Обезьяна
Это был одинокий толстый мальчик, с футляром для виолончели. Его учили на виолончели играть. Ранец, мешок для сменной обуви и виолончель – многовато для третьеклассника. С ним никто не дружил, потому что толстый. И вообще – отличник. Со строгой мамой, которая его везде провожала. А он очень хотел дружить. И однажды рассказал, что у него дома живет обезьяна. Дрессированная, как в цирке. Очень милая, в штанишках клетчатых. Поэтому он так торопится домой. Надо ухаживать за обезьянкой. И на виолончели ей играть – она любит музыку. И потешно танцует. Все чрезвычайно захотели дружить с этим мальчиком. Он просто стал кумиром класса. И все спрашивали его про обезьянку, а он рассказывал степенно разные подробности. Девочки совали ему конфетки для питомца. А мальчики давали советы по дрессировке. Дня три этого мальчика просто на руках носили и умоляли показать обезьяну. Которая то болела, то была не в настроении. Которой, конечно, не было. А была строгая мама, строгий папа и ещё более строгая бабушка. И виолончель. Которой его и побили, когда все выяснилось. И подвергли бойкоту за враньё и, как теперь говорят, попытку манипуляции общественным сознанием. Но я с ним все равно дружила, конечно. Я понимала, зачем он про обезьяну придумал. И как боялся разоблачения. Но людям иногда нужна хоть капля внимания и любви. Особенно детям.
Когда идти некуда
Зачем человек к тебе ходит, понимаешь не всегда. Ты лишь предполагаешь, а всё может быть иначе. Проще гораздо. И немного печально, когда поймёшь. Как один тренер понял.
Это давно было. Тогда секции и кружки почти все были бесплатными. И к одному тренеру родители привели мальчика семи лет, Кирюшу. Секция по боксу была прямо в школе. Очень удобно: после продлёнки два раза в неделю дети занимались в спортзале.
Кирюша был толстый и в очках в какой-то старушечьей оправе. Рыхлый, совершенно неспособный к спорту ребёнок. Тренер Александр Иванович не больно-то хотел его брать, и не ошибся: Кирюша плохо занимался и плохо выполнял упражнения.
Но тренер все равно давал мальчику задания и даже хвалил его иногда. Другие дети вздумали было смеяться над Кирюшей, когда он в маечке и в синих сатиновых трусах ходил гуськом и старался кувыркаться на матах. Это и правда было комично. Александр Иванович пресёк насмешки и сказал, что боксёры должны быть благородными и помогать друг другу!
Сам тренер был из детдома, сирота с войны. И много чего пережил в жизни. Суровый дядька с проседью в чёрном ёжике волос. Но детей он любил. И рассказывал им после тренировок всякие истории про успешных боксёров и вообще про жизнь. И водил на соревнования посмотреть.
Кирюша совсем ничего не успевал. Ну не мог он заниматься спортом. Чем дальше, тем хуже. Тяжело ему было, ничего не получалось, он пыхтел и задыхался, отставал сильно. И тренер через полгода решил мальчику наедине сказать честно: не выйдет из него боксёра. Не надо себя мучить. Не надо ходить в секцию и тратить силы. Можно ведь ещё чем-то интересным заняться. Стать цветоводом в классе или математику решать. Так ведь?
Он подозвал мальчика после занятий и сказал все это ласково, как мог. А Кирюша расплакался горько-горько. Сидит на скамеечке и плачет, слёзы текут из-под очков. И говорит, мол, я и не хочу боксёром стать. Не прогоняйте меня, Александр Иванович, за это! Я ещё сильнее буду стараться, пожалуйста! Я хожу в секцию, потому что вы добрый. Потому что вы меня не ругаете, как дома. Вы хороший, с вами так хорошо и спокойно. И вы не пьёте, как мой папа. И не бьёте меня. Я потому хожу в секцию, что здесь тепло и ребята. И вы. Одному дома так страшно, когда мамы и папы нет…
Ясное дело, тренер покраснел и сам чуть не заплакал, хотя это был суровый боксёр. И конечно, он оставил Кирюшу в секции. И ещё больше стал с ним заниматься, так что через год мальчик вполне окреп и стал куда лучше выглядеть! Кирюша не стал боксером. Но стал биологом. Учёным. И тренер, уже с совершенно седым ежиком, очень гордился своим Кирюшей, даже напился после его защиты диссертации первый и последний раз в жизни.
Но рассказ не об этом. Иногда человек ходит к нам не за уроками и не за советами. Не за развитием навыка или анализами. Не за пирожками и не за конфетками. Он ходит за теплом. Потому что ему некуда больше пойти. А всё остальное делает и выполняет, чтобы не прогнали. Чтобы были основания приходить и тихонько греться рядом с нами. Не в боксе дело, не в музыке и не в философии с психологией. Просто погреться пришёл человек. Ему тепло рядом с нами. И прогонять не надо, если он не мешает и усердно выполняет упражнения. Или помочь старается. Или просто сидит и слушает.
Пусть всем будет тепло.
