Лицо ее было на удивление странным – такого выражения Фелан не видел на нем ни разу за многие годы, проведенные вместе. Подошедший трактирщик поздоровался с ней и подал бокал ее любимого вина.
– Спасибо, Чейз, – сказала Зоя, поцеловав его.
Чейз Рампион задержался у столика, подобно Фелану, удивленный рассеянностью в ее взгляде и глубокой складкой меж сдвинутых бровей, но тут же отошел на чей-то зов, и Зоя глубоко вздохнула.
– Фелан, – негромко повторила она, коснувшись его запястья холодными пальцами.
– Что? – встревоженно спросил он. – Что-то с твоим отцом? Или с моим?
– Нет. С Кеннелом.
– Он умер?
Зоя замотала головой и склонилась к нему еще ближе.
– Нет. Он… он собирается созвать состязание бардов. Он хочет уйти в отставку.
Изумленный, Фелан откинулся на спинку скрипучего кресла.
– Прямо сейчас? Я думал, он умрет на посту лет через десять-двадцать, под звук струн арфы, разорвавшихся вместе с его сердцем.
– Нет.
Зоя ненадолго умолкла. Фелан терпеливо ждал, не сводя с нее взгляда.
– Он… он такое сказал… даже не знаю, не вообразил ли он себе все это… Но он хочет… Да, Фелан, а ты участвовать будешь?
Он в ужасе поднял брови.
– Конечно, нет.
– Вот это хорошо. Не хотелось бы мне состязаться с тобой. Кеннел сказал… он меня попросил выступить.
– Естественно, он хотел бы видеть на своем месте тебя.
– Я пыталась отговорить его уходить в отставку, но, кажется, он совсем пал духом.
Зоя сделала глоток вина, и хмурая складка меж ее бровей сделалась еще глубже. Фелан пристально взглянул ей в глаза.
– Интересно, о чем ты не договариваешь? – задумчиво спросил он.
– Только кое о чем, сказанном Кеннелом, – поставив бокал на стол, Зоя рассеянно обмакнула палец в вино и провела им по краю бокала, о чем-то думая под пение стекла. – Вначале я хочу убедиться, что он прав. Поэтому… лучше не спрашивай, ладно? Я все расскажу, когда придет время.
– Ладно, – согласился Фелан, хоть и был не на шутку озадачен.
Вдруг глаза Зои расширились. Услышав позади топот и голоса, ворвавшиеся в зал сквозь распахнутую дверь, Фелан оглянулся. Кто-то окликнул Зою по имени, она на миг прикрыла глаза и тут же раздвинула губы в улыбке. К столику подбежал Фрезер, а следом за ним – и Кельда. «Будто на скачках», – с легкой досадой подумал Фелан, хотя, если бы ему и взбрело в голову поставить на одного из этих скакунов, то уж точно не на Фрезера.
– Идемте с нами! – умоляюще воскликнул юноша. И с запозданием добавил: – И вы, Фелан, тоже!
– Нет, спасибо. Я уже ухожу.
Фрезер слегка понизил голос.
– Там, на заднем дворе, Кельду ждут остальные. Он собирается учить нас древнему языку. Говорит, эти письмена волшебные! Мы очень надеялись вас отыскать. Зоя, вы должны присоединиться к нам. Мы создадим тайное общество… – услышав хмыканье Кельды, он осекся и покраснел. – Да, наверное, теперь уже не тайное, раз я проболтался.
Зоя перевела взгляд с его разгоряченного лица на барда лорда Гризхолда. В ее глазах вновь мелькнула затаенная тревога, совсем не вязавшаяся с ослепительно-яркой улыбкой.
– Волшебные? – переспросила она.
– Гризхолдский фольклор, – с готовностью объяснил Кельда. – Вот, подхватил в странствиях… Вероятно, его породили упражнения древних бардов. Фрезер завел разговор об этом, и я…
Фелан захохотал, и бард устремил на него вопросительный взгляд.
– В последнее время Фрезер только об этом и думает. Рад, что хоть кто-то сможет, наконец, ему ответить. Лично я в вопросах волшебства начисто лишен чутья и слуха.
– Да, так я и подумал, – жизнерадостно откликнулся приезжий бард, не трудясь объяснить, что имеет в виду.
– Пожалуйста, идемте с нами, – все с той же мольбой сказал Фрезер Зое. – Кельда говорит, ваш голос – сам по себе волшебство, а в тот день вы поняли, о чем я спрашивал. Ведь поняли же, я чувствовал!
На миг улыбка Зои сделалась искренней.
– Что ж, интересно будет узнать, какими заклинаниями Кельда сумел развеять твой мрачный вид, – сделав глубокий вдох, она задержала дыхание и с бесшабашным видом поднялась из-за стола. – Отчего нет? Хотя бы послушаю.
– Прекрасно! – рука Кельды опустилась на плечо Фелана, надежно удерживая его на месте. – Конечно, я бы и вам был рад, но у вас, кажется, дела…
– Совершенно верно, – ответил Фелан, не делая попыток встать и глядя, как Зоя дрожащей рукой подносит к губам бокал.
Не глядя ему в глаза, Зоя в два глотка осушила бокал до половины и ослепительно улыбнулась.
– Куда мы идем?
– Сквозь заднюю дверь, – ответил Кельда, махнув рукой в сторону группы, ждавшей его у дальней стены, – туда, где намного спокойнее. Сегодня вечером – совсем недалеко. Ну а потом… кто знает, в какие дали?
– Я! – громким, нетрезвым голосом сказал вдогонку уходящим кто-то за спиной Фелана.
