– Я дождусь, – сказал Роджер и наконец выпустил Брианну из объятий, но взял ее за руки, вглядываясь в глаза, теперь спокойные и прозрачные. – Главное, услышь меня, – тихо произнес он. – Я хочу тебя всю, целиком… или никак.
«Пусть я научусь ее любить», – молился он в церкви. Разве недостаточно часто втолковывала ему миссис Грэхем: «Будь осторожен с желаниями, парень, они могут сбыться»?
Роджер обхватил ладонью грудь Брианны, мягкую даже под свитером.
– Я хочу не только твое тело… пусть, видит Бог, я безумно его желаю. Ты станешь моей женой, на меньшее я не согласен. Выбор за тобой.
Брианна смахнула с его лба пряди волос. Ее пальцы были настолько холодными, что прикосновение обожгло.
– Понимаю, – шепнула она.
С реки вновь подул ледяной ветер. Роджер потянулся, чтобы застегнуть куртку Брианны, и зацепил собственный карман, где лежал маленький сверточек. Роджер собирался вручить его Брианне за ужином.
– Держи, – достал он подарок. – Счастливого Рождества. Купил прошлым летом, – добавил он, наблюдая, как Брианна неуклюже разворачивает оберточную бумагу замерзшими пальцами. – Словно предвидел.
Роджер надел серебряный браслет с гравировкой Брианне на запястье. Она медленно провернула украшение, читая:
– Je t’aime… un peu… beaucoup… passionnément… pas du tout.
Я тебя люблю… немного… очень… страстно… совсем не люблю.
Роджер провернул браслет, замыкая цикл.
– Je t’aime, – произнес он и, ловко шевельнув пальцами, раскрутил браслет на запястье Брианны.
Она коснулась украшения ладонью и остановила вращение.
– Moi aussi, – тихо отозвалась Брианна, глядя уже не на браслет, а на Роджера. – Joyeux Noеl.
И я тебя. Счастливого Рождества.
Часть седьмаяНа горе
Глава 19Благословение очага
Сентябрь 1767-го
Спать под светом луны и звезд, в объятиях обнаженного любовника на ложе из мехов и мягкой листвы, под убаюкивающий шелест кленов и далекий шум водопада… что может быть романтичнее? А вот спать в наскоро сооруженном шалаше, втиснувшись между огромным мокрым мужем и не менее огромным и мокрым племянником, прислушиваясь к стуку дождя и бесконечно отпихивая от себя здоровенного и точно так же насквозь мокрого пса – совсем не романтично.
– Воздуха, – буркнула я и кое-как села, в сотый раз смахнув с лица хвост Ролло. – Дышать не могу.
Внутри стояла нестерпимая вонь, как в клетке с самцами какого-нибудь зверя, мускусная и тошнотворная. И вдобавок несло влажной шерстью и рыбой.
Я встала на четвереньки и осторожно поползла наружу. Джейми заворчал во сне. Ощутив, что тепло моего тела исчезло, он свернулся в большой клетчатый клубок. Иэн и Ролло сплелись в некую массу из меха и одежды, и их дыхание вырывалось легким облачком в предрассветной прохладе.
Снаружи было свежо. Настолько, что я чуть не закашлялась, когда вдохнула его полной грудью. Дождь закончился, однако с деревьев по-прежнему падали капли, а воздух состоял из водных испарений и чистого кислорода, приправленного острыми ароматами растений.
Я спала в запасной рубашке Джейми. Мои кожаные вещи спрятали в седельную сумку, чтобы те не намокли, и я вся покрылась гусиной кожей и дрожала, пока переодевалась. К счастью, согрелась я быстро.
Босиком, с замерзшими ступнямия осторожно побрела к ручью с котелком под мышкой. Солнце еще не встало, и лес был полон тумана и сероватого, таинственного полусвета, который показывается в начале и конце дня. Сумеречный час, когда мелкие существа выползают из своих нор.
Из ветвей временами доносилось неуверенное чириканье, непохожее на привычный пронзительный хор. Сегодня пернатые не спешили просыпаться. По небу до сих пор бродили тучи, черные на западе и голубоватые на восходе, где вот-вот собиралось подняться солнце. Я с неким удовольствием отметила, что уже помню, когда должны просыпаться птицы, и заметила разницу.
