— Не получится, — небрежно отмахнулся брюнет, — она как пришла, так и не выходит из номера.
— Ладно, иди, — отпустил его одноглазый главарь и вслед крикнул: — Сильно не набирайся…
До представления одноглазый тренировался на манеже с гирями, потом отдохнул и весь вечер выступал с акробатами, потом с гирями. Рвал цепи на потеху зрителям, приглашал желающих побороться один против десяти и вызывал у публики восхищение своей силой.
Глубокой ночью в экипаже он и два малорослых акробата прибыли к постоялому двору. Там их давно ждал изнывающий от скуки Махрай.
— Что-то вы долго, заждался, — проворчал он. — Пошли, окно покажу.
Он свернул за угол, нащупал в заборе одну из досок и отодвинул.
— Здесь проход, — сообщил он. — Пролезайте.
Ночь выдалась пасмурная. Тучи закрыли тяжелым одеялом небо, и стояла кромешная тьма.
— Осторожно. Там ящики сложены, не развалите, а то шум поднимите, — шепотом предупредил акробатов Махрай. Он залез в щель последним. Вернул доску на место и пошел дальше первым. У входа на постоялый двор, едва освещенного тусклым фонарем, остановился. — Вон ее окно, сразу над навесом.
— Кнопка, — прошептал одноглазый, — действуем как обычно. Ты откроешь окно, твой брат ее оглушит или слегка придушит, как получится. Махрай, ты помогаешь ее вытаскивать. Я принимаю снизу. Вот веревка. — Он протянул брюнету моток тонкой веревки.
Маленький акробат залез на спину брюнету и ловко, словно кошка, запрыгнул на навес. Бесшумно подкрался к окну и стал его осматривать. Затем вернулся, свесился и прошептал:
— Оно закрыто изнутри. Придется лезть через форточку, я не могу. Тут пусть младший лезет.
Одноглазый зверем глянул на брюнета, но тот лишь пожал плечами.
— Баба не дура, заметила, — прошептал он. — Бывает. Может, подождем до завтра?
— До завтра нельзя, нас торопят. — прошептал Одноглазый. — Малыш, лезь в форточку и открой окно, — приказал он.
Второй акробат кивнул и так же, как его брат, с плеч брюнета забрался на навес, оттуда ужом втиснулся в маленькую форточку и исчез внутри комнаты. Вскоре с негромким скрипом окно открылось. Теперь в комнату залез второй акробат. Следом залез брюнет, и навес под ним заскрипел.
— Тише ты! — прошипел одноглазый.
Но тот лишь отмахнулся и, пройдя по навесу, заглянул в комнату. Там было еще темнее.
Женщина тихо посапывала, укрытая одеялом по шею. Малыш на цыпочках подошел к спящей и с секунду постоял, примериваясь, как лучше захватить жертву. Приспустил одеяло, которое закрывало шею и плечи женщины. В темноте виделся лишь слабо различимый силуэт. Подумав, Малыш решил придушить свою жертву. Он размял пальцы и осторожно приблизил руки к шее женщины. Но прежде чем он успел ее схватить, спящая повернулась к нему, и он почувствовал укол в лицо. Мгновение постоял недоуменно и рухнул на пол. Второго за ноги схватил кто-то из-под кровати и дернул. Кнопка упал и тут же получил укол в ногу. Не успев крикнуть, замолк.
Махрай в полной темноте, держась стены, приближался к кровати. Он слышал шум и думал, что братья связывают жертву. Подойдя ближе, он наступил на что-то большое и мягкое. Тихо выругался и нагнулся. Укол в щеку заставил его замереть, а затем он упал.
Одноглазый звериным чутьем почувствовал, что за его спиной присутствуют чужие. Не оборачиваясь, прыгнул в сторону, но в темноте зацепился за ступеньку и больно ударился голенью. Быстро повернулся, готовый встретить противника, но ему в лицо прилетело нечто, что укололо здоровый глаз, и он, раскинув руки, остановился, а затем рухнул на землю, лицом вниз.
Из темноты показались две щуплые фигуры, затянутые в черные комбинезоны. Одна наклонилась над одноглазым и приподняла его голову.
— Неудачно вышло, — прошептала фигура. — Стрела попала в глаз, и, упав, он проткнул себе голову до мозга. Этот готов.
Из окна выглянула еще одна фигура в черном, еле различимая в темноте, и тихо свистнула.
— Ладно, — проговорила вторая фигура. — Этого уберем. Расспросим остальных. Это банда Одноглазого. Мы убили главаря.
Махрай пришел в себя от оплеухи. Он открыл глаза и стал вертеть головой. Перед ним сидел шуань, и его желтое бесстрастное лицо с узкими глазами казалось лицом статуи. Рядом стоял второй шуань и потирал ладонь.
— Вы кто? Вы это чего? Совсем края потеряли? Вам что нужно? — посыпались из Махрая вопросы.
— Жить хочешь? — спросил сидящий напротив брюнета шуань.
Махрай окончательно пришел в себя и нагло наехал на шуаня:
— Ты знаешь, кто я? Ты желтая обезьяна! Я тебя…
Удар ноги по грудной клетке опрокинул брюнета на пол. Он задохнулся и замолчал.
— Ты полное дерьмо, вот кто ты, — спокойно отозвался шуань. — Если ты будешь полезен, я оставлю тебе твою дерьмовую жизнь. Если нет, утоплю в бочке с дерьмом, и вывезем на поля. Подними его, — обратился шуань к помощнику и подождал, пока брюнета поднимут вместе со стулом, к которому он был привязан. — Твои друзья акробаты уже плавают в дерьме, — сообщил он Махраю.
