— Кремницкая! Графиня! — прокричала девушка, воюя позади Никона.
— А я Никон Быков! Будем знакомы! Похоже, помирать нам сегодня.
— Нет! Продержимся до подхода дружины князя Мечникова! И будем жить! Все!
Быков вспомнил, что князь Мечников был старым другом семьи Дубовых. И был губернатором Ярославля. Собственно, тут было целое его княжество.
— Дружина — это хорошо… — отвечал Быков. — Тогда поживём ещё!
А потом почувствовал, как дрожит земля под ногами. На горизонте показались новые монстры. Огромные и медлительные. Оттого они так задержались. Четырёхногие пауки с толстым бронированными ногами, плоскими телами и большими жвалами спереди. Размером они были даже больше особняка.
— И как с такими совладать?.. — прошептал Никон.
Похоже, те, другие дриады, притащили сюда вообще всех монстров, что обитали на диких территориях Империи.
Из пасти самого ближнего паука вдруг вылетел зеленоватый снаряд. Большой плевок, если точнее. Летел он медленно, оставляя за собой след из зелёных капель, падающих на землю. Не долетев полдюжины метров до стены дома, снаряд вздыбил землю и расплескался зелёной волной. Монстры и стены, попавшие под неё, тут же растворились.
— Не выстоим… Ох, не выстоим… — чуть не простонал Никон.
Ему было бесконечно жаль, что его служба закончится уже вторым днём. Но зато в таком грандиозном бою…
И Быков приготовился умереть, продав подороже свою жизнь.
А потом дверь бункера слетела с петель, чуть не пришибив воина.
Духовное пространство
Николай
Я бежал в сумерках, а на закорках у меня сидела маленькая девочка в зелёном ситцевом платьице. Она весело визжала (а что взять с маленькой девочки?), а я размахивал двумя огромными палашами из чистой духовной энергии. Они были словно сотканы из солнечных лучей, сплетающихся, расплетающихся и сливающихся.
Просто после аж трёх куличей юной Матери Леса духовной энергии во мне было столько, что она лезла изо всех щелей. Поэтому надо было её тратить.
И я тратил.
Мечи легко рассекали атакующие щупальца, а заодно разгоняли темноту вокруг. Благодаря этому я видел, что мы бежали по ровной земле — высохшей, покрытой трещинами.
— Держись! — рявкнул я, заметив движение сбоку.
— Уи-и-и-и! — заверещала девочка, когда я сделал резкий кувырок в сторону, стараясь не придавить её, вскочил и рубанул обоими мечами.
Толстый жгут нитей-щупалец рассыпался, перерубленный.
Я понял одну вещь: духовная энергия врага не переваривает нашу. Она для него как очень сильная кислота. Или что похуже.
Из-за кувырка потерял направление.
— Куда? — рявкнул девочке.
— Туда! — дёрнула она мои волосы в нужном направлении.
И я продолжил бег.
Враг атаковал постоянно и со всех сторон, но я отлично чувствовал его. Скакнул в сторону, пропустил толстую нить и тут же разрубил её. Фонтаном брызнула чужая духовная энергия. Резкий разворот, и ещё одно щупальце извивается у моих ног.
Главное, не терять направление. Впереди то появлялись, то исчезали две светлые точки.
Когда пропустил пару ударов, попробовал окружить своё тело духовной бронёй. Простой, но лучше, чем раньше. Что-то вроде толстых пластин, защищавших важные участки моего астрального тела. Или духовного. Чёрт знает, как правильно.
— Ай! — подпрыгнул я, пропустив удар.
Щупальце меня цапнуло! Вцепилось в незащищённую подмышку, которую я открыл, когда отражал другую атаку. Вот зараза! У них там ещё и зубы есть!
Взмахом меча отрубил гадину. А противник понял, что так меня можно быстро вымотать. Ведь так теряется духовная энергия. И щупальца усилили натиск, то и дело кусая за колени, локти, шею. Только девочку не трогали. Она окружила себя барьером, который заодно защищал мне затылок, спину и шею сзади. Хоть что-то.
— Блин, да их слишком много! Я не успеваю! — воскликнул отчаянно.
Вместо помощи мне на глаза опустились две маленькие ручки.
— Какого…
— Ты же их видишь, разве нет? — хихикнула девочка.
Чертовка оказалась права! Когда мои глаза закрыли её ладошки, обострилось какое-то другое чувство. Вроде зрения, как у Лютоволка, только работающее с духовной энергией. И я увидел щупальца. Они выглядели как жгуты фиолетовой энергии. И они были повсюду. Буквально. Сходились вверху в большой клубок. Прямо над нашими головами. Блин. Их действительно слишком много.
Но если я их вижу так же, как, например, графиню Вдовину, то могу…
Я тут же попытался воплотить свою идею в жизнь. Отразив серию быстрых атак под счастливый визг девочки, пустил сразу несколько духовных игл. Не целясь, просто веером. Несколько золотистых росчерков впились в фиолетовые жгуты. Те сперва заизвивались от боли, затем втянулись вверх.
Работает!
Девочка убрала ладони, но я оставил глаза закрытыми и с этого момента сменил тактику. Бежал, отражая самые опасные удары мечом, а остальные щупальца отбивал с помощью духовных игл. Иногда удавалось сконцентрировать и что-то побольше, и я запускал это прямо в клубок, отчего тот болезненно дёргался.
