– Мои, – расплылся в улыбке Грязнов. – Я почему темню… Крот приказал молчать.
– Крот послал бумажонку?
– Он. Молодец!
– Может, и вправду молодец, – подумав, ответил Турецкий. – И что решил Голованов?
– Ждет указаний от меня, – ответил Слава. – А я от тебя.
– Не обратил внимания вчера на женщину? – помолчав, спросил Турецкий.
– На Софью Андреевну? Да на такую только слепой внимания не обратит! Хороша Маша, да не наша!
– Ну и чья же? – стараясь быть равнодушным, поинтересовался Александр.
– С Крестом ушла, – ухмыльнулся Слава, глянул на друга и изменил тон. – Славная женщина Софья Андреевна…
– Едем, – коротко сказал Турецкий.
Колесниченко все-таки не выдержал и покинул президиум. Внешне Потапов был спокоен, но часто затягивался сигаретой, что и выдавало его волнение.
– Доктор вместе со старшим лейтенантом Сидорчуком в Москве, – отвечая на тревожно-вопросительный взгляд Колесниченко, сказал Юрий Андреевич, взглянув на часы. – Теперь, вероятно, уже в кабинете директора ФСБ. Вылетел спецсамолетом с военного аэродрома.
– Это конец, – тихо произнес губернатор.
– Посмотрим, – ответил Потапов. – Но положение серьезное. Чего они там гудят?
– Господин Турецкий расшевелил. Просветил неграмотных, сообщив о том, что высокие гости улетели в Москву именно по причине телевизионной передачи. Но и не только…
– Не тяни, Николай Михайлович.
– Они получили, как выразился Турецкий, более обоснованную информацию.
– Кто дал ему слово?
– Председатель.
– Идиот, – прошипел Потапов, прислушиваясь к гулу в зале. – Идемте. Надо успокоить народ.
– Стоит ли? – пробурчал Колесниченко и тут же умолк под холодным взглядом Юрия Андреевича.
– К стенке тебя пока не поставили, петухом в лагере не сделали, – по-блатному ощерил зубы господин Потапов, глянул на обескураженного губернатора и улыбнулся. – Держи себя в руках, Николай Михайлович. Еще не вечер…
Крест, сидя в глубоком кресле, поочередно оглядывал свою братву – Мастера, Ворона, Фараона, Шамана, Барсука и Мишу Муссолини, сидевших напротив полукругом. Он вызвал их немедленно, как только узнал об исчезновении Доктора и Сидорчука. Винить в случившемся было некого, кроме самого себя. Он сам пригрел старшего лейтенанта, хотя некоторые из братанов, к примеру Барсук и Муссолини, не советовали ему это делать. Но Крест уважал профессионалов, а таких киллеров, как Сидорчук, во всем мире можно пересчитать по пальцам. И Крест справедливо полагал, что старший лейтенант ему пригодится. Теперь же он раздумывал, с чего начать толковище, чтобы и братву не обидеть, и себя не уронить в их глазах.
– Вот что, братья, – сказал он, – послушаю-ка я сначала вас. Толочь воду в ступе я не собираюсь. И так все ясно. Кто первый?
– Пусть начнут Шаман или Фараон, – подал голос Барсук. – У них образование верхнее…
– Давай, Шаман, – приказал Крест.
Шаман начал свою речь, начисто обескуражив своих братков, он заговорил сначала по-английски, потом по-французски, затем по-немецки и наконец умолк, снисходительно рассматривая друзей.
– Переведи, – потребовал Барсук. – Чего ты там намолол…
– Я сказал, что моя жизнь проходит в основном на Западе, а там деловым людям наплевать на то, будет ли существовать какая-то партия или не будет, лишь бы шло дело, – перевел Шаман. – И я лично с ними согласен.
Грамотный Шаман затронул самый важный вопрос, и все это поняли, однако своего мнения высказывать не спешили.
– Ты что скажешь, Фараон?
– Я солидарен с Шаманом. Могу повторить то же самое по-арабски, – улыбнулся Фараон.
– А ты, Мастер? – обратился Крест к пожилому седоватому мужчине.
– В Москве и Питере могут не понять. Для чего тогда был весь сыр-бор?
– Не понял, – сказал Крест.
– Партия им не нужна! – кивнул на Шамана и Фараона Мастер. – А как Доктор говорил: конечная цель – власть и партия… Этот… Как его? Пьедестал на пути к ней! Не поймут наверху, ни в Москве, ни в Питере.
Ворон решил помолчать, зато Барсук закатил целую речугу.
– Они по западам, по востокам ездят, – кивнул он на Шамана и Фараона. – На золотых блюдах едят-пьют да иностранных баб тискают. А отдуваться-то мне!
Братва грохнула. Даже Крест криво улыбнулся.
– Тебе-то за что? – спросил он.
– Как это, за что?! Они там что-то наподписывают, а здесь разборки! За неделю две сотни трупов! Вон в Татарке вчера четверых похоронили!
– По делу говори! – наконец прервал Барсука Крест.
– А ежели по делу, то прав оказался Муссолини! Головку убирать надо, «важняка». Ну поорут, пошумят и успокоятся. Не таких убирали! И ничего! Не оторвем головку, он таких дел натворит – не расхлебаешь! Ты глянь, сколько ментов в Кисловодск нагнали?! Да непростых, в штатском! А насчет партии я не знаю, что и сказать…
При упоминании своей клички Миша приосанился, вежливо поднял руку.
– Говори, – сказал Крест.
