек. Колесо прялки медленно крутилось на ветру, проникавшем сквозь открытые двери.
Дворецкий проследил, чтобы хозяйка уселась, и повернулся к буфету с целым рядом разнообразных кувшинов и бутылей.
– Ну что, глотнем в честь вашего приезда, Джейми? – Иокаста взмахнула узкой ладонью в сторону буфета. – Ты ведь приличного виски и в глаза не видел с тех пор, как покинул Шотландию, да?
Джейми рассмеялся, занимая место напротив.
– Так и есть, тетушка. А откуда он у вас?
Она пожала плечами, польщенно улыбаясь.
– Несколько лет назад твой дядюшка весьма удачно обзавелся приличным запасом. Он обменял склад табака на полкорабля вина и прочего спиртного, которое собирался продать… а потом Парламент запретил продавать в колониях все, что крепче эля, и у нас в погребе осталось две сотни бутылей!
Она вытянула руку к столику, даже не глядя. Да и зачем – дворецкий бесшумно опустил стакан прямо у пальцев хозяйки. Она поднесла его к носу и, прикрыв глаза, с наслаждением вдохнула аромат.
– Там еще полно. Куда больше, чем я могу выпить в одиночку, уж поверь! – Иокаста улыбнулась, подняв стакан. – За тебя, племянник, и твою дорогую жену – пусть мой дом станет домом и вам! Slàinte!
– Slàinte mhar! – отозвался Джейми, и мы все выпили.
Виски действительно оказался хорош. Мягкий, как маслянистый шелк, и согревающий, как солнечный свет. Янтарный напиток достиг желудка, и мне стало тепло.
Очевидно, Джейми почувствовал то же самое. Морщина на его лбу исчезла, лицо расслабилось.
– Улисс сегодня же вечером напишет письмо твоей сестрице, что вы добрались, – говорила Иокаста. – Наверняка она волнуется за своего паренька да гадает, сколько же бед выпадет вам по пути.
Джейми поставил стакан и прочистил горло:
– Ну, насчет бед… тетушка, боюсь, я должен признаться…
Я отвернулась, чтобы не смущать его еще сильнее, пока он вкратце рассказывал о печальном состоянии наших финансов. Иокаста внимательно слушала, но вскрикнула от ужаса, когда речь зашла о пиратах.
– Злодей, каков злодей! Так отплатить за доброту! Пусть болтается на виселице!
– Ну, я сам виноват, тетушка, – тоскливо сказал Джейми. – Он болтался бы… И раз уж я с самого начала знал, что он преступник, то не вправе удивляться, что он в итоге учинит разбой.
– Пф! – Иокаста выпрямилась, глядя на что-то за левым плечом Джейми. – Что было, то было, племянник. Я уже говорила – считайте «Горную реку» домом, и от своих слов не отказываюсь. Уверена, мы найдем способ поправить ваши дела.
– Спасибо, тетушка, – пробормотал Джейми. Он уставился в пол, стискивая стакан так, что побелели костяшки.
К счастью, дальше разговор зашел о Дженни и ее семействе в Лаллиброхе, так что Джейми перестал столь сильно смущаться. Где-то готовили обед, и я мельком улавливала дразнящие запахи жареного мяса, которые ветерок приносил через лужайки и клумбы.
Фергус поднялся и, тактично извинившись, вышел, а Иэн принялся шататься ко комнате, то и дело трогая интересующие его предметы. Ролло наскучило сидеть в доме, и пес деловито принюхивался, устроившись на пороге под неприязненными взглядами дворецкого.
Обстановка казалась незамысловатой, но мастерски выполненной и красивой. Все стояло на своих местах, однако дело было не только во вкусе того, кто занимался обустройством. Что таилось за всем этим изяществом, я поняла, когда Иэн вдруг замер около большой картины.
– Тетушка Иокаста! – воскликнул мальчишка. – Это вы нарисовали? Тут ваше имя.
Сперва по ее лицу промелькнула тень, потом хозяйка дома снова улыбнулась.
– Горы? Да, всегда любила на них смотреть. Отправлялась с Гектором, когда ему нужно было в глубь страны, обменивать шкуры. Мы останавливались в горах и разводили огромный костер. Слуги днем и ночью поддерживали огонь – это был знак. Через несколько дней из леса выходили краснокожие дикари. Они все садились вокруг костра, пили виски и торговались… Я тоже часами сидела рядом, с альбомом и углями, рисовала все, что видела вокруг.
Она кивнула на дальний конец комнаты.
– Посмотри в том углу, парень. Найдешь индейца, которого я нарисовала среди деревьев?
Допив виски, Иокаста опустила стакан на стол. Дворецкий шагнул было снова, но она отмахнулась, даже не глядя в его сторону. Улисс поставил графин и незаметно исчез в холле.
– Да, я любила горы, – тихо повторила Иокаста. – Они не такие черные и голые, как в Шотландии, зато на камнях играет солнце, а между деревьями клубится туман… Временами они напоминают мне про Леох.
Она покачала головой и улыбнулась Джейми, правда, как-то слишком старательно.
– Это место уже давным-давно стало моим домом, племянник. Надеюсь, что ты тоже сочтешь его своим.
Джейми закивал, бормоча что-то благодарственное, пока его не прервал Ролло. Пес поднял голову и удивленно гавкнул.
– Чего ты, псина? – Иэн подошел к своему похожему на волка питомцу. – Что-то учуял?
Ролло заскулил, всматриваясь в тень у клумбы. Шерсть на холке встала дыбом. Иокаста повернулась к открытой двери и шумно втянула воздух носом.
– Скунс, – сказала она.
– Скунс?! – Иэн в ужасе на нее уставился. – Они подходят так близко к дому?
Джейми мигом встал и вгляделся в сумерки.
– Не вижу его пока. – Он машинально потянулся к поясу, но кинжала там, конечно же, не было, поэтому Джейми обратился к Иокасте: – В доме есть оружие, тетушка?
Женщина удивленно распахнула рот.
– Да, полно. Но…
– Джейми, – начала я. – Скунсы не…
Прежде чем мы обе успели договорить, на клумбе шевельнулись цветы. Ролло зарычал.
– Ролло! – Оглянувшись, Иэн схватил кочергу и приблизился к двери.
– Иэн, подожди! – Джейми хватил уже занесенную руку племянника. – Смотри.
Он широко усмехнулся, указывая вниз. Из зарослей вдруг вылез совершенно уверенный в себе толстенький скунс, украшенный черно-белыми полосками.
– И это – скунс? – недоверчиво спросил Иэн. – Да этот мелкий вонючка не больше хорька! – Мальчишка сморщил нос. – Тьфу! А я-то думал там огромная опасная зверюга!
Довольную безмятежность скунса Ролло стерпеть уже не смог. Он рванул вперед и заметался по веранде, рыча и то и дело подскакивая к зверьку. Скунсу это явно пришлось не по душе.
