А всё же моё путешествие верхом на Эйдане затягивалось. Даже с учётом размеров дворца.
— Поставь меня сейчас же! — зарычала я. — Что ещё за «уединённые места»⁈ Я бы тебе голову с огромным удовольствием оторвала и при свидетелях!
Эйдан похлопал меня по заднице и проворчал, подозрительно довольным тоном, учитывая обстоятельства:
— Мне не терпится показать тебе место, которое без сомнения станет твоим любимым в нашем общем доме.
Он пнул ногой какую-то дверь, и наконец-то сгрузил меня на пол.
У меня закружилась голова от резкого отлива крови и нового переворота в пространстве. Я покачнулась, Эйдан заботливо поддержал за талию. За что немедленно был стукнут локтём под рёбра. Со смехом выпустил меня. Я торопливо отошла на пару шагов в сторону.
Закусила губу и на мгновение забыла драться.
Это была спальня.
Просторная светлая комната, в которой пахло розами и свежестью.
Добротная мебель из белёного дуба, без лишних украшений. Изумрудный ковёр на полу, ужасно пушистый на вид. Я не удержалась, скинула ботинки и с наслаждением прошлась по нему в одних чулках. В конце концов, пачкать такую красоту дорожной грязью просто кощунственно, даже если ее хозяин — форменный засранец. Длинные шторы цвета слоновой кости на огромном окне в пол, за которым виднеются очертания баллюстрады балкона.
А потом мой взгляд притянула здоровенная кровать на полкомнаты. Белоснежные простыни усыпаны лепестками алых роз. И где только взял посреди ноября!
Я резко обернулась, сложила руки на груди и сердито сдула с лица локон, выпавший из потрёпанной причёски. Сузила глаза.
— А я смотрю, ты подготовился!
Ух, какой же он был красивый. Как будто совсем чужой человек, которого я никогда не знала, и в то же время стоило посмотреть в глаза, а не на дорогую одежду и перстень с крупным изумрудом на пальце, как передо мной был всё тот же мужчина, в которого я влюбилась без памяти, и к которому моё сердце, несмотря ни на что, тянулось сейчас так, что было даже больно.
Эйдан отлип от дверного проёма, в котором стоял, прислонившись плечом и любуясь мной.
Захлопнул дверь, повернул ключ в замочной скважине. И двинулся ко мне, пожирая глазами.
— Я ещё и руки помыл. М-м-м… тщательно.
У меня внутри что-то сладко ёкнуло от этих слов. Но я была слишком зла, невыносимо зла на него, чтоб позволять каким-то там ёканиям сбить меня с пути истинного.
— Не подходи! — я предупредительно выставила вперёд ладонь. — Ты больше ко мне не притронешься! Никогда в жизни! Я тебя ненавижу, Грегори Тимоти как-там-тебя! За то, как ты со мной поступил, — и никогда, никогда, никогда не прощу! Да как ты только смеешь…
— Прости. — Вдруг очень тихо и как-то совсем по-простому сказал Эйдан. — Я был не прав. В качестве извинения планирую любить тебя и баловать до конца наших дней.
Если бы он попытался оправдываться, я бы, без сомнения, бесилась и ругалась на него до второго пришествия, вспоминая весь арсенал пиратских ругательств из последней прочитанной мною книги.
Но те простые слова, которые он выбрал, вдруг что-то сделали с ураганом у меня внутри. И я замерла, растерянная и сбитая с толку, не понимая, что мне теперь делать и как быть.
Эйдан решил проблему по-своему.
— Проклятье. Опять не получается думать ни о чём, когда ты рядом. Любовь моя, а давай после поговорим? Можешь меня даже побить — клянусь, я смиренно постою и не буду сопротивляться. Но сейчас… ты охренеть какая красивая. А я сдохнуть можно, как по тебе соскучился.
Он запустил обе ладони мне в волосы, окончательно руша дурацкую причёску и роняя шпильки по ковру, и притянул к себе.
Я задохнулась, когда жадный поцелуй лишил меня дыхания.
И первые пару секунд честно пыталась отпихивать Эйдана обеими руками. Понятия не имею, как так получилось, что уже на третью мои руки стали предательски обрывать с него сюртук.
Быстрее, быстрее!
Я сходила с ума и заживо сгорала от необходимости касаться, вдыхать, целовать, кусать, прижиматься всем телом.
Как будто долгие недели одиночества зажгли внутри такое голодное пламя, что если ему не дать того, чего оно хочет, оно поглотит меня изнутри.
Эйдан толкнул меня на постель, горячечно сверкая чёрными глазами. Пуговицы посыпались, когда он нетерпеливо рванул рубашку… белая ткань полетела куда-то на пол.
Постель и правда была что надо. Я на ней поместилась вся, причем перпендикулярно изголовью. Куда кинул, там и осталась. Перекладываться не было времени. Прямо сейчас надо было решить сложную задачу расстёгивания мужских брюк, в которой у меня не было абсолютно никаких навыков.
Эйдан нетерпеливо оттолкнул мои руки и справился сам.
— Послушай, Марго, — сбивчато проговорил Эйдан, задирая мне юбки одну за другой в лихорадочной спешке. Господи, ну почему на мне так много юбок!! — Я тут подумал… кажется, я понял смысл вот этого действа в твоих дурацких книжках.