До того наконец дошло, что с ним не шутят. Он проглотил комок в горле, кинул взгляд на помощника и вновь посмотрел на сидящего шуаня.
— Я готов сотрудничать, — прохрипел он. — Все, что знаю, расскажу.
— Госпожа, за вами следили. — Пожилой шуань спокойно смотрел на одетую в шуаньскую одежду Энею. — Выдал вас секретарь отставного прокурора. Он связан с бандой акробатов, которую возглавлял силовой гимнаст по кличке Одноглазый. Он же сообщил банде, что прокурор направился во дворец. К сожалению, того там убили прямо у покоев короля. Убийцу ищут. Но он забрал у прокурора ваши документы. Вас тоже хотели выкрасть, но мы этому помешали. Ваши люди живы и здоровы. Мы установили слежку за секретарем. Но думаю, что его нужно брать и допросить. Что вы скажете?
Энея ненадолго задумалась.
— Кто-то из банды смог что-то ценное рассказать?
— Только то, что получили заказ на вас от секретаря отставного прокурора.
— Вы думаете, что он расскажет, с кем связан, и выведет нас на заказчиков убийства прокурора? — спросила Энея.
— Вполне возможно, госпожа. Когда он узнает, что члены банды погибли, он может попытаться скрыться. Мы следим за домом, но неизвестно, есть ли там потайные ходы…
— А я могла бы тоже поговорить с ним?
— Это можно устроить, — кивнул старик.
— Хорошо, — улыбнулась женщина. — И еще. Где живет сын прокурора? Ему тоже угрожает опасность.
— Он не живет с отцом, у него свой дом в другом районе. Он служит на таможне. Что вы предлагаете?
— Пока не знаю, но ему как-то нужно сообщить, что его жизни угрожает опасность… Может, он сможет продолжить дело отца? — осторожно спросила Энея.
На восточной окраине столицы, рядом с монастырем Братьев Отшельников, разделенный с ним большим садом, прячась в тупичке, утопал в полной тишине двухэтажный особняк. Неприметный в своей простоте, он не приковывал к себе любопытные взгляды.
Хозяин особняка любил тишину и темноту. Слуги редко видели его в свете светильников. Они и сами были безучастные и безмолвные, словно тени.
Осторожно ступая в сумраке по ковровой дорожке, по лестнице поднимался молодой господин. Он поднялся на второй этаж, прошел в дальний конец и без стука открыл высокую, окрашенную белой матовой краской дверь. Дверь без скрипа отворилась. Молодой гость вошел, почтительно поклонился, выпрямился и застыл как изваяние. Так он простоял не менее пяти минут, пока хозяин кабинета, сидевший за столом и перебиравший бумаги, не поднял голову. Его лицо пряталось в тени отодвинутого в сторону настольного светильника.
— Докладывай. — Голос человека был тихим, без малейшей интонации, раскрывающей его настроение.
— Мой господин, в столицу прибыла риньера Энея Неудержимая. Она привезла бумаги о ходе расследования смертей претендентов на королевский престол. Эти бумаги она передала Грибусу Аданадису. Все совершилось очень быстро, поэтому я еле успел сообщить нашему человеку, чтобы его задержали во дворце и не допустили до короля… Но… — Гость умолк, хозяин кабинета его не торопил. — Грибус, — наконец продолжил рассказ молодой человек, — проявил изрядную настойчивость и пробился до Бориса, секретаря его величества… В общем, там оплошали и убили Грибуса прямо во дворце и забрали бумаги…
— Убийцу нашли? — спросил хозяин кабинета.
— Нет, и не найдут. Начальник Пятого отделения политического сыска Штросель тормозит это дело, но убийца прячется во дворце, и охрана дворца взяла под контроль весь дворец.
— Штросель дурень и садист, одержимый пагубной страстью к малолетним девочкам. Ему нужно было сразу же поймать убийцу… мертвым, а он его спрятал. На что он надеется? Что Безгон простит ему такую оплошность? Безгон очень умен и видит на два хода вперед. Он уже понял, что к нему подбираются, и скоро засадит Штроселя в камеру, а тот все расскажет о своих связях… Но он моя проблема. Что решили с этой риньерой?
— Мы наняли верных людей, чтобы ее выкрасть и узнать от нее, кто ведет расследование вместо Свирта и до чего они смогли добраться, мой господин.
— М-да… Бумаги Грибуса уже прочитали?
— Нет, мой господин. Они у убийцы. Тайно их не вынести. Маги окружили дворец защитой…
— Сколько вокруг меня сытых дураков, которые не хотят пошевелить мозгами… Это относится не к тебе, а к тем, кто, узнав о гибели Ибрагима, не доложили мне сразу, и время было упущено. Они надеялись, что со смертью цепного пса Грибуса расследование заглохнет само по себе. Дурни. И Оробат прибыл поздно… Безгон насторожился, теперь подобраться к нему будет сложно. И Бориса, эту тень короля, не уберешь… Узнайте все у этой риньеры и попробуйте ее перекупить. Не мучайте ее, не бейте. Предложите ей заступничество, деньги и место в столичном обществе. Пусть она станет нашими ушами и глазами у тех, кто проводит расследование.
— Понятно, мой господин, но что делать, если она не согласится?
— Не согласится? Тогда ты мне не нужен, мой мальчик, ты пустое место.