– Иэн, – сказала я, спрятавшись за Джейми. – Позови собаку. Скунсы опасны!
– Правда? – удивленно обернулся Джейми. – Но что…
– Хорьки просто воняют, – пояснила я, – а скунсы… Иэн, стой! Оставь его в покое и зайди в дом!
Иэн из любопытства ткнул зверька кочергой. Скунс, обиженный таким нарушением личного пространства, топнул ногой и задрал хвост.
Я расслышала, как отодвинулось кресло, и увидела Иокасту. Она встала, встревоженная, однако к двери подойти не пыталась.
– В чем дело? Что они делают?
К моему изумлению, смотрела она в глубь комнаты, поворачивая голову туда-сюда, словно кого-то искала в темноте. И тут я все поняла. Зачем Иокаста опиралась на руку дворецкого, касалась лица Джейми, почему дворецкий подал стакан прямо ей в ладонь. Иокаста Кэмерон была слепа.
Вскрик и пронзительный визг заставили меня вновь повернуться к веранде. Комнату медленно окутала волна едкой вони, беспощадная и всепоглощающая, как ядерный гриб.
Задыхаясь, я со слезящимися глазами потянулась к Джейми, который что-то сдавленно бормотал по-гэльски. Среди всей этой какофонии из стонов и жалостливого воя раздался едва слышный «дзынь!» колокольчика.
– Улисс? – смиренно вздохнула Иокаста. – Скажи повару, что отобедаем мы попозже.
– По крайней мере, повезло, что сейчас лето, – сказала Иокаста на следующий день за завтраком. – Только подумайте, зимой нельзя было бы открыть все двери и проветрить! – рассмеялась она, сверкая удивительно хорошими для ее возраста зубами.
– Ага, – уныло согласился Иэн. – Мэм, а можно мне еще гренок?
Его и Ролло сперва заставили хорошенько отмокнуть в реке, а потом растерли помидорами с буйно разросшихся грядок. Сок этого овоща помогал избавиться не только от менее вонючих запахов, но и от следов скунсовой жидкости. Не до конца, конечно, но все же. Поэтому Иэн одиноко сидел за дальним концом длинного стола, рядом с открытой дверью. Я заметила, как служанка, подававшая мальчишке тарелку, невольно сморщила нос.
Возможно, как раз из-за Иэна и желания подышать свежим воздухом Иокаста предложила прокатиться на лошадях к месту, где рабочие добывают терпентин в лесу над поместьем.
– Дорога туда и обратно займет день, но, думаю, погода не подведет. – Иокаста развернулась к открытому окну, где над золотарниками и флоксами жужжали пчелы. – Слышите? – Она как всегда странновато улыбнулась Джейми. – Пчелы говорят, что будет ясно и жарко.
– У вас острый слух, мадам Иокаста, – вежливо сказал Фергус. – Однако, с вашего позволения, я хотел бы взять лошадку и отправиться в город.
Я знала, что он умирает от желания отправить весточку Марсали на Ямайку. Прошлым вечером я помогла ему написать длинное письмо, в котором он рассказал обо всех наших приключениях. Ждать, пока раб отправит письмо вместе с недельной почтой, Фергус не хотел, а предпочел бы сделать это собственноручно.
– Естественно, мистер Фергус, – милостиво отозвалась Иокаста и улыбнулась всем сидящим за столом. – Как я уже говорила, будьте как дома.
Иокаста собиралась нас сопровождать. Она появилась в холле, одетая в костюм для верховой езды из темно-зеленого муслина. За ней следовала девушка по имени Федра. Она несла шляпку в тон одеянию и бархатную ленту. Иокаста шляпку надела не сразу, а подождала, пока Федра завяжет ей глаза лентой.
– Я вижу только свет, – пояснила Иокаста. – Совсем не различаю очертания. Но солнечный свет причиняет мне боль, поэтому во время прогулок приходится закрывать глаза. Готовы, дорогие мои?
Отчасти я получила ответы на свои мысли касательно ее слепоты, хотя пока и не разобралась во всем полностью. Пигментный ринит? Я продолжала с любопытством гадать, следуя за Иокастой по широкому холлу. Или макулодистрофия? Хотя больше похоже на глаукому… Уже не впервые – и явно не в последний раз – пальцы сами собой сжались на рукоятке невидимого офтальмоскопа.
Каково было мое удивление, когда в конюшне я увидела не экипаж, а лошадь, поседланную для Иокасты. Очаровывать лошадей было у Маккензи в крови. Кобыла подняла голову и заржала, увидев хозяйку. Иокаста тут же подошла к животному, светясь от радости.
– Ну, как дела, милая? – произнесла она, поглаживая мягкий лошадиный нос. – Познакомьтесь с моей дорогой Коринной. Разве не красавица?
Иокаста достала из кармана зеленое яблочко, которое кобыла с удовольствием приняла.
– А как там твое колено, душа моя? – Наклонившись, Иокаста пробежала ладонью по ее плечу и вниз по ноге, потом бережно нащупала заживающий шрам. – Что скажешь, племянник? Она здорова? Выдержит день в пути?
Джейми цокнул языком, и Коринна послушно шагнула, понимая, что он говорит на ее языке. Осмотрев ногу, Джейми взялся за уздечку, шепнул лошадке что-то по-гэльски и немного прошелся с ней. Потом остановил ее и, вскочив в седло, дважды объехал рысью дворик.
– Да, сможет, – кивнул Джейми наконец, спешившись возле Иокасты. – Живенькая кобылка. А что с ней случилось?
– Змея, сэр, – произнес конюх, молодой чернокожий мужчина, который внимательно наблюдал за Джейми и лошадью.
– Там ведь не укус, – удивилась я. – На порез похоже… будто она на что-то напоролась.
Конюх вскинул брови, но кивнул с уважением.
– Да, мэм, так и есть. В прошлом месяце услышал вдруг, как эта красотка начала ржать как безумная да так лупить копытами, что я уж думал, вся конюшня рухнет мне на голову. Побежал к ней и увидел раздавленную змеюку, огромную и ядовитую. В соломе, под кормушкой. Вот ее-то наша малышка как раз в щепки и разнесла, а сама дрожала в углу. В ноге кусок деревяшки застрял, кровь рекой лилась… – Конюх с гордостью глянул на лошадь. – Ну до чего же ты у нас храбрая, малышка!
– Эта огромная и ядовитая змея была, наверное, в фут длиной, – довольно сухо сообщила мне Иокаста. – Обычный садовый уж. Однако глупое создание до смерти боится змей. Едва завидит, так сразу голову теряет. – Она с улыбкой кивнула на конюха. – Джош тоже их не любит, верно?
Конюх усмехнулся в ответ.
– Верно, мэм, терпеть не могу, прямо как наша красотка.
Иэн, внимательно слушавший беседу, все-таки не смог сдержать любопытство:
– Слушай, откуда ты родом, а? – Он зачарованно уставился на молодого конюха.
Джош вскинул бровь.
