вила, и рассказывал, рассказывал… И этому пришел конец?..
Когда они узнали, что у них будет Санька — это было уже в ноябре, — Андрей приволок ей огромный букет хризантем, такой большой, что его пришлось расставлять по всем вазам, что нашлись в доме. А как он о ней заботился! Шагу лишнего ступить не давал. Чего он только не приносил тогда — всякие экзотические фрукты, икру, какие-то невозможные сыры и йогурты. А потом он где-то вычитал, что ребенок будет здоровым и красивым, если женщина ест много яблок — что тут началось! Он впихивал в нее эти яблоки чуть ли не силой, делал салаты из яблок, запекал их в духовке, покупал моченые яблоки. А она смеялась!..
А когда Санька родился, Андрей завалил розами всю комнату. Розы стояли даже на кухне, плавали в ванной. Можно было подумать, что он скупил весь магазин роз. В общем-то, так оно и было: они с Игорем поехали в подмосковную теплицу и там обаяли заведующую. Он всегда умел обаять кого угодно, если хотел, и все шли ему навстречу.
А теперь? Когда он в последний раз дарил ей цветы, а? На последний день рождения, наверное, тогда же, когда он преподнес в качестве подарка сережки с бриллиантами. Шикарный подарок, и Женя страшно обрадовалась ему, хотя к украшениям была равнодушна — она в этом смысле нетипичная женщина. Она еще не забыла, как три года назад, когда они были совсем на мели, Андрей подарил ей на день рождения громадное яблоко — раз в пять больше любого большого яблока. И где только он взял такое? Потом она окольными путями выяснила, что он за два дня исколесил все рынки в поисках чего-нибудь редкостного. И то яблоко было для Жени дороже любых бриллиантовых сережек. Вдобавок, вручив ей эти сережки, Андрей посидел часа два за столом и отправился «по делам» до глубокого вечера.
За две недели у Жени было достаточно времени для воспоминаний. И от них ей становилось все хуже и хуже.
Потом пошла клубника, и дни сразу заполнились. Надо было собирать ее, потом «обрабатывать»: компоты, варенье. Обычно Женя не любила возиться со всякими заготовками, но на сей раз включилась в процесс даже с радостью. Лишь бы не думать, лишь бы занять себя хоть чем-нибудь, отвлечься. Однако руки были заняты, а голова свободна, и разные невеселые мысли продолжали идти своим чередом.
Клубники было прорва, не хватало банок. Лариса Васильевна причитала, что ягоды пропадут. Порешили на том, что Женя хоть на день съездит в город и привезет тару.
Было около полудня, когда Женя вошла в свою квартиру. Андрей уже ускакал на работу или еще куда-нибудь — по крайней мере дома его не было. Собирался, похоже, второпях — шторы задернуты, постель не убрана… Женя насторожилась — что-то было в их комнате не так. Какой-то незнакомый, едва уловимый запах или что-то в этом роде… Что-то чужое…
В кухне она застала обычную картину — куча грязной посуды в мойке, грязная сковородка на плите. Заглянула в холодильник — обычный «холостяцкий» набор: колбаса, сыр, паштет. В холодильнике стояла недопитая бутылка шампанского. На полу у окна тоже бутылка из-под шампанского, только пустая. Жене это показалось странным: Андрей не любитель вина, тем более шампанского. Он предпочитает пиво или водку…
Вернулась в комнату, раздернула занавески и стала убирать постель. Взяла в руки подушку — опять этот чужой запах! Она поднесла ее ближе к лицу — точно, пахло духами. Тонко, еле уловимо. Запах горьковатой свежести.
Женя машинально убрала постель, потом как заводная кукла прошла на кухню, достала сигареты и закурила. Нет, этого не может быть! Женщина — здесь, в ее постели! Другая женщина! Она еще не чувствовала ни боли, ни обиды, только растерянность. Этого просто не может быть. Но подушка пахнет чужими духами. Но шампанское… Нет, как это может быть?..
Сняла трубку и набрала Кирин рабочий телефон. Долгие гудки, потом запыхавшийся Кирин голос:
— Алло!
— Ты сейчас очень занята?
Постороний человек не услышал бы ни в самом вопросе, ни в его интонации ничего особенного, но Кира хорошо знала свою сестру и сразу насторожилась:
— Что случилось? Почему ты в Москве? Что-нибудь с мамой или с Санькой?
— Мама в порядке, Санька тоже, не волнуйся. Тут другое… Мне срочно надо тебя увидеть.
— Женька, у меня переговоры. По телефону не можешь сказать?
— Мне надо тебя увидеть! Мне надо, чтобы ты как можно скорее приехала ко мне сюда!
Кира удивилась. Женька прекрасно знает, что у нее за работа, и если уж в середине рабочего дня просит приехать, значит, действительно произошло что-то из ряда вон… Прикинув, что следующую встречу можно перенести на завтра, и назначив клиенту время, Кира ответила:
— Хорошо. Через час у тебя!
Женя открыла дверь почти сразу, как только Кира отняла палец от кнопки звонка.
— Входи!..
Кира взглянула ей в лицо и с трудом узнала: Женя осунулась так, словно тяжело переболела, в глазах какой-то лихорадочный блеск; но слез нет, глаза сухие. Кира испуганно схватила ее за плечи:
— Женька, родная, что случилось?
— У Андрея кто-то есть!..
