От моих действий и решений сейчас зависит слишком много. Возможно, моя мать уже вернулась домой. Возможно, миссис Милтон уже спешит к ней с едва скрываемым восторгом сообщить грандиозную новость. Возможно, счёт у нас идёт уже на минуты.
Ну где же Полли?..
Я нервно оглядываюсь. В моём состоянии каждый тёмный куст, каждая рваная крона деревьев, в которую так яростно впивается завывающий ночной ветер, кажется чудовищем со скрюченными когтями.
— Мисс Марго! Вы здесь? Какое счастье! — страшным шёпотом шепчет ближайшая изгородь из жимолости, и я чуть не подскакиваю на месте.
С оглушительным треском, ломая кусты, на дорожку вываливается взъерошенный Том.
Подбегает ко мне и заглядывает в глаза взглядом побитого щенка.
— Спасибо вам, спасибо, добрая мисс! Полли сказала, что…
— Какого чёрта здесь происходит⁈
Деревянная дверь конюшни с грохотом бьёт распахнутой ставней по стене.
Из непроницаемо-чёрного провала материализуется высокая фигура, и на мгновение у меня в голове мелькает ассоциация с разъярённым демоном Преисподней. Думаю, примерно так Дьявол встречает грешников на пороге пекла. Как смотрит, сложив руки и пуская молнии из глаз, Эйдан — на нас с Томом.
Я закатываю глаза. Этого ещё не хватало!
— Могли бы выбрать для ночных свиданий другое место, — рычит Эйдан.
О господи. Да он сейчас всё поместье разбудит!
— Том, за мной! — командую я и решительно прохожу в конюшни мимо конюха, толкая его плечом. В ответном взгляде вижу решимость затащить меня поскорее в котёл и хорошенько поджечь пятки. А то и что-нибудь ещё.
Обречённо сглотнув, Том вяло тащится за мной. Смущённо извиняется перед Эйданом, протискиваясь мимо его массивной фигуры, которая застыла в дверном проёме в позе бесконечного удивления.
Слабый свет луны едва просачивается через небольшие окошки у самого потолка, я прохожу вперёд в глубоких раздумья. Отцовского жеребца брать нельзя, Несси недавно хромала…
— Том, иди-ка сюда! — бросаю повелительно, не оборачиваясь. Хотя надо было.
Пышущий гневом демон успел оказаться у меня за спиной.
Эйдан хватает меня за локоть и разворачивает к себе.
— Марго, я требую объяснений!
Задрав подбородок, отвечаю высокомерным взглядом:
— Ах, вы ещё здесь? А я думала, уже уехали. Ой, или это завтра утром? Я, видно, запамятовала! Думала, здесь никого нет. Тогда почему бы вам не пойти отсюда куда-нибудь, отоспаться как следует перед долгой дорогой? У нас с Томом важные дела.
— Что здесь делает этот молокосос? — не унимается мой конюх, совершенно игнорируя мою иронию. Как и слабые попытки отобрать руку. Признаюсь, возможно, слишком слабые. От жёстких пальцев, властно впившихся в нежную кожу, по телу распространяется жар. Наверное, так и становятся грешниками. Слишком соблазнительно, оказывается, злить демонов. Какой-то внутренний бесёнок во мне ликует от его ревности и упивается ею.
Но, разумеется, моя трезвомыслящая часть всё ещё при мне. Приказываю себе не быть дурой и прийти уже в себя.
Мне нужно как-то реализовать свой план. Желательно, чтобы мой глупый конюх во всей этой ситуации не пострадал тоже. Вздыхаю и говорю уже спокойнее.
— Ну всё, хватит. Эйдан, пусти! Ты не понимаешь. Случилось… кое-что серьёзное. Мне нужна твоя помощь.
Хватка пальцев на моём локте чуть ослабевает.
— Слушаю.
— Ты не мог бы прямо сейчас отсюда уйти? Ну, или лечь спать и притвориться, что ничего-ничего не слышал и не видел?
Устремлённый на меня пытливый взгляд чёрных глаз приобретает совершенно неописуемое выражение.
— Марго. Я подозревал, что ты меня когда-нибудь до удара доведёшь. Но не думал, что так скоро. Может, мне ещё покараулить снаружи, чтоб вам никто не помешал?
Меня заливает удушливой волной жара, когда понимаю, на что он намекает.
Размахиваюсь правой рукой, чтоб влепить гаду пощёчину. Он её, разумеется, перехватывает.
— Да как ты… вы… только посмел такое подумать!
— А что мне ещё думать? — цедит сквозь зубы Эйдан, жадно пожирая глазами моё лицо.
Моё оскорблённое чувство собственного достоинства требует мести, и прикидывает, куда бы ещё я могла врезать, учитывая, что ноги всё ещё свободны.
Тот самый бесёнок внутри, о существовании которого я раньше не подозревала, ликует и облизывается в предвкушении, потому что Эйдан тянет меня к себе, и наши тела оказываются слишком близко, а потрескивание молний между нами, кажется, скоро станет заметно в темноте.
Бедняга Том стоит рядом и растерянно смотрит то на меня, то на конюха.
Голодный взгляд Эйдана смещается на мои губы.
— Ревнивый идиот, — бурчу я.
— Ветреная сердцеедка, — немедленно отзывается Эйдан, перехватывая меня обеими руками за талию и рывком двигая к себе, уничтожая последние разделяющие нас дюймы.
Моё дурацкое сердечко на эти слова реагирует почему-то, как на комплимент.
