— Ложись в постель, — выдохнул Роджер. — Спрячься под одеяла, и чтобы ни звука! Или мне стоит пригрозить?
Бронуин мгновенно повиновалась, радуясь любому предлогу, чтобы спрятать наготу, и зарылась под меха и одеяла, пока Роджер поспешно задергивал прикроватные занавеси.
— Брайан, что случилось? — спросил он совершенно другим, нежным тоном, открывая дверь. — Опять видел плохой сон?
Бронуин припала к щелочке между занавесками. Роджер зажег несколько свечей на столике у постели и отступил, так что она смогла увидеть вошедшего. Брайану на вид было лет двадцать, но худобой и низким ростом он скорее напоминал подростка. И в комнату вошел нерешительно, словно одна нога затекла и он слегка хромал. Бронуин сразу поняла, что это младший брат Роджера, более слабый, более деликатный, более хрупкий.
— Ты давно должен быть в постели, — мягко пожурил Роджер. Бронуин в жизни не ожидала от него такой доброты. В каждом слове так и чувствовалась искренняя любовь.
Брайан уселся на стул.
— Я ждал твоего возвращения. Не смог узнать даже, куда ты уехал. Элис сказала… — Он осекся.
— Она обидела тебя? — вскинулся Роджер. — Если да, я…
— Нет, конечно, нет, — испугался Брайан. — Она такая несчастная. Скорбит о смерти Эдмунда.
— Ну да, еще бы, — саркастически согласился Роджер и поспешно сменил тему: — Я объезжал наши поместья, следил, чтобы сервы нас не обкрадывали.
— Роджер, кто та женщина, которая все время плачет?
Роджер настороженно вскинул голову:
— Не понимаю, о чем ты. Здесь нет никакой женщины.
— Три ночи подряд я слышу чей-то плач, а иногда даже и днем.
— Может, в доме завелось привидение, — улыбнулся Роджер. — Или Эдмунд… — Он резко осекся.
— Я знаю, о чем ты, — спокойно сообщил Брайан. — Знаю об Эдмунде больше, чем ты думаешь. Хочешь сказать, что это дух одной из его женщин. Может, той, что покончила с собой в ту ночь, когда Эдмунд был убит.
— Брайан! Где ты наслышался подобных вещей? Уже поздно, и тебе давно пора быть в постели.
Брайан вздохнул, но позволил Роджеру помочь ему подняться.
— Пожалуй, ты прав. Иду спать. Я увижу тебя утром? Элис ведет себя куда лучше, когда ты здесь, и я уже скучаю по Элизабет. Рождество слишком быстро прошло.
— Тут ты прав. Но я буду дома. Спокойной ночи, братик. Добрых тебе снов.
Роджер немного постоял, ожидая, пока закроется дверь.
Бронуин, не шевелясь, продолжала наблюдать за Роджером. Пусть он лжец и негодяй, но искренне любит младшего брата.
Роджер повернулся и отбросил занавеси.
— Надеялась, что я забуду тебя? — холодно бросил он. Она, придерживая одеяло у шеи, отодвинулась на дальний конец кровати.
— Кто такая Элизабет?
— Она моя сестра, — ухмыльнулся он. — А теперь иди ко мне.
— Она младше или старше Брайана? — поспешно спросила Бронуин.
— Хочешь изучить генеалогическое древо моей семьи? — Он схватил ее за руку и притянул к себе. — Элизабет на три года моложе Брайана.
— Она…
Но он закрыл ей рот поцелуем. Бронуин лежала неподвижно, вялая, как тряпичная кукла. Его губы были упруги, дыхание — свежим, только вот огня он в ней не зажег, хотя осыпал поцелуями шею, провел руками по спине, сжал ягодицы и притянул к себе. Он был полностью одет, и ей было приятно ощущать голой, замерзшей кожей мягкий ворс бархата.
Приятно, но и только. Страсти не было. Она чувствовала себя посторонней, наблюдавшей за происходящим со стороны.
— Ты не сопротивляешься? — гортанно прошептал Роджер с нотками веселья в голосе.
— Нет, — честно призналась она. — Я…
И снова он остановил ее слова поцелуем, снова уложил на кровать и стал целовать шею и ласкать груди. Она по-прежнему молчала, тогда он припал губами к ее соску.
— Нет, Роджер, я не стану сопротивляться, — искренне повторила она. — По правде сказать, не вижу нужды. Должна признать, мне было любопытно, как я отзовусь на прикосновение другого мужчины. Стивен говорит, я так много требую, что у него просто не хватает времени прийти в себя.
Бронуин слегка усмехнулась, подняла глаза и подложила руки под голову.
— Не то чтобы Стивен всегда говорил правду. Но я нахожу, что это совершенно разные вещи. Ты касаешься меня там, где касался Стивен, но с тобой я ничего не испытываю. Правда, странно?
Она устремила наивный взгляд на Роджера, который, перестав ласкать ее, застыл, словно оледеневший.
— Мне искренне жаль. Я вовсе не хотела тебя оскорблять. Уверена, что есть женщины, которым ты придешься по нраву. Наверное, я просто принадлежу единственному мужчине.
Роджер поднял руку, чтобы ударить ее, но глаза Бронуин похолодели.
— Я не стану сопротивляться. Пальцем не шевельну. Неужели для тебя имеет такое уж значение, что ты и в подметки не годишься Стивену Монтгомери как в постели, так и в жизни?