Джейми был прав, когда предложил остаться в горах, а не возвращаться в Кросс-Крик. Стояло начало сентября. По расчетам Майерса, у нас в запасе еще пара месяцев хорошей погоды – относительно хорошей, поправила я себя, глядя на тучи, – прежде чем придется сооружать более надежное жилище. Времени достаточно – наверное, – чтобы построить небольшую хижину и поохотиться, чтобы собрать запасы на зиму.
«Работа будет чертовки трудная, – сказал Джейми, сидя на большом камне и глядя на простирающуюся внизу долину. Я стояла меж его разведенных колен. – И опасная. У нас ничего не выйдет, если снег выпадет рано или если я не добуду достаточно мяса. Я не стану за это браться, если ты скажешь «нет», саксоночка. Ты не побоишься?»
«Побоишься» – еще слабо сказано. От одной мысли у меня от страха сводило кишки. Когда я согласилась осесть здесь, на горном хребте, я думала, что зиму мы проведем в Кросс-Крике.
Мы не спеша собрали бы припасы и вернулись сюда весной уже вместе с переселенцами, чтобы дружно расчищать землю и строить дома. А теперь мы застрянем здесь одни, в нескольких днях пути от ближайшего крошечного поселения европейцев. Одни в глуши посреди зимы.
Из инструментов и припасов у нас почти ничего не было. Разве что топор, пара ножей, котелок, противень да мой небольшой запас лекарств. А вдруг что-то случится? Вдруг Иэн или Джейми заболеют или пострадают? Что, если мы умрем от голода или холода? Вдобавок если Джейми был уверен, что наши индейские знакомцы против нас ничего не имеют, то я его оптимизм не разделяла – можно повстречаться с менее дружелюбным народом.
Так что – да, я чертовски боялась. С другой стороны, опыт подсказывал: страх сам по себе – это не смертельно. А вот медведь или дикарь…
Впервые я осознала, что скучаю по поместью. По горячей ванне, теплой постели и нормальной еде, по чистоте, порядку… и безопасности.
Мне было предельно ясно, почему Джейми не хочет возвращаться. Проживи он еще несколько месяцев за счет Иокасты, и он окажется так глубоко в долгу, что уже не сможет не поддаться на ее уговоры.
Джейми отдавал себе отчет, даже лучше меня, что Иокаста – урожденная Маккензи. Я уже насмотрелась на ее братьев, Дугала и Колума, так что серьезно опасалась этой семейки. Маккензи из Леоха не сдавались на пути к цели и совершенно не брезговали заговорами и интригами ради ее достижения. А слепой паук может плести свою сеть ничуть не хуже, полагаясь лишь на осязание.
Еще хватало отменных причин держаться подальше от сержанта Мурчисона, который явно был из тех, кто долго таит обиду. И наконец, оставались Фаркуард Кэмпбелл, плантаторы и регуляторы, рабы и политика… Нет, ясно, почему Джейми не хочет возвращаться ко всей этой путанице и сложностям, не говоря уже о маячащей впереди войне. И в то же время я была уверена, что Джейми принял решение отнюдь не из-за всего этого.
«Дело ведь не просто в том, что ты не хочешь вернуться в поместье?» – спросила я тогда, прижавшись к его телу, такому теплому в вечерней прохладе. Осень еще не пришла, стояло позднее лето, и в воздухе витали ароматы нагретой солнцем листвы и ягод, хотя в горах ночи были холодными.
Джейми хмыкнул. Моего уха коснулось теплое дыхание.
«Это слишком просто?»
«Да, – кивнула я, развернувшись так, что уткнулась в лоб Джейми своим, и наши глаза оказались напротив. У Джейми они были темно-синими, как вечернее небо над горными перевалами. – Сова!»
Джейми удивленно рассмеялся и моргнул – длинные рыжие ресницы быстро двинулись вниз-вверх.
«Что?» – спросил он, отстраняясь.
«Ты проиграл, – объяснила я. – Игра называется «Сова». Кто первый моргнет – проиграл».
«Хм. – Джейми обхватил мою голову ладонями и мягко притянул обратно, лоб ко лбу. – Сова так сова. Кстати, ты знаешь, что у тебя глаза как у совы, а?»
«Нет, – ответила я. – Совсем не такие».