– Откуда родом? Я не… А, понял. Родился выше по реке, в доме мистера Джорджа Бернетта. Мисс Ио купила меня два года назад, на Пасху.
– Думаю, сам мистер Бернетт, скорее всего, родился неподалеку от Абердина, – тихонько сказал мне Джейми.
«Горная река» занимала огромную территорию, включая не только земли вдоль берега, но и значительную часть соснового бора, который покрывал треть колонии. К тому же Гектор Кэмерон предусмотрительно приобрел участок с широким ручьем, одним из многих, что впадали в Кейп-Фир.
Таким образом, владельцы плантации не только добывали ценные дерево, смолу и терпентин, но и легко могли доставлять их на рынок. Не удивительно, что плантация процветала, несмотря на достаточно скромные урожаи табака и индиго. Впрочем, мне пахучие табачные поля вовсе не казались скромными.
– Вот там у нас небольшая лесопилка, – объясняла Иокаста по пути. – Как раз у слияния ручья и реки. Там пилят и строгают древесину, а готовые доски и бочки отправляют баржей в Уилмингтон. По воде от дома до мельницы всего ничего, если, правда, грести против течения. – Она с удовольствием вдохнула пропитанный сосновым ароматом воздух. – Давно уже сюда не выбиралась.
Да, места здесь были прекрасные. В сосновом лесу даже стало прохладнее – густые иголки почти не пропускали солнечные лучи. Верхушки деревьев уходили ввысь. Их ветви росли на высоте двадцати-тридцати футов. Не удивительно, что, как оказалось, лесопилка поместья в основном изготовляла мачты и реи для Королевского флота.
Кроме них, «Горная река» вообще еще много что поставляла флоту, судя по рассказам Иокасты: доски, смолу, терпентин, деготь. Джейми держался рядом с тетушкой и внимательно ее слушал. Мы же с Иэном болтались позади. Очевидно, Иокаста много помогала мужу в делах поместья. Интересно, как она теперь справляется в одиночку?..
– Ого! – воскликнул Иэн. – Это что?
Остановившись рядом с лошадью мальчишки, я тоже уставилась на дерево, которое он показал. Кто-то вырезал огромный кусок коры, длиной в фута четыре или даже больше, и обнажил желтоватую древесину. На ней виднелись засечки елочкой, как будто этот «кто-то» основательно поработал ножом.
– Мы уже близко, – сказала Иокаста. Джейми заметил, что мы отстали, и они вернулись к нам. – Терпентиновое дерево? Я его чувствую.
Аромат изрезанной древесины и едкий запах смолы были столь сильны, что даже я смогла бы найти его с закрытыми глазами. Теперь, когда мы остановились, я начала различать звуки вдали – глухие удары, гул голосов. Вдохнув, я уловила еще один запах – в той стороне что-то жгли.
Иокаста подвела Коринну вплотную к дереву.
– Вот. – Женщина коснулась нижней части среза, где в древесине вдобавок зияла дыра. – Мы это называем ящиком; сюда стекает живица. Скоро придет раб, чтобы его опустошить – «ящик» уже почти полон.
Как только она договорила, среди деревьев возник мужчина в набедренной повязке. Он вел за собой крупного белого мула, навьюченного двумя бочонками. Завидев нас, мул замер как вкопанный, задрал голову и истерично заревел.
– О, это Кларенс, – пояснила Иокаста достаточно громко, чтобы мы ее услышали сквозь поднятый шум. – Он любит новых людей. А кто там с ним? Ты, Помпей?
– Дэ, мм, я. – Раб схватил мула за верхнюю губу и с силой дернул. – Зтнись, блдок!
Раб повернулся, и я поняла, почему он так глотает звуки. У него отсутствовала половина нижней челюсти: ниже скулы начинался провал, так что вместо щеки красовался белый шрам.
Наверное, Иокаста услышала мой изумленный вздох – или просто его ожидала – и повернулась в мою сторону.
– Взрыв смолы. Повезло, что Помпей вообще жив… Вперед, мы почти на месте.
Не дожидаясь помощи конюха, Иокаста умелым движением развернула лошадь и направилась туда, откуда доносился запах горелого.
Шумная рабочая площадка кардинально отличалась от тихого, спокойного леса. На огромной поляне, полной людей, кипела жизнь. Большинство были рабами, почти голыми и грязными.
– Есть кто под навесами? – повернулась ко мне Иокаста.
Я приподнялась на стременах. На дальнем краю поляны, под хлипкими навесами, мелькнуло что-то цветное. Я разглядела троих мужчин в форме британского флота и еще одного, в бутылочно-зеленом сюртуке.
– Мой особый друг. – Иокаста улыбнулась, выслушав их описание. – Мистер Фаркуард Кэмпбелл. Пойдем, племянник, хочу вас познакомить.
Вблизи мистер Кэмпбелл оказался человеком лет шестидесяти, среднего роста. Его кожа потемнела и загрубела с возрастом, как бывает у некоторых шотландцев. Отнюдь не обветренная, а скорее загорелая, она напоминала поверхность шита, способного отразить острейший клинок.
Кэмпбелл с радостью приветствовал Иокасту, потом учтиво поклонился мне. Иэна он удостоил вскинутой бровью, а уж затем обратил все внимание серых глаз на Джейми.
– Рад вашему прибытию, мистер Фрейзер, – сказал он, протягивая руку. – Весьма, весьма рад. Много о вас слышал с тех пор, как узнал о вашем намерении посетить Ривер-Ран.
Как ни странно, Кэмпбелл, похоже, говорил совершенно искренне. Не то чтобы многим людям было неприятно встретиться с Джейми – он умел расположить к себе, – но в пылком приветствии Кэмпбелла звучало едва ли не облегчение. Необычное для такого внешне сдержанного и молчаливого человека.
Джейми, даже если заметил, то виду не подал.
– Весьма польщен, мистер Кэмпбелл, – вежливо улыбнулся он и поклонился офицерам. – Господа, рад встрече.
Хмурый коренастый коротышка-лейтенант по фамилии Вульф и двое энсинов дежурно поклонились мне и Иокасте, а затем, тут же забыв о нас, завели беседу о футах древесины и галлонах терпентина.
Джейми вскинул бровь и едва заметно кивнул на Иокасту, предлагая нам с тетушкой прогуляться, пока мужчины обсуждают дела. Однако Иокаста и не думала двигаться с места.
– Осмотрись пока, дорогая, – попросила она. – Джош тебе все покажет. А я посижу в тенечке, пока джентльмены общаются. Боюсь, сегодня чересчур жарко.
Под навесом обнаружился грубый стол с множеством стульев, где мужчины и устроились. Возможно, тут обедали рабы – пусть кругом вьются мухи, зато воздух свежий. Второй навес служил складом, а третий, обнесенный стенами, наверняка служил для ночлега.
За навесами, ближе к середине поляны, горели три больших костра. На них кипели здоровенные котлы.