То-то же! Получай, падла!
Духовная энергия начала заканчиваться, но тут мне попалось поле виноградин, растущих на тонких ножках. На бегу подхватил несколько, убрав один из духовных мечей, и тут же сожрал их. Сил прибавилось. А значит, прибавилось количество люлей, которые я мог отвесить врагу!
Вскоре так приблизился к точкам света, которые превратились в полусферы молочного цвета, что внутри увидел души щенка и паучка. Открыл глаза и увидел примерно то же самое, но воочию. Они оба были напуганы, но, увидев подскочившего меня с девочкой на шее, воспряли духом. К счастью, друг от друга они были недалеко. Улучив момент, когда мечами и духовными иглами поразил больше двух дюжин жгутов, крикнул:
— Давай! Выпускай их!
Полусферы погасли, и звери бросились ко мне.
— Ну наконец-то, мои хорошие! — Я наклонился, убрав и второй клинок.
Животные были в том облике, в котором я их повстречал впервые. Небольшой щенок и маленький паук. Альфачик со звонким тяфканьем забрался на одно плечо, а Гоша шустро вскарабкался на второе.
И я вдруг ощутил огромный прилив сил. Настолько большой, что челюсти свело от проскакивающих разрядов между зубами, а пальцы слиплись, и я понял, что там паутина.
— Ты всё правильно сделал, Дубов, — хмыкнула в ухо девочка, на миг снова как-то повзрослев. — Спас питомцев, с которыми у тебя духовная связь, и теперь она стала ещё прочнее.
Я ощущал, что она права. Эмоции от Альфачика и Гоши буквально захлёстывали. Горячая ярость и слепое обожание от Лютоволка, и преданность с жаждой убивать от Гоши Зул-Гураба.
Одновременно с этим вокруг стало светлее. Щупальца собрались наверху, почти втянувшись в клубок, и землю осветило голубое солнце Духовного пространство. Сразу стало невыносимо жарко и душно. Зато я увидел врага.
Огромная махина с лицом из жгутиков парила в небе. Та самая, что пыталась напасть на Машу, а теперь атаковала и маленькую девочку, Мать Леса.
— Такой большой, а нападаешь на маленьких, — хмыкнул я.
В ответ получил волну… нет, не ненависти, а презрения. Как к чрезмерно храброй букашке перед большим сапогом.
— Это мы ещё посмотрим, — начал рычать, видя, как щупальца собираются для последней атаки.
В прошлый раз я от такой чудом спасся, но теперь бежать не собирался.
Краем глаза заметил, что несколько жгутов тянутся к земле вдали от меня. Я не увидел, но подумал, что это, должно быть, дриады, которых этот сверхразум несчастный подчинил себе. Если я прав, то кабзда котёнку.
Альфачик на плече яростно залаял, а Гоша угрожающе застрекотал. В левой руке у меня засверкали жёлтые молнии, заскакав между пальцами, а в правой сам собой сплёлся толстый мешок паутины.
— Ну что, посмотрим, кто кого, медуза-переросток? — рыкнул я, глядя на летящую к нам волну щупалец.
Глава 22
Санкт-Петербург, Дворец Императора
Примерно в это же время
Косые лучи зимнего солнца падали в окно личного кабинета Императора. Сейчас в небольшом помещении собрались все царевичи и несколько советников, включая князя Тарасова, только что вернувшегося из деловой поездки на юг Империи.
— Отец, — говорил как всегда гладко выбритый, за исключением тонких усов, цесаревич Алексей, — османы собирают армию и готовятся к нападению. Они почти готовы начать полномасштабное наступление.
Александр Восьмой поморщился, как от зубной боли. Опять его старший завёл древнюю шарманку. Царь уже знал наперёд, что скажет Алексей. Нужно напасть первыми, не дать им опомниться, сокрушить, не показывать слабости и тому подобное. Любил цесаревич искать на сложные вопросы простые ответы. Всех, кого надо, убить, а кого не надо, помиловать.
И в целом Император оказался прав.
— Пока они не готовы, мы должны напасть, — распалялся Алексей, а его глаза лихорадочно блестели. — Сокрушим их порядки, прокатимся огненным валом по османским войскам, дойдём до Стамбула и сровняем его с землёй, чтобы у них даже мысли больше не возникло нападать на нас!
— В чём-то Его Высочество правы, — устало заговорил князь Тарасов. — Лучшая защита — нападение. Велик шанс, что османы его от нас не ожидают. Если мы соберём ударный кулак из лучших армий Империи, то легко сокрушим их.
Государь качнул головой:
— Число вражеских войск нам известно лишь приблизительно. И их слишком много, чтобы бросаться в атаку самим. К тому же, атаковав первыми, мы утратим преимущество своей земли и станем агрессорами…
— И плевать! — стукнул по подлокотнику кресла кулаком Алексей. Дерево от этого задымилось. — Пусть знают, каково это — угрожать нам! Мы должны показать, что сильны как никогда!
— Ты перебил меня, сын… — сказал Император так холодно, что остальные царевичи и советники зябко поёжились. — Для коварных османов нет противника лучше, чем противник предсказуемый. Его легко спровоцировать и легко предугадать его действия. Правитель, — он сделал ударение на этом слове, — должен мыслить шире.