«Ясные и золотистые. И очень мудрые».
Я не моргнула.
«Тогда скажи, почему мы здесь остаемся».
Его грудь приподнялась под моей ладонью – он глубоко вздохнул.
«Как же тебе объяснить, что мне нужно свое место? – тихо проговорил он. – Нужно чувствовать снег под ногами. Дыхание гор, которое они передают мне, как Господь вдохнул жизнь в Адама. Чувствовать шероховатость скалы ладонями, когда карабкаешься вверх, видеть лишайники, которым нипочем солнце и ветра».
Он умолк – не хватило воздуха, и вдохнул снова, держа меня за голову, лицом к лицу с собой.
«Если я хочу жить как мужчина, то должен жить в горах, – просто сказал Джейми. Его широко открытые глаза искали понимание. – Ты мне доверишься, саксоночка?»
Он прижался носом к кончику моего, но так и не моргнул. Как и я.
«Всей своей жизнью», – ответила я и почувствовала, как он улыбнулся.
«И всем сердцем?»
«Всегда», – шепнула я и, закрыв глаза, поцеловала Джейми.
Так мы и договорились. Майерса отправили обратно в Кросс-Крик – передать указания Дункану, заверить Иокасту, что у нас все хорошо, и раздобыть столько припасов, сколько позволят остатки наших сбережений. Если успеет до первого снега, то привезет припасы. А если нет – придется ждать его уже весной. Иэн остался с нами – помогать строить хижину и охотиться.
«Хлеб наш насущный дай нам на сей день, – думала я, проталкиваясь сквозь кусты, растущие вдоль ручья, – и не введи нас в искушение».
Впрочем, искушение нам пока не грозило. «Горную реку» мы не увидим еще как минимум год. А вот хлеб насущный пока сыпался на нас, словно манна небесная. В это время года вокруг полно спелых фруктов, ягод и орехов, которые я неутомимо собирала не хуже любой белки. И надеялась, что через два месяца, когда листва облетит с деревьев, а ручьи замерзнут, Господь все же расслышит наши молитвы за завыванием ветра.
Ручей заметно раздался после дождя. Вода поднялась, наверное, на фут. Я опустилась на колени, слегка кряхтя. После сна на твердой земле по утрам тело костенело. Я умылась холодной водой, прополоскала рот и попила, чувствуя, как щеки и пальцы покалывает от холода.
Подняв влажное лицо, я увидела двух оленей, что пили из лужицы на другом берегу. Я замерла, чтобы не потревожить зверей, однако они совершенно не обращали на меня внимания. В тени берез животные казались голубоватыми, как скалы и деревья вокруг, похожими на тени. Но в то же время каждый изгиб их тел был идеально очерчен, словно на японском рисунке тушью.
А потом олени вдруг пропали. Я моргнула раз, два… я даже не заметила, как они шевельнулись. Несмотря на их неземную красоту, я твердо знала, что они мне не примерещились. В грязи остались отпечатки копыт.
Я ничего не увидела и не услышала, однако волоски на теле вдруг встали дыбом, по коже словно пронесся разряд тока. Я вновь застыла, отчаянно пытаясь найти взглядом источник опасности. Где же он?.. Что там?..
Уже почти рассвело. Верхушки деревьев заиграли зеленой листвой, а горы озарились, оживая под теплыми лучами. Птицы по-прежнему молчали. Ничто не двигалось, кроме течения.
Он стоял совсем рядом, почти невидимый за кустом, и лакал воду. Большая голова приподнялась, ухо с кисточкой повернулось в мою сторону, хотя я не издала ни звука. Неужели он услышал мое дыхание?
Солнце коснулось рыжевато-коричневой шкуры. Золотистые глаза вспыхнули, когда зверь уставился на меня со странным спокойствием. Подул ветерок, и я уловила слабый кошачий запах вперемешку с более сильным – запахом крови. Зверь поднял темную пятнистую лапу и принялся тщательно ее вылизывать, прикрыв глаза.
Он несколько раз потер лапой за ухом, а затем лениво потянулся в лучах солнца – господи, да в нем же футов шесть! – и не спеша побрел прочь.
