— Свад, вылезай.
— Чего? — высунул голову гремлун.
— Пришли. Надо часового усыпить.
— Где он? — Коротышка выбрался и сел Артему на плечо.
— Вон у тех кустов, немного правее, дерево видишь?
— Вижу.
— Под деревом куст, и за ним часовой.
— Понял. — Свад слез с плеча и скрылся в траве.
Великий мастер проклятий Сунь Вач Джин не боялся, что его заметят. Как существо из другого измерения, он мог на короткое время быть для всех в этом мире невидимым и сейчас бодро шагал к объекту своей атаки. Он был горд, что ему поручили дело, которое, если правильно рассказать, вкупе с подробностями его подвигов должно тронуть ледяное сердце Луши. Девушки любят душещипательные рассказы, полные трагических и героических поступков. Он так увлекся описанием своих подвигов, что не заметил, как добрался до куста. Стал обходить дерево, и тут на него что-то упало сверху. Мягкое, теплое и жидкое. Гремлун в растерянности остановился. К его ужасу, он понял, что весь перемазан коровьим дерьмом. А сама виновница происшествия как ни в чем не бывало уходила дальше. Сначала Сунь Вач Джин опешил, не зная, как поступить. Затем обиделся. Его, героя, обгадили, и кто? Корова! Он рассвирепел. Он пальцами протер глаза, стряхнул руки, и вдруг на него полилась, смывая вонь и грязь, струя жидкости. Не понимая, что происходит, Свад поднял глаза и обмер. На него мочился, стоя у дерева, дикарь. Он не видел гремлуна, но, видимо, решил помочиться на ту же лепешку, которую выложила проходящая корова.
Оторопь сменилась ненавистью. Свад в ярости сдернул с головы шестерню и со всего размаха врезал негодяю между ног. Дикарь широко раскрыл глаза и, охнув, повалился на землю. При этом он рукой придавил Сунь Вач Джина и вновь вымазал его в коровьем дерьме. Гремлун несколько раз пытался подняться, но постоянно поскальзывался и падал. На это со священным ужасом смотрел дикарь, отползая от ожившей коровьей лепешки все дальше и дальше. Наконец он вскочил и опрометью бросился бежать прочь. Гремлун от досады плевался и, громко ругаясь, не скрываясь, встал на четвереньки. Выбрался из опасного места и полный злости и обиды на несправедливость судьбы направился к Артему. Ему вслед разинув рот смотрел мальчик, пасший корову.
Хойвар по меркам дикарей был еще подростком. Ему исполнилось четырнадцать лет, и он, как и все юноши племени, уже назначался в ближайшее охранение. Считалось, что подростков можно ставить на посты рядом с поселком. Сражаться им не нужно, а если случится небывалое и враг проникнет до границ поселка, таким часовым нужно было всего лишь подать сигнал тревоги.
Солнышко пригревало, и разморенный Хойвар незаметно для себя задремал. Парни всегда так делали. Что толку смотреть перед собой, если впереди десятки опытных воинов сторожат поселок. Да и кто придет с востока? Огуны? Смешно. Это племя раз за разом вытесняли все дальше на восток, и ни разу огуны не пришли отомстить. Беды надо ждать с запада. Там объединились два племени и сильно наседали на хойда.
Его сон перебило мычание. Хойвар лениво открыл глаза и увидел бредущую мимо корову. Погонявший ее малец лет восьми прошел в шаге от часового, кинул в того камешек и, засмеявшись растерянному выражению на лице парня, пошел дальше. Корова испражнялась рядом с деревом, и большая жидкая лепешка ухнула рядом с часовым, обдав того брызгами. Хойвар вскочил и тихо ругнулся на проказника. Затем почувствовал позывы в мочевом пузыре и решил помочиться. Приспустив штаны, он встал напротив коровьей лепешки и раскрыл рот, когда лепешка стала подниматься, а затем издала вопль:
— Скоты! Квадраты минус! Синусоиды проклятые! Дермоеды…
Хойвар продолжал мочиться и вдруг из лепешки вылез маленький человечек. Он, как и Хойвар, разинул от удивления рот и уставился на юношу. А тот продолжал поливать его мочой. Некоторое время они смотрели друг на друга. Затем человечек нанес удар Хойвару между ног, и боль затопила сознание юноши. Он упал и стал отползать. А человечек, отплевываясь, ругался непонятными словами.
Дикарь смотрел на обмазанного дерьмом человечка и начинал понимать, что он написал на духа озер. Сказки про этих злобных маленьких существ он слышал с раннего детства. Старики рассказывали об их вредном и злобном характере. Если разозлить такое существо, то все, племени уже не будет жизни в этих местах. Дух изведет всех. Испортит воду, отравит пищу для животных. Да много чего неприятного может сделать. Его никто не видел, но рассказывали о нем разное.
Духа озер заметил и пастушок — он замер и широко раскрытыми глазами смотрел на ругающегося и барахтающегося в дерме человечка. Хойвар запаниковал. Он стал виновником беды племени! Парнишка вскочил и со всех ног помчался в поселок. Добежал до первого дома и ударил в медный колокол. Он спешил и сам не понимал, почему поднял тревогу. Тут же стали собираться воины. Из дома вышел старейшина рода Хойва, старый Хойсак. Подслеповато щурясь от солнца, бьющего в глаза, он растерянно оглядывался.
— Кто напал? Откуда? — спрашивал он, но никто не мог сказать ему что-либо внятное. — Да кто тревогу поднял, рыбьи дети?! — Старик увидел Хойвара и спросил его: — Ты, малец, не видел, кто в колокол бил?
