— Это мы ещё посмотрим, — проворчала я, устраиваясь на его плече поудобнее и натягивая на себя обрывки платья, чтоб не зябнуть. Эйдан подхватил край простыни и укрыл нас обоих. Я счастливо вздохнула. Хорошо!..
— Мне есть за что стыдиться, — медленно проговорил он. — То был тёмный период моей жизни. Я никак не мог прийти в себя после смерти матери. Я был подростком, когда её не стало. Отец не мог со мной справиться. Любовь к лошадям у меня от неё, наверное. Я думал, что возненавижу их… но всё случилось наоборот. Животные ведь не виноваты…
Его горло сжал спазм, и он осёкся.
Я замерла.
Теперь посмотрела на рассказ отца о смерти графини совершенно под новым углом. Так это была мать Эйдана…
Вдруг пришедшая мысль заставила меня прижать ладонь ко рту.
— Боже мой… я только сейчас поняла… о чём ты думал, когда я так безрассудно понеслась на лошади…
Эйдан приподнял моё лицо за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.
— Вот именно. У меня чуть сердце не остановилось. Не вынуждай меня пережить это снова. Никогда! Поклянись, что любые сумасбродства отныне — строго под моим присмотром. И желательно, с прямым моим участием. Пойми, что свобода — не означает свободу творить глупости. Свобода распоряжаться своей жизнью предполагает высочайшую ответственность. Потому что нет ничего драгоценней жизни. Она даётся нам один раз, как бы банально это не звучало. И слишком, слишком легко распорядиться ею неправильно.
Я молча кивнула.
Эйдан потянулся ко мне и нежно поцеловал в губы.
Я улеглась обратно и прижалась к нему крепче.
Мы помолчали немного.
Я завозилась.
— А ты что, станешь разрешать мне сумасбродства?..
Эйдан усмехнулся. А потом повернулся так, что подмял меня под себя, и я неожиданно оказалась снова вдавленной в мягкую постель его большим и тяжёлым телом.
— Никогда в жизни мне не придёт в голову гасить твой огонь, который меня так заворожил. Так что имей в виду — со мной тебе никогда не придётся притворяться. Слышишь меня, Марго? Говори, что хочешь, поступай, как хочешь… в разумных пределах! — добавил он торопливо, заметив возбуждённый блеск в моих глазах. — Можешь даже сахарницами швыряться. Только подальше от зеркал! Они мне дороги как память.
— То есть, в твою глупую голову можно? — мстительно прищурилась я. А потом отвела глаза. — Ты просто не представляешь, что я пережила. Когда думала, что ты оставил меня одну.
Он помолчал несколько долгих мгновений.
— Я сотни раз готов был взять коня и сорваться к тебе.
— Так почему не сорвался? — всхлипнула я.
— Упрямый потому что, как осёл, — честно признался Эйдан. Я нервно улыбнулась сквозь подступающие слёзы. Воспоминания о сером мареве кошмара, в котором я бредила наяву так долго, нахлынули без предупреждения сильно.
Эйдан погладил моё лицо, стирая слёзы пальцами.
— Для меня достаточным наказанием стало твоё измученное лицо. У тебя было столько боли в глазах, когда ты меня увидела, что мне будто нож под сердце воткнули. И провернули несколько раз.
— Лучше тебе не знать, с какими мыслями я ехала в Честертон-Хаус… — прошептала я. А потом до меня кое-что дошло. Я спихнула Эйдана и резко села в постели. Просто вдруг вспомнила, что сказала ему в одну из первых встреч.
«Да провались он пропадом, этот жених!»
«Как не стыдно, Марго, что за выражения! А вот многие юные леди просто мечтали бы оказаться на вашем месте!»
«Вот пусть эти идиотки и выходят сами за этого отвратительного старого толстого графа, с его одышкой и слюнявыми губами!»
— О, господи… Эйдан! Когда я говорила, ну тогда, ещё в Клейморе, что не хочу выходить замуж за… я вовсе не имела в виду, что мне не нравится твой папа! Я имею в виду, как свёкр он вполне даже ничего… если не рассматривать в качестве жениха…
Он посмотрел на меня удивлённо.
А потом оглушительно расхохотался.
Я густо покраснела.
Эйдан потянулся, ухватил меня за талию и утащил обратно к себе под простыню.
— Ты совершенно невозможное создание. Знаешь, когда я решил, что непременно на тебе женюсь?
Я ужасно смутилась от такой перемены темы. Покачала головой и стала затаив дыхание ждать продолжения.
— Той ночью, в конюшне. Когда ты, вся в слезах, выдирала из ушей драгоценности, чтоб отдать их каким-то слугам. На которых обычная девушка твоего круга не снизошла бы, даже подарить платок. Я тогда подумал: «Эйдан, дружище! Ты будешь полным идиотом, если упустишь такое сокровище».
Сгорая от смущения, я спрятала лицо у него на груди. Обняв меня покрепче, Эйдан продолжил смущать.
— Потому что, радость моя, ты представить себе не можешь, как мне надоели жеманные и тупые как пробка светские барышни, которые из юбок вон выпрыгивали на балах, чтоб поскорее меня окрутить! Все эти маски и искусственные улыбки. Накрашенные лица и пустота в глазах. Когда красивые тела приедаются, начинаешь понимать, что тебе нужно что-то большее. Нужен человек, которому ты будешь доверять, как самому себе. И которому нужен ты, а не твои деньги и поместья. В моём состоянии, как ты понимаешь, весьма трудно понять, от чего именно загораются глаза встречных барышень.