Я не успела испугаться – просто примерзла к месту; наверное, инстинкт самосохранения сработал. Полное изумление – как от красоты огромной кошки, так и от ее близости, – не дало мне и пальцем шевельнуть. Зато когда зверь ушел, моя нервная система оттаяла и развалилась на куски. Я не ругалась вслух, как это обычно бывало, но порядком тряслась – с колен смогла подняться лишь спустя некоторое время.
Руки дрожали так, что я три раза уронила котелок, пока пыталась набрать в него воды. Довериться, говорил Джейми. Конечно, доверюсь… Вот только какой в этом толк, если в следующий раз он не закроет меня спиной?!
Закрыв глаза, я вдыхала чистый утренний воздух. Я чувствовала каждую клеточку тела, ощущала, как кровь несется по венам. Солнечные лучи согрели холодную кожу.
Я открыла глаза. Передо мной все пестрело зеленым, желтым, голубым – начался день. Пели птицы.
Я пошла по тропинке обратно к поляне, изо всех сил стараясь не оборачиваться.
Накануне Джейми с Иэном свалили несколько высоких ровных сосен, затем разрубили их и скатили вниз по склону. Теперь бревна лежали у края поляны, шершавая кора блестела после дождя.
Когда я вернулась с котелком воды, Джейми что-то мерил шагами, вытаптывая влажную траву. Иэн развел костер на большом плоском камне. Мальчишка научился у Джейми хитрости – всегда держать в спорране немного сухих щепок для растопки вместе с кремнем и огнивом.
– Получится небольшая хижинка. – Джейми сосредоточенно нахмурился, глядя на землю. – Просто чтобы было где спать, если вдруг снова дождь пойдет. Не нужно строить особо тщательно. Зато будет на чем попробовать силы, да, Иэн?
– А зачем она, кроме этого? – спросила я.
Джейми поднял голову и улыбнулся.
– Доброе утро, саксоночка. Хорошо спалось?
– Нет, конечно. Так зачем хижинка?
– Для мяса, – ответил Джейми. – Сзади выкопаем яму, заложим угли, чтобы его коптить. А еще сделаем каркас, чтобы в нем вялить мясо. Иэн видел такие штуки у индейцев, они так делают джерки. Нужно соорудить место, где до наших припасов не доберется зверье.
Звучало неплохо, особенно учитывая, какие животные бродят по округе. А вот насчет копчения я сомневалась. Я уже видела, как это делают в Шотландии, и знала, что процесс требует немалого внимания. Кто-то должен постоянно следить за огнем, который не должен ни разгореться слишком сильно, ни потухнуть. Мясо нужно постоянно переворачивать и смазывать жиром, чтобы оно не пригорело и не пересохло.
Ясно, кого приставят к этой работе. Вот только проблема заключалась в том, смогу ли я все правильно сделать, или мы отравимся и умрем.
– Ладно, – нехотя согласилась я.
Джейми уловил мой тон и усмехнулся.
– Это будет первая хижина. Вторая – твоя.
– Моя? – Я изумленно вскинула голову.
– Для твоих травок и прочей растительности. Насколько я помню, они занимают немало места. – Джейми с огнем маньяка-строителя в глазах кивнул на другой конец поляны. – А там… там мы построим домик для зимовки.
К моему удивлению, стены для первой хижины они возвели уже к концу второго дня. Даже соорудили временную крышу из веток. Стены состояли из неочищенных от коры бревен. Между ними оставались заметные расщелины, но внутри было достаточно места для нас троих и Ролло. А у стены, в выложенной камнями яме, горел огонь, так что жилище вышло вполне уютным.
С крыши сняли немного веток, чтобы выпускать дым, и я смотрела на вечерние звезды, устроившись под боком у Джейми и слушая, как он разносит в пух и прах свои же труды.
– Только посмотри. – Он сердито мотнул головой в дальний угол. – Взяли кривое бревно, и теперь вся стена кривая.
– Вряд ли куски оленины сильно расстроятся, – пробормотала я. – Дай лучше руку посмотрю.
– И крыша… С одного края она на добрых шесть дюймов ниже, чем с другого, – упрямо продолжил он, но левую руку все же протянул.
Обе его ладони покрывал слой мозолей, плюс царапины и порезы, а еще там красовалось столько заноз, что кожа стала колючей на ощупь.
