[21].
Нужно ли говорить о том, что Иван Барков был среди тех современников Ивана Антоновича, которые не заметили краткого его царствования?
Итак, в 1741 году Иоанна VI на троне сменила Елизавета Петровна. 27 ноября 1741 года «Санктпетербургские ведомости» оперативно информировали об этом читателей, опубликовав манифест. Публикация, на наш взгляд, заслуживает внимания, а потому приведем заинтересовавший нас документ полностью.
«В Санктпетербурге ноября 27 дня
В прошедшую среду, то есть 25 числа сего месяца, соизволила Ея Императорское Величество наша всемилостивейшая Государыня Елисавет Петровна по всеусердному и единогласному прошению верных своих подданных как духовных, так и светских чинов, восприять принадлежащей Ея Величеству от давнаго времени по близости крови, самодержавный Всероссийский родительский престол: о чем того же дня публикован был следующий манифест.
Божию милостию мы Елисавет Первая, императрица и самодержавица Всероссийская, и прочая, и прочая, и прочая объявляем во всенародное известие.
Как то всем уже чрез выданный в прошлом 1740 году в Октябре месяце 5 числа манифест известно есть что блаженныя памяти от Великия Государыни Императрицы Анны Иоановны при кончине Ея наследником Всероссийского престола учинен Внук Ея Величества, которому тогда еще от рождения несколько месяцев только было, и для такого Его младенчества правление государственное чрез разные персоны и разными образы происходило, от чего уже как внешние так и внутрь государства безпокойства и непорятки, и следовательно немалое же разорение всему государству последовало б; того ради все наши как духовнаго, так и свецкаго чинов верные подданные, а особливо Лейб гвардии Наши полки всеподданнейше и единогласно Нас просили, дабы Мы для пресечения всех тех произшедших и впредь опасаемых беспокойств и непорядков, яко по крови ближняя отеческий Наш престол всемилостивейше восприять соизволили, и по тому Нашему законному праву по близости крове к самодержавным Нашим родителям Государю Императору ПЕТРУ Великому и Государыне Императрице ЕКАТЕРИНЕ АЛЕКСЕЕВНЕ, и по всеподданнейшему Наших верных единогласному прошению тот наш отеческий Всероссийский престол всемилостивейше восприять соизволили, о чем впредь со обстоятельством и с довольным изъяснением манифест выдан будет, ныне же по всеусердному всех наших верно подданных желанию всемилостивейше соизволяем в том учинить Нам торжественную присягу ноября 25 дня 1741 года.
Подлинный подписан
собственною Ея
Императорскаго
Величества рукою, тако:
Елизавет.
Печатан
в Санктпетербурге
при Сенате
Ноября
25 дня 1741 года»[22]
Документ замечательный во многих отношениях. Прежде всего обратим внимание на то, как грамотно обоснована необходимость смены власти: Иоанн VI, не названный по имени, — младенец. Что с него взять? Управление страной регентами при нем, также не названными по имени (их, как и царя-младенца, надлежало как можно скорее забыть), привело к «беспорядкам», «беспокойствам и непорядкам» как во внешней, так и во внутренней политике, из чего возникла угроза «разорения всему государству». Многократно, настойчиво повторяется мотив, как сказали бы в советское время, «идя навстречу пожеланиям трудящихся». При этом не забыты не только светские и духовные лица, но и армия, гвардейцы. Так сказать, заявлено единство армии и народа. Заявлено и право по крови на престол: Елизавета не десятая вода на киселе, а как-никак дочь Петра Великого. Всё правильно, всё законно. А стране нужен порядок. Обывателям оставалось только поздравлять друг друга, обниматься, лобызаться и проливать слезы радости.
Елизавете Петровне предстояло царствовать 20 лет. В это время Барков станет подростком и юношей, будет учиться в Александро-Невской семинарии, а потом, по представлению экзаменовавшего его Ломоносова, — в Академическом университете, трудиться в Академической типографии и в Академической канцелярии. В это время Барков начнет писать стихи…
Какой была Елизавета Петровна? Ее несравненная, ослепительная красота запечатлена живописцами. О ней писали современники. Екатерина II, рассказывая в своих «Записках» о придворном маскараде 1744 года, в котором по прихоти Елизаветы Петровны мужчины нарядились в дамские костюмы, а дамы — в мужские, признается: «Действительно и безусловно хороша в мужском наряде была только сама императрица, так как она была высока и немного полна. Мужской костюм ей чудесно шел». Выразив свое восхищение прекрасными, удивительно стройными ножками государыни, Екатерина II заметила: «Она танцевала в совершенстве и отличалась особой грацией во всем, что делала одинаково в мужском и женском наряде. Хотелось бы все время смотреть не сводя с нея глаз и только с сожалением их можно было оторвать от нея, так как не находилось никакого предмета, который с ней сравнялся»[23].
