Сначала Кира рассчитывала завершить этот неожиданный поход по магазинам как можно скорее, но сделать это оказалось гораздо труднее, чем она думала.
Грег бегло осматривал платья, висевшие на вешалках, каким-то сверхъестественным чутьем угадывал и почти профессионально определял, что ей подойдет. Он отбирал наряды, на которых ей самой не пришло бы в голову остановить свой выбор. Примеряя отобранное Грегом, Кира удивлялась, как эти вещи ей к лицу, как они подчеркивают ее фигуру.
— Слушай, у тебя определенно есть опыт в этом деле, — полушутливо сказала она.
— Это комплимент?
— Если хочешь, да. Это от опыта. Или у тебя талант такой. А скорее всего, и то и другое.
Грегори улыбнулся и кивнул головой продавцу, чтобы тот положил в пакет легкое сиреневое платье, только что примеренное Кирой. Остальные отобранные им вещи, которые он уже оплатил, были аккуратно упакованы в коробки. Кира надеялась, что это будет последняя покупка, не представляя даже, сколько все это может стоить. Она вдруг слегка прикинула: ей почему-то подумалось, что Грег одевает ее, как содержанку. Но при взгляде на его довольное лицо Кира отбросила эту мысль: «Нет, он просто любит меня, ему нравится делать мне приятное».
— Так, полдела сделано. — Грег наклонился к Кире и тихонько прошептал ей на ухо: — А теперь скажи мне: не купить ли нам еще одно вечернее платье?
— У меня уже есть вечернее платье!
— Ничего. Будет два!
Он смотрел на нее, немного склонив набок голову и подняв бровь. Кира подумала, что, не будь он гениальным бизнесменом, из него вышел бы отличный юрист. И в глазах, и в манере речи Грега было что-то такое, что доказывало: он не успокоится, пока не доведет дело до логического завершения. Или, по крайней мере, до той его стадии, когда посчитает вопрос исчерпанным.
Не успела Кира возразить, как он подвел ее к стойке, за которой висели платья, сконструированные знаменитыми модельерами, и стал перебирать их. Он выбрал платье изумрудного цвета, на которое Кира посмотрела с ужасом: впечатление такое, что оно сильно село после стирки.
— Я не смогу носить такое, — твердо сказала она.
— Почему?
— Мне не восемнадцать лет. И потом, — она с сомнением взяла в руки это произведение портновского искусства, — я в него просто не влезу.
— Влезешь. Примерь! — И, в ответ на нерешительный Кирин взгляд, добавил: — Ну доставь мне удовольствие. Я так этого хочу!
Против этого аргумента Кира не устояла. Она послушно отправилась в примерочную и попыталась втиснуться в платье. Потом отошла на шаг, чтобы рассмотреть себя в зеркалах: действительно ли она в этом платье выглядит так ужасно, как ужасно было в него влезать.
Оказалось, нет. Платье прекрасно облегало фигуру, выявляя и подчеркивая ее достоинства так, как Кира и не ожидала.
Она вышла из примерочной и подошла к Грегу. В его глазах зажегся хорошо знакомый огонек.
— Прекрасно, — коротко сказал он продавщице. — Мы возьмем его.
После того как служитель отнес покупки в машину, Кира и Грег заметили, к своему удивлению, что провели в магазине почти три часа.
— Ну, а теперь куда?
— Я, признаться, собирался вспрыснуть где-нибудь нашу покупочную оргию, но теперь… Ты не устала?
— Безумно!
— Значит, домой?
— Домой!
Под горячими солнечными лучами было невыносимо жарко, но в машине работал кондиционер. Кира скользнула на сиденье и сбоку посмотрела на Грега, севшего за руль. На его лице выступила еле заметная краска. Он положил руку на спинку сиденья и перегнулся к ней, целуя ее долго и нежно.
— У меня предложение, — прошептал он ей прямо в ухо, так что у нее захватило дыхание. — Поедем сейчас домой и проведем весь день в постели!
— И чем займемся? — с невинным видом спросила Кира, вопросительно поднимая брови.
— Не искушай меня! А то найду сейчас тихое местечко на обочине шоссе и займусь с тобой любовью на заднем сиденье, как это делают школьники.
Он поцеловал ее снова, обведя языком контур ее губ и обследовав затем сладкую влажность ее рта.
Они мчались обратно на виллу. Когда машина замедляла ход, Грегори клал ей руку на колено, слегка его поглаживал, и Кире это отнюдь не было неприятно. Она удивлялась себе: раньше она не понимала прелести этих ласк украдкой, в машине или в лифте, считала это крайне дурным тоном, а сейчас…
Когда они наконец добрались до дома, Кира, опередив Грега, бегом поднялась по ступенькам, вошла в спальню и остановилась у высокого французского окна. Грегори подошел к ней сзади, крепко обнял и прижал свои теплые губы к ее шее.
— Не хочешь меня поздравить? — спросил он, поворачивая ее к себе лицом.
— С чем? С твоим безумным мотовством?
— С тем, что у меня хватило терпения доехать сюда, а не остановиться на полпути, чтобы заняться с тобой любовью.
В его глазах загорелся чувственный огонек, и Кира довольно улыбнулась. Она переплела свои пальцы с его пальцами и, встав на цыпочки, легонько поцеловала его в губы и в кончик носа.