– Ты как дикобраз. – Я легонько погладила его пальцы. – Двигайся к огню, а то я не вижу, что доставать.
Джейми послушно передвинулся, ползком обогнув Иэна. Мальчишка успел самостоятельно избавиться от заноз и спокойно спал, положив голову на мохнатый бок Ролло. К несчастью, смена позиции открыла придирчивому глазу Джейми новые недостатки постройки.
– Ты ведь никогда раньше не строил хижину из бревен, правда? – перебила я его тираду о двери, аккуратно вытаскивая пинцетом обломок щепки из большого пальца.
– Ай! Нет…
– И ты построил чертову хижину за два дня при помощи лишь топора и ножа. В ней ни одного гвоздя! С какой радости ты ожидаешь тут увидеть Букингемский дворец?!
– Никогда его не видел, – спокойно отозвался Джейми и помолчал. – Но я понял, о чем ты, саксоночка.
– Хорошо.
Я наклонилась над его ладонью, щурясь, чтобы обнаружить все черные точечки, засевшие в коже.
– По крайней мере, она не должна рухнуть, – наконец сказал Джейми.
– Естественно.
Я смочила кусочек ткани из бутылки бренди и протерла его ладонь, а потом принялась за правую руку.
Джейми молчал. В тишине было слышно, как потрескивает огонь, изредка вспыхивая, когда сквозь щели просачивался сквозняк.
– Дом построим наверху хребта, – вдруг произнес Джейми. – Где растет земляника.
– Правда? – буркнула я. – В смысле, домик на зиму? А я думала, что он будет на той стороне поляны.
Я вытащила все занозы, которые сумела. Остались лишь засевшие совсем глубоко; ими придется заняться позже, когда они сами протолкнутся ближе к поверхности.
– Нет. Нормальный дом, – тихо сказал Джейми. Он откинулся спиной на грубые бревна и уставился поверх костра на темнеющие щели. – С лестницей и стеклянными окнами.
– Будет великолепно. – Я положила пинцет на место и закрыла ящичек с инструментами.
– С высокими потолками и дверным проходами, чтобы я не задевал их головой.
– Чудесно.
Я устроилась рядом и прилегла Джейми на плечо. Где-то вдалеке завыл волк. Ролло тихо рыкнул и прислушался, потом со вздохом опустил голову.
– С кладовой для тебя и кабинетом для меня. Там будут полки для моих книг.
– М-м…
В данный момент Джейми располагал лишь одной книгой – «Природой Северной Каролины», изданной в 1733 году, – которую он взял с собой как справочник.
Огонь притих. Ничего, угли дадут достаточно тепла ночью, а на рассвете мы разожжем костер заново.
Джейми обхватил меня за плечи рукой и потянул на кипу опавших листьев, которая служила нам постелью.
– И кровать, – сказала я. – Ты сможешь сделать кровать?
– Не хуже, чем в Букингемском дворце, – заверил Джейми.
Майерс, благослови Господь его доброе сердце и преданную натуру, действительно вернулся через месяц. С собой он привел не только трех мулов, нагруженных инструментами, небольшими домашними вещами и необходимыми мелочами вроде соли, но и Дункана Иннеса.
– Здесь? – Дункан с любопытством оглядел наше крошечное хозяйство, потихоньку вырастающее на горном хребте.
Мы успели соорудить две прочные хижины и загон для лошадей и прочей скотины, которой мы можем разжиться.
В данный момент эту скотину представлял белый поросенок – Джейми раздобыл его в моравском поселении в тридцати милях отсюда. Выменял за мешок батата, собранного мною в горах, и несколько метел, изготовленных из ивовых прутьев. Поросенок был пока мелковат для загона, поэтому жил с нами в хижине и быстро подружился с Ролло. Мне новый сосед нравился не очень.
– Да. Хорошая земля, много воды. В лесу есть источники, и мимо протекает ручей.
Джейми провел Дункана к месту, откуда можно было рассмотреть западные склоны. Там находились естественные проплешины в лесах, сейчас поросшие дикой травой, но в целом пригодные для земледелия.
– Видишь? – Джейми обвел рукой склон, который плавно спускался к обрыву, где внизу, около ряда платанов, блестела река. – Тут можно разместить тридцать участков. Потом придется вырубать лес, но есть откуда начать заселение. Любой достойный арендатор прокормит семью и с небольшого клочка, такая плодородная тут земля.