Разумеется, красавица-императрица любила наряды, празднества, увеселения. Она была милосердна: при вступлении на престол обещала отменить смертную казнь и отменила, что, впрочем, не отменяло других жестоких наказаний. Когда красавица Наталья Федоровна Лопухина, недовольная тем, что был арестован и сослан ее любовник граф Левенвольде, имела неосторожность в узком дружеском кругу высказать свое недовольство, ее обвинили в политическом заговоре. В 1743 году Лопухину публично высекли плетьми «с урезанием языка» и сослали в Сибирь, где ей суждено было прожить до воцарения Екатерины II.
Ау, века!! Ах, где ты, где ты —
Веселый век Елизаветы,
Когда на площади Сенной,
Палач в подаренной рубахе
К ногам Царицы с черной плахи
Швырнул язык Лопухиной!..
И крикнул с пьяною усмешкой:
— «Эй, ты, честной народ, не мешкай!
Кому язык? Берешь, аль нет?!»
— Любила очень веселиться
Веселая Императрица
Елисавет![24]
Елизавета Петровна не была лишена чувствительности. Увидев однажды стадо быков и узнав, что их гонят на бойню, она заплатила за них деньги и спасла животных от гибели.
Императрицу отличала набожность. Она строго соблюдала посты, любила церковное пение. В церковные праздники приглашала из Москвы голосистых дьяконов: никому лошадей не давали, пока они не домчатся до Петербурга. Да и сама Елизавета Петровна пела на клиросе.
Елизавета часто приезжала в Александро-Невский монастырь. Барков, как и другие семинаристы, мог созерцать молящуюся императрицу во время похорон царственных и именитых персон.
21 марта 1746 года в монастыре хоронили Анну Леопольдовну, мать Ивана Антоновича. Она скончалась в Холмогорах от родильной горячки. «Императрица горько плакала, узнав эту новость; она приказала, чтобы тело ее было перевезено в Петербург для торжественных похорон, — вспоминала Екатерина II в своих „Записках“. — Приблизительно на второй или третьей неделе Великого поста тело прибыло и было поставлено в Александро-Невской Лавре. Императрица поехала туда и взяла меня с собой в карету; она много плакала во время церемонии»[25].
Елизавета Петровна ежегодно бывала в монастыре в день перенесения мощей Александра Невского. Невский монастырь был построен при Петре I на том месте, где, по преданию, князь в 1240 году одержал победу над шведами. По велению Петра в 1724 году из Владимира сюда были перенесены мощи святого Александра Невского. Была учреждена награда — орден Александра Невского. Каждый год 30 августа кавалеры ордена шли от Казанской церкви в Александро-Невский монастырь. После литургии они обедали в трапезной на втором этаже братского корпуса вместе с императрицей.
Между тем государственная жизнь шла своим чередом. Государыня подписывала указы самого разного свойства. Они касались сношений с другими странами, военных действий, торговли, строительства, устройства питейных заведений, мер по пресечению разбоев et cetera, et cetera.
В 1736 году предшественница Елизаветы Петровны на троне Анна Иоанновна издала указ, согласно которому «непотребных женок и девок, содержимых у себя вольнодумцами и трактирщиками, оных опрося, буде не беглые окажутся, тех высечь кошками (плетками с хвостами из морской пеньки. — Н. М.) и из тех домов ж выбить вон»[26].
Елизавета Петровна тоже следила за нравственностью: в 1743 году она повелела, чтобы мужчины и женщины в торговых банях вместе не парились.
А в 1750 году императрица проявила непреклонность, узнав о содержательнице борделя на Вознесенской улице, некой Дрезденше (вероятно, немка прибыла в Петербург из Дрездена). 25 июня действительному статскому советнику Василию Ивановичу Демидову было поручено сыскать Дрезденшу, заточить ее вместе с «непотребными женками и девками» в крепость, наказать кнутом и отправить морем за границу с тем, «чтоб им впредь в Россию не приезжать под жестоким наказанием»[27]. Поручение императрицы касалось и других борделей, которые надобно было выявить. В. И. Демидов сообщал Елизавете Петровне о первых результатах расследования:
«По Высочайшему Вашего Величества указу непотребная Дрезденша по прибытии моем на другой день к ночи в наемной ее квартире на Васильевском острову через употребленного через меня полицейского асессора Бекетова сыскана и взята в крепость. При ней две девки иностранных. Одна вынута из сундука. А при допросе ее из доброй воли через немалое увещание под пристрастием батогов ни в чем непотребном не признавалась, а потом под кошками многие гнезда непотребных открыла. Каких через три ночи поныне сыскано сводниц и блудниц больше пятидесяти человек в разных местах, дворах и трактирах, в шкапах и под кроватями… А по росписям надеюся нарочитое стадо собраться их может, ибо как слышу многие места на Адмиралтейской, и на Литейной стороне, и на Васильевском острову наполнены, да и в Миллионной есть»