– Тут терпентин варят, – объяснил Джош, подводя меня чуть ближе. – Часть в бочки заливают, – он кивнул на загруженную телегу рядом с навесами, – а из остального делают деготь. Господа с флота потом скажут, сколько им надо.
Возле котла на хлипком высоком стульчике восседал мальчишка лет семи-восьми и помешивал кипящее варево. Второй, повыше ростом, снимал верхний слой очищенного терпентина огромным черпаком и выливал в бочку.
Пока я наблюдала, вернулся раб с мулом. На пару с другим рабом он по очереди опустошил бочонки – едкая желтоватая жидкость потоком хлынула в котел.
– Ох, мэм, отойдите-ка. – Джош оттянул меня от костра. – Оно брызгается да бывает, что вспыхивает от огня, а ожоги вам ни к чему.
Живо вспомнив лицо того раба, я поспешно шагнула назад и оглянулась. Джейми, мистер Кэмпбелл и моряки выпивали и рассматривали что-то в ворохе бумаг, разложенных на столе.
А Иокаста Кэмерон стояла, прислонившись к стене навеса, как раз вне поля зрения мужчин. Она уже не притворялась уставшей, а изо всех сил прислушивалась к разговорам.
Джош заметил мое удивление и тоже повернулся к навесу.
– Мисс Ио ненавидит, что дела приходится решать не ей, – пробормотал он с сожалением. – Хотя сам я не слышал, Федра рассказывала, как хозяйка из себя выходит – ругается, ломает что ни попадя.
– Впечатляющее, должно быть, зрелище, – буркнула я. – Но разве не она все решает?
Мне казалось, что Иокаста, несмотря на слепоту, вполне справлялась и с домом, и с полями, и с людьми.
Теперь удивился уже Джош.
– О, это все чертов флот. Разве хозяйка не сказала, зачем вы сюда приехали?
Прежде чем я успела разобраться в увлекательном вопросе, зачем же Иокасте Кэмерон решать дела с британским флотом, сегодня и вообще, с дальнего конца поляны раздался крик. Я развернулась, и меня тут же чуть не сбили с ног несколько полуголых мужчин, рванувших к навесу.
На том конце поляны возвышался странный холм. Я давно его заметила, но все никак не находила минутки, чтобы спросить Джоша. Этот холм, в отличие от расчищенной поляны покрывала трава. Правда, какими-то клочками – то зеленая, то желтая или пожухлая, коричневая.
Едва меня осенило, что холм попросту покрыт срезанным дерном, он вдруг взлетел на воздух. Звука не было, разве что донесся смутный шум, похожий на чих великана; тем не менее ударная волна, долетев, коснулась моей щеки.
Однако выглядело это все, несомненно, как взрыв: с неба посыпались куски горелой древесины и земли. Кругом стоял крик, а Джейми с собеседниками вылетели из-под навеса, словно стайка перепуганных фазанов.
– Ты в порядке, саксоночка? – взволнованно схватил меня за руку Джейми.
– Да, – в замешательстве отозвалась я. – Что это было?
– Понятия не имею! – Джейми оглянулся. – Где Иэн?
– Не знаю. Ты же не думаешь, что он тут как-то поучаствовал?
Я стряхнула крошки угля с платья – на декольте остались черные полосы – и последовала за Джейми в небольшую толпу рабов, горячо обсуждавших что-то на дикой смеси гэльского, английского и каких-то африканских языков.
Иэна мы обнаружили с одним из энсинов. Они с интересом вглядывались в темнеющую дыру, которая образовалась на месте холма.
– Подобное часто случается, как я понимаю, – говорил моряк, когда мы подошли. – Впрочем, раньше я с таким не сталкивался… взрыв удивительной силы, не так ли?
– Что часто случается? – спросила я, выглядывая из-за спины Иэна.
В яме я рассмотрела почерневшие поленья, которые разметало силой удара.
– Смола взорвалась, – объяснил мне энсин, невысокий и розовощекий, примерно одного возраста с Иэном. – Видите ли, мэм, под огромным котлом смолы разводят костер. Потом закрывают все землей и дерном, чтобы сохранить жар, но оставляют щели для воздуха, иначе огонь потухнет. Смола выкипает и течет по деревянным желобам в бочку… видите? – Он указал на расколотый желоб, который висел над остатками разнесенного вдребезги бочонка. В воздухе стояла вонь горелого дерева и густой смолы, так что я пыталась дышать лишь ртом.
– Сложность в том, как поддерживать необходимый приток воздуха, – продолжил малыш-энсин, явно гордясь знаниями. – Слишком мало – и огонь потухнет. Слишком много – и он так разгорится, что воспламенит пары смолы, и все взорвется. Вот так, мэм. – Он с важным видом указал на ближайшее дерево. Силы удара хватило, чтобы кусок дерна попросту обернулся вокруг ствола, словно мохнатый желтый лишайник.
– Все зависит от правильной регулировки. – Энсин привстал на цыпочки, с любопытством оглядываясь. – А где же раб, который должен следить за огнем? Искренне надеюсь, беднягу не убило.
Я внимательно всматривалась в толпу, ища раненых, однако, кажется, все избежали травм… на этот раз.
– Тетушка! – воскликнул Джейми, вдруг вспомнив об Иокасте.
Он рывком обернулся к навесам, но тут же выдохнул. Иокаста, отчетливо заметная в зеленом платье, неподвижно стояла у стены.
Оцепеневшая от ярости – поняли мы, когда к ней добрались. Об Иокасте все позабыли в суматохе, поэтому она, слепая и беспомощная, не могла и пошевелиться, не говоря уже о том, чтобы что-то предпринять. Ей оставалось лишь прислушиваться к шуму.
Я тут же вспомнила слова Джоша о характере Иокасты. Впрочем, она была слишком воспитанной, чтобы бушевать и сыпать ругательствами в обществе, как бы она ни злилась. Джош принялся бесконечно извиняться на богатом абердинском диалекте, что его не оказалось рядом. Иокаста нетерпеливо отмахнулась.
– Придержи язык, парень. Ты выполнял приказ. – Она помотала головой из стороны в сторону, будто пыталась увидеть что-то сквозь повязку на глазах. – Фаркуард, где вы?
Мистер Кэмпбелл шагнул ближе и положил ее руку себе на локоть.
– Ущерба мало, дорогая, – успокоил он Иокасту. – Никто не ранен, а лишились мы одного бочонка смолы.
– Хорошо, – слегка расслабилась Иокаста. – Где Бирнс? Я не слышу его голос.
– Надсмотрщик? – Лейтенант Вульф стер пятна сажи с потного лица большим платком. – Я и сам хотел бы знать. Сегодня утром нас никто здесь не встретил. К счастью, вскоре прибыл мистер Кэмпбелл.
Фаркуард Кэмпбелл издал тихий неопределенный звук: мол, совсем он ни при чем.
– Полагаю, Бирнс на лесопилке. Кто-то из рабов упоминал, там что-то стряслось с пилой. Бирнс отправился проверить, не сомневаюсь.