Тот потупился на мокрые штаны и тихо произнес:
— Я тревогу поднял, дедушка.
Ближайший воин ухватил парня за плечо и повернул лицом к себе.
— Кого ты видел и где? Говори быстрее.
— Я видел озерного духа… — еще тише проговорил Хойвар. Сейчас он понимал, что сделал глупость, но ведь он страшно испугался и хотел предупредить людей о нависшей над всеми угрозе.
— Кого? — спросили сразу несколько человек, и все окружили Хойвара.
— Озерного духа! Правда! Я не вру! Он вылез из коровьей лепешки, — горячо заговорил юноша, — и стал ругаться, а я в это время мочился… На него. Он стал еще страшнее ругаться и потом ударил меня… Вот… Я упал, а потом прибежал сюда. Я хотел предупредить племя…
— Тьфу! — сплюнул старейшина. — Ну надо же быть таким дурнем, и в моем роду! Духа озера он видел. Рожа у тебя заспанная. Сон приснился. А ты тревогу поднял. Вон, даже штаны от страха намочил! — Старейшина еще раз сплюнул и ушел в дом.
— Я действительно его видел, и не я один. Там пастушок был, я могу за ним сбегать…
Воины, смеясь, стали расходится.
— Ну почему вы мне не верите?! — чуть не плача, кричал им вслед Хойвар.
Он понял, что стал посмешившем для всего племени. Теперь даже девчонки будут над издеваться. Назовут обидным прозвищем за обсосанные штаны, и этого уже не скроешь. Он опустил голову и побрел к месту, где должен был следить за местностью. В глазах юноши стояли слезы, на душе было так плохо, что он решил, как только сменится, пойти и утопиться. Уж лучше утонуть, чем жить с позором.
Артем с немым удивлением смотрел на приближающегося гремлуна. Коротышка был в чем-то вымазан, шел открыто и бранился так, что его можно было услышать за полсотни шагов. Когда он подошел ближе, Артем удивился еще больше. Он почувствовал сильную вонь, исходящую от гремлуна, и тот был по уши в липком коровьем дерьме.
— Твари! — орал мастер проклятий. — Я вам устрою сладкую жизнь!.. Вы у меня…
— Свад! — тихо окликнул друга Артем. — Замолчи! Что с тобой приключилось?
— Со мной?! — продолжал орать тот. — Ты еще спрашиваешь, что со мной, Артем, приключилось?! Ты видишь, в каком я состоянии?!
— Да тише ты! Сейчас весь поселок сюда сбежится, посмотреть на твое состояние. Говори тихо и ясно.
— Я… я… Сражался с драконом! — неожиданно выпалил гремлун. — Он напал из кустов. Большой такой, но я не испугался, Артем. Я смело ринулся в схватку. Как дал ему по башке! Вот он испугался, и так, что даже обгадился и меня, подлец, изгадил всего. Ну что ты будешь делать! Где тут, Артем, достойные противники? Покажи мне. Я хочу свою силушку богатырскую проявить. Засиделся, понимаешь.
— Дракон? — не поверил Артем. — А дерьмо вроде коровье…
— Сам ты корова! Говорю же, дракон. Обгадил, стервец, и улетел. Ищи теперь его.
Артем вздохнул, но промолчал. Он понимал, что Свад врет, но и переубеждать того не стал. Хочет, чтобы это был дракон, а не корова, пусть так считает.
— Ты часового усыпил? — спросил он.
— Часового? Какого часового? Там никого не было… или подожди. Был мальчишка. Он, гад, на меня поссал… Ой!.. — Свад зажал рот грязной рукой. — Артем, только ты никому не говори… ладно?
— Ладно. — Артем сграбастал гремлуна за лямку его кожаного фартука и побежал к горячему источнику.
— Ты куда меня тащишь, Артем? Отпусти. Ты что хочешь сделать? — встревожился коротышка.
— Помолчи, Свад. Хочу от дерьма тебя отмыть.
— Артем, не делай этого. Всеми богами молю, отпусти…
— Свад, ты же хочешь Луше понравиться? — не сдавался Артем.
— Хочу, но мыться не хочу. Я ей расскажу о подвиге и скажу, что это дракон на меня… Ой!
Буль!
— На помо-ощь!
Артем добежал до первого горячего озерца и стал полоскать Свада. Он погрузил его с головой и быстро стал возить туда-сюда. Дал ему глотнуть воздуха и снова сунул в воду. Так он проделал раз пять. Убедившись, что сверху Свад чистый, Артем стал снимать с гремлуна одежду. Тот в полуобморочном состоянии лежал на траве, не в силах сопротивляться такому кощунственному насилию. Артем его раздел и присвистнул. Мужское хозяйство гремлуна было как у взрослого человека. Но долго любоваться мужским достоинством друга он не стал, а посыпал его песком и растер. Затем снова засунул в воду.
— Ты мне не друг.
Буль.
— Не брат… Ой!..
Буль-буль…
— Падла. Миленький… Сволочь!..
Буль.
— Спаси-ите-е!..
Восьмилетний Хойсавр с разинутым ртом смотрел на барахтающегося человечка. Тот ругался так как не ругался его дед, старейшина Хойсамр. А тот слыл знатным матерщинником, злым на язык и скорым на расправу. Хойсавр в наказание за воровство меда был определен им в пастухи и пас их больную корову Савку. Она шла и повсюду оставляла жидкие лепешки. Вот из одной такой л