— Я бы хотел кое-кому в зад въехать, — спошлил сыщик.
— Только попробуй, — грозно произнесла шпионка и махнула пистолетом. — Мне надо до рынка доехать, вещи купить. Я голой и босой по Москве не пойду.
— А тебе голой лучше, — Сергей снова покосился на ноги Барби.
— Ну-ка останови, — вдруг приказала захватчица.
— Еще не доехали, — воспротивился сыщик, но та приставила пистолет к его шее, и он подчинился. Подкатил к бордюру и встал. Заглушил мотор и повернулся. — Ну?
«Восьмерка» припарковалась на эстакаде. Слева проносились машины, справа по тротуару шли прохожие, но они не видели, что творится в салоне, так как у легковушки были хорошо тонированы стекла.
Барби испытующе посмотрела на сыщика, облизала пересохшие губы, опустила правое переднее сиденье и приказала:
— Ложись на живот.
— Это еще зачем? — удивился мужчина, а сам подумал, что красотка задумала что-то неладное.
— Узнаешь, — коротко сказала она и, схватив Сергея за плечо, уложила. Выдернула из его брюк пояс, перевернула на живот, завела руки за спину и крепко спутала их ремнем.
— Ты чего? — только и сказал обескураженный сыщик.
— Ничего, — тихо ответила захватчица, перевернула Краснова, уложила поудобнее и замерла. Она смотрела на него дольше минуты, а спутанный сыщик смотрел на нее.
«Неужели она меня хочет? А чтобы я ее не обезоружил, она меня связала. Глупенькая. Я бы ее с руками лучше удовлетворил».
Шпионка положила пистолеты в «бардачок», приблизилась к парню и жадно поцеловала в губы. Ее горячий скользкий язык протиснулся в рот Сергея и затанцевал внутри. Барби задрожала, моментально раскраснелась и часто задышала. Ее лицо стало влажным, а ладони буквально прилипли к рубахе Сергея. Но она мигом расстегнула ее, и пальцы скользнули на живот и далее в брюки к самому притягательному для женщин месту. Если думаете, что к кошельку, то ошибаетесь.
Она дернула «молнию» и спустила с Краснова штаны, потом, изловчившись, вообще сняла их.
— Это насилие, — только и сказал он.
— Не нравится? — прошептала она.
— Нравится, очень нравится. Но я хочу дотронуться до тебя, поласкать пальчиками твои груди, живот, попочку. Наконец промежность, твой лобок, твой нежный бутон…
— Потом, если будешь себя хорошо вести, — пообещала Барби, а сама сняла с сыщика трусы и метнула их на руль. Они повисли флагом о капитуляции и возвестили о том, что Краснов сдался.
А шпионка поцеловала его в шею, далее в грудь, в живот и ниже, ниже, до тех пор, пока ее губы не наткнулись на его взвившийся ввысь стальной жезл.
Она застонала и стала ласкать его, заводя себя и мужчину больше и больше. Он погрузился в пучину услады и позабыл обо всем. Даже о том, что его запястья крепко стягивал ремень. Он резал сухожилия, на кистях больно было лежать, но все неприятные ощущения растворились в едином сладостном экстазе.
Барби сорвала с себя халат, проворно перевернулась и легла своей промежностью на лицо Краснова. В первое мгновение он чуть не задохнулся, так как ее плотные бедра обхватили его голову и перекрыли доступ воздуха. Но девица знала, что делает, — она прогнулась в пояснице, подалась назад и, насколько было возможно, раздвинула ноги. И Сергей получил доступ к кислороду и к ее восхитительной плоти. Он вдохнул и сразу ощутил ее дурманящий аромат. Такой дух бывает только у развратных, смачных, алчных до любви и секса похотливых красавиц. Иные пахнут отнюдь не сладко.
Барби набросилась на его взбухший меч, а Краснов устремил язык в ее требующую услады розу. Они стонали от удовольствия, но стонов этих никто не слышал. Стекла машины не пропускали их — ведь на шоссе всегда шумно.
И вот, устав от орального секса, желая развития любовной игры и новых ощущений, Барби перевернулась и с размаху уселась на красновский бивень. Застонала и сразу кончила, испытав сильный, продолжительный оргазм. Билась на его груди, как ночная бабочка бьется о стекло, желая приблизиться к свету, а Сергей поддавал и поддавал тазом, пытаясь пронзить партнершу насквозь.
В машине заниматься сексом неудобно — места мало, но для заведенных, стремящихся к вершине любовной игры партнеров рай и в шалаше. Барби с неистовством натыкалась на фалос, а Сергей прибавлял жару, стараясь углубить проникновение и обострить и без того яркие ощущения.
В салоне стало жарко и душно, аж стекла запотели. К тому же «восьмерка» немного раскачивалась на мягких рессорах, чем выдавала любовников. Но никто на нее внимания не обращал и тем более никто не мешал.
Наконец шпионке надоело однообразие, она перевернулась и легла на Краснова спиной. Сергей охнул, так как весь ее вес надавил на него. Но красавице это было невдомек. Она погрузилась в любовный дурман и на такие мелочи внимания не обращала.