Вульф надулся, будто считал сломанную пилу отнюдь не поводом не встретить его как положено. Судя по сжавшимся в тоненькую линию губам Иокасты, она думала так же.
Джейми кашлянул и вытащил из моих волос травинку.
– Тетушка, я где-то тут видел корзину с обедом. Может, угостите лейтенанта, пока я все улажу?
Он попал в точку. Губы Иокасты разжались, а Вульф заметно повеселел при упоминании еды.
– Твоя правда, племянник. – Иокаста выпрямилась, вернув прежнее самообладание, и кивнула на голос Вульфа. – Лейтенант, не будете ли вы столь любезны присоединиться?
За обедом я выяснила, что лейтенант приезжал на место выработки терпентина раз в три месяца и подписывал некий контракт на поставку флоту определенных запасов. В обязанности лейтенанта входило составлять похожие договоры с владельцами плантаций от Кросс-Крика до границ с Вирджиней, и Вульф не скрывал, которую часть колонии он предпочитает.
– Только в одной области я признаю превосходство шотландцев, – напыщенно заявил он, отхлебнув уже из третьей кружки виски, – а именно – в производстве спиртного.
Фаркуард Кэмпбелл сделал очередной глоточек и сухо улыбнулся. Иокаста сидела с ним рядом на шаткой скамеечке. Пальцы женщины, чуткие, как сейсмограф, невесомо покоились на его руке.
Вульф безуспешно попытался подавить отрыжку и повернулся ко мне, очевидно, решив каким-то чудом очаровать.
– В остальном, – продолжил он, доверительно наклоняясь, – они одновременно и ленивы, и упрямы. А эти черты делают их неспособными…
Закончить мысль ему не удалось. Младший энсин, красный от смущения, уронил миску с яблоками. Правда, к сожалению, с темы лейтенант все равно не сошел. Он промокнул пот, сочащийся из-под парика, и уставился на меня налитыми кровью глазами.
– Как я понимаю, мэм, вы не шотландка? Голос у вас крайне мелодичный, говорите грамотно, если позволите. У вас ни капли этого варварского произношения, в отличие от ваших спутников.
– А-а… благодарю, – пробормотала я, гадая, какой же дурень отправил лейтенанта в долину Кейп-Фир – возможно, крупнейшее поселение шотландцев в Новом Свете. Становилось понятно, почему Джош так говорил про «чертов флот».
Улыбка Иокасты казалась приклеенной. Мистер Кэмпбелл едва заметно вскинул седую бровь, сохраняя суровый вид. Вероятно, никто не оценит, если я вгоню лейтенанту в сердце нож для фруктов… по крайней мере, пока сей джентльмен не подпишет бумаги. Поэтому я не придумала ничего лучше, чем до краев налить ему виски.
– Потрясающий вкус, верно? Еще капельку, лейтенант?
Виски действительно был отличным, мягким и согревающим. И очень дорогим. Я с одобряющей улыбкой повернулась к младшему энсину. А лейтенант пусть себе надирается.
Разговор не клеился, но инцидентов больше не случалось. Энсины с беспокойством следили за эволюцией состояния пьяницы-лейтенанта, развернувшейся прямо на их глазах. Неудивительно. Им же потом придется усадить его в седло и доставить в Кросс-Крик целым и невредимым. Становилось понятно, зачем их при нем двое.
– Мистер Фрейзер успешно справляется, – пробормотал старший энсин, кое-как пытаясь возобновить беседу. – Да, сэр?
– А? А-а… Несомненно.
Вульфа уже не интересовало ничего, кроме дна кружки, но энсин был прав. Пока все мы обедали, Джейми на пару с Иэном ухитрился возобновить порядок на поляне, вернуть всех к работе и собрать обломки. Теперь он, стянув камзол, помогал сбросить полусгоревшие поленья обратно в яму. Я ему завидовала. Уж лучше бревна, чем лейтенант Вульф.
– Да, он неплох. – Фаркуард Кэмпбелл окинул поляну беглым взглядом.
Затем он оценил состояние Вульфа и мельком сжал ладонь Иокасты. Не повернув головы, она обратилась к Джошу, который тихонько притаился в углу:
– Мой мальчик, положи-ка вторую бутыль в седельную сумку лейтенанта. Не хочу, чтобы она пропала.
Иокаста очаровательно улыбнулась Вульфу, причем вполне убедительно – глаз-то он видеть не мог.
Мистер Кэмпбелл прокашлялся.
– Раз уж вы скоро отправитесь в путь, сэр, может, уладим все вопросы сейчас?
Вульф смутно удивился, услышав, что скоро куда-то отправится, зато энсины с готовностью взвились на ноги и полезли за бумагами. Один вытащил походный письменный набор и заточил перо. Мистер Кэмпбелл извлек из кармана сложенный лист и развернул на столе, готовый к подписи.
Вульф покачнулся, хмуро уставившись на лист.
– Вот здесь, сэр, – буркнул старший энсин, вкладывая перо в его обмякшую руку.
Лейтенант схватил кружку и осушил до последней капли. Затем бахнул ею об стол и с отсутствующей улыбкой обвел всех мутным взглядом. Младший энсин зажмурился.
– Ну, почему бы и нет? – бросил Вульф и обмакнул перо в чернильницу.
– Не желаешь ли ты первым делом вымыться и сменить одежду, племянник? – Иокаста осторожно шевельнула носом. – От тебя ужасно несет смолой и углем.
Хорошо, что она его не видела. Руки были черными. Новая рубаха превратилась в грязные лохмотья. Лицо покрывала сажа, словно он трубы чистил. Там, где кожа не почернела, она покраснела. Джейми забыл про шляпу, работая в самый разгар дня, и теперь его переносица напоминала сваренного лобстера.
– Омовение может подождать. Сперва я хочу разобраться в вашем небольшом представлении. – Джейми уставился на Кэмпбелла. – Меня заманивают в лес понюхать терпентина, а прежде чем я успеваю понять, что к чему, я оказываюсь за столом с британскими моряками, киваю и мотаю головой в ответ на вопросы, в которых ни черта не смыслю. Да еще меня пинают под столом, как дрессированную обезьянку!
Иокаста улыбнулась. Кэмпбелл вздохнул. Несмотря на тяжелый день, на его аккуратном сюртуке не виднелось ни пылинки, а старомодный парик ровнехонько сидел на голове.
– Примите мои извинения, мистер Фрейзер, за то, что такой честный человек, как вы, может посчитать ужасным мошенничеством. Ваш приезд пришелся как нельзя кстати. Однако на обстоятельную беседу времени не оставалось. До вчерашнего вечера я находился в Аверсборо, а когда получил известие о вашем прибытии, ехать сюда уже было поздно, так что ознакомить вас с положением дел я не мог.
– Да ну? Хорошо, теперь у нас времечко есть. Объясняйте сейчас, – произнес Джейми.
Я расслышала, как на последнем слове клацнули его зубы.