Да-да-а? Ну-ка, с этого места поподробней! Это чьи это ещё сердца мы тут «поели»?
О несчастном Томе забыто окончательно. И я почему-то сильно подозреваю, что от первого поцелуя меня в этот момент спас только очередной скрип двери в конюшню.
Глава 12
Эйдан нехотя выпускает меня из рук, и я делаю шаг в сторону, пряча глаза.
Растрёпанная и бледная Элли с заплаканными глазами бросается мимо меня и влетает в объятья Тома, который стискивает её, принимается что-то торопливо шептать на ухо и гладить по темноволосой голове.
— Мы с ней чуть не разминулись! Еле успела перехватить! — во всеуслышание заявляет Полли, с топотом вваливаясь следом за ней. — О, мистер Э-э-эйдан! — расплывается она в улыбке и поспешно принимается поправлять причёску. Я хмурюсь.
— Что тут за сумасшедший дом, мне кто-нибудь может объяснить? — с негодованием вопрошает мой конюх, как будто не барская дочка собственную конюшню почтила визитом, — не получив, между прочим, уважительной встречи! — а лично к нему на королевскую аудиенцию явились без приглашения какие-то голодранцы.
Скрестив руки на груди, я подхожу к нему и сердито начинаю объяснять:
— Моя служанка беременна!..
— Я не имею к этому никакого отношения! — высокомерно роняет Эйдан.
Вспыхнув, я начинаю злиться ещё сильнее.
— До глубины души счастлива это слышать! Потому что отец ребёнка стоит вон там. И мне надо каким-то образом помочь Тому и Элли бежать прямо сейчас, посреди ночи. Иначе они погибли.
Эйдан прекратил вести себя, как ревнивый пень, и бросил внимательный взгляд на мою служанку и её парня, который всё ещё никак не мог её успокоить. Элли заливалась слезами и тихо жаловалась ему в плечо.
— Не совсем понимаю, почему такие сложности. Они кого-то убили или что-то украли?
— Да нет же! — взвыла я от его непроницаемой тупости. — Они просто… просто полюбили друг друга, хотя не должны были! Иногда и этого достаточно, чтобы в глазах людей стать преступниками.
Мой голос оборвался. Эйдан смотрел на меня так, что мне стоило всех душевных сил взять себя в руки и продолжить.
— Ты просто не понимаешь. В нашем доме такого не прощают! Отец, быть может, ещё смотрел бы сквозь пальцы… но мама… она категорически запрещает моим служанкам какие-то шашни на рабочем месте! Для леди Исадоры Клейтон вопрос чести, чтобы её дочь окружали исключительно целомудренные и высокоморальные особы.
— Не могу сказать, чтоб я в этом её не поддерживал, — медленно, с расстановкой проговорил Эйдан. Пытливо глядя в моё лицо.
Ну как он не понимает? Не слышит то, что я хочу ему сказать? Что я на самом деле пытаюсь объяснить?
У меня уже голос дрожал, но я попыталась всё же договорить.
— Если моя мама узнает, что Элиза не только… вступила в добрачную связь под самым её носом, но ещё и понесла ребёнка… она сошлёт её в монастырь. Как заблудшую овцу, которая предала высокое доверие благородного семейства. А Том… когда что-то подобное случилось в нашем поместье в прошлый раз, несчастного сослали в солдаты. И говорят, что жандармы… били его палками.
Эйдан продолжал смотреть на меня так, будто хотел прочитать между строк в моих словах ещё что-то. Что я так и не произнесла в слух. Полли, Элиза и Том пялились на нас обоих во все глаза, притихнув, и не вмешивались в разговор.
— Ну а тебе-то что до этого, Марго? — спросил Эйдан, глядя на меня пристально, испытующе.
Я плотнее закуталась в шаль и проглотила комок в горле.
— Если я не имею права любить и выходить замуж по любви… то хочу, чтоб хотя бы кто-то был счастлив.
Опустила глаза и не стала ждать, с каким именно выражением встретят моё откровение чёрные глаза. Моя собственная правда сейчас кромсала и жгла моё сердце в пепел.
Два, три мгновения…
Эйдан прошёл мимо меня и положил руку на плечо Тому. Я смотрела в широкую спину своего конюха и слушала, как он уверенно и спокойно объясняет ему, какой именно дорогой лучше всего выбираться из Клеймора, чтоб держаться в стороне от крупных трактов.
— Ты хоть на лошади держаться сможешь, мальчик?
— Да, господин! — просиял Том. — Я деревенский, могу даже без седла!
— Без седла не стоит, твоя дама сейчас не в том положении. И то смотри, езжай осторожно. Так, теперь главный вопрос…
Эйдан прошёл мимо него к стойлам и окинул их задумчивым взглядом.
А мне вдруг как-то стало хорошо и спокойно на душе от его деловитого тона и уверенных движений. Как будто с плеч сняли тяжёлую ношу и забрали себе. Всё, что сможет, он решит и сделает. Найдёт самый верный способ решения проблемы.
В нашем поместье было две конюшни. В дальней, самой большой, держали рабочих лошадей и коней для выездов, которых запрягали в карету. Ими управлял целый штат младших конюхов, и туда я заходила редко, потому что не любила пристального внимания всех этих бездельников, которые сопровождали каждый мой визит восторженными взглядами влюблённых щенков. В этой, что была ближе к дому, содержали только самых ценных и дорогих породистых лошадей, исключительно для прогулок господ.