Он схватился руками за край моего выреза, и рванул нежный бархат во все стороны. Треснула розовая ткань. Я сладко вздохнула, когда увидела, какой у него стал сумасшедший взгляд при виде моей обнажённой груди в ворохе лоскутов.
— Действительно, иногда лучше порвать.
— М-м-м…
На грудь легли горячие руки и сладко сжали.
— Скучала по мне, моя сумасшедшая?
— Ещё чего… — простонала я, пока его пальцы сводили с ума дерзкой лаской. — Ни единого дня не вспоминала! Ты не заслужил… такой чести…
— А я о тебе думал без конца. Днём и ночью. Особенно ночью…
Он запустил мне руку между ног и рванул вниз тонкую ткань панталон.
Палец медленно вошёл в меня без предупреждения, заставляя сжать плотнее колени. Но сводящее с ума вторжение было не остановить.
— О да, скучала… я чувствую…
Я заметалась по подушке, когда его палец стал медленно и томно двигаться во мне, доводя до исступления. Но этого было недостаточно. Совсем, совсем недостаточно! Для пустых и одиноких дней, для сумасшедшей тоски. Для долгих, долгих ночей, когда я грызла подушку и сходила с ума от невозможности снова коснуться. Я думала, что больше никогда не увижу его. Что наши судьбы обречены быть параллельными прямыми, потому что наши миры не имеют никакого шанса на сопряжение. А вот теперь стены, которые я построила в своей голове, просто лопнули, как мыльные пузыри.
Так что — нет. Этого было недостаточно.
К счастью, мы оба, кажется, подумали об одном и том же.
Бельё проскользило по ногам и улетело куда-то вниз, в общую кучу тряпок.
Эйдан рывком раздвинул мои колени и упал на меня. С рычанием, одним толчком заполнил собой, сжал в руках так, что я почувствовала очень и очень остро — насколько сильно он на самом деле тоже скучал.
Мы замерли, тяжело дыша и приходя в себя.
Его дыхание обжигает мою шею, мои пальцы путаются в его волосах… вот так. От тщательно причёсанного лорда ничего не остаётся. Это снова мой мужчина. Не важно, где живёт, каким именем зовётся и во что одет. Всё это мишура. Всё это не имеет значения, когда мишура тряпками оседает на полу.
Так полно. Так хорошо. Абсолютное совпадение.
С каждым солёным поцелуем и голодным жестом, с каким его пальцы впиваются мне в бёдра.
С каждым движением внутри.
С каждым признанием, рваным шёпотом мне в кожу.
Медленно исцеляются раны моей души и наступает чистое и бесконечно тихое спокойствие после бури. В этом ослепительном свете исчезает и растворяется без следа вся тьма, царившая внутри меня. Облетевшие листья неслышно укладываются ковром у корней дерева, чтобы дать пищу новой жизни и новому расцвету.
* * *
Красивый потолок. Такая изысканная лепнина. Можно разглядывать бесконечно.
Что я и делала, лениво скользя взглядом по завиткам, пока лежала у Эйдана на груди, и он неспешно рисовал что-то кончиками пальцев на моём голом плече.
Мы так и не сняли одежду до конца, и теперь лежали, усталые и сытые, в полуснятых, полурваных тряпках перпендикулярно постели, — но нам было лень что-то поправлять или перекладываться. Слишком хорошо.
— А знаешь, я ведь тебя возненавидел задолго до того, как узнал, — задумчиво начал Эйдан. Поцеловал меня в макушку и обнял покрепче обеими руками, когда я приподнялась и глянула на него вопросительно.
Пришлось улечься обратно и слушать.
Впрочем, что бы он сейчас ни сказал, меня уже невозможно было чем-то удивить. В крайнем случае, в столовой внизу ещё достаточно вилок.
— Даже не помню, сколько мне было лет, когда мне впервые сказали, что у меня где-то там есть невеста. «Кристофер, не лазай по деревьям! Что бы сказала твоя маленькая невеста, если бы увидела такое поведение?» «Кристофер, ты снова весь чумазый! Разве так должен себя вести настоящий лорд? Наверняка юная леди Марго себе такого не позволяет!»
Я фыркнула.
— Я забралась на своё первое дерево года в три. Помню, с одного платана меня пришлось снимать при помощи лестницы, а внизу растянули тент, и матушка бегала туда-сюда и заламывала руки, причитая, что за наказание ей досталось в дочери.
— И тебе совсем не капали на мозги женихом? — приподнял бровь Эйдан.
Я боднула его носом в щёку.
— Ни разу. Наверное, зная мой характер, матушка абсолютно верно предположила, что я поступлю от противного, и всеми ногами и руками упрусь против такого навязанного жениха, если меня им задалбывать с детства.
— Мои родители подобной мудростью не обладали, — усмехнулся Эйдан. — Как-то раз отец пытался затащить меня с собой, когда собрался к вам в гости. Я сбежал из дома, лишь бы не попадаться. Меня не могли найти три дня. Как только вырос достаточно, чтобы принимать самостоятельные решения, просто уехал из Честертон-Хаус и отправился путешествовать, куда глаза глядят.
— Матушка что-то такое говорила насчёт твоих похождений в столице, — я снова приподнялась и хищно уставилась на Эйдана. Он поцеловал меня в нос и силой уложил мою голову обратно себе на плечо.
— Всё в прошлом. Давай не будем вспоминать тот период моей жизни. Я всё-таки надеюсь пережить сегодняшний день без лишних дырок в организме.