– Может, сперва присядешь? – Иокаста грациозно взмахнула рукой. – Объяснения затянутся, а у тебя был тяжелый день, правда?
Из ниоткуда возник Улисс с льняной простыней на руке. Он широким взмахом накрыл кресло и жестом пригласил Джейми присесть.
Джейми прищурился. Он и в самом деле устал за день. На ладонях, среди сажи, виднелись мозоли, пот прочертил дорожки на грязном лице и шее. Джейми медленно опустился на предложенное место и принял серебряный бокал.
Похожий бокал, словно по волшебству, оказался и в моей руке. Я благодарно улыбнулась дворецкому. Конечно, я не таскала бревна, но долгая дорога верхом оставила меня без сил. Я сделала большой глоток. Прохладный сидр пощипывал язык и мгновенно утолял жажду.
Джейми тоже приложился к бокалу и немного успокоился.
– Ну, мистер Кэмпбелл?
– Дело во флоте… – начал он.
Иокаста фыркнула.
– Дело в лейтенанте Вульфе, ты хотел сказать.
– С нашей точки зрения, это одно и то же, Ио, ты сама прекрасно знаешь, – резковато заметил Кэмпбелл и снова повернулся к Джейми.
Основные доходы поместье получало от продажи древесины и терпентина. А самым крупным и ценным покупателем был Королевский военно-морской флот.
– Увы, флот уже не таков, как раньше, – с сожалением покачал головой Кэмпбелл. – Во время войны с Францией им не хватало материалов, и любой владелец лесопилки тут же становился богачом. Однако десять лет царит мир, поэтому корабли попросту гниют… Адмиралтейство не строило новых лет пять. – Невыгодные последствия мирного времени заставили его вздохнуть.
Впрочем, флот все же нуждался в других материалах – в смоле, терпентине и балках. Когда необходимо поддерживать на плаву протекающие корабли, есть спрос на деготь. Тем не менее рынок ужасно просел, и флот теперь мог выбирать, с кем иметь дело. А больше всего там ценили благонадежность – договоры перезаключались каждые три месяца, после проверки, которую проводил старший офицер, в здешнем случае – Вульф. С ним всегда было сложно иметь дело, но Гектор Кэмерон ловко находил подход.
– Гектор с ним пил, – прямо заявила Иокаста. – А уезжал Вульф неизменно с бутылью и еще кое-чем в седельной сумке.
Смерть Гектора Кэмерона, похоже, серьезно подкосила дела поместья.
– И не только потому, что взяток стало меньше, – произнес Кэмпбелл, покосившись на Иокасту.
Лейтенант Вульф якобы явился выразить соболезнования вдове Кэмерона, весь при параде и в сопровождении энсинов. А потом вернулся на следующий день уже один – с предложением выйти за него замуж.
Джейми подавился сидром.
– Его интересовала не я, – скривилась Иокаста, – а моя земля.
Джейми мудро промолчал, разглядывая тетушку изменившимся взглядом. Узнав предысторию, я подумала, что Иокаста права. Вульф хотел прикарманить доходную плантацию, которая может приносить еще больше за счет договоров с флотом, о чем он позаботится лично. В то же время и сама Иокаста была весьма лакомым призом.
Несмотря на слепоту, она оставалась довольно привлекательной. И ее красота не ограничивалась физической стороной; она обладала такой жизненной силой, что рядом с ней вспыхивал даже такой сухарь, как Фаркуард Кэмпбелл.
– Теперь мне понятнее поведение лейтенанта за обедом, – заметила я с любопытством. – Ад не так страшен, как женщина, которую отвергли, но и мужчинам это не очень по душе.
Иокаста удивленно повернулась. Кажется, она забыла о моем присутствии. А вот Фаркуард Кэмпбелл рассмеялся.
– В самом деле, миссис Фрейзер, не по душе, – заверил он меня. – Мы хрупкие создания, бедняги. А вы, дамы, играете нашими чувствами.
Иокаста совершенно не по-дамски фыркнула.
– Чувства, как же! У этого мужлана чувства только к бутылке.
Джейми разглядывал мистера Кэмпбелла с неким интересом.
– Раз уж вы заговорили о чувствах, тетушка, – осторожно промолвил он, – то могу я поинтересоваться намерениями вашего особого друга?
Мистер Кэмпбелл уставился на Джейми.
– Дома меня ожидает жена, сэр, – сухо сообщил он, – и восемь детишек. Старший, пожалуй, вашего возраста. Я знал Гектора Кэмерона более тридцати лет и стараюсь поддерживать его жену ради той дружбы… и дружбы с ней.
Иокаста коснулась его руки. Да, она не могла выражать мысли взглядами, зато явно осознавала, какое впечатление произведут опущенные ресницы.
– Фаркуард мне очень помогает, Джейми, – сказала она с едва слышным упреком. – Без него я не смогла бы справиться после смерти бедного Гектора.
– Да-да. – В голосе Джейми послышалась ироничная нотка. – Уверен, мне тоже стоит вас за это благодарить, сэр. Однако меня по-прежнему терзает вопрос… что за роль вы отвели в этой истории мне?
Кэмпбелл тихонько кашлянул и продолжил рассказ.
Иокаста отвергла лейтенанта, а потом изобразила обморок от переживаний и горя. Слуги отнесли ее в спальню, где она заперлась и не выходила, пока лейтенант не покончил с делами в Кросс-Крике и не вернулся в Уилмингтон.
– В тот раз за бумаги отвечал Бирнс – и ох! – он там устроил путаницу, – вставила Иокаста.
– А, мистер Бирнс, невидимой надсмотрщик… Где же он был этим утром?
В комнату вошла служанка с полотенцем и тазом теплой ароматной воды. Девушка молча опустилась на колени возле Джейми и принялась бережно стирать с его ладоней сажу. Джейми несколько удивился такому вниманию, но разговор его увлек больше, и он не стал прогонять служанку.
Кэмпбелл криво усмехнулся.
– Надсмотрщик из Бирнса хороший, вот только боюсь, у них на пару с лейтенантом есть одна слабость. Я первым делом послал за ним на лесопилку, но раб вернулся и доложил, что Бирнс без чувств лежит у себя, от него несет спиртным, и его никак не добудишься.
Иокаста снова не по-дамски фыркнула, и Кэмбелл с нежностью на нее посмотрел.
– Ваша тетушка вполне способна управлять делами поместья, а Улисс помогает ей с документацией. Однако, как вы уже убедились, – он сдержанно указал на таз с водой, которая теперь напоминала чернила, – есть и иные стороны.
– Именно это и доказывал мне лейтенант Вульф. – Иокаста сжала губы, вспоминая. – Что я не смогу управлять землями в одиночку, ведь я не просто женщина, а еще и слепая. Я не смогу, говорил он, рассчитывать на Бирнса, ведь я не способна отправиться на лесопилку и проверить, чем он там занимается. Или не занимается. – Иокаста стиснула зубы.