– Мы горим, Крест. «Пантера» сделала свое дело. Меня, к примеру, как гендиректора КАКТа, Турецкий может взять в любое время. Другой вопрос, сколько может продержать, – но это уже другой вопрос.
– Тебя как кандидата взять никто не может, – вставил Шаман.
– Я поддерживаю Барсука. Надо убирать «важняка». И чем быстрее, тем лучше, – закончил Муссолини.
Крест вновь оглядел своих сподвижников.
– Выслушал вас, братья. И вот мой ответ. Доктор сейчас небось на красном ковре. Но что он может сообщить такого, чего не знали бы менты, министры, вице-премьеры и секретарь Совета Безопасности? Да ничего. Мы – сила, и это они прекрасно понимают. Понимают, но сделать ничего не могут. Более того, они идут с нами на сотрудничество, о чем говорит приезд самых высоких чиновников правительства и президентского аппарата. Знаю, что они рванули когти. Потому что неизвестно, как посмотрит на всю эту заваруху хозяин. Но хочу вас уверить, что они приложат все усилия, чтобы успокоить его. Не в их интересах раздувать дело. Спустят на тормозах. Партия же, братья, действует давно. Теперь она зарегистрирована официально, и съезд выполнил свою задачу. Разогнать, закрыть, арестовать партию не посмеют. Да это никому и не выгодно.
– Во, навострился! – восхищенно шепнул Ворону Барсук.
– Теперь о старшем следователе по особо важным делам Турецком, – перешел Крест к другому вопросу. – Здесь дела хуже… В Кисловодске, Барсук, не только менты и в форме, и в штатском. В городе ходят парни муровского полковника Грязнова, «русские волки». Эти ребята, если ты хоть пальцем тронешь «важняка», на куски тебя разорвут! Для них законы не писаны… Так что думайте.
– Разреши? – приподнялся Фараон. – Что важно для «важняка»? Наказание. Так, может, ему помочь?
– Это уже интереснее, – скупо улыбнулся Крест. – Значит, так. Первое. Считать партию созданной. Второе. «Важняка» пока не трогать. Третье. Помочь «важняку» наказать виновных по мокрухам. Все.
– И кого мочить первого? – деловито спросил Барсук.
– Того, кто уже в глотке «важняка», – усмехнулся Крест.
Барсук понятливо заухмылялся.
Турецкий и Грязнов уехать не успели. Помешал им конечно же Крот. Он приметил, что друзья покинули зал, и поспешил следом.
– Вы куда, братцы? – окликнул он уходящих в глубину коридора товарищей.
– Шумок возле виллы Креста, – пояснил Грязнов.
– Да пусть шумят. Вам-то что?
– Оно конечно, – протянул Грязнов. – Мое дело сторона… Пусть они хоть головы друг другу поотрывают!
– Не волнуйтесь, Александр Борисович, – обратился Крот к Турецкому. – На вилле все спокойно. Советую вернуться в зал. Думаю, будет любопытно.
– Не знаю, как Грязнов, а я в бар, – сказал Турецкий. – Мне необходимо снять стресс, который я получил благодаря вашей бумажонке.
– Получилось очень даже неплохо, – улыбнулся Крот. – С вами желает поговорить господин Акимов.
– Пусть спускается в бар, – подумав, ответил Александр.
– Вы тоже, разумеется, в бар? – спросил Крот у Славы.
– Разумеется, – подмигнул Слава.
Станислав Станиславович пришел в бар примерно через полчаса и подошел к столику, где расположились Турецкий и Грязнов.
– Знакомься, Станислав, – кивнул на Славу Турецкий.
– Грязнов, – привстал Слава.
– Акимов.
– Тот самый писатель? – как бы удивился Слава. – Оч-чень приятно!
– Было и прошло, – усмехнулся Станислав Станиславович. – Но мне тоже очень приятно, что вы читали мои произведения.
– Как же, как же! Изучал даже!
– Слава – полковник МВД. Ваши книги изучать ему полезно, – заметил Турецкий.
– Мне бы хотелось побеседовать с тобой наедине… – замялся Акимов.
– От Грязнова у меня тайн нет, – улыбнулся Александр. – Я ведь все равно передам ему наш разговор. Так что смелее!
– Мне хотелось бы получить ту, гораздо более обоснованную информацию, что получили высокие должностные лица.
– Я сообщу тебе, Станислав, намного больше, и сделаю это с большим удовольствием… Выпей.
– Спасибо, – отказался Акимов.
– Тогда твое здоровье! – Турецкий выпил, занюхал лимоном, поднял глаза на председателя. – Слушай, Станислав Станиславович, и запоминай. А главное, сделай выводы. Ты попал в лапы воров в законе, просто воров, что еще более опасно, крупных воротил криминального бизнеса… Наркотики, оружие, азартные игры и так далее. И убийц.
– Нас могут слышать, – перешел на нервный шепот председатель.
– Потому и говорю. Далее, смотри. – Турецкий взял лимон, выжал и бросил в пепельницу. – Такова будущая твоя судьба, дорогой председатель.
– Не верю.
– Я редко ошибаюсь, Станислав, – серьезно ответил Турецкий.
– По-моему, он вообще не ошибается, – поддержал друга Слава.
– Слышал? А полковник Грязнов знает, что говорит… Твоя судьба – судьба выжатого лимона. Думаешь, они не предлагали другим?
– Не знаю.
– Предлагали. Не имею права называть фамилии, чтобы не подвести честных людей, но ты поверь на слово. Господин Потапов и иже с ним воспользовались твоим… Как это выразиться повежливей, даже и не знаю…