— Я убью тебя за это! — прорычал Роджер, бросившись на нее. Но Бронуин увернулась, и он плюхнулся лицом вниз в мягкую перину. Она спрыгнула на пол и поискала глазами оружие, но ничего не нашла.
Роджер хотел было снова наброситься на нее, но невольно залюбовался. Черт, какое поразительное зрелище! Черные волосы вились вокруг нее дьявольским облаком. Гордое, стройное тело будто издевалось над ним. От нее дух захватывало! Как древняя первобытная королева. Надменная, вызывающая, готовая взять его в плен самыми ничтожными силами.
Каждое слово, сказанное о ее муже, было словно пощечина. Слишком хорошо она знала мужчин. И с каждым словом чувствовала, как его страсть умирает. Какой мужчина способен взять женщину, которая смеется над ним? О каком насилии может идти речь?
— Стража! — прогремел он.
Бронуин поняла, что на сегодня она свободна от его притязаний. Поэтому она схватилась за одежду и к тому времени, как дверь открылась, уже была завернута в плед. Остальную одежду она держала под мышкой.
— Отведите ее в восточную комнату, — устало пробормотал Роджер. — И я сниму голову с того, кто позволил ей сбежать.
Бронуин отдышалась только после того, как за спиной задвинулся засов и она осталась одна. Стражники давно уже освободили человека, позволившего ей сбежать.
Она опустилась на постель и только потом поняла, что трясется. Тело до сих пор ныло от веревок. Страх за Мэри терзал ее, а история с Роджером еще больше подорвала силы.
Когда-то, в ранней молодости, она поехала на прогулку с одним из людей своего отца. Они остановились, чтобы дать отдохнуть лошадям, и мужчина швырнул ее на землю и стал раздевать. Тогда Бронуин была чрезвычайно невинной и очень испугалась. Мужчина разделся и, встав над ней, сунул едва ли не в лицо свое мужское достоинство, словно необычайно им гордился. Бронуин, которая до сих пор видела только жеребцов и быков, посмеялась над ним, и набухшая плоть прямо на ее глазах обмякла. В тот день она усвоила несколько уроков. Первый: никогда не выезжать на прогулку в обществе одного человека, и второй: если страх возбуждает мужчин, то смех способен раздавить.
Она ничего не рассказала отцу о том случае, а через три месяца несостоявшийся насильник был убит в набеге.
Наверное, унижение Роджера должно было ее радовать, но этого почему-то не произошло. Она упала на подушки, пряча лицо, зарываясь все глубже в мягкий пух. Господи, как сильно она хотела Стивена! Как он ей нужен! Он основа ее существования. Мешал ей делать глупости. Будь он с ней, она бы никогда не покинула Лейренстон. Рэб остался бы жив, а она не попала бы в плен к Роджеру Чатворту.
Но Стивен был у короля, умоляя его прекратить набеги на ее страну. Ее страну! Разве Стивен не показал себя истинным шотландцем? Он заслуживает этого звания больше, чем кто-либо другой.
Бронуин не почувствовала, как из глаз хлынули слезы. Сначала она плакала молча, потом громко, прерывисто всхлипнула. И поклялась, что, если когда-нибудь сумеет выбраться отсюда, будет честной и откровенной со Стивеном. Признается, как сильно любит его. Как нуждается в нем. О да! Как отчаянно нуждается!
Она плакала по Мэри, Рэбу и Стивену, но больше всего о себе. Иметь нечто столь прекрасное — и ничего не видеть! Отказаться от любви такого человека!
— Стивен, — прошептала она и разрыдалась еще громче.
Когда слез больше не осталось и плакать не было сил, она заснула.
Глава 18
Брайан Чатворт бесшумно пробирался к лестнице, ведущей в подвал. Дом Чатвортов был построен на развалинах старого замка, который их дед взял приступом и уничтожил. Некоторые люди считали, что строить дом на руинах жилища врага — плохая примета.
Брайан вспомнил о словах брата насчет призрака и улыбнулся. Роджер так оберегал младших брата и сестру. И неудивительно: в детстве малыши вечно нуждались в защите от Эдмунда. Но теперь, после его смерти, нет необходимости скрываться и лгать. В доме плакала женщина, и Брайан намеревался все разузнать о ней. Возможно, это просто судомойка, влюбившаяся в Роджера и рыдавшая, потому что тот не обращал на нее внимания. По мнению Роджера, Брайан ничего не понимает в том, что происходит между мужчиной и женщиной. Для него Брайан по-прежнему был запуганным малышом, вечно прячущимся по темным углам.
Он остановился у подножия лестницы. Подвалы были темны и забиты бочонками с вином и соленой рыбой.
Прислушавшись, он услышал стук костей, смех и ругань стражи. Проскользнув между бочонками, он направился в конец подвала, где, как известно, находилась каморка с заключенными. Брайан сам не понимал, почему крадется сюда. Наверное, просто потому, что научился двигаться бесшумно, пока Эдмунд был жив. Кроме того, пусть Роджер не думает, что Брайан не верит брату.
Когда он подошел к двери, плач стал громче. Душераздирающие звуки, казалось, вырывались из самого сердца женщины. Теперь он понял, почему стражники перебрались в дальний конец подвала: не желали слышать постоянный плач.
Брайан заглянул в камеру. В углу бесформенной грудой лежала женщина в одеянии монахини.
Брайан, ахнув, схватил ключ, висевший тут же на гвозде, и отпер дверь. Она без скрипа распахнулась на хорошо смазанных петлях.