– В его словах есть доля истины, – с сожалением добавил Кэмпбелл. – Как у нас говорят, счастлив тот, у кого есть достаточно взрослый сын, чтобы на него положиться. Когда дело касается денег или рабов, доверять можно лишь близким родственникам.
Я глубоко вздохнула и глянула на кивнувшего Джейми. Наконец мы дошли до главного.
– И тут, – сказала я, – вступает Джейми. Так?
Иокаста уже договорилась, что с лейтенантом будет разбираться Фаркуард Кэмпбелл, причем Бирнса следует отправить подальше, чтобы он опять не напортачил с бумагами. А когда так удачно подвернулись мы, у Иокасты созрел куда лучший план.
– Я отправила весточку Фаркуарду, чтобы он сообщил Вульфу о прибытии моего племянника, который возьмет на себя управление поместьем. Поэтому лейтенант действовал осмотрительнее, – объяснила она. – Он не осмелился бы давить на меня в присутствии заинтересованного родственника.
– Ясно. – Джейми слегка развеселился. – То есть лейтенант решил, что я отбираю у него возможность удобно здесь устроиться. Не удивительно, что он с ходу проникся ко мне антипатией. А я-то думал, он просто ненавидит всех шотландцев.
– Полагаю, так оно и есть… теперь. – Кэмпбелл тщательно промокнул губы платком.
Иокаста потянулась через стол, и Джейми по наитию протянул ей руку.
– Ты меня простишь, Джейми? – Сжав его ладонь, Иокаста как бы заглянула племяннику в лицо. И не скажешь, что слепая – такая мольба застыла в прекрасных синих глазах. – Я ничего о тебе не знала, понимаешь? И не могла рисковать. Вдруг ты отказался бы участвовать в обмане, объясни я заранее? Прошу, скажи, что не держишь на меня зла, Джейми, хотя бы ради памяти о милой Эллен.
Джейми мягко сжал ее пальцы, заверяя, что ничуть не сердится. Что он и в самом деле рад, что пригодился тетушке и та может всегда на него рассчитывать.
Мистер Кэмпбелл, просияв, позвонил колокольчиком. Улисс внес бутыль особого виски и поднос с хрустальными бокалами, а также блюдом с острыми закусками. Мы все выпили за посрамление британского флота.
А я все вглядывалась в красивое лицо, выразительное, несмотря на слепоту, вспоминая, как Джейми однажды кратко описал мне свою семью:
«Фрейзеры – упертые и крепкие, как скалы. А Маккензи очаровательные, как жаворонки в поле… и в то же время хитрые, как лисы».
– Ну и где ты был? – поинтересовался Джейми, окинув Фергуса с головы до ног внимательным взглядом. – Не думал, что у тебя были деньги на то, чем ты, кажется, занимался.
Фергус пригладил растрепавшиеся волосы и сел, преисполненный оскорбленного достоинства.
– Встретил в городе парочку французов, торговцев мехами. Они почти не говорят по-английски, а я-то бегло умею, так что не мог не помочь им в делах. Они любезно пригласили меня разделить с ними ужин на постоялом дворе… – Он приподнял плечо, чисто французским жестом показывая, что обсуждать тут больше нечего, и потянулся за пазуху. – Пришло в Кросс-Крик на ваше имя. – Фергус протянул Джейми конверт. – Почтмейстер попросил захватить с собой.
Конверт был толстым, с раскрошившейся сургучной печатью, и выглядел он, в общем, немногим лучше самого Фергуса. Джейми просиял, но открыл конверт с некой опаской. Выпало три письма. В одном я узнала почерк Дженни. Остальные явно написал кто-то другой.
Джейми осторожно взял сестрино, словно оно вот-вот взорвется, и положил его на стол, возле вазы с фруктами.
– Начну-ка я с письма Иэна, – пояснил он с усмешкой. – Вряд ли я пойму, что мне хочет сказать Дженни, без стакана виски под рукой.
Он сковырнул печать кончиком серебряного ножа для фруктов и просмотрел первый лист.
– Интересно, он… – и Джейми умолк, принявшись за чтение.
Поднявшись, я пристроилась за спинкой кресла и с любопытством заглянула через плечо Джейми. Почерк у Иэна Мюррея был крупный, отчетливый и легко читался даже с расстояния.
Дорогой брат!
У нас все в порядке, и мы благодарим Господа за известие о вашем благополучном прибытии в колонии. Отправляю это письмо Иокасте Кэмерон, а если ты его получишь в ее присутствии, то Дженни просит передать тетушке наилучшие пожелания.
Как ты уже понял по содержимому конверта, моя жена сменила гнев на милость и перестала поминать дьявола, как только речь заходит о тебе. И я больше не слышу упоминаний о кастрации, что должно тебя обрадовать.
Ну, шутки в сторону. Ее сердце наполнилось радостью, как и мое, когда мы узнали, что Иэн в безопасности. Думаю, ты познаешь всю нашу благодарность, когда доставишь его домой, так что не буду утомлять тебя бесконечными повторами, хотя, честно сказать, я мог бы написать на эту тему целый роман.
Мы стараемся следить, чтобы все были сыты. Ячмень сильно побило градом, а в деревне бушует дизентерия. Она в этом месяце унесла жизни двоих детишек, к горю их родителей: Анни Фрейзер и Аластера Кирби, упокой Господь их невинные души.
Из радостных известий скажу о том, что мы получили весточку от Майкла из Парижа. Его винное дело процветает, а сам он подумывает о женитьбе.
Счастлив поделиться с тобой новостью о рождении моего очередного внука, Энтони Брайана Монтгомери Лайла. Воздержусь от дальнейшего рассказа, за меня это в красках сделает Дженни. Она без ума от малыша, как и все мы. Его отец, Пол – муж Мэгги, – солдат, так что Мэгги с Энтони живут у нас в Лаллиброхе. Сейчас Пол во Франции, и мы каждый вечер молимся, чтобы он оставался там, в относительно мирном месте, а не отправился в опасные колонии или дикие дебри Канады.
На этой неделе нас посетил Саймон, лорд Ловат, со спутниками. Он снова ищет желающих пополнить полк горцев под его командованием. Возможно, ты еще услышишь о нем в колониях, где, как я понял, они приобрели некую репутацию. Саймон много рассказывал об их храбрых сражениях с индейцами и грязными французами, и некоторые из его историй, несомненно, правдивы.
Джейми усмехнулся и перевернул страницу.
Своими россказнями он совершенно вскружил головы Генри и Мэттью, впрочем, как и Джозефине.
– Старшая дочь Китти, – пояснил Джейми мне.
Она так вдохновилась, что организовала налет на курятник, из которого она и ее кузены вернулись все по уши в перьях и вдобавок измазанные грязью с грядок, которую они использовали для боевой раскраски.