Кира недоуменно посмотрела на сестру и с облегчением рассмеялась:
— Всего-то? С чего ты взяла? Чушь какая-то!
— Не веришь?
— Конечно, нет! Он тебя любит, это и слепому видно.
— Не знаю… Любил, да. У него другая женщина!
— Кто тебе сказал?
— Никто. Я сама знаю!
Кира обняла сестру, повела ее в комнату и усадила на диван:
— Послушай, это у тебя просто идея-фикс. У него, кроме тебя, никого быть не может.
— Ошибаешься…
— Может, ты все-таки расскажешь, с чего ты это взяла?
Женя обернулась и посмотрела Кире в глаза. От этого взгляда Кире стало страшно: глаза у Жени были пустые, остановившиеся, как у сомнамбулы.
— Шампанское на кухне. Его подушка пахнет чужими духами. — Вдруг она словно проснулась, сжала ладонями виски и полувсхлипнула-полупростонала: — Боже мой, Боже! Этой ночью в нашей постели с ним была другая женщина!
Она уткнулась Кире в плечо и разразилась рыданиями.
— Я… Никогда… Как же… — все, что Кира могла разобрать сквозь всхлипы. Она обняла сестру и гладила ее по плечам, по спине, шепча какие-то невнятные слова утешения.
Когда первый приступ слез прошел, Кира повела Женю на кухню, дала сигарету, а сама стала варить кофе. Женя, глубоко затягиваясь, выкурила одну сигарету и потянулась за следующей.
Кофе вскипел. Кира разлила его по чашкам и уселась за стол напротив сестры:
— Слушай, может быть, все не так уж страшно? Вдруг всему этому есть какое-то разумное объяснение?
— Какое? Можешь придумать? Я — нет.
— Сколько угодно! Например, сегодня ночью здесь действительно была другая женщина, но не с Андреем. Какой-нибудь приятель попросил об одолжении, не бывает, что ли?
— Бывает. Только я чувствую, что это не так. Он ночевал дома, и ночевал не один. Как он мог, как?
Кира невесело усмехнулась:
— Ну знаешь, с некоторых пор, когда я слышу вопрос «как он мог», я спокойно отвечаю: «Мог. Он еще и не на то способен». Предательство — это неотъемлемая часть нашей жизни. — Она протянула руку и снова ласково погладила сестру по голове. У Жени на глаза опять навернулись слезы и потекли по щекам.
— Не надо, родная, не надо. Может быть, все не так уж страшно. Жизнь есть жизнь. В худшем случае это какое-то случайное увлечение, у мужчин это бывает.
— О чем ты? Какое еще «случайное увлечение»?
— Женечка, ты же не первый день на свет родилась? Он любит тебя, я в этом уверена. А это… Ну, кровь взыграла!
— Кровь?!!
— Подожди, давай все обсудим спокойно! Объясни мне еще раз: почему ты так уверена, что здесь был он, а не его приятель?
Женя невесело усмехнулась:
— Что я, своего мужа не знаю? Запах, ну и… Ну в общем, чувствую. Уверена даже.
— Допустим. И что собираешься делать?
— А ты что сделала бы на моем месте?
— Я?
— Да, ты!
— По-моему, моя судьба ни для кого не пример. Я все время делаю ошибки…
— А все-таки?
Кира промолчала и тоже взяла сигарету. Женя подождала минуту, потом продолжила:
— Я-то знаю: ты бы забрала сына и немедленно ушла!
— Женечка!
— Ты отказалась от Грегори, хотя так его любила, потому что считала, что он тебя предал!
— Женя!
— Ты думаешь, что это не предательство? То, что сделал Андрей, — не предательство?
— Женя, все-таки надо сперва разобраться!
— Считаешь, мне надо с ним поговорить?
— Ну, не знаю. Некоторые жены в таких случаях делают вид, будто ничего не происходит. Просто ждут, пока все само собой уляжется. И я не уверена, что они не правы.
— Как?..
— Женечка, пойми: «чувства ниже пояса» обычно недолговечны.
— Какая разница, сколько это продлится? Я уже не смогу с ним жить!
— Подожди! У вас как-никак сын!..
— У тебя была дочь, когда ты ушла от Славки!
— Там была другая ситуация. И потом, в конце концов все измеряется результатом. Если меня сейчас кто-нибудь спросит, счастлива ли я, я отвечу, что нет. И кто знает, может быть, мы со Славкой прожили бы гораздо более счастливую жизнь, если бы…
— Если бы что?
— Не знаю… Ну, если бы прощали друг другу и слабости и проступки…
— Даже измену?
— Женечка, я тебе уже сказала — по-моему, у Андрея просто гормоны разыгрались. «Чувства ниже пояса». Как и любому мужику, ему захотелось чего-нибудь погорячее, чем родная жена. Это бывает. Но можно ли это назвать изменой?
— А как это назвать, верностью?
— Измена — если он полюбил другую так же сильно, как когда-то полюбил тебя. А этого не может быть! Я же вижу, он любит тебя по-прежнему.
— По-прежнему? — переспросила Женя с издевкой в голосе.
— Ну, не совсем по-прежнему, а так, как любят жену после пяти лет брака. Не обмирает, а любит как родного человека. У вас нормальная семья, и разрушать ее из-за мимолетной Андреевой глупости не стоит.
— Как ты все хорошо объясняешь! А сама поступала всегда иначе!
— Я тебе уже объяснила, что, если бы могла, многое в своей жизни я переделала бы.