И разумеется, на пушечный выстрел не подойду к конюшням в Честертон-Хаус. Больше мы не увидимся — я не так глупа, чтобы позволить во второй раз разрушить мне жизнь. Если вдруг судьба мне улыбнётся, и я смогу стать хозяйкой этого места на выгодных для себя условиях, и если человек, разбивший мне сердце, имеет наглость до сих пор здесь работать, я найду предлог, чтобы услать его в какое-нибудь отдалённое поместье Честертонов. Судя по тому, что я слышала, у графа их множество.
Воспоминания о том, даже имя которого я поклялась себе не называть больше даже мысленно, окончательно выбили меня из колеи.
И на сокровища внутри дворца Честертонов я взирала уже совершенно равнодушно, ничего не видящими глазами. Хотя наверняка об изысканной обстановке, картинах, скульптурах, лепнине и архитектуре этого места искусствоведами написано немало томов.
— Давненько я здесь не был! — отец с улыбкой разглядывал потолок очередного зала, через который мы проходили. Там изображена была батальная сцена. Лошади, рыцари, трубящие ангелы в небесах… — Наверное, со смерти покойной графини. Ты была ещё совсем маленькая, и мы с Исадорой не стали брать тебя с собой на похороны. Такая трагедия… Лилиана была настоящей красавицей. И такое доброе сердце! Но ужасно беспечная. Ударилась головой о ветку, когда неслась на полном скаку. Перелом шеи. Страшная трагедия.
— Мне так жаль, — прошептала я.
Это было действительно очень грустно.
Лакеи в бледно-зелёных с серебром ливреях с глубоким поклоном распахнули перед нами две высокие створки белого дерева, украшенные потёртой золотистой лепниной.
Это был обеденный зал человек на тысячу. Но длинный стол под белоснежной скатертью накрыт всего на несколько персон.
Наборный паркет драгоценного дерева, высокие окна, осеннее небо отражается в зеркалах на противоположной стене, по форме повторяющих полуовальную форму оконных рам… Я хорошо могла себе представить шумные балы в таком месте. Но атмосфера в доме была тихой, какой-то до странности умиротворённой, и создавала впечатление задумчивого уединения.
Здесь вряд ли живёт много людей.
Разглядывая обстановку вокруг, я всеми силами оттягивала момент, когда надо было посмотреть на единственного человека, сидящего во главе стола. Зеркала отражали бледную как призрак особу с медно-рыжими волосами, собранными в высокую причёску, с жемчугами на шее и в ушах и в поросячьего цвета платье, которое очень странно контрастировало с цветом кожи этой девушки, выглядевшей так, будто планирует в ближайшее время упасть в обморок.
Держись, Марго!
Так или иначе, скоро всё решится.
— Дорогой друг! Как я счастлив снова видеть тебя! Вот, привёз тебе свою девочку. Ты её в последний раз видел пухлощёкой малышкой! Узнаёшь мою Маргарет?
Я закусила губу.
Мне навстречу из кресла с высокой спинкой с трудом поднялся высокий и очень грузный мужчина в белоснежном мундире с эполетами, его объемный живот едва-едва удерживал чёрный ремень. Синяя орденская лента через плечо слепит глаз обилием наград. Пышные седые бакенбарды, крупный нос, мешки под глазами. На лице графа отобразился чистейший восторг при виде меня.
Ох, мамочки… как бы я мечтала сейчас провалиться под землю!
Мне пришлось подать руку, и старик облобызал её с величайшим усердием.
— Как я мог бы её узнать? Твоя дочь выросла бесподобной красавицей!
Честертон сильнее сжал мои пальцы в своей пухлой ладони.
Я с трудом вспомнила, что надо бы изобразить учтивую улыбку. К моему горлу уже подкатывала тошнота. Не видно, чтоб хозяин этого места отнёсся к моему появлению равнодушно.
— Но присаживайтесь, присаживайтесь скорее! — захлопотал граф, и слуги тут же принялись отодвигать для меня стул из старинного резного гарнитура, приносить и расставлять на столе дымящиеся, пахнущие как мечта гурмана блюда.
Я поблагодарила и уселась куда было велено, по правую руку от отца. Слишком близко к хозяину, сидевшему во главе стола. Он продолжал меня восторженно разглядывать, так что я поняла, что снова не смогу кусок в горло пропихнуть. Даже несмотря на то, что всё это выглядело и пахло просто божественно, а мой несчастный желудок почти двое суток был пуст, и наконец-то мне об этом напомнил.
— Горячего чаю прежде всего! Как вы добрались? — поинтересовался граф, сияя улыбкой. — Дорога в Честертон-Хаус не показалась вам слишком утомительной?
— Что ты! Мы и не заметили. Пейзаж был слишком живописен. А уж как прекрасен парк в это время года! Маргарет осталась в полном восторге. Правда, Маргарет?..
Я кивнула, спрятав глаза в тарелке.
Язык прилип к горлу, и я понимала, что уже выгляжу и веду себя непозволительно и в крайней степени невежливо. Но, комкая льняную салфетку на коленях, ничего не могла с собой поделать.
Отец смущённо прокашлялся.
— Да. Восхитительный парк. Кхм-кхм… послушай, старина! Но где же Кристофер? Почему он нас не встречает?
Я выпрямилась и в удивлении уставилась на графа.
