Но вот чего я точно не хочу, так это расплачиваться своим телом будь с какой вдовушкой. Организм мой молодой, и я уже чувствую определенное отличие от себя прежнего. Этому телу нужно больше женского внимания. Возможно, потому, что это тело не так сильно было занято делами, но тем не менее. Но какой бы ни была Шварцберг — приближаться к ней на расстояние рукопожатий микробов не планирую. Уж тем более делать это за деньги и прочие дисконты. Нет, увольте!..
— Делай, что хочешь, но завтра утром мы должны заселяться в нормальные квартиры. Хоть сам согрей кровать вдовушке, — сказал я управляющему, сделал еще пару глотков застоялой воды из графина и продолжил, сменив тему. — А сегодня вечером я буду играть.
— Помилуйте, барин, но только не это! Богом молю вас, — начал причитать Емельян Данилович.
И он, конечно же, прав. Вот только нужно себя проверить.
— А я еще, дурень, рассказывал вам про правила игр в карты. Вот забылися — и все, чего было вспоминать! — не унимался управляющий.
— Все! — прикрикнул я. — Емельян! Пора тебе начинать верить в меня. Я думаю, как выпутываться из всего этого… Да чего я объясняю! Это ты мне поутру объясни, как плуги, да и все остальное продавал и насколько обворовывал отца моего. Иди… С мадам этой… Шварцберг договаривайся. Не договоришься, пойдем в гостиницу, а там цены знаешь какие. Я-то поселюсь, а вот вы… Впрочем, конюшни при гостиницах наверняка не сильно холодные.
Емельян вышел, а я, в уме прикинув схему своей игры в карты, позвал Саломею да и попросил, чтобы она пропажу нашу, Параску, с собой захватила. Было дело и до одной, и до второй. Проигрывать я никак не хотел, даже по мелочи. А проверить некоторые приемы отвлечения внимания стоило.
Шёл когда-то сериал про шулеров, так и назывался, вроде бы. Там были интересные моменты, как можно было обдурить падких до карт советских граждан. Смотрел я и видео с фокусами и шулерскими приемами, благо подобного контента в оставленном мной будущем хватало. Нет, давать бой шулерам на их поле — это не особо разумно. Но своего врага нужно изучить.
Тройка игроков пришла ко мне в номер точно в обозначенное время. Они, наконец, представились, и явно не своими именами. Имена звучали весьма благозвучно. Ну не был Вениамин Янович таковым, он, скорее, был каким-нибудь Степаном Ивановичем, может, и крепостным беглым, скрывающимся под вымышленным именем. Но в эту подноготную я пока лезть не стал; принял то, как себя обозвали игроки, и началась та самая игра.
Первой была партия в вист, так, для разогрева. И я, к своему удивлению, ее выиграл. Вернее, не столько я, сколько мы, так как в этой игре нужно делиться на пары. Моим карточным партнером стал тот мужик, что одет попрезентабельнее и даже с серебряными часами ходит. Он представился как Константин Иванович Райский. Наверняка из этого можно было бы поверить только в «Иванович», хотя мужик и неплохо держался в образе интеллигента.
В игре вист нужна память, а еще некоторая ловкость рук, так как удержать тринадцать или более розданных карт, чтобы еще их все видеть, не так-то и легко. Я взял более остальных, аж пять взяток, так что мы выиграли и забрали куш в виде… всего двух рублей. По рублю мне и Константину Ивановичу.
А дальше, состроив скучное выражение лица, Вениамин Янович предложил, наконец, игру в штос. Вот тут уже можно было сильно проиграться. Герман, со своими «тройкой, семеркой и тузом» в «Пиковой даме» именно в штос, он же фараон, проигрался.
— Господа, предлагаю начать с рубля с полтиной, — весело и задорно сказал тот делец, что был в таверне в ржавом костюме, да и теперь не сменил своего наряда.
— Поддерживаю! — сказал я.
Возле стола маячила туда-сюда Прасковья, одетая в платье с глубоким декольте и несколько подтянувшая нужным способом свои выдающиеся формы, чтобы они точно бросались в глаза. Даже сосредоточенные на игре трое шулеров то и дело отвлекались.
Кстати, играть мы должны были впятером, но какой-то господин не смог прийти в самый последний момент. Надо же, какая неожиданность! Я только усмехнулся подобному обстоятельству. Психологи, мля. Это они так не хотели меня спугнуть, вроде бы, я буду не единственным дворянином за столом. Ну а когда пришли, то куда деваться — нужно играть.
И всё-таки играть в покер намного интереснее и содержательнее. В этом времени игры были или подобие пасьянса, предтечи покера, или вист, когда главным становится наблюдательность и память, так как нужно запомнить карты у соперников и класть такую, чтобы не отдать взятку.
Но в висте развести клиента крайне сложно. Тут и ставки не повысишь, да и партия длится достаточно долгое время — двадцать, а то и тридцать минут, что не возбуждает азарта. Так что подобная игра — это времяпровождение неазартного человека в близкой компании, сродни тому, чтобы поиграть в домашнее лото, скоротать время скучным вечерком.
Другое дело — это воспетый Пушкиным и Лермонтовым штос. Это тот самый «фараон», в который играли ещё в самом конце XVII века. Игра непритязательная на право считаться умной, что позволяло играть и выигрывать многим.
