Но уговоры не помогали. Юля желала взять платье, и все тут. Пришлось девушкам вернуться. Хорошо еще, что квартиры девушек переделаны из одной большой коммуналки. Когда-то ее жильцы вытребовали от властей разрешение и сделали из своих комнат отдельные двухэтажные квартиры, благо габариты позволяли. Но дверь между комнатами девушек осталась. Не было необходимости основательно ее заделывать. Дверь только занавесили с двух сторон коврами и этим ограничились. Через нее Юля и пришла к Инне, а сейчас через нее же девушки пробрались к Юле.
Инна ни за что не хотела отпускать Юлю одну, хотя не знала, чем она сможет помочь подруге, если бандиты пожалуют раньше времени. По закону подлости платье оказалось спрятано в самый дальний угол. И нашла его Инна, так как Юля уверяла, что там его быть не может.
– Не совсем же я ненормальная, – говорила она подруге. – Ни за что не положила бы туда свое любимое платье, там же страшная пыль.
И вот из этой самой пыли Инна и извлекла Юлино любимое платье. Выглядело оно, как и полагается выглядеть любимым вещам, то есть было изрядно поношенным. Кроме того, по подолу кто-то явно долго топтался, спереди платье украшала россыпь винных пятен, а сзади сияло огромное жирное пятно – должно быть, Юля уселась прямо на какое-то пирожное.
– Ума не приложу, как платье оказалось там и в таком виде? – удивилась Юля, с сомнением разглядывая любимый туалет. – Наверное, очутилось там после Левкиного дня рождения. Мы пришли страшно пьяные, раздевал меня Антон, он его туда и швырнул. Знаешь, оно мне запомнилось каким-то более… – тут Юля замялась.
– Более новым, – охотно подсказала Инна. – Теперь ты видишь, что ехать в нем на смотрины все равно, что заранее обречь себя на провал. Оно же просто кричит о разгульном образе жизни его обладательницы. Пошли отсюда.
Девушки приблизились к лестнице и вдруг услышали шум дверей лифта. Потом раздалось мужское покашливание, и в замочной скважине начал поворачиваться ключ.
– Бандиты! – беззвучно ахнула, отступая от дверей, Юля.
Бросившись обратно в комнату, девушки заметались в поисках укромного уголка, где можно было бы спрятаться и переждать неожиданный визит. Дверь под ковром отпадала, так как ее скрипящие петли сразу же выдали бы подруг. Выбор пал на антресоли, которые Юля недавно почистила и теперь там было просторно. Но тут возникал вопрос, а захотят ли бандиты вообще уходить. Вдруг они останутся ждать хозяйку. Что же, подругам так и сидеть на антресолях? А как же тогда Грузия?
В отчаянии девушки выскочили на балкон. Краем глаза Юля заметила, что внизу черного джипа не наблюдалось, однако никак не связала это наблюдение с тем фактом, что кто-то пытается проникнуть к ней в квартиру.
– Лезь! – приказала Инна.
– Чего? – неожиданно вырвалось у Юли басом.
– На мой балкон, – пояснила Инна. – Что стоишь? Дверь уже открывается!
И она пихнула Юлю, прижавшую к груди платье, вперед. И в самом деле, балконы разделяла только тонкая перегородка, обогнуть которую было бы довольно легко, если бы не четвертый этаж и не крошащийся от времени цемент, удерживающий прутья перегородки. И все же девушкам повезло: у Юли на окнах были очень плотные шторы, они не пропускали света и не позволили гостям увидеть то, что делалось на балконе. Благодаря этим шторам, Инна успела перебраться незамеченной на свой балкон, когда в квартире Юли уже кто-то ходил, разговаривал и вообще чувствовал себя как дома.
– Ну и ну, – сказала Инна, очутившись рядом с Юлей, уже сидевшей в комнате на полу. – Чуть со страху не померла. Представляешь, поставила одну ногу на свой балкон и чувствую, вторую кто-то держит. Дернула – оказалось, твой кактус. Зачем ты его на балкон высадила?
– Для озеленения, – пояснила зеленая не хуже кактуса Юля. – Все цветы засохли за лето, а этот остался и даже дал потомство и цвел как сумасшедший.
– Ясно, – буркнула Инна. – Но во всем этом есть и положительная сторона. Нам уже не надо опасаться, что встретим бандитов по пути.
– А вдруг они разделились? – предположила Юля. – Половина засела у меня, а половина караулит вход.
– Ужас, лучше об этом и не думать, – поежилась Инна. – Пошли отсюда поскорей.
Подхватив готовые сумки, девушки украдкой вышли из Инниной квартиры, но не на площадку, а в соседнюю квартиру, которая принадлежала ее деду. В нее тоже вела дверь из комнаты Инны. Квартира дедушки обладала одним, но зато неоценимым качеством: она выходила на другую площадку. И там никого не было. Подруги дружно отказались от лифта, который мог быть ловушкой, и спустились до второго этажа по задней лестнице, никого по пути не встретив. Осмотревшись с балкончика, нет ли опасности, девушки уже более уверенно спустились вниз. Тут встал вопрос о том, как открыть массивную дверь, от которой у них не было ключа. Вдобавок кругом темно, как у черта в заднице.
– Нам ее не сломать, – сказала Инна. – Она забита досками.
Действительно, кто-то явно с недобрыми целями забил дверь изнутри внушительных размеров досками.