Фелан закрыл глаза, сдерживая стон. Кельда едва уловимо замешкался на полушаге, но тут же, не оборачиваясь, продолжил путь к выходу. Фрезер изумленно оглянулся, но Зоя твердой рукой увлекла его за собой, препоручив возникшую проблему Фелану.
Фелан поспешно поднялся. Доселе не замечавший его Иона озадаченно заморгал, будто увидев перед собою призрак.
– А ты что здесь делаешь?
– Пиво пью, – ответил Фелан. – Присоединишься?
– Нет, спасибо. Я думаю присоединиться к тем, кто только что ушел.
– Не помню, чтобы тебя приглашали. И, кстати, мне нужно с тобой кое о чем поговорить.
– Позже. Вначале я с этим бардом поговорю кое о чем. О косточке в лососевом паштете.
– Отложи на потом, – умоляюще заговорил Фелан, которому вовсе не улыбалось гоняться за отцом по улицам, чтобы предотвратить драку. – Мне очень нужно знать, отчего верхушка школьной башни посреди первого состязания бардов разлетелась в куски, завалив обломками все вокруг и едва не убив эконома.
От изумления Иона на время забыл о своей неприязни и медленно опустился в единственное на весь зал свободное кресло.
– Что ты такое прочел, мальчик мой?
– Записи школьного эконома.
– Дауэр Рен писал об этом?
– О выплатах за новую крышу, за расчистку прилежащих земель, и какому-то Салису за лечение…
– Саликс.
– Словом, тому, кто лечил эконома после того, как крыша рухнула в его комнаты.
– Той. Это была женщина.
– Кто? Дауэр Рен?
– Нет. Саликс.
– Короче говоря, он – то есть Дауэр Рен – написал обо всем, что стоило денег, – сделав паузу, Фелан пристально взглянул в глаза отца. – Значит, ты тоже читал это?
– Нет. Я и понятия не имел… Но не могло же выйти так, чтобы… Что именно он говорил о разрушенной башне?
– Почти ничего. Только о выплатах за три гроба для отправки домой останков двоих учеников, погибших под обломками…
– Двоих?
– Третьего так и не нашли. Вероятнее всего, его разнесло на куски, как верхушку башни, хотя предположений на этот счет эконом не высказывал. Написал только одно: поскольку родственники Найрна неизвестны, а тело для помещения в третий гроб не отыскано, означенный гроб отправлен назад к столяру, а средства, уплаченные за него, возвращены.
Подошедший официант промокнул со стола капли вина, пролитого Зоей, и поставил перед Ионой кружку пива, покрытую шапкой пены. Все это время сын молчал, испытующе глядя на отца.
– Странно, – наконец пробормотал Фелан. – Поначалу это от меня ускользнуло.
Иона, хмуро уставившийся в кружку, но даже не притронувшийся к ней, рассеянно поднял бровь.
– Я как-то не обратил внимания, что Саликс была женщиной. По-моему, эконом на это специально не указывал, и у меня в голове сложился образ этакого доброго, но строгого деревенского лекаря в окладистой косматой бороде, с пучками волос из ушей… Что ты читал о тех давних годах?
– Ничего.
– Тогда откуда ты знаешь…
– Ничего я не знаю. Оставь эту тему.
– Не могу, – азартно ответил Фелан. – Я решил написать итоговую работу о Найрне и загадочном «Круге Дней». Ты о нем что-нибудь знаешь?
Вопрос по какой-то неведомой Фелану причине рассердил Иону. Полоснув сына хмурым взглядом, он, наконец, поднял кружку и осушил ее до половины.
– Его переводили раз десять, – брюзгливо ответил он, переведя дух. – Чаще всего скверно.
– Откуда ты знаешь? – с любопытством спросил Фелан.
Отец встал и покачнулся, расплескивая пиво.
– Паскудный из тебя сегодня собутыльник, – посетовал он. – Такими расспросами мне даже твоя мать никогда не докучала. А у меня еще дельце к этому барду.
– Я с тобой, – со вздохом сказал Фелан.
– Нет, – второй раз за этот вечер Фелана придавили к стулу, и рука Ионы была куда тяжелее. – Даже близко к нему не подходи. Сам с ним разберусь как-нибудь.
– Прекрасно, – устало ответил Фелан, надеясь, что Кельда с бандой адептов давно исчезли в кайрайских закоулках. – Разбирайся. Только дай знать, куда тебя упрячут, когда придет время вносить залог.
– Хорошо.
– Вот и прекрасно.
«Да что сегодня на всех нашло? – думал Фелан, глядя вслед отцу. Тот протолкался сквозь веселящуюся компанию, на ходу прикончил свое пиво, сунул пустую кружку в чью-то протянутую для приветствия руку и исчез. – Кельда просто невыносим, Зоя ни с того ни с сего уходит с ним, несмотря на все свои сомнения и антипатии, Иона, чуть что, щетинится, как еж, все намекают на какие-то тайны, которых отчего-то не желают открывать именно мне…» Похоже, все в этот вечер крутилось вокруг гризхолдского барда. Поддавшись необъяснимо мощному притяжению его орбиты, готовой вот-вот поглотить отца, Фелан вскочил, одним духом прикончил свое пиво и устремился наружу.
Остановившись на верхней ступеньке трактирного крыльца, он оглядел улицу поверх голов толпы в поисках Ионы и вскоре увидел затылок отца, направлявшегося вдоль улицы вниз по реке. Но обзор тут же заслонило какое-то пурпурное пятно, поднявшееся к двери по ступеням.
– Кого ты ищешь?
Фелан моргнул. Рядом, оглядывая улицу, стояла принцесса Беатрис – в пышных пурпурных шелках с голубой, в цвет глаз, оторочкой; темно-рыжие локоны в беспорядке распущены по плечам.