Дункан был рыбаком, а не земледельцем, однако покорно кивнул, не сводя глаз с местности, где Джейми в своем воображении уже рисовал будущие дома.
– Я тут все измерил шагами, – продолжал он, – хотя нужно тщательно зафиксировать, как только появится возможность. У меня есть план… Слушай, ты часом не захватил бумагу и чернила?
– Захватил. И не только. – Дункан улыбнулся мне, и его вытянутое печальное лицо мигом преобразилось. – Мисс Ио прислала перину. Подумала, что вам пригодится.
– Перину? Серьезно? Замечательно! – обрадовалась я.
Все обиды, которые я затаила на Иокасту Кэмерон, мигом испарились. Джейми, конечно, соорудил нам отличную постель из дуба и натянул на нее искусно сплетенную сетку из веревок. Однако положить на нее пришлось кедровые ветви, душистые, но неприятно узловатые.
Мечты о шикарном отдыхе на новой перине прервали Иэн и Майерс, вышедшие из-за деревьев. На поясе последнего висела связка пойманных белок. Иэн гордо вручил мне нечто огромное и черное, в чем я узнала индейку, основательно отъевшуюся на осенних кормах.
– У парня острый глаз, миссис Клэр, – сообщил Майерс, одобрительно кивая. – Хитрые птицы, эти индейки. Даже краснокожим не всегда легко их поймать.
До Дня благодарения еще было рано, но птица меня очень даже порадовала, ведь ничего столь существенного в нашей кладовой еще не водилось. Джейми тоже просиял, хотя его больше интересовали перья в хвосте, из которых он хотел сделать письменные принадлежности.
– Я должен сообщить губернатору, – пояснил Джейми за обедом, – что согласен на предложение, и выслать план земель. – Он рассеянно откусил пирога.
– Осторожно, может попасться скорлупа, – нервно предупредила я. – Ты же не хочешь зуб сломать?
Обед состоял из жареной форели, печеного батата, слив и странного пирога. Его я состряпала на муке из орехов гикори, которые размолола в ступке. Питались мы в основном рыбой и той съедобной растительностью, что мне удавалось разыскать, ведь Иэн и Джейми слишком увлеклись строительством, и времени на охоту совсем не было. Я очень надеялась, что Майерс погостит у нас еще немного – чтобы помочь запастись олениной. Перспектива зимовать на одной сушеной рыбе меня пугала.
– Не волнуйся, саксоночка, – пробормотал Джейми с набитым ртом. – Хороший пирог, – улыбнулся он и глянул на Дункана. – Когда покончим с едой, может, сходишь со мной к реке и выберешь себе местечко?
Дункан вдруг побледнел, а потом уставился на Джейми со смесью радости и смятения.
– Местечко? Макдью, ты о земле? – Он невольно приподнял плечо, где отсутствовала рука.
– Ага, о ней. – Джейми наколол горячий клубень батата на заостренную палочку и принялся осторожно чистить, не поднимая глаз. – Ты мне нужен, Дункан. Станешь моим доверенным лицом… если захочешь. Так ты сможешь честно зарабатывать деньги. И вот что я думаю… если ты, конечно, согласишься. Я подам от твоего имени запрос на участок, но раз уж ты будешь в разъездах и сам работать на нем не сможешь, мы с Иэном засеем часть твоей земли и соорудим домишко. А когда придет время, у тебя будет где осесть и немного урожая на черный день. Как тебе?
Пока Джейми говорил, на лице Дункана мелькали самые разные чувства, от растерянности до изумления и робкого счастья. Ему и в голову не приходило, что однажды он сможет владеть землей. Без копейки за душой и неспособный заработать на хлеб своими руками, в Шотландии он просил бы милостыню… если бы вообще выжил.
– Но… – Он замолчал и сглотнул. Кадык судорожно дернулся. – Отлично, Макдью. Доверенное лицо… – Дункан снова сглотнул и потянулся к бутылкам эля, которые привез с собой. – Что мне надо будет делать?