Она подняла таз и стала водить им в поисках удовлетворяющего ее предмета. Наконец ощутила, прицелилась и направила его совсем не в то место, куда положено. Она хотела получить новые пикантные, изощренные ощущения. Сергей не был против такой формы полового акта. Он и сам любил удовлетворять дам таким образом и поэтому продолжил нелегкий потный труд во имя любви.
Через пять минут алчная наездница устала от неудобной позы, слезла со своего усладителя, перевернулась и продолжила игру по-нормальному.
Она яростней прежнего двигалась на партнере, чем довела его до наивысшего наслаждения. Он не стал терпеть и кончил. Вместе с ним взорвалась сильнейшим оргазмом и красавица. Ее крик слышали все проезжавшие мимо водители. Несмотря на рев моторов, грохот кузовов и скрип тормозов.
Барби упала на сыщика и лежала без движения дольше минуты. Только часто дышала. Потом подняла голову, поцеловала его в губы и отстранилась. Села в водительское кресло и расслабилась. Выдохнул и мужчина. Он смотрел на обольстительную шпионку и думал: «А ведь этот всплеск любовных эмоций — действие снотворного газа, которым Катя ее накачала. Я ведь тоже испытал огромное желание иметь женщину. Видимо, это вещество действует на мужчин и на женщин одинаково — будит в них яростный животный половой инстинкт. И никакая мораль, нравственность, воспитание и запреты не могут ему противостоять. Особь бросается на особь в алчной похоти и желает одного — полового наслаждения, оргазмов и любовного экстаза. Да, в химических веществах скрыта великая созидательная сила. Химия — это творчество, химия — это гениальность, химия — это любовь, химия — это наслаждения — химия — это жизнь!»
Через пять минут Барби полностью опустила стекло, и в салон влетел свежий ветерочек. Дышать стало легче и жить стало веселей.
Шпионка подняла халат, хотела его надеть, а потом бросила на пол.
— Руки развяжи, — попросил Краснов. — Затекли.
— Конечно, — с готовностью произнесла она и помогла Сергею перевернуться. Перед тем как распустить ремень, вынула из «бардачка» пистолеты и взяла один из них в руку. Потом освободила парня.
Он размял косточки, поднял сиденье и уселся поудобней. Все это время Барби не сводила с него глаз. Любовалась им. Да и было чем.
В свои тридцать с небольшим Сергей был тренирован и по-мужски красив. Он упорно развивал свое тело в тренажерном зале, дважды в неделю бегал и один раз в неделю плавал в бассейне. Придерживался обезжиренной диеты и старался держать себя в великолепной спортивной форме. От природы у него была красивая фигура, а тренингом он ее улучшил и отточил. Нет, Краснов не был похож на культуриста или качка, а скорее на легкоатлета-спринтера, но на пляже или в бассейне все сразу узнавали в нем атлета. Стройного и сильного, с рельефной функциональной мускулатурой.
И теперь девушка, как и многие, любовалась им, ласкала похотливым, не свойственным для женщин взглядом. Она его хотела, и она его получила. Во всей красе, во всевозможных позах и в разные места. Насколько позволили стесненные условия салона «восьмерки».
Но надо заметить, что и Сергей с наслаждением лицезрел обольстительницу. Сравнивал ее с Катей и никак не мог определить, кто из них красивее, лучше. Катя была спортивная, а Барби женственная. Грудь у нее была больше и бедра круче, а вот ноги, руки, талии, шеи и лица у обеих восхитительные. Таких женщин не каждый день встретишь.
— А с Алекс ты тоже трахался? — вдруг спросила она.
— Ревнуешь?
— Да. Несмотря на то, что это было до меня.
— Больше не буду, обещаю, — добавил Сергей.
— Верю, — хихикнула она и все-таки надела халат.
Сыщик натянул трусы, взял брюки и хотел надеть и их, но шпионка его остановила:
— Не надо.
— Почему? — удивился он.
— А как мы в магазин пойдем — ты в брюках и рубахе, а я в больничном халате и босиком?
— А как теперь? Ты в моих вещах, а я голый?
— Нет, я пойду, а ты в машине посидишь, голый, чтобы не сбежал.
— Я и так не сбегу, тебя дождусь, хочу посмотреть, как ты будешь переодеваться. — Сергей улыбнулся и хитро посмотрел на девушку.
— Посиди, подожди, а я пока твои штаны примерю.
— Трусы дать? — съязвил сыщик.
— Не надо, я без них привыкла.
Она быстро надела его брюки, затем рубаху и на удивление, стала очень даже привлекательной. Потом надела башмаки сорок четвертого размера и скривилась.
— Тебе и это идет, — сделал он ей комплимент.
— Спасибо. Ну, давай деньги.
— Сколько?
— Все, что есть, — нахмурилась шпионка.
— У меня много — две тысячи.
— Давай двести баксов.
Сергей вынул из «бардачка» черное кожаное портмоне и отдал шпионке. Та открыла и, увидев деньги, пересчитала их и взяла две купюры.
— Нормально. На них ничего приличного не купишь. Только тряпье. Но пока и это сойдет.
— Возьми больше, — парировал сыщик.
— Я привыкла на свои гулять, а тебе эти двести баксов верну. Садись за руль и поехали к рынку.
Через две минуты они подкатили к стоянке у Рижского рынка. Барби надела его туфли, вынула из пистолетов обоймы, повыкидывала на пол все патроны, положила пистолеты под сиденье, открыла дверцу и вышла.