– Отдирай их, – прошипела Инна. – Времени в обрез.
Юля попыталась отодрать одну, но только сломала тщательно приклеенный в салоне искусственный ноготь. Ноготь был красивый с перламутровыми ракушками и морскими звездами и к тому же совершенно новый, поэтому Юля с досады топнула ногой, под которой что-то звякнуло. Пошарив рукой по полу, девушка нащупала металлический прут. С его помощью подруги довольно быстро отковыряли доски и вышли на свободу. Вышли – это сильно сказано, честно говоря, они выползли из-под груды пустых ящиков, которыми кто-то закидал дверь черной лестницы. С большим трудом они вытащили и свои вещи.
Но торжествовать было рано. Не сговариваясь, подруги вскочили на ноги и дружно кинулись прочь от ставшего таким опасным дома. Остановились они, только когда здание полностью скрылось из вида. До вокзала Юля согласилась ехать только на общественном транспорте – частник казался ей потенциальным бандитом. Инна не решилась спорить с подругой, видя в каком взвинченном состоянии она находится. В результате на вокзал они опоздали на двадцать минут.
Братья обреченно топтались возле бюста Петра Первого, сменившего изваяние вождя всех народов, и даже не пытались клеить фланировавших поблизости девушек. Коля еще не терял надежды, оглядывая время от времени зал, а Саша в отчаянии повесил голову.
– Инна! Юля! Сюда! – завопил Коля, увидев подруг, и бросился к ним навстречу, желая заключить обеих в объятия. – Как я рад!
Даже истерзанная сегодняшними переживаниями Юля, которую поездка на общественном транспорте не особенно успокоила, приободрилась. Ее порадовало выражение искренней радости, написанное на лице Коли. Саша тоже воспрянул духом и больше не напоминал выросшую в темноте спаржу.
– Такое событие надо отметить, – заявил Коля.
– Только где-нибудь в укромном месте, – попросила Юля. – Чтобы поменьше народа, чтобы мы видели входящих, а они нас нет. И обязательно из помещения должно быть, как минимум, два запасных выхода.
– Пожалуй, тебе больше всего подошел бы междугородный автобус, – заметил Коля. – Тебя кто-то преследует?
– Нет, – нагло соврала за нее Инна. – Она просто всегда такая осторожная.
Местечко, которое выбрали братья, всем понравилось. Саше, потому что были игральные автоматы. Юлю удовлетворили темные уголки, а Инна и Коля веселились от души, и им бы понравилось где угодно. Про поезд Юля вспомнила в тот момент, когда до его отхода оставалось всего пятнадцать минут, и намекнула на этот факт остальным. В спешке похватав вещи, все бросились бежать, стараясь обогнать друг друга. Впереди, как ни странно, мчалась Юля, а вовсе не длинноногий Саша.
Они вскочили в самый последний, шестнадцатый вагон, когда поезд уже трогался с места. Сунув оторопевшему проводнику билеты в третий вагон, вся компания попыталась занять первое же попавшееся купе. Оттуда их выставили и направили в свой вагон. Возможно, они бы в конце концов нашли его, но по пути им попался вагон-ресторан, так что искать дальше свое купе уже не было решительно никакого смысла.
Антон проводил время далеко не так весело. Примерно с двух часов дня, то есть с момента, когда, открыв глаза, он прямо перед собой увидел сохнущие панталоны своей бабушки, он стал разыскивать Юлю. Сейчас он отчетливо понимал, что пришло время менять место ночлега. Начал он поиски с Юлиной работы. Не подозревая худого, Антон набрал знакомый номер, и тут его поджидал первый сюрприз. Приятный девичий голосок сообщил, что да, он попал по адресу, но такой сотрудницы у них нет и не было.
Сверившись с календарем и убедившись, что от первого апреля его отделяет почти полгода, Антон ощутил явные признаки тревоги. Позвонив Юле домой и на мобильный, Антон заволновался еще сильнее. Дома к телефону никто не подходил, а мобильный был вне зоны досягаемости. Юлиных родителей тоже не было дома, что Антона окончательно потрясло. Он даже выглянул на улицу, чтобы убедиться, есть ли в мире еще живые люди, кроме него. И убедился, что конец света не наступил, пока он спал.
На все эти манипуляции у Антона ушло около двух часов. Еще час он потратил на завтрак и сборы. Потом оказалось, что машина не желает заводиться, а ездить на автобусах Антон считал ниже своего достоинства. В общем, время пролетело незаметно, и к Юлиному дому Антон приехал только в начале седьмого вечера.
Открыв дверь своим ключом, он вошел в квартиру. Причем в руке крепко сжимал заранее купленный букет цветов – что-то вроде осеннего ассорти. В квартире Юли не было. Но мало того, что не было Юли, этот факт Антон еще как-нибудь пережил бы. Там не было и дорогущего компьютера, который Антон привык считать своим, хотя платила за него Юля. Не было цветного телевизора, музыкального центра, видеомагнитофона и нового радиотелефона. Чудом уцелели французский унитаз и итальянская мойка и то лишь потому, что были основательно вмурованы в пол. Но все прочие ценные вещи из дома пропали. Причем это касалось не только Юлькиных золотых побрякушек. Не было часов Антона, исчезли его жемчужные запонки и булавки для галстука. А также таинственно испарились новенькие и очень дорогие импортные шины для «шестерки» Антона, которые он купил всего неделю назад. Парня чуть удар не хватил.