— Будет с минуты на минуту… о! Вот и он! — просиял старик, глядя куда-то мне за спину. А потом, горделиво приосанившись, добавил: — Любезная Маргарет, позвольте познакомить вас с моим единственным сыном и наследником!
Я отложила салфетку.
Со скрипом отодвинула стул, царапая драгоценный паркет.
И медленно поднялась с места.
За моей спиной раздавались неторопливые шаги. Стук сапогов по натёртому до блеска полу впечатывался в моё сознание, как бой часов, отмеряющих время моей судьбы.
Я обернулась.
Тёмно-зелёный бархатный сюртук. Тщательно причёсанные волосы, которые я помнила непослушными и вечно лохматыми. Пристально-жгучий взгляд чёрных глаз. Усмешка, прячущаяся в уголках губ.
Он подходил к нам быстрым энергичным шагом. Не скрывая самодовольства от произведённого эффекта.
— Кристофер, значит… — с расстановкой проговорила я.
— Если точнее — Кристофер Тимоти Грегори Эйдан Пемберли, будущий четырнадцатый граф Честертон, что, смею надеяться, наступит ещё не скоро, — с улыбкой проговорили до боли знакомые губы.
А потом их обладатель наконец-то разглядел выражение моего лица и остановился на полпути.
— Что ты, сынок, я ещё долго не собираюсь помирать! — усмехнулся его отец.
Но мне, собственно, уже было всё равно, кто там со мной рядом сидит и что говорит.
Я схватила со стола первое попавшееся, что было поувесистее, и примерила в руке. Это была сахарница. Весьма тяжёлая, старинного добротного фарфора.
В голову Эйдану она летела превосходно. Он едва успел пригнуться.
— Мерзавец! — прошипела я. И снова наощупь потянулась к столу.
Десертная тарелка с остатками пудинга полетела в том же направлении.
— Негодяй паршивый!
Эйдан изменился в лице. Но осторожно возобновил движение ко мне.
— Марго, стой! Прекрати немедленно.
— Задница лошадиная!
— Марго, не трогай нож!!
Я послушно положила ножик на место и взяла вилку. Четыре дырки лучше, чем одна.
Эйдан схватил ближайший стул и в последнее мгновение успел выставить перед собой, как щит.
— Значит, весело тебе было…
Недопитая чашка чаю тоже летела хорошо. Отменно она летела! Идеально сидящий изумрудный сюртук стал малахитовым.
Граф Честертон за моей спиной кисло пробормотал:
— Кажется, твоей дочери не очень понравился мой сын…
Отец сокрушённо ему поддакнул.
— Видимо, всё-таки не бывать свадьбе. А я так надеялся…
— Свадьба будет! — весело отозвался Эйдан, сокращая последнее расстояние со стулом вместо щита. — Можете уже рассылать приглашения.
Я взвизгнула, когда он отшвырнул стул и без предупреждения подхватил меня под колени. А потом перекинул через плечо, как мешок с мукой, так что я самым неаристократичным образом повисла у него на плече задницей кверху.
Зато в таком положении было очень удобно бить его кулаками по спине.
— Какая ещё тебе свадьба, ты, наглая бесстыжая рож…
Эйдан подкинул меня на плече так, что у меня клацнули зубы, и я не успела поделиться с ним всем арсеналом ругательств, непонятно как и откуда осевших у меня в голове — от долгого чтения бульварных романов, видимо.
— Позвольте, куда вы несёте мою дочь? — несмело поинтересовался мой батюшка.
А ещё защитник, называется!! Почему вдруг все так быстро забыли про то, что надо беречь мою репутацию⁈
— Не волнуйтесь! — с энтузиазмом отозвался Эйдан, придерживая меня за задницу. — Верну в целости и сохранности! Всего лишь хочу сделать своей будущей жене предложение по всем правилам, в каком-нибудь более уединённом месте! Счастлив познакомиться, дорогой тесть!
И наплевав на мои возмущённые вопли, он бодрым широким шагом потащил меня к выходу из зала.
Глава 18
Я поняла, что звать на помощь бесполезно, когда увидела, что слуги деликатно отводят глаза при виде того, как их молодой хозяин тащит куда-то брыкающуюся барышню.
Хозяин.
Подумать только!!
Я ещё сильней разозлилась, когда подумала о том, какая же я всё это время была дура! И с удвоенной силой принялась выворачиваться, драться и пинаться. Даже кусаться пробовала, но меня держали ловко. И уверенно, никуда не сворачивая, тащили куда-то наверх, по беломраморной лестнице с коваными чугунными перилами.
Ну как же я могла быть такой слепой!! Ведь это было очевидно.
Слишком нагло вёл себя с самого начала. Без конца проговаривался. Это его «настоящий джентльмен отправил бы юную леди домой, вместо того, чтобы валять на конюшне»… тьфу!
Даже Том всё понял сразу же! Как он перед ним в струнку вытягивался и заискивал, «мой господин»… у слуг чуйка на такие вещи, что ни говори.
И только я одна всё это время была как слепой котёнок. Сбежать предлагала. Вот он, наверное, посмеялся! У-у-у-у… зараза! Теперь ясно, почему не стал никуда со мной сбегать. Зачем ему? У него тут целый дворец.
Я прицельно пнула Эйдана ботинком, и с мстительным удовольствием услышала, как он ухнул и сдавленно ругнулся. Кажется, угодила куда-то в солнечное сплетение. Надо теперь прицел сместить пониже. Ну, погоди у меня! Дай только добраться.