Я фыркнула. «Тела» ему приелись, надо же! Это я ещё тебе тоже припомню при случае.
— И тогда ты решил устроить этот идиотский маскарад?
Он очень точно почувствовал перемену моего настроения. И решил поскорее переключить моё внимание с мстительных мыслей.
Коварная рука проникла под задранные юбки и погладила моё обнажённое бедро.
— Поверь мне, радость моя. Лучше всего люди раскрываются в общении с теми, кто ниже их по статусу. Я должен был увидеть тебя без прикрас. Как ты ведёшь себя со слугами, какая ты, когда не нужно притворяться. Отец настолько извёл меня требованиями жениться, причём непременно на тебе, угрожая лишить наследства в случае неповиновения, что я в конце концов решил по крайней мере съездить посмотреть на эту идеальную леди Маргарет Клейтон, которой мне все уши прожужжали.
Пальцы незаметно сместились на внутреннюю сторону бедра, огладили нежную кожу и украдкой двинулись выше. Я затихла в предвкушении. Мысли уже начинало заволакивать знакомой негой. Злиться опять расхотелось. Вот же, гад! Кажется, он очень быстро нащупал способы, как гасить моё дурное настроение.
Что ж. Если именно таким образом в нашей семейной жизни будет устанавливаться гармония, я не против.
— Само совершенство, говорили мне… но я не ожидал, что настолько. Абсолютно совершенная для меня.
— М-м-м…
— Ну что? Надеюсь, я прощён?
— Ох, Эйда-а-ан…
* * *
Я улеглась головой на подушку для разнообразия и лениво любовалась роскошной спиной своего жениха, пока он рылся в шкафу в поисках целой рубашки. На ней красовались совершенно великолепные свежие царапины.
— Так, Марго, Марго! Ну-ка, не спать! Там наши папаши, небось, на коньячок перешли в ожидании. Пора бы к ним спуститься, не находишь?
Я простонала и закрыла ладонями лицо.
— Го-о-осподи… что твой отец обо мне подумает! А мой⁈ — Потом до меня кое-что дошло, и я села в постели. — Но мне же совершенно нечего надеть! Ты порвал моё платье, дурак!!
Эйдан обернулся, чёрные глаза сверкнули смехом.
— Я же сказал. Я считал дни до нашей встречи. И тщательно готовился.
Он вытащил что-то из шкафа… и швырнул мне на колени пышный ворох яркой и ослепительно прекрасной ткани.
Платье.
— Рыжий бархат… — пробормотала я, зачарованно.
Он был так красив, что мне было страшно коснуться. Казалось, если трону, сказка закончится, и всё развеется как дым. Словно осень заблудилась в переливах изысканной материи с золотистым подтоном. Совершенно гипнотическое, завораживающее зрелище.
— Я чуть с ума не свёл мастериц нашей лучшей фабрики. Пока не получили нужный оттенок. Безумно идёт твоим волосам. Примерь! Мне не терпится увидеть тебя в этом.
Почему-то снова захотелось плакать.
Он запомнил.
Для меня это было не просто платье. А символ.
Того, что я наконец-то, впервые в жизни услышана. И мне и правда не нужно больше притворяться тем, кем я не являюсь.
Я приложила к себе платье и понеслась к Эйдану обниматься.
Правда, в результате мы слегка увлеклись изъявлениями моей благодарности, и чуть было не отложили выход к родителям. Огромным усилием воли заставили себя сконцентрироваться на деле.
Когда я подошла к изящному трюмо в углу и посмотрела на себя в новом платье, у меня перехватило дух. Цвет божественно шёл моим волосам и коже! Которая уже успела вернуть себе привычный румянец, и даже более чем.
Эйдан подошёл ко мне сзади и положил руки на плечи. Он был великолепен в бархатном сюртуке шоколадного цвета и белоснежном шейном платке с бриллиантовой заколкой.
Кажется, мы и правда идеальная пара.
— От тебя невозможно отвести глаз, — выдохнул мой жених. — Да! Смотри, ещё кое-что. Я не разбираюсь во всей этой дамской ерунде, но отправил служанку в город, она привезла кучу какого-то барахла. Надеюсь, найдёшь всё необходимое на первое время. С этого самого момента ты спишь здесь, разумеется. Больше тебя из рук не выпущу, и не надейся. Я усвоил урок.
Я с энтузиазмом ринулась копаться в ящиках трюмо, в которых была кучами свалена всякая мелочовка, от которой моё женское сердечко немедленно забилось быстрее. Особенно именно в данный момент порадовали жемчужные шпильки и щётка для волос из ароматного сандалового дерева и кабаньей щетины. Кое-как мне удалось уложить волосы обратно в некое подобие причёски. Надо будет подумать о личной горничной. Люси пускай возвращается обратно к маменьке, её я рядом с собой не намерена была терпеть больше ни минуты.
— Последний штрих, — улыбнулся Эйдан. Аккуратно расстегнул моё жемчужное ожерелье и убрал в ящик.
Не упустил шанса погладить мою шею так, что я снова разомлела… а когда очнулась, на мне красовалось невероятной красоты колье из белого золота и из