– Два поручения, ты с ними справишься. Первое – найти мне переселенцев. – Джейми махнул рукой на фундамент нашего будущего домика и плиту темного сланца, что мы приготовили для очага. – Сам я отсюда уехать пока не могу. Поэтому хочу, чтобы ты разыскал как можно больше людей, которых перевезли сюда из Ардсмура. Они могут быть где угодно, но прибыли они в Уилмингтон, так что большинство ты, скорее всего, найдешь в Северной и Южной Каролине. Разыщи всех, кого сумеешь, и посвяти в мой план. А весной привези желающих сюда.
Дункан медленно кивал, сжав губы под обвисшими усами. Я почти не встречала мужчин с подобным украшением на лице, но ему они шли. Дункан становился похож на благодушного моржа.
– Хорошо, – сказал он. – А второе?
Джейми глянул на меня, потом на Дункана.
– Моя тетушка. Поможешь ей? Она ужасно нуждается в верном человеке, который сможет приструнить этих военно-морских ублюдков и выступать от ее имени в переговорах.
Дункан и глазом не моргнул, когда соглашался прочесать всю немалую колонию в поисках переселенцев. А вот упоминание о военно-морских ублюдках заставило его серьезно поколебаться.
– В переговорах? Я ни черта в них…
– Не волнуйся, – улыбнулся Джейми, и его чары подействовали на Дункана так же, как и на меня. Сомнения в глазах Иннеса потихоньку расселись, а я в стотысячный раз задумалась, как же Джейми это удается. – Ты управишься, – мягко продолжил он. – Тетушка сама прекрасно знает, что надо сделать. Ей просто нужен исполнитель. Я напишу ей письмо, скажу, что ты сочтешь за честь действовать от ее имени.
Во время разговора Иэн с любопытством копался в мешках, которые сняли с мулов. Теперь мальчишка извлек на свет некий предмет и с интересом на него уставился.
– Что это? – спросил он и показал нам плоскую железку с намеком на крестовину, заостренную с одного конца, как нож. Она смахивала на небольшой кинжал, попавший под паровой каток.
– Для вашего очага. – Дункан забрал у Иэна железку и передал ее Джейми рукоятью вперед. – Идея мисс Ио.
– В самом деле? Тетушка очень добра.
Лицо Джейми загорело до глубокого бронзового оттенка из-за долгих трудов под солнцем, но я разглядела легкий румянец. Джейми провел пальцем по гладкой поверхности и протянул ножичек мне.
– Сохрани его, саксоночка. Благословим наш очаг перед отъездом Дункана.
Джейми был явно тронут подарком. Я не понимала, почему, пока Иэн не объяснил: под новым очагом нужно заложить железо, чтобы защитить дом.
Иокаста таким образом благословила нашу затею, смирилась с решением Джейми и простила его за то, что он ее оставил. Иокаста проявила далеко не просто щедрость. Я осторожно завернула железку в носовой платок и спрятала в карман.
Мы благословили очаг два дня спустя, посреди домика, по-прежнему лишенного стен. Майерс в знак уважения снял шляпу, а Иэн хорошенько умылся. Ролло тоже присутствовал, как и свинка, которая олицетворяла наши «стада», хотя и была от этого совсем не в восторге. Мало того, что ей пришлось участвовать в непонятном ритуале без еды, так ее еще и от вкусных желудей оторвали.
Не обращая внимания на пронзительные, полные недовольства повизгивания свинки, Джейми взял железный ножичек за кончик, словно крест, и произнес:
Благослови, Господь, весь мир и все сущее.
Благослови, Господь, мою супругу и детей.
Благослови, Господь, глаза мои, чтобы были остры,
И благослови руки, чтобы силу имели.
Благослови час, когда я просыпаюсь ото сна рано поутру
И когда ложусь в постель уже затемно.
Джейми коснулся меня, потом Иэна и – с усмешкой – Ролло и поросенка этим подобием креста.
Господи, защити мой дом и семью.
Господи, освяти будущих детей и мать их.
Господи, не дай сбиться с пути ни людям, ни скоту,
И пребудь с ними, и заботься о них
В час, когда стада пасутся на холмах,
Час, когда я отхожу ко сну,
Час, когда стада пасутся на холмах,
Час, когда я мирно отхожу ко сну.
Пусть пламя Твоего благословения вечно горит
над нами, Господи!
Опустившись на колени, Джейми положил ножик в заранее подготовленную ямку и тщательно его закопал. Потом мы с ним, взяв каменную плиту, заложили основу нашего очага.