Серебряная ложечка
Психолог Карл Густав Юнг лечил одну пациентку. Но ей все равно было грустно и тоскливо. Хотя она старалась. Юнг и сновидения толковал, и про знаки говорил, и про удивительные совпадения, но женщине все равно не очень помогала терапия. И однажды, уже отчаявшись, доктор спросил: «Что вы видели во сне?» Дама ответила: «Жука. Удивительного золотого жука». И в тот же момент в кабинет влетел красивый золотой жук. Большой такой, золотистый, чудесный. И доктор, и пациентка замерли в восхищении. Дама поняла, что все имеет смысл и значение; все не просто так. И, как говорил один герой, «кто-то там, наверху, очень нас любит». Женщина выздоровела и стала счастливой. И жизнь её наладилась.
Шла я по Екатерининскому парку с коляской. Осень начиналась. Листья желтые, пышное природы увяданье. Лицей. Пруды и ротонды. Надо ехать в Екатеринбург и дальше учиться. Все неясно и непросто, а в коляске спит младенец. И так грустно от осени и желтых листьев. Очень грустно. Вы знаете, бывает так на душе. И скоро день рождения – страшная цифра – двадцать лет! А потом через неделю – ребёнку годик. И тут на дорожке перед коляской что-то блеснуло. Я наклонилась и подобрала – ложечка. Серебряная маленькая ложечка. С собачкой весёлой на ручке и гравировкой старинной с «ятями»: «Анечке на День Ангела». И никого вокруг, ни одного человека. Некому отдать ложечку. Я ещё долго кругами гуляла с коляской, однако никто не пришел. Некому отдать ложечку. Хотя я всегда всё отдаю. Но ложечка долго была моей. Я с ней пережила все тяжёлые времена, и ребёнка кормила кашей из этой ложечки. Хотя с молоком и крупой становилось все хуже и хуже. Но волшебная ложечка помогала, и всегда была сладкая манная кашка. Из серебряной ложечки с надписью и весёлой собачкой. И потом, через много лет я снова поехала к папе. И положила ложечку на той же дорожке. Так надо было. Для другой «Анечки». Чтобы у нее тоже был знак. И День Ангела.
И пошла, не оглядываясь, быстрым шагом. Оглядываться не надо, когда происходит что-то чудесное. Это мы с детства знаем…
Пока не вернутся собирающие мимозу…
Иногда так хочется спросить: «Вы меня никогда не оставите?» Как в детстве спрашивали родителей. Но мы не спрашиваем. Мы взрослые и разумные люди и прекрасно знаем, что взрослый и разумный человек ответит: жизнь есть жизнь. И обстоятельства бывают разные. И мы не можем предвидеть, что ждёт впереди. И ещё много всякого, рационального и правильного. И вообще, неудобно вымогать у другого человека обещание, которое так трудно сдержать. И Мери Поппинс мне не нравилась. Она детям отвечала: «Я буду с вами, пока не переменится ветер». Издевательство какое-то; что теперь, вести календарь погоды или справляться на метеостанции насчет ветра? Так грустно, так тревожно становится на душе от этих слов. Вот и не спрашиваем. Да и не нужны нам гарантии; нам нужно, чтобы человек сказал: «Я вас никогда не оставлю!» Так Цветаевой сказала молочница, которая в страшные годы Гражданской войны носила молоко её детям. Кругом голод и мрак, а она привозила и носила. А потом исчезла. Скорее всего, её расстреляли за молоко. Тогда многих расстреливали. Но слова остались: «Я вас никогда не оставлю». Больше этих слов никто за всю жизнь Цветаевой не говорил, хотя вокруг были добрые, интеллигентные и даже любящие люди. И она запомнила эти слова и дела: потрясли они её, не сразу, а уже в конце жизни, когда она настрадалась и поняла… Есть древнее бедуинское предание, которое мы никогда не узнаем. Оно растворилось в веках. Про людей, которые ушли собирать мимозу и не вернулись. Никогда не вернулись. Когда хотят сказать о вечности, говорят так: «Я буду с вами, пока не вернутся собирающие мимозу». А они не вернутся никогда.
И поэтому – «я тебя никогда не оставлю». Так следует отвечать. Как мама в детстве отвечала, когда мы, маленькие и сонные, спрашивали. Простой ответ. Он и есть – самый правдивый.
Детское легкомыслие
Легкомысленного человека иногда придушить хочется. Метафорически, конечно. Когда надо обдумывать и решать глобальные проблемы, легкомысленный человек говорит: «Все само собой решится. Деньги появятся, враги убегут, а вам будет большое счастье! Пойдемте гулять в парк!» Сначала такой подход раздражает. И начинаешь втолковывать, что жизнь требует серьёзного отношения, вдумчивого. Надо быть осторожным и практичным! Но потом я заметила, что легкомысленные люди – полезные. Не все, а глубоко легкомысленные, не притворно, а по-настоящему. Которые сами ничего не принимают близко к сердцу – поплачут и засмеются. Истратят все деньги на ненужную глупую безделушку, и вам же её подарят. И уведут вас прочь от тяжких сомнений и переживаний, хотя у самих проблем немало, но они к ним легко относятся. Ах, подумаешь, пустяки какие. Всё наладится!
Это во время войны в магазин, где не было съестного, зашла легкомысленная девушка и говорит: «Продайте мне купальник с рюшами, вот этот». Почему-то в обгоревшем Гостином дворе торговали шнурками и купальниками в блокаду – надо же чем-то торговать. И все заулыбались, обступили эту исхудавшую девушку и стали спрашивать: «А разве война кончится к лету?» Девушка сказала легкомысленно: мол, конечно, кончится и купальник понадобится!