– Да. Три года назад месье Мейер взял меня в ученики.
Юнгер улыбнулся, и атмосфера внезапно разряжается.
– Тебе повезло, такое место стоит дорого.
– И я каждый день стараюсь быть на высоте, – браво отвечает Лучано.
Ну ты и навострился отвечать, сынок! Молодчина. Не посрамишь свой фальшивый паспорт.
– Береги этот нож, мой мальчик, – добавляет Юнгер. – Твоя мать знает, что он может спасти тебе жизнь. Завтра я возвращаюсь в Германию к своему сыну. Я подарю ему такой же перочинный ножик, как у тебя.
На этот раз Франк не выдерживает:
– Как?! И вы уезжаете?
Юнгер отвечает улыбкой.
– Просто еду в увольнительную, чтобы побыть с семьей. Я скучаю по жене.
– А я уже начал волноваться.
– Вернусь в Париж через три недели. И кстати, мне лучше теперь отправиться спать, завтра на рассвете я сажусь в поезд на Восточном вокзале.
– Спокойной ночи, герр Юнгер. И удачной поездки.
Обаяние капитана Юнгера так ощутимо, оно растекается вокруг него… как дарджилинг в кипятке.
Какими словами мог бы описать это Фицджеральд?
И знает ли Юнгер Фицджеральда? Он посмотрел на его портрет, висящий на стене. Но инстинктивно решил промолчать, избегая любого затруднительного положения? Нет, дело не в инстинкте. Тут скорее дедукция…
– Лучано! Я хочу, чтобы ты раздобыл мне адрес Юнгера в Германии. Найди его как можно скорее, и мы доставим ему бутылку кальвадоса еще во время отпуска. А кстати, разузнай заодно и дату рождения, это меня тоже интересует.
– Завтра же утром займусь, месье.
– Давай, беги спать, уже поздно. Спокойной ночи, Лучано.
И неожиданно, не удержавшись, Мейер ласково треплет по голове этого парня с доверчивым сердцем, у которого есть все качества, чтобы стать великим барменом – и остаться честным человеком, даже среди немецких солдат.
«Держись, сынок, и ты научишься плавать среди акул», – думает он, наблюдая, как тот выходит за порог бара с курткой в руке. На него накатывает волна гордости.
Скоро одиннадцать, Франк Мейер совершенно без сил. Со вздохом предвидит, что еще придется полчаса шагать до дома. Завтра утром он должен быть в «Кафе де ля Пэ», встреча и передача фальшивых документов назначена на семь часов утра. И тогда он решает заночевать тут же, за прилавком. Раскладывая походный матрас, он думает о Лучано, о еврейских семьях. И о себе тоже, и о деньгах, которые он получит за это дело. За шесть месяцев существования этой схемы он скопил довольно большую сумму. Отличная заначка! Он пока ее не тратит, но с ней ему спокойнее.
Если придется бежать, каждая банкнота пригодится.
Франк учился жизни не по книгам, как Эрнст Юнгер, но одну вещь, по крайней мере, он точно узнал из детективных романов: жизнь в бегах стоит дорого.
8
6 мая 1942 г.
Виконт предупредил, что приедет поздно. «Надо решить одно дело», – сказал он. Бар закрыт, и Франк, убивая время, просматривает последний выпуск «Пари-суар». Японская армия вроде бы одерживает верх, немецкая авиация снова бомбит английское побережье, Гитлер и Муссолини встретились в Зальцбурге, чтобы подтвердить братский союз держав «оси»… Рекламные объявления настойчиво рекомендуют «косметическую пудру», отлично помогающую при бледном цвете лица, а также средства от анемии и «сладкое доппитание» – пищевые добавки для детей. Франк переходит к разделу спорта.
А вот и чертов Зюсс.
Виконт одет в приталенный бежевый плащ – элегантный, но почему-то весь покрытый пылью и паутиной. Лакированные туфли в грязи: Франк никогда не видел его в таком состоянии. Зюсс снимает плащ и пытается стряхнуть с него пыль, но вскоре понимает, что усилия напрасны.
Откуда же он вылез?
Франк не задает ни единого вопроса.
Зюсс вешает верхнюю одежду на медный крючок под прилавком и наконец спрашивает Франка с легким оттенком иронии:
– Ну и как прошла встреча с мадам Ритц?
Днем Мейер представил Вдове на пробу три коктейля, специально созданных для вечера открытия выставки Брекера. При этом присутствовал Элмигер, напросился и Бедо, радуясь, как мальчишка. С возвращением в политику Пьера Лаваля, который в конце апреля возглавил правительство Виши, его час наконец пробил, и Бедо без устали вещает о той важной миссии, которую Петен поручил Лавалю. «Вперед рука об руку с Гитлером – вот будущее Франции», – повторяет он, как попугай. И та же песня на первых полосах газет, уверяющих читателей, что спасение Франции возможно исключительно в рамках Новой Европы, Европы фрицев!
– А что говорит на этот счет господин Элмигер? – спрашивает Зюсс.
– Сами можете представить …
Оба прекрасно знают, что управляющий не одобряет этот вечер. Традиция отеля «Ритц» – неброская элегантность, а этот прием возносит солидное заведение к небесам показной роскоши.