Так как они все хотели быть дикарями, мне, Джейми-младшему и мужу Китти, Горди, пришлось взять на себя роль отряда горцев, которых забрасывали томагавками (столовыми ложками и черпаками) и еще чем попало. Мы же отважно защищались палашами, то есть рейками и ивовыми прутиками.
Я предотвратил план врага поджечь соломенную крышу голубятни горящими стрелами, но в итоге был приговорен к снятию скальпа. Мне льстит, что я перенес сию процедуру куда лучше, чем курицы.
Письмо продолжалось в том же духе. Много новостей из жизни семьи, еще больше рассказов о делах фермы и отчетов о событиях в крае. Эмиграция, как писал Иэн, стала настоящей эпидемией. Например, практически все жители деревни Шегли вдруг решили уехать.
Джейми дочитал и отложил письмо в сторону. Он улыбался с мечтательной дымкой в глазах, как будто видел перед собой прохладные туманы и камни Лаллиброха, а не жаркие и влажные джунгли, нас окружавшие.
На втором письме я тоже различила почерк Иэна, правда, под синей сургучной печатью стояла пометка «Личное».
– А это что такое? – пробормотал Джейми, разламывая печать.
Приветствия вверху уже не было – очевидно, Иэн просто продолжил предыдущее послание.
А теперь, брат, хочу кое-что тебе сообщить и пишу отдельно, дабы ты смог поделиться основным письмом с Иэном.
В последнем своем письме ты говорил, что посадишь Иэна на корабль в Чарльстоне. Если это уже случилось, то мы, конечно же, будем с радостью ждать его прибытия. Однако если вдруг Иэн еще не покинул вашу компанию, то мы бы хотели, чтобы он и далее там оставался, если, конечно, мальчишка не слишком досаждает вам с Клэр.
– Не слишком досаждает, – пробормотал Джейми, слегка раздувая ноздри, и выглянул в окно.
Иэн и Ролло боролись с двумя юношами-рабами. Хохочущий клубок из конечностей и виляющего хвоста катался туда-сюда по траве.
– Угу.
Джейми вновь повернулся к окну спиной и продолжил читать.
Я упоминал Саймона Фрейзера и причину его появления здесь. Военные сборы тревожат нас уже некоторое время, хотя зачастую до нас дело попросту не доходит – к счастью, живем мы удаленно.
Ловат без труда подговаривает парней идти на службу к Королю. Мол, что их тут ждет? Нищета, нужда и никаких надежд на лучшую жизнь. Так зачем оставаться здесь, когда своих земель у них нет да вдобавок запрещено носить тартан и оружие, как подобает мужчине? Почему бы не ухватиться за возможность вернуть свою честь – пусть даже придется носить тартан и меч под знаменами немецкого узурпатора?
Иногда мне думается, что вот он, весь ужас ситуации: нам не просто предлагают убивать во имя несправедливости, без надежды на исцеление и спасение; наших юношей, нашу надежду и будущее, уводят и убивают ради завоеваний, за крошечную монетку взамен гордости.
Джейми глянул на меня, вскинув бровь.
– А по Иэну и не скажешь, что в душе он такой поэт, да?
Затем текст обрывался. Продолжение, внизу страницы, уже не было таким отчаянным и злым, не было и клякс с царапинами, где перо продирало лист. Почерк Иэна вновь стал аккуратным и чистым.
Должен попросить прощения за излишнюю страсть. Не хотел наговорить столько, но соблазн открыть тебе сердце, как всегда, слишком велик. Я не могу рассказать обо всем Дженни, хотя она, скорее всего, догадывается.
Я становлюсь болтлив… Ладно, к делу. Джейми-младший и Майкл достаточно хорошо устроились. По крайней мере, мы не опасаемся, что их соблазнит солдатская доля. Чего не могу сказать о Иэне. Ты знаешь парня и его любовь к приключениям. Работы здесь для него нет. Он не способен стать ученым мужем, не смыслит в торговле. Как ему жить в мире, где перед ним лежит выбор – нищета или война? А иное вряд ли появится.
Мы хотим, чтобы Иэн остался с тобой, если ты его примешь. Может, у парня будет больше возможностей в Новом Свете, чем дома. Даже если нет, то хотя бы его матери не придется лицезреть страшную картину, как ее сын в строю уходит сражаться.
Не могу представить лучшего опекуна или лучший пример для него, чем ты. Знаю, что прошу многого. Но все же надеюсь, что и для тебя найдется выгода в данной ситуации, не говоря уже о ни с чем не сравнимым удовольствием от компании Иэна.
– Поэт и любитель поиронизировать, – заметил Джейми, снова взглянув на мальчишек за окном.
Опять пустое место на листе. Ниже, где текст продолжился, заново отточенное перо вывело тщательно подобранные слова.
Брат мой, я откладывал письмо, чтобы отдохнуть и изложить мысли четко и ясно. Честно говоря, я дюжину раз брался за перо, но все сомневался, стоит ли вообще об этом упоминать… Боюсь тебя обидеть, в то время как нуждаюсь в твоем расположении. Однако не могу смолчать.
Я уже упоминал Саймона Фрейзера. Он человек честный, несмотря на грехи отца. Я знал его с тех самых пор, как мы все были мальчишками (порой кажется, это было только вчера, а потом я понимаю, сколько минуло лет). Теперь в нем появилась жесткость, стальной блеск в глубине глаз, чего я никогда не замечал до Каллодена.
И меня снедает тревога – ты осознаешь всю мою любовь к тебе, и лишь это придает мне смелости говорить дальше: я видел подобную сталь и в твоих глазах, брат мой.
Мне слишком хорошо знакомо то, что сковывает сердце мужчины льдом, ожесточает его взгляд. Надеюсь, ты простишь меня за прямоту, однако после Каллодена я много раз ловил себя на мысли, что опасаюсь за твою душу.
Я никогда не говорил об этом с Дженни, хотя она тоже заметила. Она женщина и видит в тебе многое, что недоступно моему взору. Думаю, именно этот страх и заставил ее швырнуть Лири в твои объятия. Я верил, что это плохой выбор, но… (здесь несколько строк Иэн намеренно залил чернилами). Тебе повезло с Клэр.
– М-да, – только и сказал Джейми, глянув на меня.
Я стиснула его плечо и наклонилась, чтобы дочитать.
Уже поздно, и я несу чепуху. Саймон… Забота о его людях – единственное, что сохраняет в нем остатки человечности. У него нет ни жены, ни детей, ни родни, ни очага. Все его наследство – в руках у захватчика, которому он служит. В таком человеке пылает пламя, но в груди его нет сердца. Надеюсь, что мне никогда не придется сказать подобное ни о тебе, ни об Иэне.
Таким образом я вверяю вас друг другу, и пусть Господь – и моя любовь – хранит вас от напастей.
Напиши, как только сможешь. Мы жаждем узнать, как твои дела в столь непривычных местах, где ты нынче обитаешь.
Твой крепко любящий брат,
Иэн Мюррей
Джейми аккуратно свернул письмо и спрятал его в складках сюртука.
– М-да, – сказал он.