— Господин Шабарин, прошу, — сказал один из бандитов, тот, который был с неплохими серебряными часами, мнимый Константин Иванович.
Он лихо поддел своей картой мою колоду. Я снял с колоды шапку, которая отделилась посредством манипуляций соперника.
— Господа, прошу, переверните свои карты, — сказал я, и трое дельцов почти синхронно показали те карты, которые они выбрали.
Я заметил, что в этот раз мои соперники выбрали «картинки», сплошь дам и королей. При этом, когда представившийся мне Константином Ивановичем Райским стоял на банке, то есть раздавал и играл со всеми, один из его подельников выбирал или семёрку, или тройку, а раз — восьмерку.
И вот сейчас, когда я банкомёт, а мои соперники понтеры, кажется, что игра всё-таки идёт по-честному.
— Господин Шабарин, ну же, смелее, мы ждём ваш первый абцуг, — с неким озорством в голосе произнёс Николай Петрович, третий персонаж, до того мной незамеченный, так как был молчалив и несловоохотлив даже при знакомстве в трактире.
Между тем, как только сели за стол, то и Николай Петрович и Константин Иванович, и Вениамин Янович, — все преобразились. Словно начался спектакль, они принялись отыгрывать свои роли. Подванивало неким местечковым любительским театром.
От меня не укрылись их переглядывания и якобы тайные знаки. То один нос потрёт указательным пальцем, а после разгладит левый ус, то второй что-то пристукнет по хлипкому столу, будто выдавая барабанную дробь. Я же наблюдал и пытался сопоставить действия с теми знаками, которые составляли невербальный обмен сведениями моих соперников.
— Первый абцуг, господа, — сказал я, перевернул свою колоду карт и чуть отодвинул первую карту в сторону, чтобы видеть вторую.
Первая карта — это лоб, вторая же карта называлась соником. И если первая карта совпадёт с той картой, что выбрал кто-либо из моих соперников, то выигрыш мой, но не весь — лишь у того самого соперника. Либо же наоборот. Здесь не нужно было смотреть на масть карты, так как совпасть должны только сами значения. На столе перевёрнутыми лежали дама, король и туз.
Первый абцуг, то есть две показанных карты из моей колоды, не принёс никому победы. Следом последовал второй абцуг…
— Господа, а мне сегодня везёт! — сказал Константин Иванович.
Он потер свои часы, будто стирая грязь, и улыбнулся.
Действительно, второй картой-соником выпал король. Короля же выбрал и мой соперник. Я, отыгрывая раздражение и разочарование, передал десять рублей выигравшему Константину Ивановичу. Ставки уже были достаточно велики. И, видимо, теперь и наступал тот самый кульминационный момент, после которого меня разденут до нитки, ведь по договорённости именно на следующие раскладки банковать будет Константин Иванович — как мне представляется, наиболее опытный шулер из всей тройки.
— Третий абцуг, господа! — провозгласил я и раскрыл новые две карты.
Пусто, никто не выиграл.
Ещё два абцуга не принесли никому победы. А вот третий позволил уже мне забрать десять рублей у одного из соперников.
— Что ж, господа, возможно, госпожа Фортуна повернулась мне к своим лицом? Несколько надоело видеть её спину, знаете ли, — сказал я, улыбаясь и забирая себе десять рублей серебром, хотя ассигнациями тут было больше тридцати.
На столе оставался перевёрнутым валет того игрока, кто назвался Вениамином Яновичем. И вот уже третий абцуг, то есть две перевёрнутые карты, поставили точку в этой партии. Лобовая карта была валетом, значит, мой выигрыш. Что ж, плюс десять рублей в моей копилке. А всего я заработал одиннадцать рублей с полтиной.
Это должно было бы подстегнуть увлекающегося человека. У прежнего Алексея Петровича Шабарина, наверняка, отключалось в такие моменты рациональное мышление — выигранные денежки грели карман и будораживали мысли.
— Это я приношу вам удачу! — проворковала Параска, сидящая рядом со мной по правую руку.
Курва… погладила меня по колену. Ну что за баба? Не меня она должна была отвлекать, а этих дельцов, что решили на мне заработать. Впрочем, движения девки не остались без внимания и моих соперников. Виниамин, тот что помоложе, явно позавидовал.
— Несомненно, душа моя. Там, где ты — там удача! — сказал я, поцеловал ей ручку, но другой рукой смахнул ладонь Прасковьи со своих ног.
Вместе с тем нельзя было не признать, что Параска отыгрывала свою роль намного лучше, чем раскрывали своих персонажей мои соперники за карточным столом. То хихикнет, то кружевом в вырезе поиграет, то прядочкой волос встряхнет, а то серьёзной станет, как сама судьба. Или девка была сама собой, и вполне могла бы вписываться в подобные компании, даря любовь тому, кто сегодня нежится в объятьях фортуны?
— Что ж, господа, — сказал Константин Иванович, беря свои карты и перемешивая пятидесятидвухкарточную колоду. — Нынче моя очередь настала быть на банке.
Ага, вот и поворот в игре. Ведь, по сути, получается таким образом, что у шулеров единый бюджет, если кто-то из них будет выигрывать, то выигрывает вся тройка. Но вопрос состоит в том, чтобы проиграл именно я — свою-то деньгу что им туда-сюда передавать, им нужна моя. И я догадываюсь, что именно будет происходить.