Франк все продумал: один предложенный им коктейль будет смелым и даже авангардным, другой – вполне классическим, и где-то посредине между двумя тенденциями – коктейль «Зигфрид»: аквавит, лимонный сок, тростниковый сахар и «одна слезинка» «Куантро». Даже ради одного названия вдова Ритц отдаст ему предпочтение. Она предложила Элмигеру пригубить новинку, но управляющий отказался: «Спиртное на работе – никогда». Владетельная вдова пожала плечами, досадливо возвела очи к потолку и презрительно засопела.
– Это все больше напоминает отношения матери-самодура и взрослого сына, который не хочет ей потакать, – смеется Зюсс.
Франк кивает и улыбается. Их сближение в какой-то степени заполняет пустоту, возникшую с отъездом Шпайделя и Юнгера. Отказавшись от предложенной рюмки коньяка, Зюсс сует руку во внутренний карман плаща и достает пухлый конверт: в нем заработок Франка за последние несколько недель. Он протягивает его бармену поверх стойки, но не отпускает, даже когда Франк за него берется рукой, он смотрит Мейеру прямо в глаза.
– Евреев скоро обяжут носить желтую звезду. Слухи ходили уже давно… Но тут все подтверждается: СС разместило заказы на ткань. Такая ситуация подстегнет наш бизнес. Надо готовиться к ускорению темпов.
Франк кивает.
– Богатые евреи постараются покинуть оккупированную зону еще до конца месяца. Они будут добывать фальшивые документы за любые деньги. Вы слышали о Карле Оберге[13]?
– Смутно.
– Он приезжает в Париж, чтобы уничтожать ячейки Сопротивления. И выслеживать евреев. Настоящий охотник. Сторонник Гейдриха, из самых оголтелых. Послезавтра вы увидите их обоих, они приглашены на ужин в честь Брекера. Поверьте, Франк, рядом с этой парочкой даже толстый Геринг сойдет за милого фанфарона. Евреям лучше бежать отсюда – и как можно скорее.
Холодок пробегает по спине у Франка. И еще он вдруг понимает, что после отъезда Штюльпнагеля его бар перестал быть тем местом откровений, каким он был в начале оккупации. Сменивший его родственник приехал два месяца назад, но так до сих пор и не зашел выпить. Геринг тоже не вернулся в отель, хотя Франк знает от Зюсса, что тот, наконец, прибыл с русского фронта.
Виконт выдерживает паузу и затем продолжает:
– Вы поверите, если я скажу вам, что у нас есть подземный ход? Туннель, который соединяет подвалы «Ритца» с подвалами галереи «Же-де-Пом»?
Тайные подземелья встречаются только в романах… Однако это объясняет грязный плащ и ботинки Зюсса.
– Подземный коридор сооружен одновременно с постройкой здания галереи в саду Тюильри, – объясняет Зюсс.
– Но как вы о нем узнали?
Виконт подходит ближе, словно опасаясь чужих ушей.
– По воле Геринга мне приходится часто бывать в галерее «Же-де-Пом», и я сблизился с руководительницей музея. Это она рассказала мне о том, что император Наполеон III решил устроить тайный проход в отель «Грамон», где он встречался с графиней Кастильоне. Отель «Грамон» – прародитель нашего «Ритца». Так по распоряжению императора была вырыта галерея под улицей Риволи, выходящая к Вандомской площади. Буквально сегодня днем при содействии сотрудницы музея я остался в запертом хранилище Геринга.
– Но куда же выводит этот туннель? – спрашивает Франк.
– В наш подвал, куда складывают багаж и чемоданы длительного хранения. Оттуда в подземный ход можно попасть через дубовую дверь, расположенную с задней стороны колонны из камня, там внутри проходит узкая винтовая лестница. Из-за близкого соседства с Сеной в проходе сыро и дурно пахнет, но им по-прежнему можно пользоваться. Я встретил по дороге несколько крыс, но с керосиновой лампой без проблем вышел наружу. Мейер, в крайней ситуации можно использовать этот туннель для побега.
– Но откуда возьмется крайняя ситуация?
– Разве мало бывает опасных моментов во время войны? Знаете, было время и люди часто мне помогали. Теперь мой черед помогать другим, выводить их из «сумрачного леса».
В его голосе звучит такая искренность, что Франк просто потрясен. Похоже, одиночество мучает Зюсса не меньше, чем постоянный страх. Франк ужасно хочет задать ему один вопрос… Но опасается, что Зюсс спросит его о том же.
Неукоснительное правило: никто не должен знать.
За стойкой повисла тишина. Потом Виконт заговорил снова:
– Вы знаете, что Лафон пошел в помощники к Карлу Обергу? Вчера узнал, что этот проныра предложил СС помогать ловить евреев, и все только ради того, чтобы получить свою долю добычи. Если рядом такой псих, игра становится очень опасной. Поэтому я и сказал вам про подземелье.
Франк спрашивает себя, а не безопаснее ли прекратить бизнес, но уже слишком поздно.
9
14 мая 1942 г.
Треска «Принцесс», говяжье филе с соусом «финансье», пулярка, тушенная в овощах «Мирей» и десерт – шоколадная бомба «Коппелия».
Помнит ли здесь кто-нибудь, что, вообще-то, в Париже голод?
Десять вечера, гости торжественного приема в честь скульптора Арно Брекера переместились из бара к ресторанным столам, и Франку теперь остается лишь дождаться наплыва поклонников дижестива и любителей выпить на посошок.