Внезапно ее кольнуло легкое беспокойство. Она слегка отстранилась, чтобы заглянуть Грегу в глаза, но его глаза были закрыты, а губы тянулись к ее губам. Она ответила на его поцелуй, но беспокойство не проходило. Он слишком хочет ее тело, всегда хочет, жаждет его. Кажется, что все остальное его не интересует. Он много говорит о любви, но, похоже, под любовью понимает один секс. А она испытывает к нему нечто большее, и это острое до боли чувство любви может притупить только ощущение его тела — рядом, близко, в себе. Она оторвалась от его губ, чтобы через секунду снова приникнуть к ним еще более яростно.
— Дорогая, ты — нечто! — сказал Грег, поднимая ее на руки и бережно укладывая на кровать. — Мне жаль русских мужчин! Они не понимают, что теряют. Под твоей северной хрупкостью скрывается настоящий испанский пожар страстей!
Он неторопливо снял с нее одежду, попросил, чтобы она то же самое проделала с ним. Кира тоже не спешила. Ей было приятно наблюдать, как у него возрастало возбуждение по мере того, как она нарочито старательно расстегивала каждую пуговицу на его рубашке.
— Ты опасная женщина, — пробормотал он, потянув ее на себя, прежде чем она успела спросить, что он имел в виду.
«Странно, — мелькнула в голове мысль, — он употребил по отношению ко мне то прилагательное, которое и я выбрала бы для его характеристики». Она наклонила голову и поцеловала его, ее волосы упали, образовав занавес вокруг их лиц.
«А ведь он причинит мне боль». Но сейчас у нее не было ни времени, ни желания думать о будущем.
18
Занятия сегодня явно не ладились. Во-первых, погода совершенно не располагала к размышлениям о науке. Стояли последние сухие и теплые дни золотой осени. Во-вторых, лектор нес какую-то явную чушь о типологическом сходстве Булгакова и Грибоедова. Первые полчаса Женя с Ирой развлекались, составляя с его слов современную сценическую интерпретацию «Горя от ума». Потом им это надоело, и они занялись более интересными вещами.
— Я все-таки не понимаю, почему бы тебе не поехать. Разве у нас так много компаний, где весело проводят время? И Димка о тебе спрашивает, да и вообще все. Поехали!
— Меня в полчетвертого Володик у метро ждет, ты же знаешь!
— Опять кастрюли выбирать отправитесь? Сколько можно!
Женя недовольно поморщилась и ничего не ответила. А что отвечать — Ирка все и так знает. Как Женя ни старалась сохранить лояльность по отношению к жениху, она не могла скрыть от себя самой, что он раздражает ее все больше и больше. И поехать с Иркой ей хотелось не только для того, чтобы увидеть Андрея, как она себя убеждала, а просто так: уж больно легко и хорошо было с этими ребятами.
Знакомство, начатое в Софрино, естественно продолжилось в Москве. У Иры полыхал роман с Игорем, и, как всякая влюбленная женщина, та сейчас была слепа и глуха к посторонним переживаниям. Только этим и можно было объяснить настойчивость, с которой она пыталась затащить Женю в их компанию. По ее логике, если Жене надоел Володик, то она имела полное право развлечься на стороне. И Женя развлекалась бы, если бы не Иркины постоянные рассказы об Андрее и Оле. По ее словам, они со дня на день тоже отправятся в загс. Оля, кажется, уже к нему переехала. А Иркины летние прозрения насчет чувств Жени к Андрею давно улетучились. Сейчас Ирке было не до того; даже то, что ей говорили прямо в лоб, она в своем дурацком влюбленном опьянении пропускала мимо ушей.
Женя же была слишком самолюбива, чтобы плакаться на неразделенную любовь, даже лучшей подруге, и поэтому предпочла бы ни с кем из этих ребят не встречаться.
— Ну как, поедешь? У Димки родители укатили на дачу, квартира в его распоряжении всю неделю, до выходных.
— Я же сказала — не могу.
— А в выходные мы рванем на дачу к нам, в Барвиху. На шашлыки! Соглашайся! Хоть вместе с Володиком, если он тебя теперь никуда не отпускает.
Женю передернуло: еще чего не хватало, с Володиком! Да он своим занудством любую компанию достанет, а ей краснеть!
— Ирка, я же сказала: не могу, не приставай! И вообще, я-то зачем тебе нужна? Тебе что, Игоря не хватает? Что ты ко мне привязалась?
— Ну-у, — протянула Ира, — я думала…
Однако продолжить ей не удалось, так как преподаватель стал диктовать список литературы, и поневоле пришлось отвлечься на учебный процесс.
По дороге к метро Ирка продолжала щебетать о каких-то пустяках, но Женя слушала ее вполуха, пытаясь подавить раздражение, охватывавшее ее всякий раз перед встречей с Володей. Себе она уже давно призналась, что и заявление в загсе, и решение скорей выйти замуж, да и вообще весь этот «роман» с занудным и правильным мальчиком — досадная ошибка. Непонятно только, как из всего этого выпутываться? Володика, конечно, жалко, но при других обстоятельствах она уж как-нибудь сообщила бы ему о своих изменившихся планах. А так… Андрей не для нее, он любит другую и скоро женится. И она этого просто не переживет, если останется совсем одна. Женя цеплялась за Володика, свадьбу и хозяйственные заботы, как за с