Наверное, я должна была чувствовать себя очень глупо. Я стояла в доме без стен, в компании волка и свиньи, посреди глуши, слушая, как в небе ехидно кричат пересмешники, и принимала участие, по сути, в языческом ритуале. Однако мне было хорошо.
Джейми притянул меня за руку к себе. Я уставилась на плиту и вдруг вспомнила брошенный дом, который мы видели по пути на север. Осыпавшуюся крышу, проросший сквозь трещину остролист. Благословили ли свой очаг жители того дома?.. Несчастье все равно постучалось в их дверь… Джейми сжал мою ладонь, словно желая приободрить.
Дункан развел небольшой костер на плоском камне неподалеку. Майерс помогал – держал огниво. Огонек ярко вспыхнул, и Дункан взял горящую головню единственной рукой и стал обходить фундамент по часовой стрелке, громко распевая на гэльском. Джейми переводил для меня.
Да защитит тебя Финн Маккул,
Да защитит тебя Кормак Прекрасный,
Да защитят тебя Конн и Кулл
От волков и стай хищных птиц,
От волков и стай хищных птиц.
Дункан прерывал напев, когда останавливался с каждой стороны света и, поклонившись, взмахивал своим факелом. Ролло, явно не одобрявший забавы с огнем, глухо зарычал, но Иэн тут же на него шикнул.
Да будет с тобой щит короля Фианы,
Да будет с тобой щит короля солнца,
Да будет с тобой щит короля звезд,
При любой напасти и в любой нужде,
При любой напасти и в любой нужде.
Куплетов было множество. Дункан сделал три круга. Только когда он наконец замер у будущего очага, я поняла: Джейми рассчитал все так, что очаг оказался на севере. Утреннее солнце согревало мое левое плечо и тянуло наши сплетенные тени на запад.
Найдешь ты прибежище у царя царей,
Найдешь ты прибежище у Иисуса Христа,
Найдешь ты прибежище у Святого Духа
От злых деяний и раздора,
От дурного пса и красного пса.
Покосившись на Ролло, Дункан передал головню Джейми, а тот поджег заранее заготовленную кучу сухих веток. Иэн радостно гикнул, и все дружно захлопали в ладоши.
Позже мы проводили Дункана и Майерса в дорогу. Они направлялись не в Кросс-Крик, а в Мон-Геликон. Каждую осень там собирались местные шотландцы, чтобы вознести благодарность за богатый урожай, обменяться новостями и обговорить дела, отпраздновать свадьбы и крестины, да и вообще повидать весь клан и дальнюю родню.
Иокаста тоже намеревалась посетить этот сбор, как и Фаркуард Кэмпбелл с Эндрю Макнилом. Лучшего места, чтобы найти бывших заключенных Ардсмура, и не придумаешь – в Мон-Геликон съезжались все шотландцы еще из Южной Каролины и Вирджинии.
– Я вернусь весной, Макдью, – пообещал Дункан, уже сидя верхом. – Приведу всех, кого смогу. И передам письма, не сомневайся. – Он похлопал седельную сумку и надвинул шляпу на глаза, спасаясь от яркого солнца. – Ничего не передашь своей тетушке?
Джейми задумался – письмо Иокасте он написал, но все ли упомянул?..
– Скажи тетушке, что я не смогу встретиться с ней на сборище этой осенью и даже следующей. Зато через два года я появлюсь уже со своими людьми. С Богом, Дункан!
Джейми хлопнул его лошадь по крупу и встал рядом со мной. Мы махали всадникам вслед, пока те не скрылись из виду. Их отъезд поселил у меня в душе странное одиночество. Дункан был последней ниточкой, связывавшей нас с внешним миром. Теперь мы с Джейми действительно остались одни.
Ну, не совсем, поправила я себя. У нас есть Иэн. Не говоря уже о Ролло, поросенке, трех лошадях и двух мулах, которых Дункан оставил, чтобы весной мы смогли вспахать землю. Неплохое хозяйство. Я несколько воспрянула духом. Через месяц будет готов наш домишко, и над головой появится крепкая крыша. А потом…
– Беда, тетушка, – раздался у меня над ухом голос Иэна. – Свинка стрескала твою муку из орехов!..